Жена моего брата

Янка Рам, 2022

У меня большие проблемы. Я доверилась не тому человеку. Теперь я беременна, и выход из его ужасной семьи не предусмотрен. Его старший брат меня ни за что не отпустит! Демид. Дэм. Этот человек слов на ветер не бросает, в отличие от моего мужа. Мой личный демон. – Я хочу развод! – Это исключено, Злата. Развода не будет. Отворачиваюсь, закрывая лицо. Чувствую, что он стоит за спиной. Очень близко! – Убирайтесь к черту! – Злата… со мной не стоит так разговаривать. Я тебе не Родион. От этой внезапной близости и раздавливающего голоса меня окатывает волной горячего страха. Мне есть чего бояться! – Извините… Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Ревность

Спокойно, Черкасов, спокойно… Уговариваю себя, глядя в стену напротив. Кровь курсирует в моих венах, как-то по-особенному неприятно и вязко закручиваясь в груди. Потому что в парк аттракционов Злата поехала с Родионом.

Очень сложно принять, что мечту женщины, к которой ты неравнодушен исполняешь не ты. Очень. Потому что, там лежат её эмоции, которые подаришь ей не ты, и съешь их тоже не ты. А я очень хотел бы пировать ни с кем этого не разделяя. И теперь со мной происходит какая-то дичь. Я не могу ни о чем другом думать, я не могу работать. Я просто завис на этом гребанном выворачивающем душу ощущении.

Если бы у меня была такая власть, я бы сейчас закрыл этот парк к чёртовой матери. Потому что второй возможности первый раз привести её на аттракционы не будет. Всё!

Утыкаюсь разгоряченным лбом в стекло, глядя на снующие туда-сюда машины. Что я сделал не так? Видимо — всё. Но вся беда в том, что, исключая тот неправильно сформулированный вопрос и не подаренный вовремя букет, я бы ничего не стал исправлять. Я не понимаю — как иначе. И не умею быть кем-то кроме себя самого.

— Демид.

— Слушаю, Регина.

— Ты не перезвонил Потоцкой.

— Ах да. Перезвоню.

Не сейчас только. Не желаю слышать сейчас других женщин.

— Как дела с инвесторами?

— Все отлично. Злата неплохо проводит время с Родионом, — скриплю я.

И для инвестирования это хорошо. А для меня лично… это…

— Что-то случилось, Дем?

— Нет. Ничего критичного.

Я должен как-то исправить ситуацию со Златой. И я, наверное, знаю — как. Хочу поговорить не с ней, а с Иваном Михайловичем. Есть в ее интонациях что-то такое, когда она говорит «дед», что-то такое восхищенное и уважительное. Наверное, мне бы хотелось, чтобы когда-нибудь она говорила с такой интонацией и моё имя. Конечно же, я бы прибавил еще парочку акцентов в его произношение… Хочу пообщаться плотнее. И так приблизиться к ней.

— Я могу чем-то помочь? — Регина все еще стоит где-то за спиной. — Хм… Может быть. Поговори со мной как женщина.

— Мм… В каком смысле? — настороженно.

— Сядь, — разворачиваясь, киваю ей на кресло. — У меня кажется проблема. Мне нравится женщина. А я ей не очень. Проблема в том, что я не могу это сгладить бабкам. И стать иным для того, чтобы ей понравиться — тоже. Есть какие-то рецепты в рамках этой маржи? Регина задумчиво останавливается взглядом на моем лице.

— Найти похожую женщину, которая будет более благосклонна?

— Не подходит. Дело не только во внешности. Отчасти она и нравится мне своей неблагосклонностью. Потому что это не манипуляции или капризы, это скорее попытка защитить свою уникальность и целостность. И там есть за что биться.

— Какая сложна задача.

— Так вот… — развожу руками.

— Может быть, ты ей показал только непривлекательные стороны товара? И если продемонстрировать положительные, то она сможет принять тебя и таким какой ты есть?

— Это может сработать, — киваю я. — Но опять же, проблема в том, что все свои стороны я считаю положительными. Нравятся они кому-то или нет.

— Тебе шашечки или ехать, Дэм?

— Допустим, ехать.

— Тогда покажи то, что может её очаровать. Чем-то же ты очаровываешь женщин, кроме кошелька. Продемонстрируй!

— Мне кажется она невинна.

— Причем здесь это?

— Если я ей продемонстрируют то, чем очаровываю женщин, боюсь это ее больше шокирует, чем вдохновит.

— Делать ставку на размер — это пошлость, Дэм! — усмехается Регина.

— Ну почему же только на размер? Я и в процессе неплох.

— Поищи что-то альтернативное.

— Навешать как следует оборзевшему сопернику считается? — рычу я, наблюдая за притормаживающей у крыльца тачкой брата.

— Боюсь, нет.

— Ну всё, тогда я пас.

— Значит, эта женщина нравится тебе недостаточно.

Достаточно она мне нравится!

Он помогает выйти Злате из машины. Сегодня она в широких брюках, облегающих ягодицы, в топе, обхватывающим ошейником шею и шляпке в мужском стиле. На руке висит пиджак. И это вау.

— Пойду поздороваюсь.

Спускаюсь им навстречу. Кровь кипит…

— Добрый вечер, — встаю у них на пути.

— Здравствуйте, Демид.

Я смотрю в ее глаза, в моей голове кино, как подхватывая за талию, я увожу ее в подсобку. Сдираю эти брюки и… И…

— Брат, — хмурится Родион. — Ты что-то хотел?

— Да.

Но если скажу — что, никто здесь не оценит.

— Мне нужно поговорить с тобой, Злата. Как освободишься, — бросаю взгляд на брата. — Набери меня, я спущусь.

И как идиот перелопачиваю у себя в кабинете все, что накопали про нее мои люди. Я ищу повод для разговора с женщиной? С девчонкой! Серьезно? Тебе заняться нечем больше?! Работы невпроворот!

С раздражением швыряю все распечатки вверх. Они медленно кружат вниз, как листья с деревьев. И заваливают пол в кабинете.

Бросаю жадный взгляд на бар. Достаю оттуда тяжёлую полную бутылку. Она звонит мне. Видимо, «освободилась».

Черкасов, выдыхай! Хочет Родиона? Пусть выходит за него. Какие проблемы? В груди от этого решения очень больно ноет. Поноет недельку и отпустит!

— Да, — отвечаю по телефону ей. Держу бутылку над стеклянным журнальный столиком.

— Вы просили позвонить, Демид.

Моя грудь разрывается от того, что я говорю. Но голос ровный и прохладный.

— Я передумал. Вызову тебе такси.

— Спасибо, не нужно, Родион ждёт…

Скидывает вызов. Закрывая глаза, разжимаю кисть. Бутылка с грохотом и звоном раскалывает каленую столешницу. Я чувствую острый болезненный кайф. В груди. Он утекает куда-то в живот. Очень болезненный. Настолько, что загибаюсь. Падаю на своё кресло.

— Убрать? — заглядывает секретарша, настороженно оглядывая груду осколков.

— Нет! Мне нравится так! — срывает меня эмоционально на нее.

Растерянно смотрит, пытаясь уловить в моем взгляде — что ей предпринять.

— Ладно, иди, Оля. Потом клининг вызовешь…

Порежется еще.

Включаю с пульта проветривание, спиртом несет как в больнице.

— Ну и чего ты сделал, кретин? — смотрю на себя в зеркало. — Зачем ты это сделал?

Это же не просто женщина. Это спасательный круг для твоей семьи. Ты думаешь, Родион потянет эту историю? Нет, я не думаю.

Встал, догнал, извинился. Давай!

Не могу!

Выбрала Родиона — её проблемы. Всё. Что бы еще сломать, чтобы это тяжёлое чувство быстрее отпустило? Наблюдаю в окно, как она садится в его машину. В последнее мгновение бросает взгляд на мои окна. Они затемнены, и она не может меня видеть.

Ладно, Черкасов, попсиховал? Успокоился? Теперь напрягись и сделай нормально. Давно меня так не сносило…