Голоса Любви

Яна Стивлорк, 2023

Мария Лиен знала, что была приглашена на бал ко всеми почитаемому герцогу Примскому с намёком на последующую свадьбу, только вот становиться его женой в её мечты не входило. Она мечтала о свободной, поэтичной любви, далёкой от воинских доблестей и политических дел. Но возможно ли её мечте сбыться? Особенно когда с реальностью переплетаются тайны?

Глава 5

«Просто сумасшествие!» — хохотала Мари, заливаясь краской и сама не понимая, как она могла испытывать столько эмоций в компании этого красивого молодого человека.

Микаэль пристально смотрел на неё. Его глаза счастливо блестели, в зубах торчала соломинка, он размахивал руками и смеялся. Он не носил усов, и это так красиво открывало его великолепные губы, что можно было бесконечно поражаться, когда его полные, приятно пухлые губы растягивались в очаровательную улыбку. Сегодня Мари видела его совсем в другом настроении — он был мил, приветлив, обходителен. Лишь его одежда оставалась мрачной, отталкивающей — как и в прошедший вечер, на нём не было никаких жипонов, шоссов, мантий, в которые наряжалась вся знать — лишь дворянская котта со шнуровкой на груди — серая и придающая ему вид скорее крестьянина, нежели герцога. Рядом со столько великолепно одетой Мари, он стоял странным и вычурным, и само её одеяние придавало словно бы ещё больше уродства его одеждам. Ей не нравилось это, и она старалась лишь глядеть на его прекрасное лицо, красоту которого Микаэль, как она чувствовала, сознавал полно, и ему приятно было её восхищение.

Они так о многом говорили! Прогуливаясь с юной Лиен по владениям, Микаэль ведал ей абсолютно всё, что имел на душе своей, ещё такой молодой и полной мечтаний и надежд.

У него было прекрасное образование, и ему легко давались языки. Он мог без стеснения читать самые великие тексты наизусть, и так же легко, словно бы по мановению волшебной палочки, он мог, встретив баб да мужиков, идущих до коров, он мог заговорить с ними на языке крестьянском, простом, изобилующим словами то Божественно-высокими, ибо люд боялся гнева Господа, и всё чурался, то низменно-бранными, от которых крестьянские мужики так и хохотали за причуды барина.

У него и в самом деле, когда кто узнавал его ближе, доброты и почтения было хоть отбавляй. Давно обходимый людьми светскими, он не стеснялся сближаться с бедняками, знал весь тяжёлый труд простого народа и пропадал часто не в замковых владениях, а именно вот в народных избах, то на печи у кого, то у самовара. Были и те, что думали о нём, как блаженном, и те, что откровенно боялись его, но многие его запросто так любили, как человека честного, хоть и весьма странного.

«В чём же? Любовь лишь тогда истинна, когда первый взгляд словно бы выстреливает тебе в сердце стрелой Амура, и более не оставляет места сомнениям. Только такую любовь я знаю и признаю, а что вот там ещё выдумывают, мне никогда не было интересно», — отвечал Микаэль с серьёзным выражением лица. «Мне не требуется столетие, чтобы найти любимую. Мне достаточно одного мгновения. Вот же жаль мне остальных, кто теряет столь драгоценное время в поисках невесты!»

Мари снова засмеялась. Ей казались и полностью верными, и невероятно странными речи молодого герцога. Он словами своими словно бы оживал, как герой её грёз. И это одновременно и очаровывало, и пугало её, ведь лишь одни romans français¹ заполняли всё её воображение, и герои сходили со страниц лишь в её снах. И вот теперь, как она была поражена видеть теперь перед собой столь поражающего душу человека!

«Послушайте, Мари. Я знаю Ваше смущение. Но я и сам смущён — лишь вида не смею подать. Я вчера при луне был груб с Вами, и она мне свидетель, и будет злиться на меня миллионы полнолуний. И умоляю Вас простить меня — моё сердце озлоблено, но Вашей вины в том нет, и я прошу Вас простить мои манеры. Как стыдно! Но я, хоть и оскорблён был, что словно беспризорного пса меня выдворили из замка на период празднований, всё же рассмотрел в Вас свою судьбу. И — о, прошу Вас, не откажите мне, я смогу загладить всю вину своею лаской. Я не такой, каким Вы встретили меня во мраке.»

«Какой же Вы?» — повела бровью Мари, и он ответил улыбкой, от которой у неё таяло сердце.

«Я — Микаэль-поэт, я — Микаэль-художник!

Я тот, кто воспевал любовь в ночи!

Я — тот, кто верит, что без войн жить можно!

Я — тот, кто держит к сердцу Вашему ключи!» — пробормотал он торжественно, кружа вокруг девушки.

«Ах, Микаэль, Вы словно другой человек, право же!» — захлопала в ладоши Мари. «Если и вправду Вы настолько милы, как при свете солнца, то я женой Вам буду с радостью. Но если ж Вы такой, какого я узнала в полумраке этого сада, то Вам вечность понадобится, чтобы отворить моё сердце!»

«Я обещаю Вам, я само обаяние!» — засмеялся Микаэль, но вдруг в его глазах прочиталась грусть.

«Что с Вами, Михаил Георгиевич?» — забеспокоилась юная Лиен. «Вы побледнели в секунду! Уж я просто шутила с Вами!»

«О, нет. Это не Вы. Мрачная мысль пронеслась, омрачив меня. Но всё снова хорошо!» — отозвался он, улыбнувшись.

«Что за мысль? О чём?» — настаивала Мари, взяв его за руку.

«Я должен Вам сказать. Вы правы. Но я боюсь потерять Вас, когда, наконец, нашёл! Я мечтаю, чтобы Вы согласились стать моей женою.»

Он вырвал руку из белых ручек Мари и нервно заметался взад-вперёд тропинки, подбирая слова. Девушка с замиранием сердца ждала, и ожидание это стало неприятно ей, потому как в неизвестности она видела всегда лишь ужасное

«Мари», — начал он робко, подбирая слова. «Вы увидели меня в ночи в столь будораженном состоянии, и услышали от моего брата, что я сумасшедший. Это и правда, и ложь. Ах, как трудно объясняться!»

Он снова взял Мари за руку и посмотрел ей в глаза.

«Я не понимаю…» протянула она обеспокоенно.

«Я и впрямь сумасшедший, но для мира — не перед небом! Никто не видит, что вижу я, и не слышит, что слышат мои уши.»

«Ах, Микаэль, довольно, Вы меня пугаете!» — воскликнула девушка.

«Нет, прошу, услышьте меня. Быть может, Вы не согласитесь после быть моей женою, но я пред Вами буду честен.»

«Что за секрет Вы держите в сердце?»

«Я слышу голоса, я вижу тени. О, не смотрите на меня так, прелестная Мари! Какой ужас в Ваших глазах. Но это правда — всё, как говорил брат! Я вижу людей, умерших, сгинувших навеки — но для людей лишь остальных. Перед моим же взором они предстают, словно я — единственный, на кого им есть надеяться, чтобы доказать, что они — не миф. Я слышу их стоны, их шёпот, их мольбы, к которым мир и небеса безразличны. Лишь я один мучаюсь с ними, нет мне покоя. Я пытался убежать, но и на краю земли, в далёких странах они находят меня. Но я ничем помочь им не могу. Это ни им, ни мне покой не дарит.»

«Микаэль, я не могу слушать! Какие ужасы! Какие речи!» Она похолодела и, не зная, что делать, закачалась на месте.

«Я буду проклят и для Вас?» — он вскинул руки в отчаянии. «Я знаю, Вы не верите мне, но это правда! И если это Вас гонит прочь от меня и мужем мне не быть, что ж — пусть так и будет. Но я влюбился с Вас с первого мгновенья, и мою любовь Вам силой не отнять!»

Мари накинулась на герцога с объятиями.

«Я верю Вам!» — вскрикнула она, и он увидел слёзы в её глазах. «И пусть хоть весь тот свет нам сейчас свидетель, но я люблю Вас тоже, и я — Ваша будущая супруга. Я буду любить Вас так сильно, что мои признания в любви заглушат все речи мертвецов, мой смех будет громче всех стонов, а мои объятия — сильнее всех, кто тянет Вас вниз. Я исцелю Вас своею любовью, и лишь мой голос будет звучать вокруг Вас!»

«Милая Мари!» — пробормотал Микаэль, и его губы с силой прижались к алым губам юной леди.

«Шшш…» зашелестели листья садовых деревьев. «Шшш…»

Примечания

1

Французские романы (перевод с фр.)