Только моя малышка

Яна Полунина, 2021

Мужчина к ребенку не прилагается! Я просто хочу родить очаровательную малышку для себя. Даже трех кандидатов с идеальными генами выбрала! Вот только оставить отца будущего ребенка в неведении оказалось не так-то просто.

Глава 3

Я представляла стол бушующим морем, через которое мужчине не переплыть. Валерий же сидел на стуле напротив с таким видом, будто это не море вовсе, не лужа, и даже не несчастный деревянный предмет мебели. Словно между нами было только наше прошлое, которое можно пощупать руками и попробовать на вкус снова. Словно не прошло тьма лет.

Его глаза, будто кадры диафильма, отражали наше утро вместе пятнадцать лет назад. Усмешка, что пряталась в уголках губ, казалась мне верхом коварства.

— Кхэм… — Т-образный стол разделял нас на три сектора, и сидевший во главе — Роман Андреевич, откашлялся, постучал стопкой бумаг об стол, разрывая нашу схватку взглядов. — Итак, вернемся к Вашей бывшей супруге. Вы уверены, что она употребляет наркотики?

“Шух” — меня словно погрузили по самую макушку в студеную речку зимой.

Что? Какие наркотики?

— Есть доказательства?

— Я собрал целую базу. Есть заключения о трех лечениях в клиниках.

— Не помогло?

— Ничего не помогло. Ее кости разрушаются, в них дыры. Она уже не может вылезти из этой ямы.

Наркотики — это зло. Я нисколько не оправдываю девушку, но кто знает, не подсадил ли он ее на них! Я помню ту темную компанию в клубе. Думаю, окружение Валерия Донского не сильно изменилось.

— Расскажите точнее, в каком она состоянии? Она может ухаживать за собой?

— Может, но ей необходимо делать капельницы, чтобы хоть как-то продлить жизнь.

— И столько лет вы терпели, а теперь хотите оставить ее на краю? — вырвалось у меня, за что я получила жесткий взгляд от босса и прищуренный от Валеры.

— Я обеспечу ей полное медицинское наблюдение, но вдали от меня. Мне порекомендовали вас как специалиста, поэтому помогите мне разделить имущество по справедливости, но так, чтобы она не смогла распродать его. Пусть им распоряжаются опекуны — родители Мирославы.

— У вас, как я вижу, нет детей…

— Нет.

— Это облегчает ситуацию. Но вот состояние здоровье супруги может стать проблемой. Скажите откровенно, Валерий, почему вы хотите поделить состояние поровну и доверить его опекунам? Они могут сделать из Мирославы банкрота.

— Если опекунами будут родители, проблем не возникнет.

— У нее есть другие родственники?

— Седьмая вода на киселе. В Польше.

— Я скажу вам откровенно. Если мы получим все документы из диспансера, пришьем к делу все результаты лечения и заключения врачей, мы можем добиться назначения ежемесячной выплаты на еду и лечение. Она не будет ни в чем нуждаться, а все ваши активы будут при вас.

— Нет. Видите ли, Роман Андреевич, — говорил Валера, глядя на меня, — Мирослава десять лет назад вытащила меня из бездны, поэтому все эти годы в благодарность вытаскивал ее я…

Это взгляд в глаза. Снова до дрожи!

Чтобы скрыть озноб, спросила:

— Позвольте узнать, тогда почему бы не побыть с ней до конца? Как понимаю, организм уже не справляется…

— Дело в родителях Миры. Одна крупная ссора разбросала родных людей по разным городам. Она не хотела мириться, как бы родители не старались. Потом она подостыла, ей стало стыдно, но она не могла себя пересилить. Я хочу, чтобы последние месяцы, что ей остались, семья провела вместе и ни в чем себе не отказывала.

Я ошарашенно хлопала глазами. Такой тщательно продуманный образ мерзавца дал трещину.

— Но ты назвал ее ведьмой! — вырвалось у меня.

Роман Андреевич щелкнул меня воспитательным взглядом. Весь его вид так и говорил: “Я так и знал, что вы знакомы”

Лицо Валеры исказила гримаса невеселого шута:

— Узнаешь получше, поймешь, о чем я.

— Что-то кофе захотелось, — неожиданно хлопнул ладонями по столу Роман Андреевич, резко вставая.

Я тут же вскочила на ноги от неожиданности, понимая слова, как “посидели и хватит”.

— Лерочка, а ты пока возьми вводные у Валерия, — буквально схватил меня словами за шкирку босс и вернул на место. А потом шепнул себе под нос: — Хорошо хоть не однофамильцы.

Явно намекал на схожесть наших имен.

Мое ожившее прошлое благодарно посмотрело на уходящего мужчину, и я подозрительно сощурила глаза. Уж не подкупил ли он его?

— Ты обедала? — неожиданный вопрос резанул слух.

Вот только этого не хватало. Да мне кусок пищи в рот не полезет с ним за одним столом.

Так, Лера, соберись. Он клиент. Считай, испытание судьбы на прочность, проверка брони.

— Еще только одиннадцать, — заметила я, указав взглядом на настенные стальные часы.

— Я договорюсь, — уверенно заявил Валерий, не отрывая глаз. Подался вперед, а я невольно откинулась на спинку стула, лишь бы увеличить расстояние между нами.

— Спасибо, не стоит. Нет аппетита, — я действительно почувствовала комок в горле, который на сегодня там точно застрял.

— Нам нужно поговорить, не считаешь? — плавно встал с места мужчина.

Я так же плавно встала со своего.

Кружить вокруг стола не буду. Позади меня дверь, так что я убегу — только меня и видели.

— Нет. Этого точно не стоит делать, — покачала я головой.

Прикидываться, что ничего не помню не стала. Психолог учил принимать то, что с тобой произошло, потому что замалчивание и ярое отторжение только якорит на проблеме.

Что ж, пришла пора на практике показать, чему я научилась.

Я только открыла было рот, чтобы расставить фигуры по нашей шахматной доске жизни и обозначить позиции, как вдруг Валерий сказал:

— И даже наше нерожденное дитя не обсудим?

Меня будто ткнули плечом в живот, а потом со всего размаха швырнули на лопатки. Я открывала и закрывала рот, моргая, но не могла издать и звука.

— Что? Думала, я не узнаю? Пока я сидел тут пару часов, многое успел узнать.

— Откуда?

Мысли сталкивались, сигналили тревогой, бились в осколки.

Но он же сидел все это время здесь, с Романом Андреевичем. Неужели, узнал мое имя и поднял связи? Босс же предупреждал, что он влиятельный. Неужели, настолько?

— У меня было то, что не было пятнадцать лет назад. Твое имя, — дразняще помахал мне телефоном Валерий. — Этого хватило, чтобы посмотреть твою жизнь насквозь. И я сейчас еле на месте усидел, когда увидел дату аборта.

— Это была чистка, — сглотнув, выдавила я, увидела, как открылся рот мужчины для нападения и продолжила через боль: — И не смей меня обвинять, не разобравшись, а лучше наладь свои источники информации. Если кто уж в чем и может кого упрекнуть, так это я тебя. Напомнить в чем? Насилие, употребление запрещенных веществ…Дальше продолжать? Зайди в седьмой кабинет, тебе расскажут о последствиях твоего поведения.

— Вот поэтому я и хотел поговорить. Я там не при чем.

— Да? А своей волшебной палочкой не ты меня чести лишил? Как не крути — это против воли, я даже не помню ничего из той ночи. И знаешь, как называется? Из-на-си-ло-ва-ни-е-е-е!

Я говорила это вслух, и во мне будто открылась воронка энергии. Будто меня отпустил зажим, который держал в ежовых рукавицах все это время.

Я смогла! Высказал все в лицо этому красивому упырю!

Развернулась, надеясь уйти на такой звонкой ноте, но сзади послышался шум. Валера перемахнул через стол и рукой захлопнул дверь так, что затряслись стены.

Между нами остались каких-то десять сантиметров. Рука мужчины уперлась в дверь, он сам, как коршун, завис надо мной, распахнув крылья капкана. Взгядами мы испепеляли друг друга до пепла, но ни один не хотел отступать. Воздух заискрил от напряжения. Лампочка одного из потолочных светильников нервно мигала, словно не могла определиться, освещать ли ей это безобразие дальше или нет.

— Меня подставили! — наверное, по задумке мужчины, упрек должен был меня обезоружить.

Вот только он сильно ошибся. Сейчас я чувствовала в себе бездонный колодец сил сопротивления, после того, как высказала все, как на духу. Почувствовала вкус самоуверенности, и он вскружил голову.

— Да хоть предали, — сказала, твердо глядя в темный омут глаз.

Надеюсь, он не слышит, как сильно бьется мое сердце!

В ответ мужчина чуть отстранился, будто хотел посмотреть не так близко на мое лицо, охватить всю картину.

— Из тебя плохая актриса. Отвратная. Скажи, я тебе снился?

Какая подножка! Мое сердце тут же пропустила удар, а дыхание запнулось.

Снился… Постоянно.

— Снился же? Потому что ты приходила в мои сны постоянно! — сказал с упреком Валерий. — Ты исчезла из города, из моей жизни. Ребята говорили, что я зациклился, просто потому, что ты сбежала. Ты что думаешь?

— Что ты сумасшедший, вот что я думаю. И ты мне не снился!

— Врешь! Отводишь глаза вниз и вправо.

Вниз и вправо? Даже не замечала. Но ни за что не признаюсь, что вру.

— Если ты и снился, то в жутких кошмарах.

— Знаешь, то, как ты яро на меня реагируешь говорит о том, что и ты не смогла забыть меня за много лет.

— Не мечтай. Я ничего к тебе не испытываю!

— Правда? Может, проверим? Обычно на воре и шапка гори.

— Нет! — я отскочила в сторону и потребовала: — Отойди от двери!

— Или что?

— Или я позову охрану.

— И что ты им скажешь?

— Что у тебя приступ бешенства!

Я чувствовала, что теряю контроль. Будто я вернулась в тело себя двадцатилетней и окунулась во вторую встречу с ним. Словно непроработанная проблема вскрылась, и я встретилась с ней такой, какой была тогда — молодой, ничего не понимающей во взрослой жизни.

Где мой ум? Где пресловутая зрелость? Где контроль?

Валерий был моим слабым местом. Словно воронка, засасывающая в прошлое. Я не могла использовать холодность рассудка, когда разум кипел, словно ведьмовский котелок с зельем прошлых чувств.

Куда мудрее было бы показать абсолютное равнодушие. Обдать арктическим ветром безразличия, показать профессионализм и ему, и Роману Андреевичу.

Такой шанс катился в пропасть! И снова к этому приложил руку он — Валерий Донской.

Я прикрыла глаза, стараясь взять контроль над собственным телом.

Лера, сейчас ты остынешь, спокойно свернешь разговор и уйдешь. А после этого больше никогда не позволишь выводить себя на эмоции. Наверное, все-это из-за того, что он зацепил меня темой ребенка, надрывной и больной.

Неожиданно в мои губы впились, крепкие руки обхватили тело, и я удивленно распахнула глаза…

Ни одного касания тела, ни одного прикосновения губ не было в моей памяти после той знаменательной ночи. Наверное, это сильнее всего подкосило еще тогда домашнюю невинную девочку, растоптало все романтические мечты.

Иногда я думала: “А что было бы, если бы хоть что-то помнила? Было бы легче или только тяжелее?”

И сейчас меня смяла волна впечатлений, парализовало неожиданностью.

Для Валерия я — словно добыча, за которой он долго гнался. Вцепился в меня намертво, хотел заглотить разом. Дышал так тяжело, будто задыхался.

Он красивый и харизматичный мужчина — в этом сомнений не было. Один его тяжелый взгляд заставлял женские сердца пылать желанием. Но только я знала, что внутри он гад. Красивый плохиш, и ничуть не романтизировала его образ.

Может, я бы томно вздыхала о таком мужчине, если бы не столкнулась с реальностью. Если бы он не действовал по принципу: захотел-взял.

И сейчас он ничуть не изменился. Не спрашивал — брал!

Я сделала то, что первое пришло на ум — ущипнула его в районе ребер.

Валерий дернулся, но только увеличил напор. Крепче стиснул меня в объятиях, блокируя руки.

И тогда я сжала зубы, стиснула до сведенных скул.

А он все продолжал целовать, будто не ощущал сопротивления.

И тогда я предупреждающе клацнула зубами. Следующий раз между ними окажется либо его язык, либо губа. Пусть рискует.

И так и случилось.

— Ай! — не разжимая рук, Валера резко отвернулся и зашипел от боли.

— Все-таки надо идти в седьмой кабинет прямо сейчас. Ты ничего не понял! — я изловчилась, высвободила руки и со всей силы оттолкнула от себя мужчину.

Губы пылали. Вся кровь, казалась, прилила к ним и увеличила объем вдвое.

А потом я показала на камеру в углу, прекрасно зная, что все снимают.

— Видел? Материалы для дела у меня уже есть? Мне их достать? Дать ход?

Валера смотрел на меня так, будто не мог поверить своим ушам.

— Ты мне угрожаешь?

— Именно.

— Почему? Ты сама не могла меня забыть? В чем дело?

— В том, что ты козел, Валера. В этом все дело. И не подходи больше ко мне.

— Струсишь и убежишь? Роману Андреевичу придется искать нового помощника?

Сбежать? Была такая соблазнительная мысль. Но судьба показала, что все равно столкнет тебя с тем, кого ты меньше всего хотела бы видеть.

— Не сбегу. Это моя работа. Но если ты снова перейдешь границы, я не остановлюсь.

Я показно вытерла губы тыльной стороной ладонь и будто стряхнула с руки капли.

— Мерзко! — прокомментировала я случившееся.

— Врешь! — мужчина не сводил с меня пронизывающего взгляда.

А я в ответ закрыла дверь с другой стороны, понимая, что сегодня больше не выдержу ни секунды рядом с ожившим прошлым.

Завтра. Завтра я проснусь с холодным сердцем. Завтра я возьму все вводные.

А сегодня я пас!

Через двадцать минут я вернулась в кабинет, стараясь ни на кого не смотреть. Придвинула кресло поближе к столу, загородилась монитором, обложилась стопками дел и затихла, словно мышь в норке.

— Выпей! Успокаивает, — перед носом на стол опустился стаканчик с крышкой. Даниил!