Сны Великого Моря. Хорро

Яна Белова

Все возвращается на круги своя, вот и хорро – прекрасные крылатые создания спешат вернуться в свой подлинный мир. Миры, которые они покидают, еще не догадываются как много теряют.Тем временем Великий Огонь, став смертным, осваивается в Алаутаре, собирая в нем полную коллекцию «ветров».

Глава 4

За несколько дней, проведенных в доме Верховных Магов, Эвар успел отвыкнуть от кошмаров. Он давно приучил себя не обращать внимание на сны. Хорошие добрые сны ему почти никогда не снились, а кошмары оставили его, сразу после того, как он оказался в этом доме.

Он часто видел во сне Данику и Айру, бродил вместе с ними по мрачным темным подземельям, тщетно всматриваясь в их лица, в поисках свидетельства, того, что у них все хорошо. Он знал в эти моменты, что спит. Сны не давали ни знаний, ни покоя. Но неожиданно его собственный сон послужил дорогой к спасению обеих женщин. И Эвар решил, что сны имеют значение.

В ночь, после того, как Айру и Данику нашли, ему приснился форменный кошмар. Он снова оказался в мире, который тут называли «Внутреннее Поле», его снова предали по очереди все кому он имел глупость доверять, на его глазах вновь убили не в чем неповинных девчонок танцовщиц, которые работали в его клубе, он вновь ощущал себя виновным во всех бедах тех, кто оказывался рядом с ним, в него стреляли, он вновь плыл в пропахшем тухлой рыбой трюме много дней без воды и еды, только собственная кровь чудесным образом кормила и поила его. Тогда он только догадывался, что он маг. Он снова перебил всех на том корабле, когда все-таки выбрался из того трюма. И все за какие-то полчаса.

Он утратил знание, что спит. Все стало слишком реальным. Он вновь провалился во мрак собственной вины и сожалений. В прошлую жизнь протянулся мост, у него остался единственный шанс не вернуться — поджечь его.

В тот момент, когда он решил остаться на пылающем мосту, его разбудил Ордъёраин, буквально вытащив из кошмара двумя руками.

Вокруг царила непроглядная тьма. Ничего не соображая, Эвар пытался отдышаться, пока склонившийся над ним ведьмак, держа его за оба плеча, бормотал какое-то заклинание. Он видел перед собой только светящиеся глаза чистейшей синевы с узкими кошачьими зрачками. Он знал, что это Ордъёраин, как знал, что его только что спасли от чего-то ужасного.

Над головой зашипел яростный огонь, сжирая обступивший со всех сторон мрак.

Железная хватка ослабла. Ордъёраин отошел на пару шагов и, раскинув руки в стороны, накинул на пространство вокруг светящуюся сеть, которая тут же запылала, уничтожив последние очаги непроницаемой черноты.

Эвар сообразил, что находится по-прежнему в своей спальне, мягкий свет ночника осветил темный проем занавешенного легкой органзой окна, в камине уютно подрагивал огонек. Пылающая сеть сделалась иллюзорно прозрачной и будто растворилась в воздухе.

Ордъёраин перевел дыхание. Он явно недавно вскочил с постели, был в домашних, похожих на пижамные, штанах, рубашке без рукавов, но с распущенной на груди шнуровкой, волосы торчали во все стороны, свешиваясь на лоб, босиком…

— Что случилось? — Эвар, наконец, вспомнил, что способен говорить.

— Даже не спрашивай, — вздохнул Ордъёраин, устало присев на край его постели, с усилием надавил на виски пару раз, явно пытаясь также придти в себя.

Эвар чувствовал ужасную слабость, в голове звенела пустота, в горле пересохло, он с трудом сел.

— Мне приснилось все мерзкое, что я так старался забыть, но, видимо, опять помню во всех подробностях.

— Надень на шею подвеску и не снимай ее даже в уборной, ванне и во время любовных утех, — посоветовал Ордъёраин, кивнув на лежащий у него на прикроватном столике макалитовый шарик, — По-моему, я понял, что случилось с Айрой.

Рядом с кроватью возникла Кайлин, тоже явно в домашнем ночном облачении, внимательно осмотрелась по сторонам и, не скрывая облегченного вздоха, сказала:

— Как же хорошо, что у нас есть Барт.

Эвар надел на шею шнурок с макалитовой подвеской, в голове, как будто, слегка прояснилось, но стало очевидно, что с ним что-то не так, сохранять сидячее положение было невероятно сложно, он прикрыл глаза, чувствуя, что теряет сознание.

Кайлин дотронулась до его затылка, от ее ледяной руки по позвоночнику потекло тепло.

— Ложись, тебе ничего не угрожает больше.

— А что все-таки случилось? — язык еле шевелился.

— Тьма. Ты что-то вспомнил во сне и тьма пыталась утащить тебя тропой сна в другой мир, — слова Кайлин слышались, будто откуда-то из тоннеля, — Ты едва не сжег себя, пытаясь этого не допустить.

— Я устроил пожар?

— Ментальный, — донесся до него голос Ордъёраина, — Барт патрулирует сны всех в этом доме, он успел нас предупредить.

Эвар почувствовал, что отключается, под головой вновь оказалась подушка.

— Спасибо…

Он уже не был уверен, что сказал это вслух.

Кайлин и Ордъёраин взялись за руки и исчезли из его комнаты. Несколько раз к нему заходил лис. Эвар это знал, хоть и не видел этого, просто чувствовал его присутствие и внимательный взгляд.

Эвар спал, не видя больше никаких снов. Его разбудила Даника, едва вошла в спальню в сопровождении слуги каро с тяжелым подносом, нагруженным блюдами с фруктами, булочками, джемами, горячим салатом и кофе.

— Добрый вечер, — улыбнулась она, жестом указав каро поставить поднос прямо на кровать.

В этот раз Эвар легко и без каких-либо неприятных ощущений уселся на кровати, привалившись спиной к высокой мягкой спинке. Каро вышел. Даника бросила быстрый взгляд на лежащую на полу рубашку, но ничего не сказала.

— Прости, для тебя я, наверное, слишком раздет, — усмехнулся Эвар, намекая на свою привычку спать в одних штанах.

— Я довольно долго прожила в Катре, — засмеялась Даника, — для меня ты слишком одет, учитывая, что я ввалилась к тебе в спальню и застала тебя в кровати. Как ты себя чувствуешь? Кайлин рассказала, что ты чуть было не сжег сам себя через собственный сон.

— Я не знаю, как я сподобился это проделать, — озадачено ответил Эвар, мигом вспомнив все события ночи.

Аппетита это ему не испортило, он с удовольствием приступил к завтраку и только спустя какое-то время понял, что за окном темно.

— Я проспал весь день?

Даника кивнула, присев на противоположный от подноса край кровати.

— Я тоже встала поздно. Господа Дамард, Светлана и Гай уже отправились в окрестности Катра, там организована целая экспедиция для поиска хорро. Я не успела познакомиться с ними ближе. Однако я познакомилась со всеми остальными обитателями этого чудесного дома.

— Они тебе понравятся, — заверил ее Эвар, — Как Айра?

— Она у себя в комнате, пока не хочет выходить, она стесняется своего внешнего вида, — вздохнула Даника, — но ей определенно лучше, она с удовольствием читает и выглядит умиротворенной.

— Ордъёраин сказал, что понял, что с ней произошло, — вспомнил он, отхлебнув горячий кофе с выраженным шоколадным привкусом.

— Да, он считает, Айра сделала тоже, что чуть было не сотворил ты — сожгла собственные воспоминания, которые тянули ее в другой мир, а вместе с ними себя, прежде всего собственные крылья, которые существуют на ментальном уровне, также как воспоминания о прошлых жизнях.

— То есть, если бы не Ордъёраин, я бы был в таком же состоянии, как Айра? — Эвара ощутимо передернуло.

— Благодари прежде всего лиса Барта, — улыбнулась она, — это он почувствовал неладное и предупредил Ордъёраина и Кайлин. Если бы не лис, тебя нашли бы только утром и неизвестно живого или нет, — ее руки слегка дрожали, хоть она и говорила спокойным тоном.

— Обязательно поблагодарю!

Даника порывисто обняла его, отчего половина чашки кофе пролилось на кровать. Эвар этого даже не заметил, молча зарылся лицом в ее светлые волосы, рассыпанные по плечам, обнимая в ответ.

— Извини, — судорожно вздохнула она, за неучтивость и вообще…

В ее больших сине-зеленых глазах дрожали слезы. Эвар осторожно взял в ладони ее лицо. Красота, сила, искренность и полное бесстрашие быть и казаться уязвимой, — совершенно невозможная во Внутреннем Поле смесь качеств.

— Останься со мной навсегда, — тихо попросил он, слегка касаясь губами ее губ.

Даника смахнула с ресниц слезы, ответив ему поцелуем.

На второй ужин они уже спустились вдвоем, застав в столовой всех домочадцев, включая лиса и Халифа. Даже Айра покинула свое убежище и пришла поужинать в компании.

Никто не спешил говорить о проблемах, ночном происшествии или других неприятных вещах. Наоборот, все смеялись, говорили о пустяках или рассказывали смешные истории: Кадъераин о городских сплетнях, Орвира о своих студентах, Карин о школе, Малика и Агелар о своих впечатлениях после посещения Катра, лис Барт о собственных кулинарных предпочтениях, Ордъёраин и Кайлин о том, как не просто было на первых порах слугам каро привыкнуть к манерам Дарка таскать с кухни подносы с едой прямо из воздуха или забирать у них из рук, вернее, лап, пока они бежали по лестнице. Даника вспомнила годы обучения в школе дари Тасимы, Айра и Эвар с удовольствием слушали все это, не забывая есть, отвечать на вопросы и смеяться.

Эвар поблагодарил лиса после ужина. Тот лишь хитро ухмыльнулся и тихо проурчал так, чтобы слышал его только он:

— Я хожу по снам всех в этом доме, до этой истории с тобой значимость моего дозора по тропам снов спящих сильно недооценивали. Так что тебе тоже спасибо.

Эвар не сдержал улыбки, уж очень хитрый у лиса был вид.

Той ночью Даника осталась у него в спальне. Они долго говорили о Внутреннем Поле. Прежде Эвар избегал даже упоминать о своей жизни в других мирах. Теперь же он спокойно рассказывал о своеобразной одежде и обуви, популярной там, о правилах игры в бильярд, смысле барной стойки, что стояла в зале для «танцев и бильярдных турниров», о еде, напитках других миров. Почему-то эти темы больше не возвращали его в прошлое. Он будто действительно сжег собственную эмоциональную память. Он знал, что при желании может вспомнить любой эпизод из любой из своих прошлых жизней, но теперь его это совершенно не беспокоило, будто все это происходило миллионы лет назад и не с ним. Его подлинная и единственная реальность была тут, в Алаутаре, теперь он знал это наверняка.

— Айра никогда не говорила, что прошлое больше не трогает ее? — все же спросил Эвар задумчиво глядя в ясное звездное небо.

Они стояли на балконе, вдыхая ароматы теплой осенней ночи: морской соли, хвои, влажной листвы, дыма далекого костра. Даника приобняла его за пояс, привалившись к нему.

— Наоборот, она чувствует физическую боль каждый раз, когда что-то вспоминает, поэтому, она никогда не говорила мне о Внутреннем Поле, а я не спрашивала

— Странно, — протянул Эвар, — Мне после вчерашнего инцидента вообще стало наплевать на все, что было.

Даника внимательно посмотрела на него и вдруг спросила:

— Если не трудно, можешь взлететь?

Эвар слегка отстранился, развернул два огромных белоснежных крыла и взлетел в небеса, усыпанные кажущимися невероятно яркими и близкими звездами.

Он еле сдержался, чтобы не заорать от неожиданно острого восторга. Он забыл, что когда-то был способен испытывать нечто подобное. Мир снова принадлежал ему: небо, море, звезды. Пьянящее чувство свободы ударило по нервам мощным зарядом чистого адреналина. Он чувствовал себя всемогущим и счастливым пока летел навстречу звездам. Вернувшись спустя полчаса на балкон, он смеялся, не в силах больше сдержать этот детский безумный восторг.

Даника обняла его и тихо прошептала:

— Ты излечился.

Эвар очень хотел в это поверить, но безоговорочно не смог. Поэтому осторожно снял с шеи макалитовую подвеску, отнес ее в спальню, вернулся и плотно закрыл дверь.

Хуже ему не стало, но восторг и беспричинная радость испарились, он уже недоумевал, что на него нашло. Даника все поняла без слов.

— Это какой-то оберег?

Эвар кивнул.

— Это макалит с Истинным Огнем внутри. Ордъёраин рекомендовал не снимать его.

— Тогда надень обратно, — забеспокоилась Даника, — Это явно что-то, что лечит тебя. Я не совсем понимаю каким образом такое возможно, но точно знаю, что это так. Я чувствую, что это как шина, наложенная на поврежденную ногу, она помогает тебе исцеляться, пока на тебе, — уверенно заявила она, собственноручно открыла дверь, прошла в спальню и взяла в руки аксессуар, внимательно осмотрела его на свет, — Эта штука сжигает тьму внутри тебя! Медленно, но определенно сжигает! — воскликнула она, — Надень и не снимай, прошу тебя!

Эвар послушно выполнил просьбу, заключил ее в объятия и поцеловал. Больше в ту ночь они не говорили, было не до того. Засыпая, он вновь почувствовал присутствие лиса Барта. До него дошло, что значит «ходить по снам всех обитателей дома». Это было вовсе не фигурой речи. Сознание Барта без труда проникало в чужие сны, он видел сны всех, на кого направлял собственное внимание. И этот факт странным образом успокаивал.

Утро для них наступило поздно. Они едва успели ко второму завтраку, застав в столовой только Малику, Агелара и Барта.

Даника немедленно рассказала о сделанном накануне открытии, что подвеска с истинным Огнем способна оказывать лечебный эффект.

— Ордъёраин и Кайлин обсуждали утром имеет ли смысл надеть такие на всех хорро, которые отыщутся в Алаутаре, — облизнулся Барт, прикончив остатки молока.

— А таких штучек много? — удивился Эвар.

— Их можно сделать, ту, что на тебе, Ордъёраин сделал на моих глазах, — сообщил Агелар, — Я могу попробовать и сам, но я боюсь испортить макалит, все-таки дорогой металл.

— О, да, дорогущий! Продав одну такую подвеску, даже без Истинного Огня можно целый год снимать дом в Катре вместе с прислугой и не экономить на воде и бытовых расходах, — заверила Даника.

— В Калантаке целый год не получится, — задумчиво вздохнул лис, — но пару-тройку месяцев точно можно жить ни в чем не нуждаясь.

— Я думаю, стоимость макалита не волнует хозяев дома, — заметила Малика с подчеркнутой аккуратностью доедая слоеное пирожное. У нее получалось есть совершенно без крошек, ни одна капелька крема не испачкала ни миллиметр ее тарелки.

— Эти подвески будут тяжелыми, сверхплотный металл, он даже похож на камень, — добавил Агелар, — Кайлин и Айра сейчас во владениях дари Тасимы, там целый консилиум целителей. Для Айры такая подвеска — это очень тяжелый аксессуар.

— Я не чувствую тяжести, — поспешно заявил Эвар, накладывая себе на тарелку целую горку тефтелей.

— Ты здоров физически и в два раза выше госпожи Айры, — улыбнулся Агелар, — Сравнил, тоже мне…

— Айре тяжело поднять кувшин с водой, — вздохнула Даника, — Я надеялась встретиться с дари Тасимой, рассказать ей о том, что мне удалось сделать, чтобы помочь ей…

— Они, скорее всего, прибудут сюда чуть позже, — успокоил ее Барт, намереваясь спрыгнуть со стула, — И дари Тасима и дари Йольрика и дари Кайлин с Айрой, разумеется. Приятного всем аппетита, я ушел, — без какого-либо перехода договорил он и удалился по своим лисьим делам.

— А Ордъёраин не дома? — спросил Эвар, — Я хотел поговорить с ним, мне кажется, я мог бы быть чем-то полезным этому дому…

— Успокойся, пожалуйста, никто не считает, что ты тут кому-то чем-то обязан, — усмехнулся Агелар, — Ордъёраина нет, у него какие-то дела с дариком Волркларом, о которых они не готовы говорить. Собственно кроме нас и Барта с Халифом дома только слуги каро, все заняты.

— Я, кстати, собираюсь ненадолго в Калантак повидаться с родителями, — улыбнулась Малика, так, что я тоже ненадолго вас покину.

— Зато я в вашем полном распоряжении, — добавил Агелар и, заметив, что Малика закончила завтрак, наклонился и чмокнул ее в висок, — передавай привет…

Малика тепло улыбнулась и слегка кивнула, смахнув с его щеки крошку от хрустящего пирожного.

— Приятного дня.

Эвар не успел отвлечься от тефтелей, как Малика исчезла, не вставая из-за стола.

— Я могу только стать незаметной, слиться с местностью, но, увы, перемещаться силой одного желания не могу, — вздохнула Даника, — моя магия имеет природу Силы Жизни в большей мере. Поэтому я проживу гораздо дольше отмеренного мне реальным магическим потенциалом. Лет восемьсот наверняка, хотя мне нужны цесмарилы для всех заклинаний 8 уровня.

— Эвар вдруг перестал жевать и задумался.

— Ой, брось, — Даника слегка толкнула его в бок, — 800 лет — это немало, я успею надоесть тебе за это время.

Агелар сочувственно посмотрел на них и ничего не сказал, Даника этого не заметила, а Эвар понял его без слов. Подвеска у него на груди полыхнула ярче, на секунду, будто выпустив из себя искру огня. И тоска, приготовившаяся сдавить горло, отступила.

«800 лет — это приличный отрезок времени, это гораздо дольше, чем любая из его последних ста жизней. 800 лет счастья — это лучше, чем их отсутствие» — спасительная мысль вернула ему самообладание и даже хорошее настроение.

После завтрака Агелар наглядно продемонстрировал, как изготавливается алаутарская валюта, а именно, разливается цесмариловое золото по формам. Ашин — это большая желтая монета, равная по весу двадцати более мелким «крокетам».

Цесмарилы служили не только в качестве денег, их можно было использовать для усиления магических возможностей, с их помощью делали зелья и творили сложные, недоступные природному магическому потенциалу заклинания. Цесмарилы могли изготавливать только некоторые живые воплощения Стихий и все они заседали в Верховном Совете.

Для Агелара сделать тысячу ашинов не составило труда и большого количества времени.

В специально отведенной для этих целей небольшой комнате на первом этаже хранились формы для отливки монет, цесмариловые самородки и простые камешки, которые Агелар легко мог превратить в цесмарилы силой своего желания, мощью природного потенциала и парой слов. Еще несколькими заклинаниями цесмариловое золото плавилось и разливалось по формам и, благодаря всего одному остывало и застывало, становясь монетой. Вся процедура занимала не больше получаса вместе с приготовлениями и объяснениями.

В итоге Эвар и Даника получили по мешочку, в каждом из которых было по пятьсот ашинов. Для Даники это было целое состояние, она долго не могла поверить, что подобная сумма может даваться в дар.

Между делом Агелар предложил Эвару самому сделать цесмариловый самородок. Однако для хорро это оказалось непосильной задачей. Эвар чувствовал как камень трансформируется по его воле, но удержать нужное направление трансформации был не в силах, ему будто не хватало еще двух рук по ощущениям. Камень возвращал свои подлинные свойства и вид, стоило ему попытаться закрепить трансформационные изменения.

— Значит хорро это не дано, — вздохнул Агелар, — Дамард, Арикарда и другие воплощения Стихий, в ком магия нескольких базовых элементов сразу, тоже не могут. Только истинные Воздух, Вода, Огонь, Живая и Мертвая Материя и Эфир. В Дамарде и в Дарке слиты сила Воды и Воздуха, суть Арикарды и Светланы — Воздух и Огонь. Никто из них не может создавать цесмарилы, хотя и не нуждается в них для заклинаний.

— А Гай может? — тихо спросил Эвар, когда они шли в зал для «бильярда и танцев».

— Это большой секрет, — едва слышно усмехнулся Агелар, — Он пока не готов научиться этому, как не готов войти в Верховный Совет, — и громко поинтересовался играет ли Эвар на рояле.

Эвар играл. Музыка была его отдушиной во Внутреннем Поле, играя, он отдыхал, поднимал себе настроение, примирялся с реальностью. И теперь, добравшись, наконец, до прекрасного инструмента, он мог бы провести за ним не один час.

Только Агелар налил всем скотч, только Даника успела осмотреть все диковинные для нее предметы мебели, а сам Эвар вспомнить свои любимые композиции, в зале появились Айра, Кайлин и еще две незнакомые дамы. Одна, несомненно, калатари — горделиво статная осанка, пепельно-русые волосы, уложенные в аккуратную прическу, зрелая красота, присущая всем калатари легкость и изящность движений — дама была явно немолода, но несла свой солидный возраст легко и с достоинством. Вторая дама была аркельдом и походила на деревенскую тетушку преклонных лет: серебристые кудри, простая непритязательная одежда, скрывающая фигуру, но глаза молодые. Эвару даже показалось, она нарочно старается казаться старше, чем есть.

— Дари Тасима! Как я рада вас видеть! — воскликнула Даника, обращаясь к высокой даме калатари.

Та широко и приветливо улыбнулась.

— Дари Йольрика, дари Тасима, Эвар, Даника, Агелара и Айру все знают, — представила Кайлин всех сразу всем.

— Простите за неучтивость…

Дари Йольрика махнула рукой и засмеялась отчего комната наполнилась уютным домашним теплом и светом. Эвар поклонился.

— Рад встрече.

Дари Тасима исподтишка внимательно наблюдала за ним, равно как дари Йольрика, при этом обеим доставляло истинное удовольствие общение с Даникой, для которой магия силы Жизни была близка и понятна. Они явно были с ней на одной волне. Айра, утомившись, присела на диван и заговорила с Агеларом.

— Ты не будешь против, если я тебя ненадолго украду? — спросила Кайлин, положив руку Эвару на плечо.

— Вовсе нет, — растеряно пожал тот плечами и в тот же миг оказался в прекрасной крытой оранжерее.

Прозрачный стеклянный купол терялся в вышине, солнечный свет лился отовсюду. Вокруг порхали бабочки, росли пышным ковром цветы, по посыпанным гравием тропинкам сновали, пританцовывая, голубые ящерки, на зеленых невысоких деревьях висели похожие на вишню плоды.

— Где мы? — удивленно спросил Эвар, с любопытством оглядываясь по сторонам, — Здесь лето…

— Это владения дари Тасимы и дарика Наримара, тут всегда лето, — улыбнулась Кайлин, — по крайней мере, в этом месте. Сними, пожалуйста, свой макалит, — попросила она, достав из кармана и увеличив небольшую резную коробочку.

Эвар немедленно выполнил просьбу, сложив подвеску в шкатулку, Кайлин закрыла крышку. И Эвар вдруг почувствовал, как поблекли краски вокруг.

Ничего не изменилось, бабочки порхали, ящерки игриво привставали на задние лапки и застывали в нелепых позах, солнце светило. Просто все это уже не радовало само по себе. Да, интересно, да, ему по-прежнему комфортно, но…

Он не знал, в чем заключалось это упрямое «но».

— Так, понятно, а теперь идем сюда, — Кайлин взяла его под руку и провела по тропинке под сень зеленой беседки, в центре которой бил родник. Вода сбегала по каменному желобу вниз, в глубокий колодец, откуда после вновь поднималась вверх. Природный фонтан лишь слегка усовершенствованный магией.

— Сделай пару глотков, она вкусная, — посоветовала Кайлин, кивнув на собиравшуюся в мраморной чаше воду.

Вода оказалась очень холодной, с легким металлическим привкусом, который, однако, не портил действительно потрясающий вкус в целом. Чистая свежесть в ее первозданном виде.

Эвар ощутил невероятный покой и умиротворение, как будто реальность действительно поставили на паузу, время остановилось, все проблемы, эмоции, страхи, прошлое и будущее перестали иметь какое-то значение. И в этом крылось настоящее облегчение.

— Эй, так дело не пойдет, — засмеялась Кайлин, вновь открывая шкатулку, — ну-ка надевай, эта магия не для тебя.

Эвар вернул подвеску на шею и будто очнулся от прекрасного, но все же сна. Он находился в потрясающе красивом, переполненном магией месте, здесь все было удивительно и гармонично. Кайлин вздохнула.

— Вы разные. Это все осложняет.

— В смысле? — не понял Эвар, заметив ее тревогу.

— Айра тут стала по-настоящему счастливой. Ее оставила боль, как физическая, так и от воспоминаний, она радовалась, а ты просто засыпаешь. Тебе хорошо, но так хорошо бывает и тяжело больному под заклинанием обезболивания. Тебя лечит огонь. Дарка, кстати, тоже но он то Шторм, а ты не принадлежишь ни к одной Стихии, как и Айра.

— А Айру огонь не лечит?

— Она его очень боится, — вздохнула Кайлин, — что в общем-то объяснимо, ее природная магия ближе всего к Силе Жизни, а твоя почему-то Воде и Воздуху, при этом вы оба хорро. Ты прости, что я не сказала тебе сразу об этом небольшом эксперименте.

— Какие пустяки, — улыбнулся Эвар, — это действительно потрясающее место, я совсем не против погулять тут.

— Давай все же вернемся, не хорошо гулять по чужому дому слишком долго, пока хозяйка у нас в гостях, — засмеялась Кайлин, взяв его за руку.

Эвар также улыбнулся и в следующий миг вернулся в зал для бильярда и танцев.

— Ну, как? — хором спросили все собравшиеся там, видимо, уже посвященные в подробности эксперимента.

Кайлин рассказала все. Дари Тасима не удивилась, а вот дари Йольрика явно не ожидала.

— Я все же думала, все хорро принадлежат стихии Жизни, они же истинная раса, — всплеснула она руками, стоило Кайлин закончить рассказ.

— Я поняла, что он близок Воздуху и немного Воде, как только увидела его, — вздохнула дари Тасима, тепло улыбнувшись Эвару, — Я хорошо знаю этот холодок внутренней свободы, а тут еще и глубина эмоций Воды Конечно, хорро истинная раса, но они ничем не отличаются от калатари, ведьмаков и аркельдов Алаутара, в них течет магия тех же Стихий и по тем же законам. Я думаю, мы не найдем двух абсолютно одинаковых магических потенциалов среди хорро.

— Среди нас есть более сильные и более слабые маги, — заметил Эвар, — Я точно это знаю.

— Ты сильнее меня, например, — усмехнулась Айра, — Я это тоже знаю.

Агелар внимательно посмотрел на Эвара, потом на Айру и недоуменно пожал плечами:

— По-моему, вы как раз по силе магического потенциала равны.

— Они просто разные, — улыбнулась дари Тасима, — потенциал Айры во власти над живым, ее сила в защите. А сила Эвара сравнима с силой Воздуха и отчасти Воды — она более явная, однозначная. Вода делает его чутким и слегка тормозит экспансию, но Вода безжалостна настолько же насколько целительна. Айра же хранитель живого, она знает, что все живое связано и бессмертно, пока в гармонии с миром. Эта гармония — ее сила и ее же слабость.

— А ты не помнишь, кто из вас самый сильный? — спросила Кайлин у Эвара, но ответила Айра.

— Он самый сильный. Он просто предпочитает это игнорировать.

Эвар и Даника одновременно удивленно посмотрели на нее.

— Как и ты, моя дорогая, — добавила дари Тасима, — Уж поверь мне, ты даже не представляешь насколько мощная магия в тебе скрыта.

— Я не чувствую этого, — вздохнула Айра.

— Просто ты боишься, страх связывает тебя по рукам и ногам, — сказала дари Йольрика, — Но это пройдет и мы поможем тебе всем, чем сможем. Тебе и всем остальным хорро. Нет никаких сомнений, что вы часть этого мира и, помогая вам, мы помогаем вернуться в Алаутар его созданиям.

В зал ворвался всклокоченный Дамард, за ним вбежал молодой ведьмак, который, впрочем, застыл как вкопанный на пороге, видимо, оторопев от собравшегося высокого общества.

— Простите за неучтивость, мы поймали охотников на хорро, — задыхаясь, будто от бега, заявил Дамард, — рад всех видеть, простите, что прервал, но я должен вернуться к своим, а этих недоумков надо вылечить и наказать…

Кайлин быстро подошла к нему.

— Где они?

— В гостиной первого этажа, в сети, но у них обожжены ягодицы у всех…

— Чего? — засмеялся Агелар, — Это что за хитрый способ ловить охотников на хорро?

— Я нечаянно, — едва слышно пробормотал молодой ведьмак, так и не рискнувший сделать ни одного шага.

Кайлин, дари Тасима и дари Йольрика заспешили в гостиную. Эвар взял с рояля свой стакан со скотчем и протянул потерянному, не знающему куда себя деть ведьмаку.

— Выпей, полегчает…

Тот машинально опрокинул в рот содержимое и, прикрыв глаза, прошептал:

— Потрясающе вкусное зелье…

Агелар поманил его к себе.

— Отлипни уже, чего застыл?

Дамард в это время прямиком направился к барной стойке.

— Там в ящике лежит вино, — посоветовал Агелар, — Рассказывайте, что вы сотворили с бедолагами, почему у них задницы подгорели? — он вновь не удержался от смешка.

— Мы искали хорро, а нашли их, они попытались сбежать, а когда поняли, что это не так просто, напали на меня и еще одного студента, кинули в нас заклинанием чесотки, а я вчера весь день учился создавать огненный щит, чтобы обезопасить себя от тьмы хорро, если встречу ее, ну и… — ведьмак едва не всхлипнул, — Я вчера создал щит подпалив себе штаны и сегодня у меня машинально получилось бросить щит им в зад, а они заорали.

Агелар отдал ему и свой бокал со скотчем, едва сдержав смех. Ведьмак жадно выпил.

— Потрясающий напиток! Ужасно, ужасно глупо с моей стороны…

— Фордкар умеет удивлять, — весело заявил Дамард, наливая себе, Данике и Айре вина, Эвару и Агелару плеснул еще скотча.

— Фордкар? — хмыкнул Эвар, улыбаясь, — Интересное имя.

Айра также едва скрыла улыбку, с видимым удовольствием приняв бокал у Дамарда.

— Простите, я не представился! — мальчишка подскочил, как ужаленный.

— Ой, расслабься, не нервничай так, — посоветовал ему Агелар.

Из гостиной послышались голоса Ордъёраина и Волрклара, видимо, тоже уже узнавших о происшествии. Дамард кивнул Фордкару.

— Побудь тут, я пойду поздороваюсь, — и, взяв свой бокал вина, подмигнул Агелару, — выпейте, расслабьтесь пока.

Эвар вернулся за рояль, Даника уселась рядом с ним на вторую табуретку. Видимо, играть в четыре руки тут любили.

Из гостиной донесся хохот, Фордкар втянул голову в плечи.

— Пей, — посоветовал ему Агелар, — Никто тебя не покусает за твой нестандартный способ обезвреживать противников.

Даника сочувственно вздохнула. Эвар наиграл песню «я выживу», Айра спрятала улыбку за бокалом с вином, оценив иронию.

Фордкар немного пришел в себя после третьего бокала. Ведьмаки были мало восприимчивы к крепкому алкоголю, чтобы опьянеть ему потребовалось бы значительно больше. Дамард вернулся спустя полчаса, веселый и беззаботный.

— Так, охотники на хорро теперь полностью на попечении Верховного Совета, а нам надо возвращаться в лагерь, — скороговоркой проговорил он, подходя к жадно ловящему каждое его слово Фордкару.

— Мне нужно объяснить зачем я их так? — начал было он, но Дамард не дал ему договорить.

— Тебе не будут объявлять официальную благодарность за поимку этих преступников, все же ловил ты их не один. Но, возможно, по окончании нашей экспедиции сообщат о твоем неоценимом вкладе Верховному Магистру Крамбля, — на полном серьезе сообщил он, мужественно игнорируя ухмылки со всех сторон.

— То есть я правда не виноват?

— Ты поступил неординарно и достиг результата. Преступники пойманы, их ранения неопасны. Тебе не о чем беспокоиться, — кивнул Агелар, — Я же говорю, ты напрасно дергаешься.

Фордкар посмотрел на него и внезапно сообразил, что перед ним не просто молодой ведьмак, а член этого самого Верховного Совета собственной персоной.

— Простите за неучтивость, — в миг пересохшими губами вывел он, но Дамард уже уцепил его за локоть и вновь перебил.

— Я заскочу вечером, хорошего дня…

И исчез вместе с Фодкаром, приготовившимся разразиться покаянной тирадой.

— Для ведьмака пальори парень слишком непосредственен и беспечен, — улыбнулся Агелар, — интересный малый.

Тем временем в зал вошел Волрклар, следом прибежал Барт, очевидно только что побывавший а улице.

— Приветствую, господа, меня просили похитить у вас любезного дарика Агелара, — широко улыбнулся он, — если хорро будут найдены, сегодня, они поселятся у дари Йольрики и дари Тасимы. Ордъёраин просил помочь ему с защитными заклинаниями Огня во владениях Силы Жизни.

— Конечно, — тут же согласился Агелар.

— Госпожа Айра, не желаете ли вы посетить мои владения в качестве уже известного вам эксперимента? Вероятно, магия моего острова тоже способна оказывать на вас определенное воздействие, — слегка поклонился Волрклар.

— Я с большим удовольствием, — в глазах Айры зажглось любопытство, живой неподдельный интерес, — Когда угодно…

— Я вернусь за вами через несколько минут и мы отправимся.

Волрклар сделался похож на большого мурлыкающего кота, столько обаяния и заинтересованности было вложено в эти слова.

Эвар успел сыграть две песни Queen, пока Волрклар доставил Агелара на место, вернулся и, деликатно подав руку, Айре, исчез вместе с ней.

— Ну вот, обедать опять никто не будет, — проворчал лис, забираясь на обтянутый кожей полукруглый диван.

— Ты планируешь поспать? Музыка не мешает? — осведомился Эвар, подмигнув Данике.

— Нет, наоборот, мне нравится музыка, я специально пришел подремать сюда.

— О как! — тихо усмехнулся Эвар и заиграл колыбельную песенку своего детства.

Даника как завороженная следила за его движущимися по клавишам пальцами, вслушиваясь в незнакомые ей мотивы. Эвар вполголоса рассказывал ей о песнях Внутреннего Поля, о музыкантах — пианистах, певцах, композиторах.

В Алаутаре был популярен музыкальный театр, тут любили живую музыку, среди калатари и аркельдов было много талантливых певцов, ведьмаки и особенно ведьмаки марбо все сплошь обладали музыкальным слухом и достигали потрясающего мастерства в игре на музыкальных инструментах. Однако роялей до появления Дарка в Алаутаре не было.

— Доброго дня, я вам не помешаю? — в зал заглянула Карин, симпатичная девочка ведьмачка, сестра Агелара.

Накануне Даника не успела познакомиться с родственниками Агелара и теперь с любопытством смотрела на девочку, с трудом удерживаясь, чтобы не задать какой-то вопрос.

— Нет, что ты, проходи, — пригласил Эвар, — мы тут оберегаем лисий сон.

— И услаждаете слух, — донеслось с дивана ворчание.

Карин засмеялась

— Халиф тебя потерял, он даже не лает.

— Я думал, он с тобой и Орвирой гулял по берегу.

— Да, мы тренировались преобразовывать палки в игрушки для него, которые бы летали по заданной траектории, у меня почти получается.

— Сколько тебе лет, милая? — ахнула Даника, — Трансформационная магия начинается с 8 уровня.

— Я батъёри, — улыбнулась девочка, — мне тринадцать, заклинания до 10 уровня у меня получаются без цесмарилов, но часто кое-как.

— Прости, я не представилась, я Даника.

— Я знаю. Я Карин, — вновь улыбнулась девочка, — Вы целитель. Я тоже хочу стать целителем, когда вырасту.

— А что значит батъёри? — спросил Эвар.

— Это я, Ордъёраин, Кайлин, Агелар и Малика больше батъёри в Алаутаре нет, — с удовольствием пояснила Карин.

— Строго говоря, батъёри из всех тобой названных можно назвать только Ордъёраина, Агелара и тебя, — поправил ее лис, — Малика и Кайлин — прирожденные маги, технически они не батъёри. Батъёри — это каста ведьмаков Изначального мира.

— Как марбо или пальори? — уточнил заинтересованный Эвар.

— Да, в Алаутаре просто всего три ведьмака, относящихся к касте батъёри, других в Алаутар не заносило, — ухмыльнулся Барт.

— Кстати, я давно хотела тебя спросить, — Карин уселась рядом с дремлющим лисом и тому пришлось перестать изображать сонливость, — В Алаутаре рождается много прирожденных магов. Они не батъёри?

— Нет. Батъёри — это каста ведьмаков Изначального мира, — вновь повторил Барт, — если в Алаутаре у двух ведьмаков пальори магов рождается ребенок маг, он будет пальори магом. Как этот смешной мальчик Фордкар, с которым я не успел познакомиться. Кровь батъёри — это уникальная сила, в ней растворена магия Жизни Изначального мира.

Эвар и Даника также с интересом прислушивались.

— Ты и Агелар батъёри потому что ваши родители выпили крови Ордъёраина, но этого бы не произошло, если бы кровь Ордъёраина не была так много раз восстановлена во время лечения его травм в Изначальном мире самой Великой госпожой Солеа, создателем Алаутара. Поэтому я не думаю, что в Алаутаре могут появиться другие батъёри. Мне видится это невозможным, разве что госпожа Солеа вдруг решит привести сюда батъёри лично, — зевнул лис.

— Но разве другие ведьмаки батъёри не могут попасть сюда случайно? — удивилась Даника, — Ведь приходят же в Алаутар маги марбо и пальори…

— История Алаутара не знает таких президентов, никогда прежде сюда не попадали батъёри, по-моему для них путь сюда просто закрыт. Если бы кто-то из них попал сюда и погиб, я бы знал, — возразил Барт, — но такого не было.

— Госпожа Солеа не одобряет традиции ведьмаков батъёри, мне Гай как-то сказал, — заметила Карин.

— Вероятно, так и есть, — важно кивнул лис.

Зал наполнился звонким тявканьем, Халиф наконец-то нашел друга. Барт прыгнул ему навстречу и они, обгоняя и перескакивая друг друга, тут же удрали.

— Скоро подадут обед, — сообщила Карин, откидывая назад длинные белоснежные локоны, — Составите компанию моим родителям и мне?

Данике было слишком любопытно посмотреть на ведьмаков Изначального мира, отведавших крови избранного Великим Морем батъёри, чтобы Эвар рискнул отказаться, хотя проголодаться не успел. Сам он считал Орвиру и Кадъераина приятными, но обычными ведьмаками, хоть и сильными магами. Кадъераин внешне был ничем не отличим от ведьмака пальори, Орвира явно принадлежала к касте марбо, но дети их явно были из другого теста. И Агелара и Карин нельзя было отнести ни к касте марбо, ни к касте пальори. Они были высокими для марбо, но недостаточно высокими для пальори, к тому же обладали физической силой, что при изящности и стройности было трудно объяснимо. К тому же он чувствовал потенциал мага. И если Агелар, будучи воплощением Огня его не удивлял своей мощью, то Карин просто поражала. Среди всех, кого ему удалось узнать за последние дни, не являющихся воплощениями Стихий, Карин, несомненно, была самым сильным магом. Ее потенциал превосходил родительский и Стражей Порядка Калантака.

К вечеру вернулся Дамард в компании двух девушек хорро Шактиры и Каты. Эвар почти не помнил их, они же почему-то помнили и его и Айру по именам.

Кайлин сразу их перенесла во владения дари Йольрики, где девушки должны были набираться сил, отдыхать и привыкать к новой для них реальности.

Айра неожиданно изъявила желание после выздоровления пожить на острове Волрклара. Ее покорили его розы и говорящие всезнающие лисы, живущие в эфирном лесу. Волрклар, также оставшийся на ужин, был на седьмом небе от удовольствия. Эвар понимал, что прямо на его глазах зарождается бурный долговременный роман, но его не покидало ощущение, что Волрклар чего-то недоговаривает. Айра ему нравилась, в его намерениях на ее счет не было зла или двусмысленности, он своей симпатии нисколько не скрывал, чем удивлял всех, кто знал его века и даже тысячелетия, как дари Тасима, также заглянувшая в гости тем вечером.

Разговорам не было конца. Ужин растянулся на несколько часов. Только звери и Карин предпочли все же заняться другими делами, остальных из-за стола не вытянули бы никакие посулы, слишком интересны были беседы. Многие даже напрочь забыли о еде. Как Даника, Малика и дари Тасима, так заговорившиеся, что вспомнили, что так и не поужинали, только когда все остальные начали расходиться.

Где-то в подземельях южных пустынь скрывался еще один хорро Дарибаль, которого Эвар помнил чуть лучше. На самом дне его бездонной памяти всплыло это имя и отдельные факты, связанные с его обладателем. Дарибаль никогда не доживал до 30 лет, откуда-то Эвар это знал.

Айра ушла к себе раньше всех, утомившись в край. Ее уже мало волновал вид ее ран, она с удовольствием проводила время в обществе, но все же была слаба и нуждалась в отдыхе.

Шактира и Ката, по словам всех Верховных Магов, однозначно уступали в магическом потенциале и Айре и Эвару, однако тоже были близки магии Силы Жизни и во владениях дари Йольрики чувствовали себя абсолютно счастливыми.

Эвар поймал себя на мысли, что его счастливым делает целая цепь обстоятельств и факторов, самый весомый из которых болтался у него на шее.

Добравшись, наконец, в тот вечер до постели, он продолжил обсуждать происходящие события и их подоплеки с Даникой. Для нее пребывание в доме Верховных Магов, беседы с ними, само по себе было событием из событий. Ей казалось удивительным абсолютно все. Сам он больше удивлялся как быстро привык «к хорошему». Он боялся даже представить, что вернется в свою прошлую жизнь, хоть во Внутреннем Поле, хоть в зеленой долине окрестностей Катра.

Во сне он вновь блуждал по темным дремучим лесам, подземельям, городам прошлых жизней и многих миров. Он знал, что спит и ощущал себя в полной безопасности. Сны не имели над ним власти и не могли стать его реальностью, пока он знал, что спит.

Он видел в серо-бурой земле приграничных с пустынями юга территорий едва наметившиеся трещины. Дымное землетрясение должно было скоро начаться. Он не стал сосредотачивать на этом внимание, зная, что нельзя думать во сне о реальности, иначе сон быстро утащит его в очередной полный боли и страданий мир.

И снова он ощутил лисье присутствие, будто Барт смотрел на него спящего. Эвар резко открыл глаза, буквально вырвав себя из сна. Барта в его спальне не было. Даника мирно спала. Робкий рассвет еще не успел разогнать прятавшиеся по углам глубокие тени.

Эвар глубоко вздохнул и вновь провалился в сон, встретившись с Бартом нос к носу.

Он лежал на примятой свежескошенной траве, лис сидел рядом. Над головой низко летали куры, кудахча и роняя перья. Причем, размером эти куры значительно превосходили известные во Внутреннем Поле аналоги.

— Ты ходишь тропами снов, — буднично сообщил ему Барт, — и можешь это контролировать. Айра не ходит, Ката и Шактира не контролируют свои похождения.

— То есть они могут уйти и не вернуться? — Эвар не удивился новости, он это знал, просто в данный момент вспомнил.

— У них не так много магии, чтобы уйти невзначай, сон должен их увлечь и понравиться, им для перехода надо много сил затратить, то есть у них должен быть веский мотив.

— А я значит могу сдуру уйти? — вздохнул Эвар.

— Сомневаюсь, — хмыкнул Барт, ухватив низко летящую курицу за хвост, та взвизгнула петушиным сопрано, шлепнулась в траву. Лис не стал ее преследовать, когда та, вереща и распустив крылья, побежала прочь уже ногами.

От этой картины Эвару стало по-настоящему весело.

— Ты можешь контролировать свои сны, ты знаешь что ты спишь и даже если начнешь считать свой сон реальным, ты можешь проснуться по своему желанию или сжечь его. Правда последнее очень опасно. Айра сожгла свою способность ходить тропами снов и вместе с ней себя тоже, — невозмутимо продолжал Барт, любовно провожая взглядом белую курицу важно идущую мимо.

— Это значит мне нельзя расслабляться во снах, — хмыкнул Эвар.

— Можно, — заверил его лис, — Теперь ты знаешь, что способен контролировать свои сны и ты будешь об этом знать всегда, даже, если умудришься забыть. Подобное знание и есть твой оберег. Как бы крепко ты не спал, ты будешь знать, что можешь проснуться в любой момент в Алаутаре — своем истинном и единственном пригодном для тебя мире. А теперь, пожалуйста, иди-ка ты из моего сна, точнее, сна обычного немагического лиса, глазами которого я вижу всю эту красоту, я развлекусь, — плотоядно облизнулся Барт, следя взглядом за очередной идущей на посадку курицей.

Эвар засмеялся и решил немедленно выполнить лисью просьбу, тут же проснувшись вновь.

За окном еще немного посветлело, Даника все также спала, уткнувшись в его плечо. Внезапно обретенные покой и ясность быстро и планомерно осваивались в его сознании, уничтожая тревоги, сомнения и глубинные страхи. Он заснул, больше в ту ночь сновидения ему не докучали. Он отлично отдохнул и решил для себя, что не видеть снов вовсе — это само по себе удовольствие.

За завтраком он даже расспросил всех, кого смог, о заклинаниях, которые могли бы гарантировать отсутствие сновидений. Таких оказалось целых пять, разной степени сложности и эффективности, но ему по разным причинам не подходило ни одно. Он не был калатари, ребенком, слабым магом, он не страдал сомнамбулизмом и ему не нужно было забывать сны как таковые, проснувшись.

У Айры от разговоров о снах разболелась голова и ей пришлось вернуться к себе.

Ордъёраин и Кайлин ждали новостей от Дамарда, который должен был перенести к ним раненного хорро Дарибаля, как только тот будет найден, оттого решили не отлучаться из дома.

Эвар и Даника, напротив, хотели пройтись, что они в итоге и сделали.

Владения Верховных Магов были огромны, домашний парк здорово походил на «городской», тут тоже были посыпанные гравием дорожки, фонари со световыми сферами, уютные лавочки под сенью раскидистых деревьев, клумбы с цветами, зеленые полянки, прекрасно подходящие для пикников, беседки, увитые плющом и цветущими ползучими растениями.

Орвира и Карин, вызвавшиеся побыть экскурсоводами, неожиданно наткнулись в этом парке на поляну ягод барики, из которой варили джемы и варенье, но никогда не ели в свежем виде. Барика — ядовитая ягода, однако яд нейтрализовывался кипячением в сахарном сиропе. Ведьмаки обожали десерты из барики.

Даника и Эвар оставили своих провожатых, бросившихся собирать неожиданно найденное сокровище, и отправились на берег моря.

Когда-то, жизнь или даже не одна жизнь назад, Эвар уже видел цветную гальку, обозначавшую линию прибоя и черные, мягкие, как шелк, пески пляжа и бескрайний неправдоподобно синий океан, относительно спокойный, поскольку владения Кайлин и Ордъёраина выходили к заливу Калан-Гелар-Отанак (в переводе с ведьмацкого «звездный свет в ночи»). Эвар видел все эти природные красоты по отдельности, но никогда все в одном месте.

Даже вскоре начавшийся дождь не испортил впечатления и не убавил восхищения от раскинувшейся перед глазами панорамы.

— Знаешь, я ведь никогда не задумывалась раньше, что такое счастье, — призналась Даника, взяв его под руку, — Моя жизнь всегда была ровной, довольно приятной, меня многое устраивало, у меня не было мотива думать о таких сентенциях. А сейчас эта красота и сопричастность к чему-то великому, мое удивительное чувство к тебе — все вместе делает мое сердце удивительно большим. Я счастлива, никаких сомнений.

— Я тоже, — улыбнулся Эвар, — и для меня это настолько удивительно, что я не могу поверить в реальность происходящего.

Дождь усилился, они не обращали на него внимания, в ушах шумел прибой, острый запах моря и соли щекотал нёбо. Они долго бродили по берегу, целовались и разговаривали о пустяках. А когда вернулись, застали в гостиной Дамарда, Арикарду, их супругов и Гая. Дарибаля к тому времени уже отправили к дари Тасиме. Его многочисленные ранения требовали долгого и серьезного лечения.

В Катре уже произошло дымное землетрясение, в связи с этим все ожидали прихода в Алаутар еще нескольких хорро.

Эвар весь день сомневался стоит или нет озвучивать всплывшую из глубин его памяти информацию, не считая ее особо полезной, но все же решился поделиться ею с Дамардом и Светланой, когда те засобирались обратно в Катр.

— Есть хорро, которые хотели умереть навсегда и стремились к этому, у них могло получиться. Однако некоторых из них вспоминали и призывали вновь в мир другие хорро, которые не хотели быть одинокими и вставали перед необходимостью иметь потомство. У хорро и от хорро не может родится не хорро, — улучив момент, сообщил он.

Дамард тут же перенес их троих в библиотеку, правильно считав желание Эвара не распространяться широко о том, что он собирался сказать.

— Они отличаются от остальных хорро? — заинтересовалась Светлана, не обратив никакого внимания на смену обстановки.

— Да, они не знают, что они хорро, — хмыкнул Эвар, — если, конечно, родитель не сообщит им об этом. А далеко не все «родители» сообщали.

— И как таким хорро жилось? — уточнил Дамард, — Это их меняло как-то по сути?

— В том то и дело, что нет. В подростковом возрасте они обнаруживали, что они «неведомая хрень» и, если «родитель» не прояснял ситуацию, и не заставлял их вспомнить, все, что они надеялись никогда не вспоминать, то сходили с ума, искали смерти, проваливались в другие миры, становились жертвами людской жестокости и невежества, в общем быстро умирали. И возрождались вновь уже по всем правилам, с собственной памятью и знанием о том, кто они и почему у них не получилось умереть навсегда.

— То есть они злились на «родителей» — подытожила Светлана.

— Это очень корректное слово. В некоторых случаях, это становилось причиной вражды и ненависти. Впрочем, не факт, что каждая такая вражда длилась больше одной жизни, тут я не уверен совсем. Возможно, это не имеет значения.

— Это надо иметь в виду обязательно, — оживился Дамард, — Может, ты знаешь кто с кем так враждовал?

— Дарибаль с Юной, Марут с Авророй, Зефира с Борардом, Микхель с Азалом. Азал, кстати, наш с Дарком общий предок, но технически среди наших предков есть и Микхель, — усмехнулся Эвар, — Когда-то они были друзьями, но Азал нашел способ умереть навсегда, а Микхель с этим не согласился, призвал его обратно в мир, став его отцом. Азал ему спасибо за это не сказал и началась отчаянная вражда, кто кого быстрее найдет среди смертных и прибьет изощренным способом. Именно род Халвейев регулярно рождал то одного, то другого. Азал перед тем как собрался умереть навсегда, как-то сумел избавиться от крыльев и стать по-настоящему смертным, более того, он в течении той своей жизни стал отцом человека, впрочем, нет, не человека, а все же аркельда, поскольку жена Азала была аркельдом и пришла с ним из Алаутара. Это единственный подобный случай в истории хорро. Так вот, я хотел прекратить их безумную игру «найди и грохни бывшего друга», видимо, поэтому я тоже родился в семье Халтвейя, — вдохнул Эвар.

— У тебя не получилось? — спросила Светлана.

— Я не успел найти их, моя последняя жизнь во Внутреннем Поле как-то уж слишком не задалась. Я стал одержим идеей все забыть и у меня почти получилось, — вновь вздохнул он.

— Когда ты себя едва не сжег, ты вспомнил все? — тихо спросил Дамард, будто страшась ответа.

— Не совсем так. Знания о каких-то событиях всплывают как воспоминания, иногда фрагментами, иногда всей логической цепочкой событий, я могу на этом не сосредотачиваться, эмоций у меня больше нет в памяти. Я их благополучно сжег. Я к чему начал этот разговор, если вдруг в Алаутар придут Азал, Микхель, Юна или другие обиженные друг на друга, их надо как-то примирить или не дать друг другу навредить. Опять же, не факт, что они до сих пор враждуют, мои сведения могли устареть.

— Я могу рассказать об этом родителям? — спросил Дамард.

— Конечно, если считаешь важным. Я могу и сам рассказать сегодня же, — пожал плечами Эвар, — это не тайна, просто я сам вспомнил обо всем два дня назад и не могу с уверенностью сказать, что из того, что я помню важно, а что нет. И да, мне кажется, Дарк не должен это пока знать.

Дамард задумчиво кивнул, а Света все же задала повисший в воздухе вопрос:

— Думаешь, Дарк тоже хорро?

— Однозначно нет, — успокоил их Эвар, — Но он Халтвей, пострадавший в некотором смысле от представителей моей расы. Если бы не Азал и Микхель с их привязанностью к его роду и с их нетипичными выходками, Халтвейи не боялись бы так странностей и магии и Дарк не оказался бы в психушке, — пояснил он.

Дамард откровенно выдохнул.

— Я не думаю, что Дарк из-за этого возненавидит хорро, он сам потомок хорро, вам это стоит позже обсудить самим.

Эвар кивнул. Дамард вернул всех в гостиную первого этажа, откуда они должны были отбыть в Катр.

Гай и Арикарда расспрашивали Данику о дымных землетрясениях, Дарк и Агелар над чем-то громко смеялись, Малика беседовала с Кайлин и Ордъёраином. Их недолгого отсутствия не заметили только Гай и Арикарда, во взглядах остальных читались вопросы или понимание, что ничего сверхважного не произошло. Дарк, к примеру, моментально потерял интерес, не почувствовав какого-либо беспокойства, Малика поняла, что скоро ей и так все расскажут и только Кайлин нахмурилась, задумавшись о чем-то своем. Агелар и Ордъёраин не придали значения, следя за всем происходящим у них на глазах больше по чисто ведьмацкой привычке, нежели действительно с какой-то целью.

Как только все отбывающие в Катр исчезли, Ордъёраин пригласил всех остальных сыграть в бильярд и послушать музыку. Вскоре к ним присоединились и родители Агелара. Эвар стал свидетелем ведьмацкого «среднестатистического» музыкального таланта. Он считал себя отличным пианистом, но его мастерство меркло на фоне ведьмацкого. Они играли потрясающие по сложности композиции, подбирая их на слух. Кайлин и Малика удивили умением играть в бильярд, не оставив Эвару ни малейшего шанса в пяти партиях из семи.

Между играми и музыкой Эвар рассказал о разговоре с Дамардом.

— Если ты вдруг вспомнишь еще что-то о хорро, нам лучше это знать, — оживилась Кайлин, — Все же мы почти ничего не знаем о вас и любая информация будет полезна. Если я правильно поняла, Дарк был связан с Алаутаром до того, как маг полнолуния сделал из него джина

— Именно, кивнул Ордъёраин, — Он потомок аркельда и хорро, ставшего аркельдом. Интересно, как ему это удалось.

— Я могу только предположить, — осторожно начал Эвар.

Все взгляды моментально обратились к нему.

— Наверняка я знаю лишь то, что он отказался от крыльев. То есть крылья должны были быть уничтожены, но тело сохранено. Что конкретно он сделал, я не знаю, но можно спросить у Дарибаля, он тоже «умирал навсегда», причем не однажды. Возможно, их способы были различны.

— Он сейчас об этом не помнит, — вздохнула Кайлин, — В его памяти сохранилась лишь прошлая и нынешняя жизнь. В прошлой он умер в 27 лет по-своему желанию и в этой он чуть было не умер в 27, уже по воле обстоятельств. Ужасно, когда существа с высоким сознанием уходят из жизни добровольно, это трагедия всего сообщества, в котором это происходит.

— Дарибаль практически никогда не доживал до 30 лет. Это я знаю, — заметил Эвар.

— Откуда? — вдруг спросил заинтересовавшийся Агелар, — Ты знаешь о других хорро явно больше, чем они о тебе, ты сильнее многих, по крайней мере, Шактира, Ката и Дарибаль не сравнимы с тобой в силе магического потенциала.

— Вот этого я не помню, по крайней мере, на данном этапе, — улыбнулся Эвар, — Может быть, я самый древний из всех хорро, может, это часть моей магии знать все об остальных хорро.

— Можешь развернуть крылья прямо тут? — спросил Ордъёраин, разливая по бокалам напитки.

В ответ Эвар просто сделал это. Орвира и Малика не сдержали вздоха восхищения.

— Они огромные, — ахнула Кайлин

— И заметь, они белые! Даже будучи нематериальными, они абсолютно белые! Не полупрозрачные, не серебристые, — Ордъёраин тоже задумался.

Даника попыталась дотянуться до крыла, но пальцы прошли сквозь.

— Айра говорила, ее крылья были черными до того, как она их повредила, — заметила она.

— У Азала они бордовые, — вдруг вспомнил Эвар, — у Микхеля золотые, а у Юны пепельно-серые. У всех остальных серебристые и полупрозрачные. Я могу свои заставить казаться такими, — добавил он, немедленно продемонстрировав это.

Два белоснежных трехметровых крыла поблекли, превратившись в прозрачно-серебрящуюся паутинку, после чего вовсе пропали из вида.

— Я почти уверен, что у хорро есть иерархия, — заявил Ордъёраин, — Те, чьи крылья выглядят материальными, сильные маги, логично, если при этом они в этой иерархии стоят выше.

— Я никогда не правил другими другими хорро, — я это точно знаю, — усмехнулся Эвар.

— Ну, знаешь ли, мы тоже не правим Алаутаром, однако наши слова и решения имеют огромное значение для всех жителей этого мира, — засмеялся Агелар.

— Кстати, да, — кивнула Кайлин.

Ордъёраин многозначительно хмыкнул.

— Мои решения тоже имели когда-то значение для хорро, но я отказался от этого, точнее, я постарался сделать все, чтобы каждый хорро жил собственным сердцем.

— Точно у них есть иерархия! — прищелкнул пальцами Кадъераин, — Отказаться от власти может лишь тот, у кого она реально есть. К тому же власть не всегда бывает явной. У ведьмаков Изначального мира в городах нет правителей, но все знают, у кого есть реальная власть, а у кого ее нет.

— Это было слишком давно, — вздохнул Эвар, — И скорее всего, не слишком важно, потому как, даже специально стараясь вспомнить, я не помню ничего связанного с проявлением своего превосходства над другими хорро. Возможно, такие эпизоды всплывут позже…

— Не старайся вспоминать ничего специально, — улыбнулась Кайлин, — просто скажи, если вдруг что-то вспомнишь. Любая мелочь нам может помочь придумать, как уничтожить вашу тьму безопасным для вас и всех остальных способом.

— Хорошо, — он широко улыбнулся и с видимым удовольствием пригубил шотландского виски из поданного ему Ордъёраином квадратного бокала.

Оставшийся вечер был целиком посвящен бильярду, музыке и танцам. Эвар исполнил несколько композиций Внутреннего Поля и даже спел несколько песен. «Show must go on» стала хитом. Слов не понимал никто, но энергия песни и исполнения никого не оставила равнодушным. А когда, Эвар перевел текст, Даника и Малика принялись рифмовать его на пардэне. Подобные переводы были сделаны на песни «Слушай свое сердце» Roxxett, «Миллион лет» и «Ветер перемен» Scorpions, «Я выживу». Орвира в два счета подобрала мотив и скоро старые раскрученные во Внутреннем Поле баллады зазвучали на пардэне, в слегка изменившейся под новый текстовой ритм аранжировке.

Присоединившаяся вскоре к ним Айра не поверила собственным ушам, когда услышала это все, но как и Эвар осталась в полнейшем восторге. Впрочем, у Айры были и свои любимые песни, хотя ей петь их было трудно, а Эвар знал далеко не все из них.

Развлечение продолжилось и после ужина « Show must go on» проорали все по очереди в оригинале и в переводе, акапелло и под аккомпанемент.

— Эта песня похожа на заклинание продлевающее молодость, — в конце концов, заявила Кайлин, — ритм такой же.

— Значит, сегодня мы знатно омолодились, — засмеялся Кадъераин.

— В жизни столько всего интересного, столько тепла, любви, веселья, — вздохнула Даника, — Я решительно не понимаю, как можно хотеть добровольно расстаться с жизнью.

— С жизнью, наполненной любовью и счастьем, никто в здравом уме не захочет расставаться, тут ты права, — тихо ответила Айра, — вот только жизнь бывает наполнена болью, страхами, потерями, насилием и страданием тайным и явным всех живых существ вокруг. Увы, бывают не самые пригодные для счастливой жизни миры. В том, что некто с высоким сознанием решает добровольно умереть, виновата среда, в которой он живет.

— Главное, вы должны помнить, что ваш собственный мир не такой, — напомнила Кайлин, подмигнув ей и Эвару, — научиться заново ценить жизнь не так легко, как кажется, но вы справитесь.

— А мы поможем, — Даника обняла Эвара, легко коснувшись губами его щеки.

* * *

Следующие несколько дней пролетели почти незаметно. Гай, Дамард и Светлана пару раз заглядывали домой, главным образом чтобы несколько часов отдохнуть от походной жизни. А именно, принять ванну, поесть и поговорить.

Хорро не объявлялись, облаков тьмы также никто не находил. Экспедиция «Крамбля» вернулась параллельно к изучению природы дыма, висевшего над окрестностями Катра.

Шактира и Ката прижились у дари Йольрики настолько, что та предложила им остаться в своих владениях на правах помощников. Животные и растения ее чудесного леса требовали внимания и заботы. К тому же, Ката могла учиться в ее школе. Там она познакомилась с Карин и девочки быстро подружились.

Дарибаль медленно приходил в себя. В первые два дня он не просыпался вообще, что не мешало ему генерировать целые облака тьмы. Если бы не мелкая огненная ментальная сеть, наброшенная на пространство его спальни, которая сжигала тьму, прежде чем она становилась материальной, тьма бы прочно укоренилась во владениях дари Тасимы и дарика Наримара.

Ордъёраин все же сделал для Дарибаля еще одну макалитовую подвеску с Истинным Огнем. Когда хорро, наконец-то, пришел в себя он смог оценить ее эффект в первые же минуты. У Дарибаля преобладала магия Силы Жизни и Воды, Огонь его тоже лечил, однако, во владениях Силы Жизни тьма донимала его в основном во сне.

У Шактиры и Каты с тьмой были свои отношения. Они обе почти не генерировали ее, пока были вместе, но стоило им друг друга не видеть более суток, их охватывало уныние, быстро материлизующееся в тьму. Во владениях дари Йольрики тоже раскинулась огненная ментальная сеть, созданная Агеларом и Ордъёраином, сжигающая тьму на стадии попыток ее материализации.

Айра, как и прежде, больше молчала, чем говорила. Она полюбила гулять в парке, она с удовольствием слушала новости и истории за столом, но никогда и ничего не рассказывала о своей жизни сама. Волрклар приглашал ее к себе в гости и она всегда принимала приглашения. Даника спрашивала ее о прогулках по владениям Эфира, однако Айра говорила лишь о своих беседах с лисами, о том как красивы розы и удивительны зеркала в доме Волрклара, в которых по его желанию отражался любой уголок мира Алаутар.

Такое же зеркало стояло в гостиной первого этажа в доме Кайлин и Ордъёраина, с виду это было действительно огромное трехстворчатое зеркало, но стоило произнести заклинание, оно показывало любое место в мире, какое было нужно. Барт, находясь рядом с этим зеркалом, даже заклинаниями не пользовался, просто заказывал любую нужную местность и она тотчас появлялась «на экране».

В один из дней Эвар и Даника искали хорро, сидя перед зеркалом вместе с Бартом. Безрезультатно. Конкретных персон зеркало не показывало, можно было «заказать» просмотр местности, где конкретная персона могла в теории оказаться, можно было проследить за конкретной персоной, двигая изображение буквально по видимым явно следам. Эвар осмотрел все источники питьевой воды в окрестностях Катра, внимательно изучая следы вокруг них. Барт мог легко приближать изображение и даже настраивать «режим просмотра сверху». Ни облаков тьмы, ни хорро в тот день обнаружить так и не удалось.

Вечером они наведались в Калантак с Агеларом и Маликой, погуляли по городу. Эвар купил себе гир. После, Даника и Малика отправились выбирать платья, а Эвар с Агеларом беседовали о том, насколько необходим Калантаку ночной клуб и как его организовать.

Идея с клубом Агелару понравилась, он видел лишь одно затруднение — найти подходящее здание. Никаких бумаг оформлять было не нужно, работников можно было нанять за один день, просто разместив объявление в Кантоне — единственном по сути административном здании города, не считая «Круга Магов», где заседал Верховный Совет, который городом не правил и городские вопросы не решал, кроме исключительных случаев. Кантон же был и биржей труда и обителью Стражей Порядка и нотариальной конторой всего города и административно-хозяйственным департаментом, где решалось какие объекты общегородского имущества нуждаются в ремонте, какие необходимо переделывать, сносить и тд.

Кантон был огромным зданием в пять этажей, огибавшим по кругу почти половину главной площади Калантака. В свою очередь площадь Калантака превышала размерами все известные Эвару площади во Внутреннем Поле минимум в два-три раза.

— Мне идеально бы подошли развалины старого здания школы Ассагар, — признался Эвар Агелару, когда они удобно устроились у окна, выходившего на главную площадь, таверны в ожидании девушек.

— Там вокруг личные владения дарика Наримара, — заметил Агелар, — он мог бы сдать тебе в аренду эти развалины, но видишь ли, здание устроено так, что в него бьют все молнии всех гроз, пролетающих над Калантаком. Это небезопасно. К развалинам нельзя подойти и подлететь ближе, чем на восемьсот метров.

— Жаль, — вздохнул Эвар.

— Ты поговори с Наримаром, может он что-то и придумает, — предложил Агелар, заказав себе «горечь Лаукара» и плитку шоколада.

Хозяин таверны принес ему заказ лично, но не словом не обмолвился, что узнал в посетителе Верховного Мага. Тут не принято было докучать всем известным личностям своим повышенным вниманием. Это считалось неприличным.

— Мы даже незнакомы с ним, — улыбнулся Эвар.

— Вот это точно не проблема. Он сам хочет с вами всеми познакомиться, как и Дирксел-Ди. Это еще один член Верховного Совета. Просто они сейчас немного заняты. Наримар приемом новых студентов в свою школу, а Дирксел-Ди сезоном ураганов на Фиробархоре, возведением защитных щитов от бурь и гроз и усмирением идущих с Утаира атмосферных фронтов. Но как только эти дела будут завершены, они непременно придут на очередной ужин или музыкально-бильярдный вечер к нам, — широко улыбнулся Агелар и с видимым удовольствием пригубил черного густого и, судя по запаху, крепкого напитка.

— Почему горечь Лаукара? — не удержался Эвар.

— Попробуй…

Он осторожно отхлебнул и едва не заорал от внезапно холодяще-горького вкуса. Напиток не был холодным, но во рту будто все замерзало, стоило попасть на язык нескольким каплям — невозможно горький, до приторной сладости в послевкусии вкус.

— Это делают из лаукарской полыни. На материке Извир, где она растет, очень жарко и жители привыкли охлаждать все, до чего могут дотянуться, — усмехнулся Агелар, наблюдая за выражением лица собеседника, — Так вот, лаукарская полынь растет на искусственно охлаждаемой земле вокруг города, крайне перегруженного охлаждающими заклинаниями. Как-то винодел из Лаукара заметил, что на охлажденной земле растет совершенно уникальный виноград, местные ведьмаки тут же обратили внимание на растущую у них под носом лаукарскую полынь. Так, вдобавок к «сладости Лаукара» — это вино из того самого винограда с охлажденной земли, появилась «горечь Лаукара» — вот этот ликер.

— Я заметил, ведьмаки предпочитают крепкий алкоголь, — подумав, Эвар заказал себе «сладости Лаукара» для сравнения.

— В основном так и есть, — согласился Агелар, — Но, например, Ордъёраин предпочитает вино всем прочим напиткам, а Волрклар любит подбирать напитки к блюдам, иногда смешивая совершенно разные в одной посуде, о крепости он не думает. Дарк называет эту мешанину «коктейлями».

— Если я открою ночной клуб, там можно будет попробовать несколько коктейлей, я постараюсь воссоздать мои любимые вкусы из Внутреннего Поля.

— Обязательно поговори с Наримаром! Я тоже хочу, чтобы ты открыл свое заведение! — засмеялся Агелар.

«Лаукарская сладость» по вкусу здорово напоминала охлажденную сверх меры Мадейру многолетней выдержки. Вот только бокал не был холодным. Эвар даже капнул себе на ладонь немного — нет, комнатная температура, вино никто не охлаждал перед подачей.

Вскоре к ним присоединились девушки. Малика развернула длинный список покупок и принялась вычеркивать все, что успела купить. Эвар не сомневался, что она прекрасно все помнит и без подобных ухищрений, однако Малика любила порядок во всем. Даника же просто свалила пакет с уменьшенными в несколько раз покупками под стол и заказала себе зеленой ледяной воды. Эвар и у нее отхлебнул на пробу. Ледяная зеленая вода оказалась разновидностью мохито.

— В Катре это главный напиток днем, — пояснила Даника, — алкоголь в Катре пьют редко, даже ведьмаки плохо себя чувствуют, выпивая на жаре.

— А вечером? — слюбопытничал Агелар, пододвигая сосредоточенной жене свою развернутую шоколадку.

— А вечером катрцы спят, — улыбнулась Даника, — Никогда не понимала почему они не ведут ночной образ жизни. Большинство ложится спать за час до полуночи.

— Я думала, ты родом из Катра, — Малика слегка улыбнулась супругу и отломила себе кусочек шоколадки, — Твой отец живет там?

— Он прожил в Катре большую часть жизни, — кивнула Даника, — когда мне исполнилось десять лет, родители перебрались на Фойт — остров архипелага Калидар. Мои родители заключили брачный союз с ограниченным сроком, ради того, чтобы родить и вырастить ребенка аркельда. Потом я отправилась в школу Намариэ и родители расстались. Мама снова вышла замуж уже за калатари, ей всегда нравились мужчины калатари и осталась на Фойте, а отец вернулся в Катр, хотя он родом с Фойта сам, но вот Катр ему нравится больше, уж не знаю почему.

— И ты после школы Намариэ захотела жить в Катре? — удивился Эвар.

— В Катре проще зарабатывать на жизнь, там мало сильных магов, — усмехнулась Даника, — я рассчитывала за пять лет заработать себе на собственный дом в Калантаке, Марбере или Лаукаре, я девушка амбициозная. Только, думаю, мне в любом случае пришлось бы уехать раньше. В меня влюбился мужчина, которому я совсем не годилась в жены.

— Почему? — удивился Агелар, но, поймав осуждающий взгляд Малики, добавил, — Это, конечно, твои личные дела, извини за неучтивость.

— Ничего, — махнула рукой Даника, — это не тайна и причина банальней некуда, он просто более слабый маг, чем я. Наш союз не мог быть с обязательствами. Он захотел бы детей раньше, чем через 100 лет, а у меня 800 лет впереди, я не хотела бы пережить правнуков. Одварду едва ли суждено дожить до двухсот. И он хотел полноценный союз с обязательствами, я бы не смогла на это пойти.

Эвар задумался.

— Теперь выходит, мне суждено умереть раньше моей любви, — вздохнула Даника и посмотрела на него, — Конечно, я не стану связывать себя обязательствами.

— Моими детьми могут быть только хорро, — решив не предаваться грусти, улыбнулся Эвар, — Некоторые из них при благоприятных условиях способны доживать до 700 и больше лет, так что видеть старость собственных потомков тебе не грозит, если ты решишься на союз с обязательствами со мной.

Малике стало неловко от таких откровений, а вот Агелар откровенно веселился.

— Вот! Мы только что нашли способ призвать в Алаутар тех хорро, что не найдут сюда дорогу сами в следующие 300—400 лет!

Конец ознакомительного фрагмента.