Затворница

Яна Перепечина, 2020

Врагу не пожелаешь такого унижения – быть брошенной на глазах десятков свидетелей у дверей ЗАГСа. Жених не только демонстративно сбежал от Марины, но и вставил кадры их расставания в свой клип и выложил в соцсети. Марина попыталась держать лицо и жить по-прежнему, но не смогла… Она уезжает из города в деревню, где в детстве была так счастлива. Но и там ей нет покоя. Старый дом, в котором она скрывается ото всех, становится центром притяжения для самых разных людей, а подруга Лера, похоже, поставила перед собой цель устроить личную жизнь Марины, во что бы то ни стало.

Глава 11

Наши дни

Родной голос прозвучал неожиданно. Пелагея бросила тяпку и разогнулась. Марина уже почти бежала по тропинке, лицо её светилось от радости.

— Бабушка! Это я! Я не одна!

— Ты ж моя стрекоза! Приехала, родная моя! — Пелагея протянула руки и обняла свою любимицу.

За всю свою долгую жизнь лишь троих людей она любила так, что сердце замирало от счастья: Ивана, своего крестника Ромочку, давно уже ставшего Романом Филипповичем, и его дочку Мариночку. Но только Марину понимала, словно саму себя. Всё ж таки тоже девочка.

Себя разменявшая девятый десяток Пелагея всё ещё никак не могла почувствовать глубокой старухой. Ей по-прежнему интересно и весело было жить. С таким же предвкушением радости, что и раньше, просыпалась она каждое утро. И жизнь никогда не обманывала её. Она ведь такая, жизнь-то. Если ты её любишь не за что-то, а просто так, если ты восторгаешься самыми незначительными дарами: красивым рассветом, первой весенней бабочкой, искрящейся снежинкой, серым бесконечным осенним дождём — то она всегда ответит взаимностью и даст столько поводов для тихой радости или слёз восхищения, что только успевай замечать.

Пелагея успевала. И тогда раньше яркие, а теперь выцветшие губы жарко шептали слова благодарности Тому, кто всё это создал. Да и как не благодарить? Ведь как права была бабушка: столько красоты вокруг…

Вот и Мариночка уродилась такая же: всё видела, всё подмечала, умела радоваться мелочам и этим была понятна и близка Пелагее. О лучшей внучке и мечтать не приходилось. Спасибо тебе, Господи… Пелагея привычно поблагодарила Бога и крепко прижала свою стрекозу к себе.

— Бабуленька, я не одна, — снова повторила Марина, поцеловав её ласково, и чуть отстранилась.

Тимофей, стоявший поодаль, шагнул вперёд. Пелагея близоруко сощурилась и радостно, как дорогому и долгожданному гостю, сказала:

— Здравствуйте!

— Добрый, — ответил Тимофей, которому всегда лень было договаривать приветствие.

Марина смутилась и зачастила:

— Бабуля, это Тимофей. Он музыкант, певец. Тимофей, это Пелагея Васильевна, моя любимая бабушка. Я тебе о ней много рассказывала.

— Музыкант — это хорошо, — одобрительно улыбнулась старушка. — Музыканты и певцы людям жить помогают.

Тимофей от похвалы чуть расслабился, заулыбался, но старушка вдруг глянула зорко и добавила:

— Если добрые песни поют. У вас добрые песни?

Растерянность промелькнула по лицу Тимофея:

— Ну… обычные современные песни… Я пока только начинаю…

Спасла Марина. Она в этот момент достала из багажника сумки с продуктами, закупленными в огромных количествах в магазине, и передала их Тимофею.

— Бабулечка, это к столу и тебе до моего следующего приезда. Чтобы ты сама из магазина не таскала. Покажи, пожалуйста, Тимофею, куда нести, а я пока остальное достану…

Тимофей подхватил сумки и выказал готовность нести их куда нужно. Но тут из леса вышли красивый старик с мальчиком лет одиннадцати.

— Доброго здоровьица всей честной компании! Бонжур! — поприветствовал старик. — Мон шер ами, Полин, мы тебе земляники принесли. А то отойдёт уж скоро, а ты, поди, и не поела. Бон апети!

Пелагея всплеснула руками, прыснула совсем по-девичьи:

— Да не надо, Фёдор Андреич! Собирал-собирал, спину свою больную гнул, а теперь мне принёс. Как я, по-твоему, есть ягоду, твоими горючими слезами политую, буду?

— С удовольствием, — отрезал старик. — Спину не я гнул. Для этого спина помоложе и поздоровее имеется. Я наводчиком был. У меня дальнозоркость. Стоя каждую ягодку вижу. Фёдор, неси землянику!

Внук Фёдора Андреевича подошёл и не глядя протянул корзинку деду. При этом голова его была повёрнута чуть ли не на девяносто градусов назад.

— Ты что это, Фёдор, от Пелагеи Васильевны глаза отводишь? Она ж не Медуза Горгона, не окаменеешь, обернись, поздоровайся… — заворчал его дед.

Внук послушно посмотрел на Пелагею, бросил умеренно почтительное «здрасьте», но тут же снова отвернулся.

— Ты чего, Федь? — заволновался его дед. — Вспомнил что?

Мальчик, который всё это время заворожено смотрел на Тимофея, отмер, пошевелил губами и спросил:

— Вы… Тиф? — в дрогнувшем голосе прозвучали восторг и опасение услышать опровержение.

Его дед грозно прикрикнул:

— Ты что это ругаешься, анфан террибль?! Ты как человека обзываешь?!

Тимофей, всё ещё не привыкший к тому, что его начали узнавать, да ещё и где — практически в лесу, — польщёно кивнул:

— Да.

Мальчишка радостно подпрыгнул и завопил:

— Вот это да! Я все ваши клипы на Ютубе смотрю! Автограф дадите? А то мне не поверит никто…

— Где он тебе должен автограф дать? — снова рассердился старик. — На лбу?! Вот привязался к человеку! Не позорь деда, пошли домой. А ля мэзон, я сказал! Заглянули в гости на свою голову. Прости, Пелагея Васильна. Пардон муа, мон шер ами Полин! И вы, юноша со странным именем, простите великодушно.

Старик развернулся на месте и решительно зашагал между деревьями. Внук с отчаяньем взглянул на Тимофея, но покорно потащился за дедом.

— Мальчик! — окликнул его Тимофей. — Я тебе автограф дам. Ты попозже заходи. Я подпишу открытку с нашей афишей и Пелагее Васильевне оставлю… Пелагея Васильевна, вы же не против?

Пелагея засмеялась и покачала головой. Марина благодарно посмотрела на Тимофея. А Федя ликующе взвизгнул и вприпрыжку помчался за дедом. Старик сердито оглянулся, дождался мальчика, подтолкнул в спину и проворчал:

— Поменьше скачи, молодой джейран! Всю землянику потопчешь и изомнёшь.

Пелагея посмотрела им вслед, посмеялась ласково и обернулась к гостям:

— Тимофей, а как Федюшка-то вас назвал? Тиф? За что это он так?

— Это мой псевдоним… — объяснил Тимофей.

Пелагея перестала улыбаться, взгляд её стал серьёзным.

— Тиф, значит… А вы имеете представление, что это такое?

— Да, по-моему, болезнь какая-то…

Теперь Пелагея смотрела на гостя уже не серьёзно, а грустно-грустно.

— Маришенька, — ласково попросила она внучку. — Ты бы рассказала Тимофею, что за болезнь-то. Или я давай расскажу. И не как врач, а как человек, который видел, как от тифа умирают. А то имя такое красивое в заразу переделали…

Пелагея подхватила одну из сумок и пошла по тропинке к дому. Марина с Тимофеем за её спиной переглянулись. Марине было стыдно. Могла ведь подумать, что бабушке, у которой тиф убил мать и которая сама заразилась и выжила чудом, будет больно. А с другой стороны, кто же мог подумать, что здесь, в лесу, они встретят мальчика, который узнает Тимофея? Она вздохнула и поторопилась за бабушкой.