Гуру любви в деле

Яна Полунина, 2022

Можно не переживать, в такого я точно не влюблюсь! Почему? Да у него есть все, что способно меня оттолкнуть! Индийских кровей – это раз. Обогнал меня в рейтинге лучших личностных тренеров – это два. При всей внешности его зовут Ваня – это три. Ах, да, он мужчина – это четыре! Моя пиарщица бросила ему вызов, а он сказал, что его невозможно влюбить. Что ж, придется ему доказать, что нет ничего невозможного, и вырвать первое место в рейтинге лучших коучей!

Глава 2

Резкий запах аммиака за шиворот вытащил меня из бессознательного омута и сразу в толчею. Вокруг суетились люди в синих комбинезонах, с ящиками медикаментов. Один из них водил тошнотворным пузырьком у меня перед носом, второй обрабатывал рассеченную голову блондина.

Мимо бодро прошагали темно-синие штаны.

— Пройдемте в отделение!

Я подняла взгляд и увидела, как скрутили Ваню и как заламывает руки Лиза.

— Подождите! — просипела я пересохшим горлом. — Он меня защитил!

— Этот гражданин напал на человека. — Полицейский увещевательно посмотрел на Ивана, который, несмотря на заведенные за спину руки, стоял в гордой позе. — Делить женщину надо не кулаками.

— Вот этот мужчина, — я показала рукой на блондина, тщательно подбирая слова, — домогался меня. В таком ресторане, как этот, точно есть камеры. Посмотрите записи. Официанты подтвердят, что сначала он пытался познакомиться, потом прислать от себя подарок, потом сел ко мне за стол, а в итоге зажал меня в коридоре.

Двое полицейских заметно засомневались, но один из них, что постарше, вдруг сказал:

— Вы пришли в себя? Тогда с нами в отделение поедете! — Он оттолкнул Ивана к коллеге, а сам встал за спиной блондина.

Медбрат поднял голову к стражу порядка.

— Его надо зашивать.

— Хорошо. Значит, через приемное отделение поедем.

Блондин взбеленился: оттолкнул медика, вскочил на ноги и встал глаза в глаза с полицейским:

— Я вызвал вас — и вы же меня обвиняете? Он напал на меня просто так! С ноги!

Иван сжал челюсть и покосился на блондина.

— Товарищ старший лейтенант, если вы проверите видеозапись мобильного потерпевшего, то увидите, что он методично и специально доводил девушку до приступа панической атаки. И я даже более скажу: он точно знал, куда бить.

Гуру любви перевел взгляд на меня, и уголки губ слегка приподнялись.

— Девушка, у вас опасные и беспощадные враги. Кто-то целенаправленно нанял его для того, чтобы сорвать вас. Он снимал это все не для себя, а для заказчика. Во время вашего приступа у него лицо было перекошено отвращением, значит, он не получал удовольствия от процесса. Его мимика — на самом деле скрытый страх и непонимание. Он постоянно отводил взгляд от съемки вниз и вправо, будто напоминая себе, для чего все это переносит.

Блондин открыл рот, но не сказал ни слова. Лиза присела рядом со мной и схватила за руки, а я не могла разжать кулаки. Ваня озвучил причину той самой ментальной занозы, что я чувствовала, но не понимала. Незнакомец действовал слишком точно!

Но кто же мог желать мне зла настолько сильно?

***

— Он не сдаст заказчика. — Ваня поднял голову к звездному небу над отделением полиции и почесал свои запястья. Он будто обращался сам к себе, но я-то знала, что адресовано это мне.

— Не бойтесь обращаться ко мне прямо. Я не настолько изолирована от мужчин. Он просто ударил по самому больному. — Я встала рядом с гуру любви и сложила руки на груди.

Дверь позади хлопнула, и я торопливо спустилась на пару ступеней вниз, резко обернулась и с облегчением увидела, что это полицейский вышел покурить.

— Его продержат до утра. Можете не беспокоиться. — Ваня спустился лишь на ступеньку, по-прежнему глядя перед собой.

— Спасибо! Вы сегодня дважды спасли меня!

— У меня была скучная компания. Я как раз хотел размяться!

Лиза — скучная компания? Да она же может говорить обо всем на свете и с кем угодно! Они должны были обсудить между собой предстоящий батл коучей, а это как минимум интересно!

Ваня впервые посмотрел на меня за то время, что мы вышли из отделения полиции.

— Этот враг рядом с вами. Возможно, самый близкий, которого вы даже не можете представить. Он знает ваши самые слабые стороны и точечно ударяет по ним. Подумайте, кто это может быть. Кому это выгодно. Не вычеркивайте самые невероятные варианты. И еще запомните: кто будет проявлять больше показного сочувствия, тот, скорее всего, неизвестный.

Я с трудом сглотнула, чувствуя желание вздрогнуть плечами от анализа моей личности. Хотелось в ответ проанализировать его с головы до ног, выдать Ване что-то гневное, но я буквально за шиворот оторвала себя от анализа мужчины.

Нет, это неправильно, меня просто сильно задело внутри случившееся, вот я и воспринимаю совет Вани как попытку проникновения под кожу.

— Я подумаю над вашими словами. — Я в ответ прямо посмотрела в темные глаза Вани, стараясь показать, что я не боюсь, что я сильная состоявшаяся женщина.

— Не воспринимайте меня как врага, раз я стал свидетелем неприятности. Вы умеете справляться с паническими атаками, вы большая молодец. Многие вообще не знают, как выбраться из болота дрожащего ожидания следующей, а вы и причину знаете, и не избегаете ее! Обращались к психологу?

Я не знала, что сказать. Соврать? А надо?

Ваня не подходил ближе, но я хорошо заметила, как изменился его взгляд.

— Или вы сами и есть тот самый коуч “Пикапа для дам” и вам не нужна помощь специалиста?

Меня словно в криокамеру поместили.

Как? Вот как он все понял?

И такой спокойный, смотрит, дружелюбно улыбается.

— Вы о чем?

— Если хотите, я сразу отрежу хвост, долго не дергая за него: будьте осторожны со своей подругой, которая прикрывает вас. Имплант-семерку дам — это она заказчик вашего сегодняшнего ада.

Меня будто с размаху шипастой дубиной по спине ударили. Воздух будто вышел из изрешеченных легких со свистом возмущения:

— Следите за тем, что говорите! Лиза со мной прошла все круги ада. Она никогда так не поступила бы. Нельзя судить о людях так поверхностно! —

— Отрицание, — кивнул Иван, чем вывел меня из себя.

— Мните себя гуру анализа? Считаете себя великолепным профайлером? Может, в спецагенты пойдете? Таких там ценят.

— Гнев. — Ваня сложил руки за спиной в замок.

— Кто угодно, но не она.

— А вы подумайте, кто знал еще. Скорее всего, вы мало кому рассказывали об атаках, а в особенности об их природе происхождения. Кому, как не ей, вы доверили все самое сокровенное? Знаете, что преступники в основном — это не неизвестные люди, таинственные парни в плащах, а те, кто ест с нами за одним столом, гуляет на детской площадке, работает в одном помещении с нами и мило подносит кофе. Те, кто просыпается с тобой по утрам в одной постели или делит чашку ароматного чая по вечерам за личной беседой.

Полицейский, о котором мы с Ваней совершенно позабыли, согласно крякнул позади нас:

— Правду глаголешь, дружище! Самые жестокие преступления совершают маньяки и родные. Киллеры точны, как нож. Минимум усилий, максимум результата. А вот двадцать ударов в грудь — это только что-то личное.

Я пошатнулась:

— Вы что за ужасы несете? — По коже пошли ледяные паучки. — Повторяю: Лиза никогда не пошла бы на это. Я должна поверить вам на слово?

— Хотите доказательств?

Ваня обернулся к полицейскому.

— Можно мы поговорим с оставшимся?

Мужчина в форме молча кивнул.

Гуру любви движением головы позвал за собой, размашисто вошел в отделение, уважительно кивая сотрудникам правопорядка, и подошел к клетке.

Полицейский, который курил на крыльца, зашел за нами следом и предупредил коллег.

Ваня замер напротив блондина, который сидел на лавке, и спросил:

— Зачем ты украл Лизину цепочку?

— Что? Я ничего у нее не крал! — вскочил тот на ноги.

И Ваня с улыбкой повернулся, вот только не было в его мимике радости, одна грусть и сочувствие.

— Нет. — Я замотала головой. — Ее кто-то подставил! Или заставил рассказать. Может, прикинулся ею, как-то узнав обо мне. Шантажировал! Да! Точно, скорее всего, ее шантажировали…

Я заковырялась в сумке, достала телефон и сжала в руках до белых костяшек.

— Торг — третья стадия. И чтобы вам не свалиться в четвертую, депрессивную, пойдемте в мой офис, он недалеко. Охранник центра написал, что там уже два часа под дверями меня ждет девушка. Наверное, она очень нуждается в помощи, раз такая упорная. Не хотите отвлечься?

А у меня в голове обезьянка била в гонг! Бенц! Бенц! Бенц!

Ваня пошел, не дожидаясь моего ответа, а я пустым взглядом смотрела на асфальт.

Нет, не верю. Мне нужно поговорить с Лизой, уверена, что все станет на места.

— Подождите! Я с вами! — Я должна убедить гуру любви, что он ошибался!

***

— Вы гуру любви? — Девушка в ярко-голубом пиджаке в стиле кэжуал с надеждой посмотрела на Ваню и с любопытством на меня.

Часто моргает, взгляд бегает, выдыхает шумно. У нее проблемы.

— Проходите, я вас ждал. — Иван улыбнулся и дал знак охране, чтобы нас пропустили.

Мужчина в форме приветливо кивнул и приложил карту к турникету трижды.

Я навострила уши, слушая впереди идущую пару.

— Меня? Но мы не договаривались о встрече. — Девушка, стараясь поспеть за Иваном, делала шаг шире, чем привыкла. Из-за этого стук каблуков звучал сбивчиво, неравномерно, но так здорово отвлекал меня от собственного монстра паники.

— Вас. Я всегда жду тех, кого можно угостить чаем или кофе. Не откажетесь? — Ваня открыл дверь и пригласил внутрь.

— Не откажусь. Если можно — чай. Зеленый и без сахара. — Девушка решительно вошла внутрь.

Что ж, она намерена разделаться с проблемой, как суши-шеф с рыбой.

— Следите за фигурой? — Ваня протер руки антисептиком, что висел на стене, и знаком показал, что мы можем последовать его примеру.

— Привычка. — Девушка тоже размазала гель по рукам.

— А вы что будете? — спросил меня гуру любви, и тут я вспомнила, что не подслушиваю в “ухе”, не смотрю через камеру, а непосредственно нахожусь в гуще событий.

Для меня немного необычно, но интересно.

— Черный. Крепкий…

— С сахаром, — сказал за меня Ваня, и я удивленно застыла с открытым ртом, а потом кивнула.

— Я вам не мешаю? — Девушка покосилась на нас с Иваном. — У вас прием или свидание?

— Нет, — одновременно ответили мы с гуру любви и засмеялись.

— Это моя коллега. Может, вам будет интересно услышать два мнения? — представил меня без имени Иван.

Чай был разлит в чашки, первые глотки сделаны. Гуру любви молчал, с наслаждением смакуя напиток. Создавалось ощущение, что ему комфортно, будто со старыми друзьями. Неловкость потихоньку рассеивалась, а девушка перестала дергать ногой и тише задышала.

— Дело в том, что сегодня мне сделали уже одиннадцатое предложение руки и сердца в моей жизни, — неожиданно выпалила клиентка, устав ждать наводящих вопросов.

— Вас поздравить или посочувствовать? — с участием взглянул в ответ гуру любви.

— Я сбежала, — обозначила клиентка третий вариант.

— Что ж, вы прибежали по адресу. — Мужчина, в чьих жилах явно текла индийская кровь, показал рукой на кабинет. — Но скажите, что вас так напугало?

— Сама не знаю… — Девушка отвела глаза, а потом встретилась со мной взглядом, будто просила участия.

Я молчала. Не мой кабинет, не мой клиент, не моя территория.

— Ответственность семейной жизни? Или мужчина не тот? — совершенно без напряжения спросил Ваня.

— Я даже объяснить не могу. Ощущение, что на меня накидывают сетку и тащат на дно, поэтому я проскальзываю в лазейку и удираю со всех ног. — Девушка поставила чашку и с просьбой посмотрела на мужчину: — Скажите, что со мной не так?

— А до предложения вам мужчина нравился? — Гуру любви поставил чашку следом.

— Да! — уверенно закивала клиентка.

— Комфортно с ним? — продолжал расспрос Ваня.

— Очень! Но стоило ему завести разговор о браке, на меня нападала паника. Что со мной не так?

— В вашей реакции нет ничего необычного, — пожал плечами хозяин кабинета.

— Вы серьезно? — Девушка выпучила глаза и вцепилась руками в свои колени.

— Конечно. Дело в разнице ценностей детства и современного общества.

— Ничего не поняла. — Клиентка посмотрела на меня, будто я была переводчицей.

Гуру любви засмеялся:

— Понимаете, в чем дело, раньше, когда в наших домах не было электричества, а роды представляли для женщины смертельную угрозу, мужчина и женщина заключали между собой семейный договор. Мужчина обеспечивает защиту и еду, женщина занимается детьми, собирательством и поддерживает огонь уюта. Институт семьи иногда качало волнами равноправия, но мужчины крепко удерживали лидерство до того момента, как две мировые войны не подкосили значительную часть сильного пола. И вот тогда женщины были вынуждены выйти на работу наравне с мужчинами, вкалывали по двенадцать часов на заводах. Это мы с вами говорим о наших мамах и бабушках.

— Но мои мама и бабушка всегда твердо поддерживали брак. Я чувствую, что не такая, как они, — замотала головой девушка.

— Правильно! Вы и не можете быть такой, потому что, когда росли и только формировали семью ваши дедушка с бабушкой, в стране железной рукой удерживали институт семьи. Девочки росли, играя только в “девчачьи игры”. У них должны были быть косички, бантики и платья. В “дочки-матери” играли во всех дворах. На уроках труда вышивали фартуки и пекли пироги. С младенчества готовили к жизни в семье. Причем женщина, в отличие от прежних времен, должна была работать наравне с мужчиной, а после рабочего дня заниматься домашними делами. Так восстанавливали страну, не теряя классического положения женщины. Советские фильмы вдалбливали: без мужчины счастья нет. Герои фильмов — простые работяги, в которых влюбляются вполне состоявшиеся женщины, такие как героини фильмов “Москва слезам не верит”, “Служебный роман” и даже разлучница из “Любовь и голуби”. Все они несчастны без мужчины и не чувствуют себя полноценной. Та же Надя из “Любовь и голуби” готова умереть, когда муж ей изменяет. Потом она его прощает, голубит и беременеет снова.

Ваня сделал паузу, и клиентка убрала руки с коленей, откинулась на кресле.

— Какие страсти вы рассказываете. Я вспоминаю эти чудесные фильмы и теперь вижу их совсем под другим углом. Но продолжайте, мне очень интересно.

— Союз рухнул. И вся пропаганда семьи пошла следом. Женщина получила свободу во всех отношениях. Прогресс в этом только помог. Стирает стиральная машинка, моет посуду посудомойка. Убирается робот-пылесос. Можно отдыхать, путешествовать, работать так, как душа желает, даже из любого уголка мира. Молодые девушки стали понимать, что не обязательно выходить замуж и рожать детей. А если хочется малышей, можно родить и для себя, а с мужчинами поддерживать легкие, необременительные отношения.

Девушка вскочила на ноги, смотря на него как на кумира.

— Так вот оно что!

Гуру довольно улыбнулся и продолжил:

— Правда, их просчет выскочит потом, когда ребенок, особенно мальчик, станет взрослеть, и это аукнется большими неприятностями. Но кто об этом думает, пока все хорошо? Вот в этом и заключается реакция вашего отторжения: вы не понимаете, зачем это все, когда и так все прекрасно.

И вот тут уже вскочила я, чувствуя, что закипаю.

Так и знала, то не может он быть таким идеальным! Верно говорила Лиза: он за махровый патриархат!

Я сложила руки на груди.

— Девушка, не беспокойтесь, ребенок без отца может вырасти прекрасным человеком, здоровой личностью и психически, и физически. Один родитель у тебя, два, да хоть три — это не имеет значения. Даже в полноценной семье может быть хуже, чем в приюте.

— София, неудобно разговаривать на разной высоте. Вы сядете или нам встать? — Ваня улыбнулся так, будто и не оспаривал.

А я чувствовала, что у меня каждую мышцу крутит от возмущения. Села, словно состою из камня, неуклюже и посмотрела на перепуганную клиентку.

Испугала ее своим выпадом, но слишком живо на сердце. Слишком триггерит эта тема.

Я вдохнула спокойствие и посмотрела на Ваню, как на главного оппонента.

— Не пугайте девушку, что без мужчины не будет хорошей жизни. Это неправда.

— Я соглашусь, — вдруг сказал Ваня, чем опустил мои плечи вниз и мигом превратил камень в желе непонимания.

— Согласишься? — Моргнула.

— Да. Без мужчины можно вырастить полноценного ребенка, и мальчика тоже. Можно и самой обходиться одной и не знать бед. Вот только большинству женщин это не под силу.

Мне снова словно шило под лопатку вставили.

— Другими словами, большинству женщин без мужчины не выжить? Так?

— Нет. — Ваня покачал головой, потянулся за кружкой и медленно сделал глоток чая. — Просто женщина, оставаясь с ребенком на руках, должна выполнять сразу две роли — мужскую и женскую. Быть кормильцем, защитником, вести хозяйство, а еще проверять уроки, не упустить ребенка в сложный период, да и про себя не забывать. Кажется, мы описали суперчеловека?

Ваня спросил это у клиентки, и у той расширились глаза.

— Есть много женщин, которые справляются с этим. — Я уперла руки в диван, готовая в любой момент встать. — По статистике девяносто пять процентов детей после развода родителей остаются с матерями. Больше половины отцов не поддерживают даже материально, про участие в жизни отпрысков я вообще молчу.

— Верно. — Ваня хлопнул себя по коленям. — И вот остается та самая женщина одна. Тянет на себе столько. А что с ее ментальным здоровьем? Каким ее видит ребенок? Сможет ли она при такой тяжелой жизни сохранить хорошее отношение к отцу ребенка и не настроить дитя против него? Против всех мужчин? Уделить своему сыну или дочери время после полного трудового дня? Будет ли у нее энергия на ребенка? Не упустит ли она трудный момент у подростка? Не отмахнется ли от проблемы?

— А что, мало примеров, когда и мама, и папа работают и у двоих не остается ни сил, ни улыбок для детей? Полно! — Я всплеснула руками.

Знаю, что не нужно жестикулировать при клиентах, но не могу ничего с собой поделать. Занозисто все!

— Верно. Но таких эгоистов меньшинство. У мамы в полноценной семье нет угрозы остаться без еды, если она выйдет на больничный с ребенком, нет того давления, когда рядом есть тот, на кого можно положиться в трудный момент. Она знает, что может взять перерыв и детям все равно будет что есть, будут деньги на оплату коммуналки, обучения, одежды. Институт семьи создан не только из-за любви, София. Так людям проще выживать.

— Возможно. Меня правда все устраивает как есть. Я не хочу перемен, — вдруг вставила свои пять копеек клиентка, переводя взгляд с меня на Ивана.

Я открыла рот и закрыла, понимая, что слишком увлекалась. Еще чуть-чуть, и я невольно приоткрыла бы свое прошлое для гуру любви. Вон как уже смотрит на меня участливо, будто на клиентку.

— Вы их боитесь. Того, что жизнь бесповоротно изменится. — Ваня улыбнулся девушке так, будто только что со мной не спорил.

Я ощутила себя побежденной. Когда оппонент лучше держит себя в руках, спокойней, он выигрывает.

— Да, пожалуй, так. Я боюсь. Знаете, сколько плохих примеров вокруг? — Девушка, словно извиняясь, посмотрела на меня и пожала плечами. — После брака людей словно подменяют.

Я моргнула. Точно! Она же совсем не о том пришла поговорить, а я зацепилась.

Что же я делаю? Сегодня весь день — провал по всем фронтам. Паническая атака настолько выбила меня в прошлое, что я все никак не могу из него выйти.

Клиентка между тем увидела, что Ваня кивает ее словам, и продолжила:

— Люди иногда не признаются, но я не вижу, что они недовольны жизнью. Наверное, вы правы. Сейчас, когда мы можем выбирать без ущерба для уровня жизни, как жить, хотим для себя лучшего. И часто брак не кажется наилучшим выбором. И… мне стыдно сказать… но дети тоже.

Я видела, как Ваня едва выдал себя — на мгновение поджал губы.

— А вот я согласна с девушкой. — Я сложила руки на груди.

Ваня бросил на меня взгляд-стрелу и уже участливо спросил у девушки:

— Однако вы здесь. Ищете ответ, а не наслаждаетесь свободой. Значит, внутри вас есть дискомфорт. Но отчего он — подумайте. От чувства долга перед обществом? От ощущения, что вы не такая, как все? Или это усталость от смены лиц?

— Я даже не знаю. — Девушка переводила взгляд с меня на гуру любви. — А что думаете вы?

— Человек — социальное создание. Мы хотим быть любимыми, в нас заложены инстинкты размножения. Когда человек одинок, он болеет ментально. Неважно, экстраверт он или интроверт, нам дана речь, чтобы общаться. Мысль, чтобы создавать что-то полезное для общества. Половые различия, чтобы соединяться и получать удовольствие. Нам дана не только любовь для того, чтобы мы размножались с удовольствием, но нам дан целый спектр чувств для взаимодействия с окружающими нас людьми. И он развился у нас в ходе эволюции не просто так.

Я посмотрела на Ваню, и он запнулся. Мой взгляд говорил: ну-ну, подводи девочку к тому, что без мужчины она все равно не сможет.

Клиентка тоже заметила наши переглядки и с любопытством посмотрела на меня.

— А что скажете вы?

И я подвинулась на край кресла. Улыбнулась.

— Сразу оговорюсь, это не ваш случай, но современный мир даже при больших моральных травмах позволяет обойтись без постели. Вы можете общаться, хотите — в реальности, хотите — в виртуальности, тем самым заполняя шкалу потребностей, а ночью игрушки придут вам на помощь.

Ваня так хрустнул шеей, что я испугалась за его здоровье. Моргнула, но продолжила:

— На любой вкус и цвет, любой текстуры и твердости, с кучей функций и даже подогревом. С шариками внутри, с дополнительными…

— Софа! — Я первый раз услышала, как Ваня не контролировал голос.

Какое это крутое чувство — вывести из себя такого спеца. А у клиентки-то глаза загорелись, я видела!

— Что Софа? — Я невозмутимо посмотрела в темные, словно бездна, глаза гуру любви.

Мужика в нем задела — видела. И азарт пробудила — тоже от глаз не укрылось.

Уголки губ дрогнули в улыбке, и я продолжила:

— Так что мы сейчас живем в мире, полном выбора. Если вы чувствуете, что брак вам не нужен, — не ставьте печать. Путешествуйте, знакомьтесь с людьми, живите полной жизнью. Это как если вам нравится самой мыть посуду — мойте. Но если не хотите — есть посудомойка. Все просто, не надо ничего усложнять или испытывать стыд за то, что мама не признает, что машина может мыть не хуже рук, а иногда даже лучше.

— С-с-со-о-офа! — Ваня почти дымился, как чашка только что налитого чая.

— Я за нее, — я чуть фривольно не замурлыкала.

Сейчас я чувствовала себя уверенно — контролировала ситуацию. Не то что в ресторане.

Я знала, что думает Ваня. Что меня нельзя подпускать к клиенткам.

Да я сама это знала, поэтому работала, так сказать, дистанционно. Мои демоны не давали мне проявлять себя по-другому.

Но сегодня меня, несмотря на весь опыт и профессионализм, несло. То ли паническая атака так повлияла, то ли Ваня, но мне так хотелось раскачать лодку равновесия гуру любви и перевернуть его в море чувств. Чтобы он наконец снял с себя этот костюм все понимающего мэна и показал настоящего себя.

А то, что при клиентке и с ее помощью, — ну да, некрасиво. Потом буду жалеть и раскаиваться. Завтра.

— Я хочу ее послушать! — Клиентка потянулась ко мне всей душой.

Я подарила кипятящемуся Ване довольную улыбку.

— Милая, я хочу сказать о том, что ты не должна примерять на себя образ мам и бабушек. Это так же глупо, как пытаться писать на бересте и плыть в Америку четыре месяца на корабле, — только для альтруистов и извращенцев. Сейчас другое время, другие технологии, другие возможности. Женщина в безопасности. Может работать, путешествовать, любить сколько угодно раз в любых проявлениях, реализовываться, и если у нее нет потребности продолжать род, то и не надо.

— Софа, если бы все женщины стали так думать, человечество вымерло бы. Убить институт брака — это убить себя. — Ваня прострелил меня пулей взгляда и повернулся к клиентке. — Вы же пришли сюда не для того, чтобы еще раз для себя уяснить, что свободная женщина, а понять, почему вас это гложет. Почему вы сливаете хороших мужчин, как только речь заходит о браке. Почему официальный союз кажется вам поражением, провалом.

Клиентка мотала головой, переводя взгляд от меня к гуру.

А я сложила руки на груди. Знала, что меня занесло. Знала, что девушка пришла с другой проблемой. Знала, что, смотря на клиентку, говорила с гуру.

Я встала и посмотрела на Ваню.

— Сбегаешь?

— За кофе из автомата внизу. Говорите спокойно.

Нельзя быть настолько непрофессиональной, чтобы втаскивать в противостояние клиентку. Нельзя. Она уйдет, и мы поговорим.

— Не исчезай, Софа. Нам нужно обсудить современные штучки…

Клянусь, я сейчас видела выражение лица мощного доминанта, желающего доказать, что живого мужика ничего не заменит!

Я кивнула, закрыла дверь и навалилась на нее с той стороны.

Нет, я видела этот голод в глазах. Пока Ваня смотрел на меня как на клиентку, которую нужно спасти от панической атаки, я могла говорить. Но сейчас он посмотрел на меня как на женщину, которой он собирался что-то доказать.

Нет уж! Кофе и домой, говорить с Лизой! Я верю, что она обязательно все объяснит.