Затворница

Яна Перепечина, 2020

Врагу не пожелаешь такого унижения – быть брошенной на глазах десятков свидетелей у дверей ЗАГСа. Жених не только демонстративно сбежал от Марины, но и вставил кадры их расставания в свой клип и выложил в соцсети. Марина попыталась держать лицо и жить по-прежнему, но не смогла… Она уезжает из города в деревню, где в детстве была так счастлива. Но и там ей нет покоя. Старый дом, в котором она скрывается ото всех, становится центром притяжения для самых разных людей, а подруга Лера, похоже, поставила перед собой цель устроить личную жизнь Марины, во что бы то ни стало.

Глава 13

Наши дни

После обеда бабушка ушла в село, по делам. Марина хотела подвезти, но Пелагея Васильевна не разрешила:

— Если в моём возрасте расслабляться, то это до добра не доведёт. Нужно себя в тонусе держать… — и, увидев весёлое изумление в глазах внучки, она подмигнула и ходко пошла по просеке в сторону села.

— Вот это бабушка у тебя! — восхитился Тимофей.

— Да уж, она у нас золотая. Такую поискать — не найти. Старая закалка. — Марина благодарно посмотрела на Тимофея. Ей было приятно сквозившее в его взгляде и тоне восхищение.

— А помнишь, ты мне про иконы рассказывала… Такую потрясающую историю…

— Конечно. Хочешь, я тебе последнюю, которая у бабушки осталась, покажу? Очень красивый образ…

— Хочу. — Тимофей подошёл к ней и обнял.

Марина запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Подумать только, каким близким он стал ей за последние недели. И как она раньше жила без него? Права была Лера, давно нужно было перестать думать только об учёбе и работе. Хотя… Тогда она могла не дождаться Тимофея. Вот выскочила бы замуж за кого-нибудь не того…

— О чём ты задумалась? — Тимофей нежно отвёл от её лица волосы.

Какой же всё-таки у него голос. Неудивительно, что поклонницы без ума.

Марина улыбнулась и не призналась:

— Да так… Ничего интересного…

И правда, не говорить же Тимофею, что она умудрилась так сильно влюбиться. Да и не секрет это для него уже давно… Марина вытерла всё ещё влажные после мытья посуды руки льняным вышитым бабушкой полотенцем и потянула Тимофея за собой:

— Пойдём… Ты не представляешь, какая она…

На чердаке всё было по-прежнему. Обычно Марина, как только приезжала, сразу торопилась туда, а вот сегодня забыла. На миг ей стало стыдно, она виновато перекрестилась, поправила салфетку под иконой и негромко сказала:

— Вот она, наша Затворница… Бабушка её так называет…

Тимофей достал телефон и притянул Марину к себе, собираясь сделать селфи на фоне иконы. Она высвободилась, будто в шутку взяла у него телефон, сунула в карман его джинсов и с мягким укором во взгляде продолжила рассказывать:

— Это очень старинный образ. Бабушка считает, что он в нашем храме появился одним из первых. Когда-то ей об этом рассказывал последний из священников…

— Наверное, дорогой… — Тимофей с интересом исследователя разглядывал икону.

— Скорее — бесценный. Бабушка ждёт, когда храм начнут восстанавливать. Мечтает его вернуть.

— А как же остальные иконы, те, что разобрали женщины?

— Думаю, они так по домам и хранятся. Бабушка говорит, село у нас не горело с тех пор, так что не должны были иконы пропасть. Если только не продали в девяностые, когда жить не на что было…

— Да уж, могли и продать. — В голосе Тимофея Марине послышалось что-то непонятное. Она повернулась к нему с вопросом во взгляде. Но тут хлопнула калитка, послышались шаги, и снизу их позвала Пелагея:

— Ребятки! Вы где? Я молочка свеженького купила. Попейте-ка! А то ведь козье с непривычки мало кому нравится. А это коровье, вкусное…

Тимофей снова восхищённо покачал головой и показал большой палец. Марина кивнула: так и есть.

— Хочешь молочка? — спросила она.

— Очень! — заговорщицки шепнул Тимофей и за руку повёл Марину к лестнице, одновременно восторгаясь: — Ну, что за бабушка у тебя! Это ж просто чудо какое-то, а не бабушка! Не поленилась для нас за молоком сбегать.

Спускался он первым, поддерживая Марину. Она чувствовала себя счастливой и уже забыла о том, что смутило её в словах Тимофея несколькими минутами ранее.

Солнце стало спускаться за реку, и Марина с Тимофеем собрались уезжать.

— Бабуля, нам пора. Как доедем, я тебе позвоню. У тебя телефон заряжен?

— Я и не помню! Сегодня не проверяла. Сейчас посмотрю. Ты звони, звони, Маришенька. А то я спать спокойно не буду.

Пелагея подскочила, проверила телефон, потом начала укладывать в контейнеры, которые ей покупала время от времени Марина, пироги, ягоды, котлеты.

Марина уже садилась в машину, когда бабушка вспомнила:

— Мариша, я ведь забыла тебе сказать! Говорят, храм-то наш восстанавливать будут, батюшку пришлют!

— Бабуля, ты не надейся зря. Сколько раз уже обещали! А всё по-прежнему, — Марина с сочувствием вздохнула.

— В этот раз, говорят, точно…

— Кто говорит?

— Француз…

Марина улыбнулась, любовно глядя на бабушку, и покачала головой:

— Ох, бабуленька. Доверчивая ты моя… Француз учил тебя французским методом картошку сажать. Выросла?

Пелагея засмеялась весело, без обиды:

— Выросла! А как же? Сажала мешок — собрала ведро!

Марина тоже прыснула и сквозь смех напомнила:

— Вот-вот… А мы, как маленькие, всё ему верим… Ладно внук на него влюблёнными глазами смотрит. Но мы-то, мы-то!

— Чуть не забыл! — хлопнул себя по лбу Тимофей, полез в машину, достал из барсетки свою фотографию и размашисто подписал её. — Вот, Пелагея Васильевна. Это для того мальчишки, который сегодня с дедом приходил. Отдайте ему, если прибежит.

— Отдам, конечно. Чего ж не отдать? — Пелагея взяла фотографию и через раскрытое окно поцеловала уже севшую в машину внучку.

— Ну, всё, бабулечка. Поехали мы. Я тебе позвоню.

— Ангела-Хранителя в дорогу, ребятки.

Когда машина скрылась за поворотом, Пелагея посмотрела на открытку, вздохнула и, глубоко задумавшись, пошла к дому.