И в пути народ мой. «Гилель» и возрождение еврейской жизни в бывшем СССР

рабби Йосси Гольдман, 2020

Книга Йосси Гольдмана повествует об истории международного студенческого движения «Гилель» на просторах бывшего СССР. «Гилель» считается крупнейшей молодежной еврейской организацией в мире. Для не эмигрировавших евреев постсоветского пространства «Гилель» стал проводником в мир традиций и культуры еврейского народа. История российского «Гилеля» началась в 1994 году в Москве, – и Йосси Гольдман пишет об этом со знанием дела, на правах очевидца, идеолога и организатора. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

4. Скучать не приходится

Поездки по бывшему СССР

Передвигаться по бывшему СССР было сложно и неудобно. Воздушные перевозки советское правительство организовало так, что лететь всегда приходилось через Москву, куда бы ты ни направлялся. В начале 1990-х годов существовала единственная авиакомпания — «Аэрофлот». Большинство советских самолетов были старыми, с обшарпанными салонами, без ремней безопасности, сверху вместо закрытых полок была сетка. Самолет скрипел, дребезжал, мне часто казалось, что он вот-вот развалится. Хуже того, из системы кондиционирования воздуха, почти всегда текущей, постоянно капала вода, и к месту вы прибывали, промокнув до нитки. Никогда я не произносил тфилат ха-дерех, молитвы о благополучном путешествии, с такой искренностью и истовостью, как во время этих перелетов. Ходила мрачная шутка, что у «Аэрофлота» нет программы для постоянных клиентов — по понятным причинам.

У всех, кто в те годы летал «Аэрофлотом», есть свои истории. Поделюсь своими: по ходу одного из перелетов я заметил, что бортпроводники особенно энергично взялись за дело — из кухни доносится звон посуды. В салон проникли приятные запахи. Позвякивали столовые приборы. После этого нагруженные подносы пронесли мимо застывших в ожидании пассажиров и торжественно подали экипажу. Пассажиров раздразнили, но так и не покормили.

Во время другого перелета нам подали жестяные баночки с яблочным соком, но открывашку экипажу найти не удалось. И что? Они воспользовались топориком из эвакуационного набора и стали передавать нам слегка ржавые баночки с зазубренными отверстиями сверху.

Однажды, на заснеженной взлетной полосе, сидевший со мной рядом нервный пассажир посмотрел, как бушует ледяной ветер, и спросил у стюардессы, будет ли самолет перед взлетом обработан от обледенения. «Не переживайте, — сказала стюардесса, — мы как разгонимся, лед сам отвалится».

Как-то в Петербурге было минус 25, а из-за пронизывающего ветра казалось, что еще холоднее. Выходя из автобуса, который подвез нас к трапу, я заметил, что на земле стоят несколько человек (и наверняка замерзают), но нас посадили первыми. Я только потом сообразил, что дожидались пассажиры первого и бизнес-класса — им посадку разрешили только после того, как заполнится салон эконом-класса. Вообразите себе — платить за билеты больше, а после этого получить вот такое: никакой вам радости от богатства.

В начале 1990-х годов Россия переживала тяжелейший экономический кризис, начавшийся на деле несколькими десятилетиями раньше. Не хватало основных продуктов питания и потребительских товаров. С раннего утра жители выстраивались в очереди у продовольственных магазинов в надежде купить хлеб, молоко и другие необходимые продукты. Свежие фрукты и овощи можно было достать только на черном рынке или если у вас была валюта и вы могли ходить в специальные долларовые магазины, предназначенные для привилегированного класса.

В те дни ходил такой анекдот: коммуниста из Красноярска за многолетнее служение партии премировали дорогой поездкой в Москву. Жена, понимая, что сама никогда не сможет позволить себе такой роскоши, попросила мужа записывать в дневник все, что он увидит. Куда бы он ни пошел, он отмечал отсутствие основных продуктов и честно все это записывал: «Нет молока, мяса, мыла, обуви и пр.». Это продолжалось три дня, а на четвертый к нему подошел незнакомец и представился офицером КГБ. «Вы шпион, — объявил ему офицер КГБ, — я давно слежу, как вы ходите по нашим магазинам и что-то записываете. Считайте, что вам повезло: пять лет назад за такое государственное преступление вас бы арестовали и расстреляли». Гость из Красноярска честно записал в дневнике: «Нет патронов».

Был и другой популярный анекдот — про человека, который долго копил деньги, чтобы купить машину российского производства. В очередь он встал 4 апреля, и ему сказали, что за машиной он может прийти через пять лет, 18 апреля, в 11 утра. Сверившись с записной книжкой, покупатель попросил перенести ему время на более позднее в тот же день, ближе к трем часам, потому что на 11 он вызвал водопроводчика.

И слушатели, и рассказчики покатывались со смеху, однако в истории этой была не одна крупица правды.

Традиции

В период становления московского отделения «Гилеля» я научился ценить давние русские культурные традиции — кто-то, возможно, назвал бы их суевериями. На входе в московский «Гилель» всегда стояла батарея домашних туфель. В России при входе в помещение всегда снимают уличную обувь. В доме ходят исключительно в домашней. Даже если вы пришли в гости, вам положено разуться в прихожей. Как правило, русские держат в доме лишние пары домашней обуви для гостей. Если на всех гостей обуви не хватило, можно ходить в носках. Помещения «Гилеля» в Москве были не просто студенческим центром, но домом. Российские студенты зачастую ютились в тесных квартирках вместе с родителями, бабушками, дедушками и другой родней, а в «Гилеле» хватало места, чтобы пообщаться со сверстниками в домашней обстановке. Тапочки на входе в «Гилель» свидетельствовали о гостеприимстве, о том, что это место открытое и дружественное. Студенты усматривали в этих тапочках нечто очень уютное.

После того как «Гилель» проработал в Москве год, мы задали студентам вопрос: «Что вас привлекает в “Гилеле”?» Студенты ответили, что «Гилель» — это «островок покоя» в море стресса, из которого состоит их повседневная жизнь. Один студент сказал Жене, что мать его только что уволили с фабрики, где она проработала 25 лет, и теперь семье не на что будет жить. «Гилель» был для таких студентов вторым домом, уютным местом, куда можно прийти, заняться интересным делом, укрыться от повседневных проблем, пообщаться со сверстниками.

Кошки для россиян — не просто домашние животные. Они члены семьи, с ними в дом входит чувство изобилия, радости, покоя. Переезжая в новое жилище, люди, как правило, первым впускают туда кота «на удачу», а потом уже входят сами. Считается, что, увидев черного кота, нужно дотронуться до пуговицы, чтобы отпугнуть злых духов. В первое свое посещение Москвы в 1988 году я был в доме у отказников и был поражен (даже шокирован), когда хозяйка позволила кошке ходить по обеденному столу и совать морду в тарелки. Я в тот вечер не смог ничего есть и отговорился тем, что у меня болит живот. В России коты — как коровы в Индии, их почитают и оказывают им уважение. Неудивительно, что на логотип московского «Гилеля» мы поместили кошку.

В середине 1990-х годов в еврейских общинах бывшего СССР происходили стремительные перемены. Многие евреи решили покинуть страну и обосноваться в Израиле, США и Германии. Это отражалось и на «Гилеле»: студенты приходили к нам, чтобы почувствовать себя евреями, а потом уезжали из бывшего СССР. Когда одного из студентов из «Гилеля» спросили, как он относится к этому потоку уезжающих, он привел очень интересное сравнение между Галилейским морем (ям-Киннерет) и Мертвым (ям-ха-Мелах). «В Киннерет впадает множество рек, и множество из него вытекает, это море свежее, чистое, оно дает Израилю воду. А вот в Мертвое море втекает много рек, но из него ни одной не вытекает — и там нет жизни». Таким ему виделся «Гилель», свежим и живым, как и Киннерет, — потому что потоки в него и втекали, и вытекали из него.