Жизнь Колдуна. Книга первая

Яна Чингизова-Позднякова

Эта добрая, веселая книга о Колдуне Тимофее Филипповиче увлечет простыми историями, в которых волшебство живет рядом — привычное и доступное. А тем, кому нужна помощь, достаточно добраться до деревни Осинниково — и все будет хорошо! Каждый рассказ станет новым открытием в Мире деревенского чародея, который старается помочь несчастным и наказать злых. Славная, хорошая повесть затронет сердце и расскажет много интересного.

Рассказ второй. Невеста

Наступила весна. Колдун сидел на крылечке своего дома и подставлял теплому солнышку заросшее щетиной лицо. Бриться сегодня было лень. И, вообще, что-то делать тоже было лень. Так бы и сидел до скончания века, птичек слушал да не вышло. За воротами послышался топот. Кто-то скакал верхами.

«Эх, жизня поломатая!» — вздохнул страдалец, встал и побрел открывать.

Гостем оказался мужичок лет сорока, знакомый хозяина из далекой деревеньки на восемь дворов:

— Здрав будь, Сергеич! — поздоровался Колдун.

— Здравствуй, здравствуй! — торопливо заговорил наездник, спрыгивая с седла.

— Заболел, что ли? — пригляделся к гостю хозяин.

— Не я, не я заболел! — зачастил пришлец. — Дочурка моя захворала! Кашляет, огнем горит! В город везти боимся — кому она там нужна? А домашнее ничего не помогает! Что делать не знаем! — всхлипнул мужичок и торопливо отер глаза рукавом. Колдун поднял брови:

— Так чего ты ее сюда не привез? — спросил он. — Время теряешь!

— Да мы это… — запнулся отец. — У нас, сам знаешь, скотины полный двор. Я один, без бабы, не справлюсь! Да ребятня мал-мала меньше, им тоже обиход нужен! Да родители старенькие! Чего ее, Маньку-то, одну к тебе везти? У тебя, поди, и без нее дел? — вопросительно взглянул он и добавил. — Может ты к нам приедешь, подлечишь, а?

Колдун нахмурился, потом покачал головой:

— Не, Сергеич, так не пойдет! Подлечить-то я могу, только ей потом восстанавливаться надо, отвары пить, ингаляции делать…

— Чаво? — мужик подался вперед.

— Долечиваться, говорю, потом нужно, а в вашей кутерьме то то забудете, то это не успеете — только хуже будет! — подвел итог лекарь.

— Так чаво же делать-то, а? — совсем сник гость.

— Давай-ка, коня пока во дворе привяжи да съездим на моей таратайке, — начал излагать план Колдун. — Девчонку привезем, а ты домой верхами уедешь. Не помру я, поди, неделю понянчусь! — улыбнулся немного хмуро и добавил, — я защиту с усадьбы для тебя уберу, чтобы ты мог в любое время к дочке наведаться!

— А, ну так счас я, мигом! — пуще прежнего засуетился мужик, заводя жеребчика в ограду. Колдун тем временем выводил на дорогу свой вездеход.

Ехали не очень быстро — дорога была ухабистой. По пути обсудили то да се.

— А где она простыла-то? — вдруг спросил лекарь. Сергеевич горестно махнул рукой:

— Да она, коза, знаешь же какая? Семи лет ишшо нету, а уже невеста! Увидела в какой-то журнале деваху, что в море в купальнике стоит, ну и в нашу Осиновку забралась перед мальчишками! Это в апреле-то!

Колдун представил эту картину — худосочная, светловолосая, вечно косматая и сопливая Манька, в старом платьишке, без чулок, в соблазнительной позе стоит по колено в грязной, с замусоренными берегами, полудохлой речушке и непочтительно хмыкнул. Отец покосился на него и, несмотря на серьезность болезни, тоже не удержался от смеха:

— Ты гляди! Она тебе еще устроит, как оживет! Невеста! — подколол он.

— Без места, — усмехнулся Колдун. — Ладно, совладаю как-нибудь!

Девчонка была настолько плоха, что даже глаз не открыла, пока ее кутали в одеяло и переносили в машину. Мать, провожая, всхлипывала. Знахарь уверил, что дочка поправится и сел за руль. Отец, пристроив на пол сумку с вещичками, по-прежнему суетливо забрался рядом с водителем.

Привезя ребенка и устроив его в спальне, Колдун, проводив родителя, взялся за лечение. Подпитав девочку энергетически, он занялся отварами, горчичниками и настоями. Зайдя в спальню, включил ночник, чтобы свет не резал больной глаза и положил ладонь ей на лоб. Жар спадал. Организм начинал усиливаться. Это хорошо! Девочка очнулась и невидяще повела глазами:

— Папа?

— Я не папа, милая. Я врач. Не бойся! Вот, попей, — он приподнял ей голову и поднес ко рту лекарство. Девчонка сморщилась:

— Горькое!

— Зато действенное! — уверил Колдун. — Как ты? Горло болит?

— Нет, в груди болит, — прошептала пациентка.

— Угу. Ну, ничего! Через день-два пройдет. Пока спи. Попозже молока тебе принесу с медом — оно сладкое! — улыбнулся знахарь и убедившись, что девочка уснула, тихонько вышел.

Два дня больная была слаба, но потом силы стали прибывать стремительно. На четвертые сутки она, укутанная и накормленная, всюду ходила за Колдуном и без конца спрашивала, что это он готовит или делает. Хозяин терпеливо объяснял, какое снадобье смешивает или рассказывал о чем книжка, которую он читает или включал ей телевизор, который она, впрочем, смотрела очень недолго. На пятый день за завтраком девчонка выдала:

— А ты что меня дома не лечил? Зачем сюда привез? — Колдун подумал и ответил:

— Чтобы далеко не бегать!

— А может я тебе понравилась, а? — вопрос поставил в ступор. Скажешь — понравилась, отбою не будет, как отец ее предупреждал. Не понравилась — в слезы ударится. Ответил нейтрально:

— Меня папка твой попросил.

— Ну да, папка, скажешь тоже! Говори лучше сразу, потом проще будет! — протянула собеседница.

— Чего проще-то? — полюбопытствовал Колдун.

— В любви признаваться, вот чего! — видимо устав ходить вокруг да около, выдала девчонка.

— Да-а, — крякнул Колдун. — Да я вроде не собирался пока…

— Это ты другой какой расскажи, что не собирался! Коли не собираются, так по четыре дня вокруг с молочком и медом не бегают! Так что делать-то будем, жених? — жених, постаравшись не выглядеть слишком ошарашенным, осторожно спросил:

— Это ты об чем?

— Коли ты ко мне дышишь неровно, так надыть о свадьбе думать! — пояснила невеста.

— Угу, — кивнул Колдун. — А ты, звезда моя, знаешь, что жена должна мужу еду готовить, дом прибирать, рубахи стирать, а?

— Ну и что? — пожала плечами неспесивая гостья. — Ты же, говорят, колдун. Вот ты меня колдовству обучишь, я пальцами щелкну и пожалуйте — и дом прибран, и еда готова!

— Знаешь, я то колдун, а вот ты…, — невеста не дала ему закончить:

— Коли ты колдун, то я, за тебя замуж вышедши, кто буду? — вытаращилась она на собеседника.

— Кто? — тупо спросил он.

— Жена колдуна — колдунья! Экий ты недогадливый!

— А-а! — покивал головой мужчина. — Это я не додумал!

— А раз я колдунья, то и колдовать научусь! — безапелляционно заявила Манька. — Тебя, кстати, как звать-то, а то Колдун, жених…, — уточнила она.

— Тимофеем меня звать, — потупился Тимофей.

— Тиша, значит! — кивнула собеседница. — Ничего, сойдёт!

— Спасибо на добром слове! — хмыкнул новоявленный Тиша. — Слушай, Мань, а пока ты научишься колдовать, кто за домом-то следить будет? — выдал «козыря» Колдун, но невеста была не из пугливых:

— Ты и будешь! Ты же уже умеешь? Ничего, не переломишься ещё маленько поколдовать! — постановила будущая ведьма. — А пока ты с домом управляисся, я с папкой на твоей автомобиле в город буду ездить за ленточками и конфетами!

— Эва как! — открыл рот жених. — А деньги где возьмёшь?

— Так ты мне и дашь! Ты же за лечение плату берешь? Вот мне и будешь ее отдавать! Тебе она зачем? — смерила взглядом Колдуна. — Мужикам деньги оставлять нельзя, их сразу на всякую дурь тянет — так мама говорит, теща твоя будущая!

— Еще и теща! — покачал головой Тимофей. — За что ж мне такая напасть?

— Чаво? — прислушалась девочка.

— Ничаво! — буркнул Колдун. — Пойду я.

— Куды это? — прищурилась невеста.

— Во двор. Дров наколю, — доложился жених.

— Это правильно! Экий ты хозяйственный! — похвалила Манька.

— Угу, сам удивляюсь! — выдал Колдун и выскочил за дверь. К обеду, однако, пришлось возвращаться в дом и поить невесту лекарствами. Она повертела в руках старую кружку:

— Надыть посуду нам новую купить, слышь? — Колдун усердно молчал. — И ковер на полу истерся совсем! Новый нужон! — тормошила его гостья.

— Ты, звезда моя, давай-ка руки иди мой. Счас есть будем, — откосил хозяин.

— А что у нас за еда? — приподняла брови Манька.

— Мясо. Жаренное, — пояснил Тимофей.

— Ты одно мясо ешь? — уточнила невеста. Он подтолкнул ее к умывальнику и буркнул:

— Много мяса!

Ел Колдун угрюмо, стараясь не смотреть на «будущую половину». Она же не замолкала ни на секунду, то бесцеремонно толкая его в плечо, то прижимаясь к локтю сопливым носом. Тимофей торопливо дожевал и поднялся:

— Спасибо за беседу! Пойду я!

Немедленно последовал уже привычный вопрос:

— Куды?

— Вот удово-то, прости Господи! — ругнулся Колдун и чуть не бегом выскочил в сени. Отдышавшись уже на улице, он хотел было отправиться снова колоть дрова, лишь бы не сидеть дома, но тут послышался стук в ворота.

«Кого там ещё принесло?» — недобро сощурился обычно благодушный хозяин.

— Тимофей Филипыч, ты дома? — послышался женский голос.

— Марья! — Колдун прошагал через двор, отпер калитку и выглянул наружу. — Здравствуй! Проходи! Как сынишка-то? Полегчало?

— Да полегчало, только тут дело такое…, — гостья засмущалась. — Малой мой, я не доглядела, а он мешочек с травами стащил и по всей избе рассыпал! Может дашь ещё, Тимофей Филипыч? — просительно пробормотала она.

— Да, конечно, Марья! Об чем разговор? Пойдем в дом, я сейчас смешаю и… — договорить он не успел потому, что из калитки раздался надрывный писк:

— Это что ещё за халда?! — Колдун невольно вздрогнул и оглянулся. Мария тоже уставилась на малявку.

— Это ты что же, от невесты убег, чтобы с девками шушукаться? — уперла руки в бока девчонка.

— Маня! — громко сказал Колдун.

— Что — Маня? Ты чего это голос повышаешь, а? — заблажила та. — Думаешь, спужаюсь тебя что ли? Экий кобелина! Невеста в доме больная, а он тут…

— Маня, твою мать! — Тимофей уже зарычал, но в это время засмеялась Марья:

— Какие страсти тут у тебя!

— Страсти-мордасти! — ругнулся хозяин. — Повешусь скоро на ёлке!

— Ой-ли! От такой красоты вешаться! — заливалась Марья, не в силах унять смех, который усиливался с каждым выпадом ревнивой «соперницы». Колдун не знал, что сказать, чтобы Манька унялась и, в конце концов, схватив ее за руку, другой припечатал увесистый шлепок пониже спины, отчего ругань сменилась истошным ревом.

— Иди в дом, холера! — рявкнул Колдун и, закрыв калитку, махнул Марье рукой:

— Идем!

Смешав в новом мешочке необходимые травы, он отдал их гостье и пошел ее провожать. Из спальни слышался вой вперемешку с по-настоящему бабьими причитаниями. Мария улыбалась и подшучивала над Колдуном, но тот мрачно молчал лишь под конец выдавив:

— Маш, ты же через их деревню пойдешь? Зайди к Сергеевичу, скажи, чтоб он приехал ее забрал! А то я чокнусь скоро!

Женщина покивала, попрощалась и не спеша отправилась в обратный путь. Тимофей пошел в дом. Манька сидела за столом и всхлипывала. Он налил ей воды и сказал примирительно:

— На, попей! Будет уже!

— Че — будет? Че — будет? — тихонько завелась по-новой девчонка. — Ты ить меня в самую сердцу ранил! — визгливо выкрикнула она.

— В какую сердцу, мелкота?! — взъярился Колдун. — Где она у тебя, сердца-то?

— Вот тут! — ткнула себя Манька в грудь и вытерла сопли рукавом.

— О, Господи! — вздохнул хозяин. — Завтра папка твой приедет, — перевел он разговор.

— И че? — подняла глаза невеста.

— Ниче! Домой поедешь! — приговорил Тимофей.

— Как домой? — переполошилась Манька. — А свадьба када?

— Вот у батьки-то и спроси! А то он ещё согласия не даст! — перевел стрелки Колдун, но не тут-то было:

— Не переживай! Папка дозволит! — уверенно заявила невеста.

— А я весь испереживался прям! — буркнул Тимофей.

— Чаво?

— Ничаво! — отвернулся Колдун. — С чего он согласится-то, говорю?

— Он всегда мне все дозволяет, Тиша! — начала новый бесконечный монолог Манька. — Я вот чего не попрошу — все мне привозит! Платочек попросила — привез! Ленточку — привез! Котенка просила с городу — тоже приволок, правда, с помойки. На помойке, говорит, подобрал. Ну, и тебя, кака разница, тоже позволит! — подвела она итог.

— Ну, да! — кивнул Колдун, невольно взглянув на себя в зеркало у рукомойника. — Кака разница, что кот помойный, что я!

Невеста его не слушала, рассуждая, как они будут жить — поживать. Тимофею хотелось завыть и казалось, что завтра не наступит никогда. Он сложил в сумку Манькины вещи и травы для отваров с запиской, какую когда пить. Очень хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать жужжащего писклявого голоса, но тогда пришлось бы оставить дела, так как руки будут заняты.

Накрыв стол, он накормил «будущую жену» и увидев, что она уже клюет носом, уговорил идти спать, а затем убрав со стола и закрыв двери, негромко включил телевизор и немного отвлекся, слушая вести из большого мира. Незаметно уснул и сам.

Проснулся от того, что в доме кто-то ходил. Приподнявшись, он увидел Маньку, таскавшую из комнаты в кухню книги.

— Ты чего делаешь, Мань? — хриплым голосом спросил Колдун.

— О, проснулся, наконец! — затараторила та. — Невеста тут уж с рассвета работает, а он дрыхнет. Я и золу из печи уже выгребла да за калитку утащила, только замок там не закрыла — в руках-то ведро! — она опять скрылась на кухне.

Колдун вскочил и прошлепал босыми ногами следом. Возле стола стопками лежали книги, а в печке подозрительно весело полыхал огонь.

— Ты что, книги в печь кинула? — он неверяще уставился в безмятежное Манькино лицо.

— А чего они столько места занимают у нас в доме, Тишь? — пожала плечами новая хозяйка. — Мама говорит, проку с книг никакого, тока пыль собирают! У нас завсегда старые книжки на растопку идут! А газеты — в нужник!

— Ах, ты, маленькая дрянь! — заорал Тимофей. И в это время в двери вбежал Сергеевич, как всегда торопливый и шустрый.

— Чаво тут? — захлопал он глазами и пояснил свое вторжение, — тама калитка нараспашку!

— Ничаво! — взвился Колдун. — Твоя малявка мне книги пожгла в печке, твою мать!

— Каки книги? Эти что ли? — зачастил Сергеевич. — Эка беда! Чаво с ними ишо делать-то? — продолжал бубнить он, оттирая дочку к двери. — Я тебе таких, хошь, из сараю десять штук притащу! Оне у нас какой год стоять!

— Езжай! — рыкнул Тимофей.

— Чаво?

— Езжай, говорю, Сергеевич! — повторил хозяин. — И эту свою забери с глаз моих!

Манька выбралась из-за отца:

— Папа, мы с Тишей жаницца собрались. Он у тебя согласия просить хотел! — запищала она. — Ты ведь согласисся? А, папа? Я уж, как невеста в доме обживаться начала, всякий хлам сжигать!

Колдун перевел на нее тяжёлый взгляд. Сергеевич заторопился:

— Пойдем, пойдем, невеста, где вещи-то твои?

— А чаво их забирать-то? — упёрлась девчонка. — Ить скоро поженимса, все одно назад волочь!

Отец смущённо глянул на хозяина и вытолкал, наконец, дочь из дверей:

— Ты уж не обессудь, Филипыч! — негромко повинился он. — Я тебе говорил про нее… надыть было дома лечить! — и спохватился, — ой, деньгу-то забыл отдать, погоди, счас!..

— Езжай, Сергеевич! — остановил его Колдун. — Увези это удово из моего дома, пока я в сознании!

— Дык… а с деньгами-то как? — не понял собеседник.

— Не надо! Тестю на халяву! — мрачно пошутил Тимофей и вышел во двор, а потом и за калитку, вслед за гостями.

Телега уезжала прочь, а писклявый голос продолжал звенеть:

«Ты не переживай, любый мой, я папку уговорю, вот увидишь, уговорю! И приеду! Обязательно приеду, Ти-иша-а-а!».

«Не допусти, Господь!» — пробормотал Колдун, тщательно запирая калитку: «Не допусти, Господь!».