Девочка на остановке

Янина Хмель, 2020

Девочка, которая боялась быть счастливой – история о странной Алисе, которую в один весенний день находит на автобусной остановке мужчина… После этой встречи их жизни меняются. Он хочет спасти душу в своём умирающем теле и помочь никому не нужной девочке не пропасть в жестоком мире. Она хочет быть счастливой, но боится… Ошибки, страдания, эмоции. Боль прошлого, переплетённая с любовью. И время, которое быстро утекает сквозь пальцы.

VII

Вера встретила Филиппа и Алису в дверях недовольным взглядом:

— Почему о принятых тобой решениях я узнаю последняя и от постороннего человека?

— О чём ты? — спокойно поинтересовался Филипп.

— Ты подписал опекунство над этой… — Вера посмотрела на девочку и сквозь зубы прошипела: — …девчонкой?

Филипп положительно кивнул, помогая раздеться Алисе.

— А обсудить такой серьёзный вопрос со своей женой никак?

— Никак.

Вера смахнула рукой вазу с журнального столика и растоптала осколки ногой.

— Давай без истерик, Вера. — Филипп спокойно повесил своё пальто на вешалку.

— Ты же знаешь, что я не терплю такие выходки с твоей стороны. — Вера сердито сложила руки на груди, оставаясь стоять на осколках вазы.

— А я не терплю, когда ты начинаешь истерики. Чаще всего без повода.

— То есть, по-твоему, у меня нет повода злиться на тебя? Ты привёл в дом незнакомого никому не нужного ребёнка и оформил над ней опекунство без моего ведома, и это нормально?

— Вполне. — Филипп довольно кивнул.

Чаще всего Веру злило именно его спокойствие, когда она вся краснела от переполняющей её ярости, а он в эту минуту был хладнокровно безразличен к её истерикам.

— Это тебе не собака или кот, который умрёт в ближайшие пять-десять лет. — Вера продолжала выводить его на эмоции. — Она будет жить с тобой дольше, ты не сможешь от неё отказаться!

— Что ты несёшь?!

Вера притихла, переводя дыхание.

Алиса застыла в уголке, не произнося ни слова.

— Прости. Мне просто не хватает тебя. Мыслями ты давно не со мной. — Вера вовремя остановилась, осознав, что перегибает палку.

Филипп ничего не отвечал.

— Давай пересмотрим это решение и отдадим её в самый лучший детдом, но никак не оставим здесь.

Филипп по-прежнему молчал.

Вера присела на корточки и закрыла лицо руками.

— Если ты не любишь детей, это не значит, что я их тоже должен не любить.

— Я люблю детей! — прокричала Вера, убрав ладони от лица.

— Нет, ты любишь только себя. — Тихо заключил Филипп.

— Неблагодарный!

Филипп вздохнул.

— Видеть тебя не желаю! — Вера ушла в спальню, громко хлопнув дверью.

— Не могу понять, она злится на вас или на меня? — удивлённо нарушила молчание Алиса.

— На себя.

— Вы её любите или терпите?

Филипп застыл, поражённый точностью и тонкостью вопроса. Он молча перебирал ответы у себя в голове.

— Сложный вопрос… — негромко ответил он, чтобы Вера ни в коем случае не услышала. И чтобы его ответ не стал вдруг новым поводом для скандала.

— Простой. Когда любят — любят всегда и хотят умереть в одно мгновение.

— Кого любишь ты? — улыбнулся Филипп, переводя тему. Чтобы прогнать из головы воспоминания из прошлого. Увы, он упустил ту, с которой он хотел умереть в одно мгновение. И теперь его мгновение приближается, а той — нет рядом…

— Своего зайца. Ему одному нужна эта любовь…

Филипп погладил её по голове:

— Она кому-нибудь понадобится. Кому-то без неё будет плохо. Как будет плохо без тебя…

— Как жаль, что всего приходится ждать, — усмехнулась Алиса.

— Тот, кто ждёт…

— Ждёт до победного конца! — быстро перебила его девочка и улыбнулась.

Филипп согласно кивнул, не отводя взгляда от её улыбки. Он искал и находил в этой улыбке знакомые изгибы губ. Знакомые ямочки на щеках. Знакомое тепло. Эта девочка вполне могла быть дочерью той, которую он однажды покинул…

— Чего вам не хватает, любви или понимания?

Он вздрогнул от её голоса:

— Не совсем понимаю…

— Если бы у вас был выбор купить что-нибудь из двух, что бы вы выбрали?

— Как жаль, что ни то, ни другое нельзя купить.

— Можно, только вот плата будет соответствующая. Не у каждого есть возможность расплатиться.

Филипп опустил глаза, понимая, куда она клонит.

— И не каждый готов расплатиться, даже если у него есть возможность, — добавила девочка.

— Ты слишком много понимаешь…

— Лишнее, — пожала плечами Алиса.

— Нужное.

— Вам легко говорить, ведь по утрам вас в детстве будила мама. А я не познала такого удовольствия…

— Как давно ты одна? — осторожно спросил Филипп. Психолог порекомендовала ему не тревожить девочку вопросами о семье. Это причиняло ей дискомфорт.

— Вы не хотите этого знать, — улыбнулась Алиса, поправляя кролика на коленях.

— Хочу… — подумав, ответил Филипп.

— Нет, не хотите. Когда узнаете — будете жалеть меня. А я и так слишком жалкая для вас сейчас…

— Глупости.

— Вы так считаете? По мне, это не глупости…

— Давай ты мне расскажешь всё, что считаешь нужным.

— Меня зовут Алиса, — усмехнулась девочка.

Филипп улыбнулся ей в ответ. А Алиса продолжила:

— Я живу в своём мире, который ещё не познал, что такое любовь человека. Я живу в этом мире со своим зайцем. У нас тут взаимная любовь. Он любит меня, я люблю его. Мама бросила меня, даже не услышав моего первого слова. А ведь оно шло из глубин души. «Мама», — прошептала я, а её не было рядом. Не было рядом никого, кто смог бы научить жить. Но жить нельзя научить. Однако это я узнала позже, когда с тоской смотрела на проходящих мимо людей и понимала, что никому из них нет дела до меня. Быть может, была бы нужна кому-то, если бы не мой заяц… Но я не могла его бросить. Он так нуждался в защите. В защите нуждалась и я. Только вот некому было её обеспечить. Нет, я не всегда жила на остановке, где нам довелось познакомиться с вами. Но лучше бы я всегда была там, чем в том месте, куда меня определили. Только не гневайтесь… Я сбежала из приюта. Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как я покинула те стены. Да и меня уже давно считают без вести пропавшей и не трясутся обо мне. Я вот теперь только одного боюсь — как бы вы не передумали оставить меня себе.

Филипп тяжело вздохнул:

— Оставляют себе только животных. А ты человек.

— Я должна гордиться этим?

— Ты должна уважать себя.

— За что?

Мужчина потёр переносицу. И вроде бы она многое понимала, но он боялся сказать то, что причинит ей страдания. Он боялся говорить с ней серьёзными словами. Так и этак обходил глубокие темы, а она цепляла именно такие своими бескорыстными вопросами.

— Хотя бы за любовь к своему зайцу.

— За эту любовь меня будет уважать мой заяц, — улыбнулась она и прижала к себе игрушку.