Армейские записки

Ярослав Венд

Эта книга о злоключениях обычного московского парня, домашнего мальчика, который по своей собственной вине и легкомысленности попал в армию.О том, кого он там встретил, в каких ситуациях побывал, что он там видел и слышал. Оформление и рисунки автора.

3

Небольшое отступление, посвящённое уголовному жаргону и не армейским понятиям. Для начала скажу, что там где я служил, службу воспринимали, как нахождение в местах не столь отдалённых, просто с более мягким режимом. В то время в армию попадали по нескольким причинам: во-первых, по собственному желанию, идейные (обычно это нормальные адекватные ребята), во-вторых, те кто бегал от тюрьмы и у кого был выбор — либо на нары, либо в армию, понятно что они выбирали, в-третьих, студенты и те кто не убежал от неё. В большинстве случаев, призывники из сел или небольших городков, разбросанных по просторам нашей Родины. Поэтому я, как москвич, историк по образованию, был некой диковинкой. Те ребята, что ехали со мной из Москвы, не были москвичами, они просто прописались у родственников незадолго до призыва. После армии, многие из отслуживших не возвращаются обратно.

Их можно понять, ведь в родных пенатах нет ни работы ни денег, ни девушек. Поэтому, многие искали возможность охмурить девочку с квартирой в Питере и жениться на ней, даже если она с ребёнком, это не имело значения, ведь главное в крупном городе остаться, прописаться и забыть своё родное болото, как страшный сон. Но это я говорю на основании тех разговоров, которые слышал в части, а потом и в госпитале. Возможно, это только мне такие люди попадались… но, повторюсь, что ни один из тех с кем я общался, не хотел возвращаться домой и ненавидел свою малую Родину (за исключением нескольких людей).

К тому же, разве может быть нормальной армией та, в которой уголовные понятия и феня?! Я порой с ужасом думал: «А если война?! Что эти люди будут делать в таких условиях? Как они себя поведут? Да ещё с оружием в руках! Не думаю что героически». Можно сколько угодно в школе, ВУЗе или по телевизору заниматься патриотизмом. Однако, когда человек видит окружающую его беспросветную реальность, о каком патриотизме может идти речь. В критической для страны ситуации, никто не сможет предсказать, как поступит человек, разочаровавшийся в своей Родине…

Что же касается ребят, то в большинстве случаев это мальчики восемнадцати лет, которые в общей массе своей лишь девять классов окончили и до армии не понятно чем занимались, потому что работы нет, техникумов нет, специализацию негде получить. В голове каша и душевный диссонанс. Куда неокрепшей душе податься? Кто для них авторитет? Это трагедия нашей Родины, когда авторитет — это вор, хапуга, барыга. Вот отсюда их подверженность тюремной романтике. Им просто никто не объяснил, что это не романтика, это трагедия страны. И вот такой контингент, в основной массе, приходил тогда в армию. Без образования, с мозгами набекрень, совсем дети. Это можно было поправить, если бы офицеры проводили работу с личным составом. Но нет.

Офицерам главное что? Выслуга лет, пенсия, квартира и гори оно всё потом синим пламенем. Никто не станет заниматься такой глупостью как воспитывать личный состав. Намного проще наказывать за проступки, не объясняя причин и не работая с людьми. Хотя, молодые офицеры, только приехавшие в нашу часть, были очень деятельны, их глаза горели, они хотели поменять жизнь части к лучшему, старались занять личный состав какими-то делами. Устраивали соревнования, хотели сделать стенгазету, читали лекции по истории. Но, прошло пару месяцев общения с более старшими коллегами и их глаза потухли, лица стали кирпичом, улыбка пропала, появилось высокомерие и хамство. Болото их поглотило и переродило.

Из красивых, статных лейтенантов, для который офицерская честь не пустые слова, они станут жирными боровами, майорами, капитанами, а кто-то и выше. И будут они свинорылым хамлом, которое гребёт под себя и боится только вышестоящего начальника, которому они будут лизать зад в надежде получить кусочек пожирней да погуще. А эти юные офицеры умрут в них навсегда.

Так что там, где я служил были полууголовные порядки, безысходность, всеобщее неуважение, страх нижестоящего перед вышестоящим.