Хроники тихого охотника

Ярослав Алексеевич Щипанов, 2021

Действия книги происходят на немецкой подводной лодке времён второй мировой войны типа VIIC, самом массовом типе подводных лодок. Всего за годы войны было создано более 700 подводных лодок этого типа. Боевые действия, описанные в книге, происходят в вымышленном мире преимущественно с конца 1939 до середины 1940 года и косвенно связаны с битвой за Атлантику.

Глава 3. «В море»

Меня кто-то трясёт за плечо, мычу что-то невразумительное в ответ и, отворачиваясь от стенки, ложусь на спину. С трудом продрав глаза, я сфокусировал их на человеке, стоявшем передо мной. Леха! «Ну конечно, кто ещё может войти без стука и срочного повода к командиру! Всё же он — мой друг детства как ни как! Хотя стоп, а что он здесь делает? Почему он не на посту?!»

Что случилось, Лех?

Извини, просто обед через полчаса! — пожимает он плечами

Спасибо! — говорю я, садясь на койке и трясу головой, чтобы прогнать сонливость.

Лёха кивает и уходит, а я выхожу вслед за ним. Протиснувшись в люк, оказываюсь в ЦП, жизнь в нём более или менее устаканилась: матросы уже не бегают туда сюда с многочисленными ящиками, коробками, банками и чем ещё только можно. Сейчас в ЦП всего несколько матросов из механиков, осматривающих вентили «Цистерн срочного погружения», ещё один матрос из рулевой команды, да штурман со своим помощником.

Штурман, какой сейчас курс и скорость? — спрашиваю я, подходя к столу и наклоняясь над картой.

273, скорость 8,5 узлов, господин каплей! — отвечает тот.

Я киваю и всматриваюсь в карту. «Так, так, так… вот кусок оккупированного норвежского побережья, вот южное побережье Англии и северное Франции, а вот и то самое бутылочное горлышко — Ла-манш, через который нам предстоит пройти.»

Где мы сейчас?

Вот здесь! — говорит Макс, ставя синим карандашом крест на карте, в нескольких сантиметрах от «пролива смерти».

«Пролив смерти» — так моряки империи прозвали Ла-Манш, который конфедераты в первые месяцы войны пытались минировать. Правда, вскоре они эту затею бросили, но всё равно! Двадцать торгашей, десять эсминцев и пять лодок, лежащих на дне, дали право на такое страшное прозвище. А сейчас там свирепствует вражеская авиация, хотя в Англии и есть ПВО, но оно нацелено на защиту городов, побережье и пролив они физически не смогли бы защищать.

Смотри чтобы мы подходили к Ла-Маншу ночью!

Само собой, Старик!

Я ухмыльнулся и облокотившись на стол спиной, обвел глазами ЦП, словно вижу его в первый раз.

Как у тебя, кстати? — спросил я у Макса, не поворачиваясь.

Тот невесело усмехнулся и поджал губы.

Мать болеет всё ещё, с ней сейчас сёстры да дядя с тётей! Сам-то я не смогу им сейчас помочь…

А отец?

На фронте, во второй танковой армии, в Австрии.

Я киваю и поджимаю губы: «Да… война! И ничего ты с ней не сделаешь, пока одна из сторон не победит и совсем не факт, что это будем МЫ!»

А где Шеф? — задаю я, наконец, вопрос.

Скорее всего, в дизельном! — ответил Макс, что-то отмечая на карте.

Я киваю и, протиснувшись в другой люк, иду в дизельный отсек. Вообще лодка имеет единый коридор, как в коммунальных квартирах, и состоит из 7 отсеков. Если идти с носа на корму, то устройство такое: Носовой торпедный (НТО) с четырьмя аппаратами (там же спят матросы); наш офицерский, совмещённый с постом гидроакустика и радиста (ОО); ЦП; отсек младших офицеров (ОМО); камбуз (специально отделён от других отсеков — во-первых, шума из машинного отделения меньше, во-вторых, частые пожары и пробоины); дизельный отсек (ДО) и, наконец, электромоторный (ЭО), там же находится и пятый торпедный аппарат (ТА). Собственно, всё! Ну, конечно, есть и рубка, но она вынесена за пределы прочного корпуса.

Прохожу мимо офицерского отсека, пробираясь сквозь парней, и открываю переборку в камбуз, там за плитой возится Алекс — наш кок (он полукровка: отец — немец, а мать русская). Он отличный кок — из тухлых яиц, протухшего мяса и плесневелого хлеба может приготовить просто восхитительные блюда. Шутка конечно, но в каждой шутке есть доля правды. Кок на лодке готовит одно меню на неделю, а в понедельник меняет его, но это относится только к обедам и ужинам, потому что завтрак у нас однообразный: кофе или какао, молочный суп с крекерами или галетами, джем или мёд, белый хлеб, масло или яйца — что первое испортится, и обязательно лимон каждому члену экипажа! Так как наше начальство всё ещё опасается того, что экипаж лодки может подхватить цингу.

Алекс, что на обед?

А… господин каплей! Суп, картофельное пюре, говяжья тушёнка и экзотические фрукты. Не желаете попробовать? — говорит он, кивая на большую кастрюлю с ароматным варевом.

Спасибо, чуть позже! — улыбнулся я и открыл следующую переборку.

Я прохожу в дизельный, там, как обычно, вонь дизеля, шум и повышенная влажность. И вот в таких условиях здесь работают наши механики, но у них вахта сокращённая — четырёхчасовая. Сразу же замечаю Шефа, он одет в рыжий комбинезон и чёрную фуражку, стоит, прислонив слуховую трубку, похожую на врачебную, но чуть длиннее, к дизелю — слушает сердце нашей лодки на предмет посторонних звуков. «Он и, правда, в таком состоянии похож на врача», — подумал я, улыбнувшись своим мыслям.

КРИГБАУМ! — кричу, пытаясь переорать грохот и шум дизеля.

Шеф открывает глаза и смотрит на меня вопросительно.

ЧТО ГОВОРИТ ДИЗЕЛЬ?

ДИЗЕЛЬ ДОВОЛЕН, ГЕР КАЛЁЙН! — орёт тот, улыбаясь

ХОРОШО, СМОТРИ, ЧТОБЫ НЕ КАК В ПРОШЛЫЙ РАЗ!

В ПРОШЛЫЙ РАЗ НАМ ДИЗЕЛЬ ПОВРЕДИЛИ! И УГАДАЙ ПО ЧЬЕЙ МИЛОСТИ, СТАРИК?!

ВТОРОГО ВАХТЕННОГО! — улыбнулся и опёрся спиной об переборку.

Постояв и послушав успокаивающий гул дизеля, я вышел из дизельного отсека. На камбузе, вытерев пот со лба, киваю Алексу и тот, макнув ложку в варево, протягивает её мне.

Осторожно, гер калёйн, горячее!

Подув на ложку, проглатываю содержимое и… зажмуриваюсь от удовольствия! «Да… наверное, так кормят только в элитных «столичных» ресторанах».

Отлично! Просто отлично, где ты так готовить научился?

У меня отец — шеф повар берлинского ресторан, наследственность! — пожимает плечами Алекс.

Затем он вздыхает и смотрит мне за спину, на дверцу кладовой.

Вот бы ещё интенданты выдавали нам нормальные продукты, а не те, у которых срок годности подходит к концу!

А… это в армии неискоренимо! Интересно, хоть в каком-нибудь веке в армии интенданты перестанут воровать и продавать военное имущество? — говорю я, понимающе вздыхая.

Кивнув Алексу и постояв с минуту, иду обратно, к себе в каюту. Дойдя до поста радиста, я останавливаюсь и поворачиваюсь к «шарманщику».

Новых радиограмм не поступало?

Нет, господин капитан.

Захожу к себе, оставив дверь открытой, открываю шкаф, беру с полки книгу, первую попавшуюся под руку книгу, и падаю на кровать, положив подушку под спину. Смотрю на обложку — «Шерлок Холмс «Союз Рыжих». Интересно, вроде я такую не читал! Открываю книгу и принимаюсь за чтение, изредка поглядывая на наручные часы, чтобы не пропустить обед.

Спустя некоторое время, мы сидели в офицерской кают-компании и «благообразно» принимали пищу. Мы — то есть я, Кригбаум, Лёха, Александр и Гюнтер. Максим и Йохан, увы, были на вахте.

Рядом со мной сидел Шеф, а передо мной, как назло, Гюнтер. Я смотрел на то, как он ест и меня аж выворачивало наизнанку. «Смотрите, какие мы аристократы! А вы все ничтожество… тьфу, мать его!» Переглянувшись с шефом, я по его лицу понял, что моё аж перекосило от отвращения ко второму номеру, но тот всё равно меня не видел или старательно делал вид, что не замечает. «Нет, вы только посмотрите на это! Вилка в левой, нож в правой! Были бы мы на каком-нибудь пароходе, он бы попросил весь набор столовых приборов и жрал бы согласно этикету!»

Внезапно раздаётся треск громкой связи и голос штурмана объявляет:

Второй смене заступить на вахту!

«Слава Богу!»

Простите, господа! — извиняется Гюнтер и встаёт из-за стола.

Он подходит к вешалке, снимает прорезиненный плащ. Когда он его надевал, рукавом задел лицо Александра, тот был готов взорваться, но я мотнул головой, и тот продолжил есть молча.

Одевшись, Гюнтер вытянулся по стойке смирно и громким голосом спросил:

Господин капитан-лейтенант, разрешите убыть на вахту?

Я киваю, и тот, отдав мне честь, покидает нас. Александру приходится встать, чтобы пропустить идущих следом вахтенных матросов, проходя мимо нас они отдают честь. Дождавшись, пока они скроются и Александр сядет на место, швыряю вилку на стол и вытираю рот салфеткой.

Челюсти от него сводит! Ярый службист! «Приказы верховного не обсуждаются»!

Рожу бы ему начистить, а то так зажат, что жопой орех грецкий расколет! Гнида аристократическая! — грубо выражается Александр

Но, но, но! — обрываю его я.

Извините, гер калёйн!

Я киваю, и тут снова идут вахтенный матросы, но уже из первой смены, Александру снова приходится вставать, чтобы пропустить их. За матросами идёт Макс, также одетый в прорезиненный плащ и перчатки, подойдя к нам, он отдал честь и начал докладывать, снимая перчатки.

Господин капитан, ветер северный, меняется на северо-северо западный, видимость хорошая, волны 2-3 балла, барометр 1001 миллибара!

Спасибо, штурман! Присоединяйся!

Непременно, Старик! — говорит тот, снимая плащ и садясь на место второго номера.

Конец ознакомительного фрагмента.