Тень белого ворона

Ян Мир, 2020

Если верить старой легенде, в этот мир попадают худшие из грешников, которых не принял даже ад. Им был дарован шанс искупить свою вину. Но они его утратили. Они погрязли в ненависти, междоусобицах и войнах. Единственная надежда для оставшихся в живых – последний прибывший, чье появление возвестит о конце этого мира. Но что, если последний прибывший уже здесь?.. Рен нашел ее в снегу – хрупкую девчонку с медно-рыжими волосами. Как и все прибывшие, она не помнит, кто она и откуда. Однако явственно ощущает – в прошлой жизни она знала того, кто ее спас. Рен тоже чувствует с ней тесную связь. Хладнокровный убийца, наемник, он пытается объяснить ей – этот мир не прощает ошибок: проявление милосердия равноценно смерти. Кажется, девчонка не способна усвоить урок, но очень скоро она понимает – ради Рена она готова на всё.

Глава 4

Добро пожаловать в Бету

Сидя в машине, я следила за тем, как в свете фар Рен перешнуровывал высокие черные ботинки. Его пальцы ловко сплетали шнурки, завязывая крепкий узел. Рядом курил Удав. Стоило ему чуть сильнее затянуться, и огонек сигареты ярко вспыхивал в ночи. Недалеко на земле лежали два рюкзака. Рен выпрямился и покосился в мою сторону. Прямая гордая осанка, слегка надменный взгляд и едва уловимая насмешка. Сердце сжалось в неконтролируемом приступе беспричинной тоски. На смену ей быстро пришло удивительное чувство спокойствия, будто сейчас я находилась на своем месте. Какая-то часть меня шептала: «Я точно знала Рена». Губы против воли растянулись в легкой улыбке. Встречаясь со мной взглядом, Рен слегка прищурился. Интересно, ощущал ли он тонкую связь между нами? Торопливо распахнув дверь пикапа, я выбралась на морозный воздух. Снег заскрипел под подошвой. Стоило приблизиться к Рену, как он забрал из рук Удава синюю кофту. Передал мне.

— Переодевайся, — безразлично произнес он. — В Бете не должны видеть форму Псов.

Ничего не спрашивая, я взяла ее и бросила на капот. Повернувшись спиной, стянула с себя куртку, следом за ней теплую толстовку. Футболка немного задралась, и холод лизнул оголенную спину, заставляя кожу покрыться мурашками. Вздрогнув от пронизывающего ветра, я быстрым движением поправила футболку и через плечо оглянулась на Рена.

— Давай быстрее, — поторопил он, следом протягивая серого цвета парку.

От связанной из колючей пряжи кофты у меня зачесались руки. Накинув парку и застегнув молнию, я в ожидании дальнейших указаний посмотрела на Рена. Он поднял с земли один рюкзак. Отряхнув от снега, закинул на свое плечо. Второй предназначался мне.

— Ну все, дальше пешком. Тут недолго, — проговорил Удав, затаптывая бычок носком ботинка.

— Сам знаю, — лениво отозвался Рен.

Я подхватила свой рюкзак. Удав осмотрелся по сторонам, будто проверяя что-то.

— Вы там поосторожней, — попросил он.

— Не впервой, — хмыкнул Рен.

Они обменялись рукопожатиями, и Удав сел в машину. Опустив стекло, пожелал напоследок удачи, затем завел мотор. Рен махнул ему рукой. Пикап развернулся и поехал в сторону сектора Альфа. В моей голове зародилось смутное беспокойство. Последняя фраза Удава звучала как предупреждение.

— Не отставай, — холодно предупредил Рен. — Я тебя ждать там не буду.

Мы зашагали по направлению к сломанному шлагбауму, спрятанному за деревьями. Одна его часть уткнулась в снег, другая повисла на столбе, обещая в скором времени повторить печальную участь первой. Я шумно выдохнула. Облачко пара взметнулось вверх.

— Город разделен на два сектора, — прервал молчание Рен. — Ты была в Альфе. А теперь черед познакомиться с Бетой — самой опасной частью Вавилона. Там убивают людей не только из-за наживы, но и ради развлечения, — продолжил рассказывать парень. — Понимаешь, к чему я клоню? — криво усмехнулся он. — В Бете живут настоящие отбросы.

— Тогда, — мое горло перехватил спазм, — зачем мы туда идем?

— О нет, мы не просто идем в Бету, — в голосе Рена послышалось нездоровое возбуждение. — Мы возвращаемся домой, — в его глазах вспыхнул враждебный блеск.

Я сглотнула вязкую слюну и спрятала взмокшие ладони в карманы парки. Утопая в снегу, мы с Реном вышли к высокой статуе коня без одного копыта. Половина морды срезана, единственное уцелевшее око таращится в пустоту, на седле черной краской выведена бука Б. О том, что у коня когда-то был наездник, говорила только рука, крепко вцепившаяся пальцами в гриву. Страх льдом сковал внутренности. Нервно облизав губы и оторвав взгляд от статуи, я поспешила за Реном.

«Дом» встретил нас яркими огнями и шумными криками, прорезающими ночь. От сектора Бета к небу тянулись клубы серого тяжелого дыма. В воздухе чувствовался смог. Рен только раз оглянулся на меня через плечо. Удостоверившись, что я следую за ним, он продолжил путь. Старые покосившиеся дома стояли вразброс. Большая часть из них обрушилась под воздействием времени, другие каким-то удивительным образом выглядели еще пригодными для жизни. Но при рассмотрении оказалось, что жители сектора не делали различий между постройками. Даже в обрушенной части дома на втором этаже, закрыв недостающий кусок стены ширмой из нескольких покрывал, ютились люди. Тусклый свет лампы отбрасывал их тени, а ветер разносил запах пригорелой пищи.

Грязные улицы с мусором, вонь канализации и жженого пластика с резиной, дыры в асфальте, которые постоянно приходилось обходить или перепрыгивать, разбитые фонари, слепящие неоновые вывески, покореженные и разобранные машины, стоящие едва ли не на каждом углу, безвкусно украшенные забегаловки — все это не придавало очарования сектору Бета.

Довольно часто приходилось идти прямо по кускам металла или битому стеклу. И тогда я радовалась тому, что у обуви, которую мне выдали, крепкая подошва, не позволяющая острым предметам вонзиться в ногу.

Стены домов украшали граффити. Некоторые из них, закрашивая предыдущие работы, дорисовывали уличные художники. Под ногами валялись шприцы, баллончики с краской, окурки, пустые бутылки и клочки бумаги. Один из граффитчиков в заляпанной пятнами одежде, желая полюбоваться собственной картиной, сделал шаг назад, задев меня плечом. Не придав значения столкновению, он лишь слегка отодвинулся. Сейчас для него не существовало ничего, кроме собственного творения.

Стараясь не отставать от Рена и как можно меньше вертеть головой по сторонам, я ускорила шаг. Слева раздалась грязная ругань. На балконе, нависая животом над перилами, свешивался мужчина. Вся его речь предназначалась парню, стоящему неподалеку от подъезда. Тот скупо огрызался, провожая глазами девушку, балансирующую ногами на каком-то странном средстве передвижения из металлической пластины и крупного колеса. Прежде чем присоединиться к компании ребят, расписывающих стену, она окинула взглядом Рена. Послышались громкий смех и шипение краски, что под давлением вырывалась из баллончика.

Перепрыгнув очередную яму в асфальте, я наступила на кусок пластмассы. Она с треском сломалась под обувью в тот самый момент, когда из-за угла дома вышла неопрятная женщина в длинном изношенном балахоне. Из-под рваного подола, несмотря на зиму, виднелись перемотанные грязными бинтами босые ступни. Прижимая что-то к груди, женщина тихо напевала. Я пыталась не смотреть в ее сторону, но в итоге не удержалась. Заметив, что я, не отрываясь, разглядываю ее, женщина неожиданно зашипела и высунула раздвоенный язык. Подняв на уровень лица свою ношу — фарфоровую куклу ребенка с разбитой головой и длинными ресницами, — она начала трясти ею в воздухе. Держа за ногу игрушку и раскачиваясь, женщина принялась всхлипывать и причитать. Один глаз куклы закатился. Перепуганная поведением незнакомки, я резко отшатнулась в сторону, и это не укрылось от Рена. Подойдя ближе ко мне, он схватил меня за запястье, рывком утягивая вперед. Всхлипы женщины еще доносились до нас, когда мы свернули в узкую подворотню. Возле горящих бочек, в надежде согреться, собрались люди. Не желая вновь привлекать внимание, я уставилась под ноги, но все равно несколько человек повернули головы в нашу с Реном сторону и проводили хмурым взглядом. Подворотня закончилась таким же узким проходом, ведущим в переулок. В его центре возвышался черный каменный памятник. Застывший с преклоненным коленом и без головы, он двумя руками протягивал лежащий на ладонях мраморный меч с отколотой частью клинка. Заляпанный странными разводами пьедестал памятника вызывал чувство неприязни. Фонарь разгорелся ярче, вспыхнул и следом прозвучал звук хлопка. Улица погрузилась в темноту. Я тяжело сглотнула и кинула взгляд на Рена. Если в Бете так опасно, почему он не согласился с предложением Чайки оставить меня в лагере Псов? Он даже не предоставил мне выбор. Возможно ли, что Рен решил сделать меня частью своей жизни? Или у него другие мотивы?

— Рен, — хрипло позвала я.

Сердце учащенно билось в груди. Едкий страх неизвестности медленно заполнял сознание.

— Заткнись, — грубо приказал Рен и сильнее сжал мое запястье.

Его поведение стало агрессивным, а черты лица заострились. Не делая попыток вырваться, я поморщилась от боли и прикусила губу. От Рена исходили волны острой ненависти, заставив меня поежиться. Пройдя вперед еще несколько метров, мы поднялись по скользким ледяным ступенькам и нырнули во двор-колодец. Рен вместе со мной направился к зданию, обещавшему в скором времени рухнуть. Весь фасад дома, сужаясь к фундаменту, прочерчивала глубокая трещина. Подойдя к первому этажу, Рен громко постучал в наполовину забитое фанерой окно. Спустя несколько минут оттуда выглянуло неприятное лицо, испещренное множеством неровных шрамов.

— Чего надо? — злобно просипело оно, окинув нас беглым взглядом.

— Позови Тройку, — сдерживая металл в голосе, потребовал Рен.

— Нет его, — злобно выплюнули в ответ. — Ошивается около квартала Шизы.

Лицо втянулось в помещение и больше не выглядывало.

— Твою мать, — сквозь зубы выругался Рен. — Пойдем, — отрывисто бросил он мне.

Пройдя тем же маршрутом назад, мы поднялись по лестнице и свернули в соседний тоннель, где гулял сильный сквозняк. Под ногами противно зачавкало месиво талого снега. Ботинки заляпались грязью.

— Рен, — я вновь позвала его.

Его поведение пугало. Мне необходимо было удостовериться, что он трезво оценивает ситуацию и осознает происходящее.

— Закрой рот, — раздраженно произнес Рен.

— Да что с тобой происходит? — не выдержав, поинтересовалась я, пальцами цепляясь за ткань его куртки и потянув на себя.

Вместо ответа Рен рывком толкнул меня к кирпичной стене. Стоя за моей спиной, свободной рукой схватил мой подбородок и, немного приподняв его и повернув, насколько это было возможно, к своему лицу, впился взглядом в мои глаза. В нос ударил затхлый запах, щеку оцарапала неровная поверхность, а шею от неудобного положения пронзила боль. Склонившись надо мной, Рен отчетливо произнес: «Бесишь», после чего неожиданно отшатнулся и, сделав несколько шагов назад, врезался плечом в другую стену тоннеля. Зажав рот ладонью, Рен согнулся и крепко зажмурился. На его лбу выступили бисеринки пота, сквозь пальцы просочилась густая темная жидкость бордового цвета. Я бросилась к Рену, но он махнул рукой, словно разрезая между нами пространство, и таким образом давая понять — не приближайся.

Конец ознакомительного фрагмента.