Навстречу рассвету

Янина Логвин, 2022

У него репутация плохого парня. А еще потрясающие глаза цвета теплой карамели и красивая улыбка. Ему плевать, что о нем думают другие – он ни с кем не собирается быть настоящим. У нее – длинные рыжие волосы и искристый смех. А еще страсть к фотографии и девиз: «Больше никаких свиданий и отношений!». Отныне она не собирается никому верить. Так почему же, когда они встречаются, им так сложно следовать собственным принципам? Или их стены – всего лишь видимость? А в сердцах все еще есть место для надежды? Вторая книга. Первая книга "Мы над океаном". Содержит нецензурную брань.

Глава 6

Школьная неделя пролетела незаметно. Сегодня суббота, почти час дня, и я уже два часа собираюсь на свое по-настоящему первое свидание с Палмером.

Мы виделись с Мэтью вчера вечером после школы и договорились провести вместе выходной день. Съездить в соседний городок на осеннюю ярмарку и сходить в кино.

Сегодня мне хочется выглядеть как можно лучше, и я тщательно выглаживаю свои тяжелые волосы утюжком, оставив их распущенными по спине до талии, наношу на лицо аккуратный макияж, а на шею духи. Трижды переодеваюсь, но все никак не могу решить, что же лучше надеть.

Первый раз со мной такое!

В конце концов выбираю короткое шелковое платье в мелкий рисунок, теплый бежевый джемпер-оверсайз, легинсы и высокие ботинки на шнуровке. К этому наряду беру маленькую сумочку на длинном ремешке и фотокамеру.

Вид у меня скорее, как у девчонки-сорванца, но учитывая, как тщательно я подвела каждую ресничку и уложила свои непослушные волосы, такая одежда поможет мне чувствовать себя хоть немного расслабленно.

Мэтью подъезжает к дому Патриции на стареньком «Додже». Останавливает машину у обочины, выходит из нее и ждет, опершись бедрами о капот, когда я подойду. Увидев меня, делает шаг навстречу и присвистывает, доставая руки из карманов.

— Вау! Вот это да…

— Ну… как?

— Ты настоящая красотка, Эшли!

На нем синие джинсы, светлая рубашка и короткая черная кожаная куртка. Темные волосы высоко на затылке стянуты в короткий хвост, отчего загорелое лицо с красивыми скулами и ртом еще больше притягивает взгляд.

Я подхожу ближе, касаюсь его губ своими и говорю:

— Поехали?

И он с пониманием улыбается в ответ. Открывает мне дверь в салон «Доджа» и не сводит с меня глаз, пока я сажусь в машину.

До соседнего городка полчаса пути и все это время я сижу повернутая к Мэтью лицом и ничего не могу поделать со своей улыбкой. Рассказываю парню что-то о конкурсе фотографии, в котором мне остался последний этап. О том, куда хочу пойти учиться, и о том, что следующим летом планирую попасть в Аризону — посмотреть Гранд-каньон и долину Монументов. Засмотревшись на его красивый профиль, спрашиваю неожиданно для себя, не входит ли и в его планы похожая поездка?

В какой-то момент Мэтью тормозит машину на обочине, поворачивается и притягивает меня к себе, чтобы медленно и с чувством поцеловать, после чего продолжает путь, пока я восстанавливаю дыхание и прогоняю румянец со щек.

Ярмарка в этом году многолюдная, шумная и выпала на теплые дни ноября. Вся Северная Каролина раскрашена зелено-желто-красными цветами осени, и по-солнечному золотиста. Я еще не видела штата красивее, и мое настроение просто лучится радостью, а глаза впитывают увиденное, пока мы с Мэтью, держась за руки, гуляем по большой территории, на которой размещены выставочные павильоны, крытые навесы, сувенирные палатки и огромный Луна-парк с аттракционами.

Все вокруг украшено снопами кукурузы, корзинами с яблоками, ярко-оранжевыми тыквами, фонариками и желтыми хризантемами. У передвижных баров и кафе пахнет горячей выпечкой, кофе, жареным мясом и попкорном. Играют музыканты, бегают дети, и зазывалы приглашают людей принять участие в различных конкурсах.

Конечно, я фотографирую. И нас с Мэтью тоже. Время пробегает незаметно, здесь все притягивает внимание, и когда, насмеявшись на фермерском конкурсе «Пощекочи поросенка», в котором три участника в течение трех минут соревнуются за право поймать в загоне одного поросенка и не передраться, мы попадаем на кулинарный — я замечаю, как у Мэтью в глазах загорается интерес и предлагаю:

— Главное условие конкурса — успеть приготовить яблочный пирог за три четверти часа. Ты приготовил потрясающий ужин вдвое быстрее этого времени! Мэтью, давай попробуешь? Ну, пожалуйста! Смотри, им не хватает еще одного участника!

— Ты правда этого хочешь, Эш? — теплые и блестящие глаза парня находят меня, и я широко им улыбаюсь.

— Очень!

Приз конкурса — осенняя корона из красивых алых бусин, искусственных груш, тыковок, кленовых листьев и гроздей кизила. Она торжественно лежит на подушке из сена, на возвышении из кукурузных початков, и Мэтью обещает, снимая с себя куртку и передавая ее мне в руки:

— Тогда будь уверена, я выиграю ее для тебя!

Красивый темноволосый парень, он закатывает рукава рубашки по локоть, открывая крепкие запястья, надевает передник участника и подмигивает мне, уверенно занимая место у стола. И, конечно, сразу же привлекает к себе внимание.

Я первый раз вижу, как он готовит, и засматриваюсь на него. Его длинные пальцы не делают ни одного лишнего движения, и под конец конкурса уже не только я болею за него, но и большая часть собравшихся вокруг зевак выкрикивают его имя. Однако корона и самый лакомый кусок потрясающе вкусной шарлотки с корицей, листиками мяты, апельсиновой цедрой и карамельными яблочными дольками — достаются мне одной. Как и поцелуй Мэтью.

— Народ, смотрите, какая у нас рыжая королева!

— Парень, даже если бы ты захотел, ты не смог бы найти девчонку лучше этой!

— Я знаю.

— Ах-ха-ха!

— Приезжайте к нам еще!

— Обязательно!

Когда мы остаемся одни, я признаюсь ему:

— Я говорила, что ты один такой замечательный?

— Эшли, это не так.

— Так, поверь! Эта ярмарка — лучшая в моей жизни!

Мы проводим вместе замечательный день и к позднему вечеру совершенно не помним содержание фильма. Зато сердца стучат так, что расстаться кажется невозможно. И оторваться друг от друга тоже.

Когда «Додж» Мэтью поднимает на холм по улице «Трех кленов», возвращая меня домой, я замечаю, что в начале подъездной аллейки к нашему дому стоит отец. Он звонил мне не так давно, и я ответила, что скоро буду, но я совершенно не обратила внимание на сухость его голоса. Однако сейчас по замершей высокой фигуре и натянутым плечам офицера Уилсона догадываюсь, что он сердит.

И понимаю, что это замечает и Мэтью.

До отца остается метров тридцать, и я прошу парня:

— Мэтью, останови здесь. Дальше я дойду сама.

Не остановит. Его руки уже тоже напряжены, и он подвозит меня к дому. Заглушив двигатель, вместе со мной выходит из машины.

— Пап, привет. А почему ты здесь, а не с Пэйт на вечеринке у Рубенсов?

Парень стоит со мной рядом, и отец сразу же сканирует его тяжелым взглядом. Отвечает неприветливо и холодно, словно чужой:

— Мы вернулись раньше. Иди в дом, Эшли. Сейчас же!

— Что?

— Я сказал, иди в дом!

Я не привыкла к такому тону отца и тем более к таким командам в присутствии постороннего человека, и от неожиданности растерянно спрашиваю:

— Пап, что с тобой? Это Мэтью, я говорила тебе о нем. Познакомься…

— Говорила? Хм! Не ожидал от тебя, дочь, что ты станешь мне лгать!

Что?!

Я вижу, как застывает лицо у Мэтью, и чувствую, как бледнеет мое собственное. Но брошенное обвинение слишком серьезное и несправедливое, чтобы я просто проглотила его и ушла.

Я спрашиваю отца по-прежнему ровно, хотя и встревожено:

— Не узнаю тебя, папа. В чем я тебе солгала? Что с тобой произошло, пока меня не было?

На скулах отца гневно натягиваются желваки и сцепляются губы, но я его дочь, и ему приходится взять себя в руки. Однако взгляд, каким он смотрит на нас, по-новому неприятен и незнаком.

— Эшли, ты сказала, что проведешь вечер с парнем из вашей школы.

— Это так.

— Что он играет за команду «Беркуты».

— Но это правда!

— Что лучшего парня ты не встречала и целиком ему доверяешь…

Последнее звучит слишком откровенно для ушей Мэтью, но я не собираюсь отрицать.

— Да.

— Что с тобой, Эшли? — отец протягивает ко мне руки, меняясь в лице. Вдруг становясь собой прежним. — Где твои глаза и голова? Где моя умная девочка? Этого парня я сам арестовал в вашей школе за то, что он устроил жестокую драку, и сам отвез в участок. Я говорил с ним, и скажу, что он не раскаивался. Такие сукины дети никогда не раскаиваются. Ни в чем!

Отец поворачивается и вновь застывает камнем, обращаясь к моему спутнику ледяным тоном:

— Что тебе нужно от моей дочери, Мэтью Палмер? Зачем ты к ней подобрался? Я поднял всю информацию по твоей семье. Угоны, воровство, сбыт наркотиков и посредничество в продаже краденного. Не все доказано, но подозрений достаточно, чтобы я понял, с кем имею дело. Где здесь пункт подходящий под «лучший парень»? Может, ты и затуманил мозги моей Эшли, но я еще в своем уме, чтобы держать тебя на расстоянии. Подойдешь к ней — пожалеешь! Ты все понял?!

— Да, сэр.

— И чтобы я тебя здесь никогда больше не видел! Мое оружие всегда заряжено, учти это!

— Папа, ты… с ума сошел? — кровь и вовсе отливает от моего лица. Еще никому и никогда он не угрожал в моем присутствии. — Я не верю, что это говоришь… ты!

Я делаю шаг назад и упираюсь в грудь Палмера. Я и сама не заметила, как встала между ними.

— Живо в дом, Эшли! Немедленно! — командует отец. — Не вынуждай меня применять силу!

— Иди, Эш.

— Но, Мэтью…

Господи, какая ужасная ситуация! После такого замечательного дня просто чудовищная! Я поворачиваюсь к парню, чтобы извиниться перед ним, и еще успеваю заметить боль в светло-карих глазах, прежде чем его взгляд становится непроницаемым. Словно что-то каменное опускается на лицо, отдаляя его от меня.

— Я знал, что этот разговор будет, Эшли, — произносит Мэтью. — Иди домой, тебе пора!

— Ты позвонишь?

— Только посмей ей морочить голову и звонить, Палмер! Эшли, сегодня же отдашь мне телефон! Кэтрин все рассказала нам с Патрицией, и мы оба расстроены. Как ты могла подвести наше доверие? Я был первым, кто тебе всегда доверял!

Это невозможно! Все, что сейчас происходит — несправедливо и неправильно, и мои обида и удивление настолько велики, что горло перехватывает немота, а на глазах выступают слезы.

Мне приходится уйти, чтобы прекратить это унижение Мэтью перед моим отцом и закончить их ужасную встречу. И чтобы не разреветься в присутствии парня. Он внешне спокоен и холоден, но я никогда не поверю, что он оглох.

Отец вновь подгоняет меня и, задохнувшись, я убегаю в дом.

В холле сидят Патриция с Кейт, и если мачеха при виде меня встает навстречу, то ее дочь остается сидеть. Только отворачивается, чтобы не встретиться со мной взглядом.

Я знаю, кто во всем виноват, и тут же подхожу к ней.

— Это ты! Что я тебе сделала? Ненавижу тебя, слышишь?! Ты хуже всех! Ты такая же мерзкая и черствая, как… как твой отец! И если думаешь, что будешь счастливой, делая другим подлости — ты ошибаешься!

Патриция вскрикивает от изумления, а я убегаю к себе, не желая их видеть. Чувствуя, как в эту самую секунду что-то безоговорочно рушится между всеми нами, но не хочу это останавливать.

Закрывшись в своей комнате, подбегаю к окну, отодвигаю жалюзи и вижу, как Мэтью садится в машину и уезжает. Сорвавшись с места, исчезает из поля зрения на своем старом «Додже» так же быстро, как ветерок счастья улетучивается из моего сердца.

О, нет. Нет, нет, нет!

Я отхожу к кровати и сажусь на нее, ощущая себя, будто в тумане. Подняв ладони к вискам, обхватываю голову и сдавливаю их, закрыв глаза.

Этот год — просто ужасен! Выпускной класс ужасен! И я сама тоже, потому что не могу ничего сделать, чтобы это изменить.

В дверь спальни стучатся отец с Патрицией, но я не хочу их ни видеть, ни говорить.

— Эшли, открой! — требует отец, но уже спокойнее. — Мы хотим с тобой поговорить!

— Нет!

— Эшли, пожалуйста, — я слышу хорошо поставленный голос мачехи. — Открой нам. Это важно! Мы твои родители и действуем ради твоего блага! Обещаю, мы просто сядем и со всем спокойно разберемся. Эшли?

— Не сейчас. Уходите, оба!

— Эшли, дочка? — отзывается отец, и его знакомый и такой родной голос звучит сейчас больнее всего. — Открой, я хочу сказать!

Я подхожу к двери, но не открываю ее. Говорю, зная, что он меня услышит.

— Ты уже сказал все, что хотел. Но главное, ты сказал, что я тебе лгала. Пожалуйста, пап, уходите и оставьте меня одну.

— Но мы поговорим?

— Не сегодня.

— Почему, дочка?

Еще никогда я не говорила отцу то, что собираюсь сказать сейчас:

— Потому что сегодня я не хочу тебя видеть!

Позже я звоню Мэтью, но он не отвечает на мой звонок. Ни через час. Ни через два.

Я так и засыпаю, чувствуя себя морально сломленной и неживой.