Судьба семьи Мушар. Глава I

Яков Островский (2025)

Москва. Осенью 2024 года на территории престижного жилого комплекса «Глайд Плаза» происходит жестокое убийство. На расследование дела отправляются двое следователей — первоклассный специалист, ограждающий себя от социума прогрессирующей апатией, майор Артем Готти, и харизматичный старший лейтенант, Андрей Селецкий, человек с неиссякаемой искрой добродетели в глазах. Ни зацепок, ни записей с камер, ни очевидцев — лишь один косвенный свидетель, от которого никакого толка. Столь неординарное происшествие невольно наводит о мысль об участии сверхъестественного… Или чего-то иного — величайшего убийцы. Неуловимого хищника, что настигает жертву, затем же бесследно растворяясь в небытие… Столь сложное и крайне опасное дело потребует героев отдать все силы без остатка, сложить разбитую вдребезги головоломку, мельчайшие осколки которой похоронены в разных уголках мира и времени. Отголоски тягучей, мрачной истории, что затерялись не только среди нас, но и в мире мертвых.

Думаю, нельзя доподлинно вычислить корень человеческого страха. Речь о самом его зарождении в сознании человека. Квинтэссенция интегрированных генов в ДНК, детских травм, подростковых переживаний и взрослого стресса — это есть почва наших страхов, но не их ключевой источник. Забравшись поглубже, копнув в века; так сказать, пообщавшись с предками, можно вполне резонно заключить — иногда страх это что реальное, даже осязаемое. То, что тревожило нас, и наших отцов.

— Неизвестный прозаик

1 Незримое

Голос Андрея раздавался откуда-то издали, будто прорывался через звукоподавляющие перегородки.

— Зачем тебе сразу такое дело?

— Надо же работать. Давно мы выбираем чем заниматься по будням? — Голос Артема звучал слишком уж измученно даже для него самого. Недавний отпуск стерся из памяти как и бодрость, свойственная первым дням после отдыха.

— Это понятно, но сейчас делов хватает, как и всегда впрочем — бери да расследуй, — в скором темпе проговорил Андрей, — Тот магазин у Новаторской, что обнесли прям как ты вышел на работу с отпуска — так и стоит без продвижения второй день. Занялся бы, а то сразу в нырять в огонь после отпуска… Выглядишь ты не настолько посвежевшим.

Пасмурная погода ранней осени заставляла Артема ежиться в свою кожаную куртку при любом удобном случае. Униформа следователя хоть и была с утеплением, вероятно, зябкость и осенний холод заставляли чувствовать себя на эмоциональном уровне. Ответа Андрей так и не дождался. Напарники уже подъезжали к месту происшествия.

Место было оцеплено с семи утра, у жилого комплекса уже находились три машины и черно-белый фургон криминалистов. С этими ребятами у следователей и прочей полиции всегда был четкий и короткий разговор о результатах их работы когда дело касалось более углубленных деталей произошедшего — “Передадим в лабораторию, они посмотрят и передадут вам”. Артему и Андрею они нравились.

На повороте к комплексу стоял один из таких незабвенных контрольно-пропускных пунктов: будка охраны, сомнительного вида шлагбаум и двойная порция лежачих полицейских. Однако такая проверенная система, призванная защищать покой элитного района даже по меркам Москвы, сегодня ночью видимо дала сбой.

Рабочая будка охранника пустовала, рядом с ее дверью стоял Хадан, один из коллег напарников обручевского отдела полиции. Хадан обратил внимание на подъежавшую машину лишь после короткого гудка от Андрея. Резво повернувшись, Хадан кивком поприветствовал следователей, показал куда можно припарковаться большим пальцем руки, сжатой в кулак, и немедля вернулся к своему планшету для записей.

Осеннее небо, плотно затянутое тучами сутки напролет, так и намекало на вот-вот подходящий дождь, но пока на асфальте не виднелось ни единой капельки. Андрей припарковался на практически пустой парковке правее парадной метров на двадцать, где сейчас стояла основная группа сотрудников полиции.

В тот момент как Андрей заглушил служебный форд, Артем осознал, что всю дорогу даже не замечал прерывистое шипение патрульного радио, в котором можно было разве что угадывать отдельные фразы наподобие: “Патрульная машина номер…”, “Патрульный 27 принял…”, “Медслужба в пути…” и многие другие рабочие переговоры, оставшиеся без внимания Артема. В это утро голова у Артема была особенно тяжелая, будто почти все мысли вытеснило тревогой, что заставляла фокусироваться лишь на себе без видимой на то причины.

Следователи вышли из машины, не вкладывая ни толики эмоции переглянулись и двинулись к парадной номер 2. С каждым шагом у Артема неспешно нарастающе подбивало в висках. Его в лучшем случае пятичасовой сон уже как пару недель регулярно еще сильнее терял во времени. Артем связывал свою мигрень и давление только лишь с этим фактором. На комплексный анализ своего состояния времени было вагон, с одним лишь “но” — все оно осталось в недавно прошедшем почти месячном отпуске.

Подойдя к скоплению полицейских машин Андрей быстро проговорил, как бы не предполагая ответа.

— Все уже на месте. Я к ребятам, ты посмотришь на место, по стандарту?

Артем еле заметно кивнул. Подобное разделение напарников на местах, предполагающих работу целой группы сотрудников силовой структуры, было настолько же обыденным, как и утренний кофе для полноценного поднятия век.

Андрей подошел к самой дальней служебной машине, где сейчас сидел Роман Дорохов, младший помощник Следственного комитета, и крайне сосредоточенно писал рапорт о ходе работы полиции на месте. Еще пятеро полицейских стояли в небольшом отдалении полукругом, переговариваясь то по рации, то между собой. Андрей привлек к себе внимание Романа легким стуком по водительскому окну.

— Привет Ром, кто первый был на месте, предварительно установили что-то?

— Доброе утро, Андрей Юрьевич. — слегка дрожащим голосом протараторил Рома, — Матвей с Серегой Предельниковым приехали первыми. Сказали люди, в том числе и сообщившие, заперлись в квартирах, сотрудникам не открывали поначалу, сейчас ждем дознавания. А по произошедшему — пока в процессе, криминалисты наверху место убийства пока смотрят.

— Спасибо Ром. — ответ Андрея был вполголоса на полном выдохе, как бы знаменующим начало работы следователя на месте преступления.

Андрей двинулся к коллегам. Расспросы самого младшего по званию из присутствовавших особых плодов не принесли, да и не то чтобы кто-то сейчас понимал больше, чем Роман Дорохов, участью которого сегодня была практически дословная документация происходящего. Подойдя к остальным, на Андрея обратила внимания сразу вся бригада. После привычного рукопожатия Андрей начал отработанным вопросом.

— Всех с добрым утром мужчины, еще кто-то на подходе?

— Видимо вы последние Андрюх, — первым в разговор вступил майор полиции Дмитрий Рошников, по кличке Каспер. Самый высокий из всех присутствующих, лицо его было бледнее мела, что полностью оправдало данную кличку.

— Дожидались весь рабочий состав по месту, — включился в пояснения Харитон Ломач, инспектор районной госавтоинспекции, — Дальше даем место вам.

— Сержант Маковский, сержант Галкин, покидаем “Глайд плазу”, на пути в отдел, — в своей извечно строгой манере передал Матвей Маковский по нагрудной рации.

— Не знаю Андрей, труп в этом районе, да еще такая особа… Работки вам навалилось дай бог здоровья. — Впервые в разговоре прозвучал голос Павла Нотова, старшего лейтенанта, любящего при любом удобном случае протирать свои корректирующие очки, чем он и был занят в данный момент.

— Криминалисты сразу установили личность сразу как приехали. Документы лежали на входе, очевидец подтвердил — Каталина Мушар, француженка, состоятельная, в принципе как и все из “Глайд плазы” — Наконец дополнил Матвей по делу.

— Личность объявим после экспертизы. Кто подтвердил личность и кого уже опросили? — Слегка негодующе продолжал расспрашивать Андрей.

— Мы только краем обошли у ее квартиры, один мужик, сосед этой Мушар, вышел к нам и подтвердил. Антон Швец, криминалист который, по прибытию так же сказал что убили Каталину Мушар. — Ответил Сергей Галкин, один из двух сержантов, и наверное самый застенчивый из всех сержантов полиции на свете.

— Твою мать, да ладно… — Впервые за многие месяцы захотелось вновь закурить, — Спасибо ребят, хорошего дня, — вновь на выдохе проговорил Андрей.

Слегка отчеканив носком ботинка по асфальту, Андрей в бодром темпе удалился от коллег в сторону парадной номер 2.

***

Артем проводил взглядом Андрея до дальней служебной машины, затем секундно взглянув на темнеющие с каждой секундой тучи, повернулся к парадной, нырнул под сигнальную ленту и вошел внутрь. Первый этаж не заслуживал столь пристального внимания, которое оказывал на него Артем. Здесь располагался пустующий ресепшн, судя по пустому столу и небольшому слою пыли упраздненный за ненадобностью жильцам. Когда такой район находится под круглосуточной охраной и видеонаблюдением, вряд ли кому-то взбредет в голову всерьез беспокоится о своей сохранности, тем более в собственной квартире и при отсутствии веских причин быть мишенью для кого-то. Артем осмотрелся, ресепшн был встроен в углубление стены, находившееся слева от входа в помещение. Напрямую от входа была установлена двустворчатая дверь, ведущая к длинному коридору квартир. Напротив ресепшена было два лифта, как заведено для грузовых перемещений и поменьше для всего остального, также что обычно несвойственно жилым зданиям — третьим располагался технический с запертыми накладными дверьми, с виду гораздо более плотными нежели два других. Выхода на лестницу Артем не увидел, вероятно та была расположена за дверью к квартирам.

Легкое покалывание висках заставило Артема прикрыть глаза буквально на секунду, беда с головой беспокоило его сейчас не больше, чем отсутствие дождя даже при таком непроглядном небе. Нажав на кнопку вызова лифта Артем начал беседу с самим собой, дабы ожидание лифта, идущего с двадцать второго этажа, было хоть сколько-то менее скучным.

“Давно у нас не было такого дела, когда убили члена какого-то общества с тугим кошельком, еще придется терпеть все это бурление заинтересованных слизней в этом самом кошельке. Бедняги. Хоть бы без детей… ”. Раздумья Артема прервал сигнал прибытия лифта. Артем не слыл каким-либо качеством, что охарактеризовало бы его как труса или хотя бы боязливого человека, но тот испуг, что прошелся по всему телу, оставив холодный след пота у шейного позвонка, заставил бы дернуться всем телом любого.

Артем отпрыгнул к стойке ресепшена, вздернув руку на служебный пистолет. Из-за двери, ведущей к квартирам первого этажа исходил рев кого-то даже отдаленно не напоминающего человека, звериная ярость вперемешку со стоном от боли слились в этом грохоте. Затем последовал звонкий удар, лязг металла и как итог — воцарившиеся тишина, как все и было с минуту назад. Не успев расслабиться, все оттуда же Артему послышалось тихое всхлипывание, угадывался высокий тон, будто бы принадлежавший маленькому мальчику. Артем взяв себя в руки, технично выловил из кобуры табельный ПЛК и стал боком приближаться к двери, пытаясь вылавливать каждый шорох из нависшей тишины.

Ничего. Только едва различимый детский плач. Через несколько секунд еще тише. Артема не смутил и тот факт, что вопреки всем служебным инструкциям и банально инстинкту самосохранения, он не развернулся за помощью к коллегам снаружи, а пошел прямо к очагу опасности. В этот момент что-то ему как нельзя сильно подсказывало — там за дверью нуждаются в помощи, медлить было бы еще одним преступлением за еще только начавшийся день. Сменив стойку боком, Артем прильнул к стене рядом с дверью. Сделав вдох-выдох настолько спокойно насколько это было возможно, Артем прислушался к звукам по ту сторону двери. Плач ребенка полностью затих. Следователь слышал собственное биение сердца, и никак не мог теперь сдвинуться с места, но все так же внимательно слушал. Стук сердца перебили легкие шаги, уходящие от двери. Момент спустя шаги переросли в отчетливый бег кого-то не крупного, все это также напоминало передвижение ребенка. Артем не мог так и дальше терять время. Вынося правую ногу вперед Артем выполнил резкий поворот, с усилием приложился к двери и с этой инерцией вылетел в совершенно другое место.

За дверью находился длинный коридор, впереди не более чем в десяти метрах от него стояло три человека. По левую руку находился лифт, на стене справа под потолком была вмонтирована деревянная табличка с золотой надписью “22”. Широкий, идущий волной коридор квартир был огорожен сигнальной лентой как и на входе в парадную. Артем понял что находится на двадцать втором этаже того же здания, куда вошел несколько минут назад. В глазах мутнело от произошедшего, как и в голове не укладывалось что сейчас вообще произошло, кто мог так истошно орать, чей был плач и побег после. Из этих лихорадочных мыслей Артема вырвал оклик Антона Швеца, стоявшего уже прямо за сигнальной лентой.

— Артем Янович, как будто даже не припозднились. — Уперевшись руками в бока с дружеской издевкой произнес Антон, — Пойдем быстренько распишу что уже стало известно. Дальше двину сдаваться в экспертизу.

Антон Швец, мастер в своем профессиональном навыке криминалист обручевского отдела полиции, всегда вел себя изысканно по сравнению со всеми своими на порядок более угрюмыми и незаметными коллегами. Люди подобного толка нередко являются средоточием позитивных и одновременно презрительных взглядов окружающих, но Антон как никто другой умел располагать людей к себе. От него непрерывно исходило тепло и должное уважение в общении будь это беседа с друзьями или служебный разговор с коллегами. В силу своего характера, обычно даже рабочие разговоры были отчасти неформальными диалогами. Антон Швец, один из лучших в своей специальности сотрудников столицы, как ему тогда казалось, был назначен ведущим криминалистом на самое обычное дело о смерти.

С каждым шагом, приближающим их месту убийства, Артем ощущал как беспокойство с болевыми ощущениями постепенно отступают. Думать о произошедшем на первом этаже времени не было — впереди ждала работа.

— Чей труп нашли?

— Сейчас увидишь, слышал о твоей связи с ней. Прими мои соболезнования заранее, но сейчас будет неслабая картина. — Со стальной серьезностью в голосе заверил Антон Швец о предстоящем, — Плотная же у тебя шкура, выдерживать такие удары судьбы, дружище. Эх.

Артем насупился. Не до конца успев осознать произнесенное Антоном, они подошли к открытой двери в квартиру. Вход был стандартно опечатан красно-белой лентой, временная отпугивающая мера, парадоксально притягивающая всех любопытных зевак. В этот раз у места преступления стояла могильная тишина, пара теней от выразительно хилых силуэтов виднелись на двери в квартиру напротив, люди стояли дальше по коридору.

Оба пролезли сквозь горизонтальную ленту, натянутую в два ряда. Перед Артемом открылась столь пугающая картина, что держать себя в руках смог бы лишь человек с незаурядным опытом в делах со смертью и прочими ужасами, а лучше с пустым желудком и серьезным самообладанием.

Труп женщины лежал в холле, длинном и достаточно широком помещении, двери из которого вели остальные комнаты. Тело казалось нетронутым, но вся мраморно-серая зала была залита кровью. Отдельные прямые и длинные всплески струями покрывали стены, черный диван, стоявший слева от входа в холл квартиры, журнальный столик, вплотную придвинутый к дальнему краю дивана. В целом не было ни единого чистого места без крови или иных органических сгустков, в составе которых не был до конца уверен даже Антон Швец. Дело до экспертизы пока не дошло. Учитывая количество крови, степень беспорядка и всего остального, холл квартиры больше походил на место настоящей бойни, нежели на жилое помещение в элитном районе Москвы. Как такое могло произойти, и более ужасный по своей сути вопрос — при каких обстоятельствах? На такие вопросы уже без малого восемь лет отвечали напарники Артем Готти и Андрей Селецкий, соответственно капитан и старший лейтенант юстиции внутренних дел в должности следователей.

Впрочем ни разу не получалось ответить на главные вопросы следствия сразу месте преступления, даже при несчастных случаях. Несмотря на обилие крови вокруг, тело выглядело почти нетронутым.

— Каталина Мушар, пятьдесят два года, мигрантка из Франции. — Печально констатировал Антон, понимая что Артем все это знал и без его слов.

— Я не… — Только начал Артем, но тут же осекся. Подобрал последние практичные мысли в кучу и начал заново, — Катлин, этого ты уж точно никогда не заслуживала… Почему…

Возникающие вопросы не нуждались в ответах, все они проглатывались и уходили в пустоту, где до них уже не было дела абсолютно никому. На глазах Артема проступили почти незаметные слезы. Он прижался кончиками пальцев ко рту, начиная мысленно погружаться в рабочий процесс со всеми возможными усилиями. Таинственный эпизод с первого этажа теперь уже точно затаился в отработанной кратковременной памяти.

— Причину смерти установили? — запросил Артем.

— Множественные порезы, тупые травмы, да даже укусы есть. Проще выражаясь, тело разворочено в мясо.

— Не понимаю, чего? — риторически переспросил Артем, — Мы говорим об одном и том же теле?

Называть Каталину Мушар “телом” было для Артема чертовски непривычно, даже противно. Однако в текущей ситуации это было просто констатацией факта.

— Вот и я про тоже. Это кажется загадкой номер один на сегодня. — Сказал Антон с солидарным кивком в сторону Готти, — Тело Мушар жестоко изувечено, но одежда в порядке. За кровью не видно, но все что надето на жертве — без единой рванины. А еще, заставляет задуматься сама ее одежда, видишь… — Не успел закончить Антон.

— Она выходная. Значит, собиралась куда-то уходить. — Довершил Артем, все еще недоумевая от того кто лежит перед ним.

— Или только пришла домой, где ее и ждали…

Антон затяжно вздохнул, легонько похлопал Артема по плечу, сопровождая весь акт поддержки соболезнованиями.

— Может все же передашь дело? Работа над убийством близкого человека… Не стоит испытывать свой стержень и моральную крепость таким способом, понимаешь? — Антон попытался сделать вид полного понимания ситуации, но не до конца понимал кем Каталина Мушар была для Артема по-настоящему.

— Все нормально. — Иных слов Артем не смог из себя выдавить.

— Тоже мне нормально, не рушь себе психику сильнее необходимого, прошу тебя. — Предостерегающе добавил Швец и прошел в холл квартиры, аккуратно минуя разводы крови на полу.

Каталина Мушар лежала у двери в спальню. В трех метрах от дивана. Кисти рук были прорезаны до кости, что держала их неразрывно с телом. Засохшие лужи крови от рук были отчетливо видны и выделялись на фоне всей остальной жидкости. Артем пошел вслед за Швецом, изнутри холл казался еще больше. Потолок украшала цифровая панель, позволяющая выставить желаемое изображение или цвет освещения. Сейчас все пространство освещалось естественным серым светом из широкого окна за телевизором.

— Знаю что не уговорю тебя, но ты меня хотя бы услышал. — Сказал Антон и сел на корточки у ног Каталины Мушар.

— Видишь там кровь, у кистей. — Безответно продолжил Антон Швец, — Руки почти полностью отсечены. Кровь от этих ран другая, сильно отличается как визуально, так и по химсоставу. Экспертиза конечно покажет, но и сейчас я в этом уверен почти на все сто.

— Может кровь здесь появилась в разное время? — С догадкой Артем обратился к криминалисту.

— Может и так, но чтобы кровь одного человека настолько отличалась должно пройти не меньше трех часов. Поэтому скорее всего кровь от двух разных людей. От Мушар вероятно — вот, а эта… — Антон покрутил указательным пальцем как при подаче сигнала вертолету на взлет, — Вероятно еще один субъект. При анализе скажем точнее.

Дальнейшее объяснение Антона Швеца заняло около пятнадцати минут. Артем был введен в курс дела: растрепанные, редкими местами вырванные волосы жертвы указывали на то что ее таскали, синяки на кулаках говорили об отпоре женщины. Синяки также присутствовали на открытых частях тела, чуть выше ступней, по всей шее, что означало попытку удушения жертвы.

— Причина смерти? — Остановив монолог Антона, спросил следователь Готти.

— До вскрытия мы наверняка не заключим, но сейчас как вердикт осмотра — несколько резаных травм, точнее девять, нарушавших работу внутренних органов и спровоцировавших обильное кровотечение. Опять же, кровь Каталины видно отличается от всей остальной тут. — Антон повторно провел глазами вокруг.

— В остальных комнатах что-то нашлось?

— В спальне за телом разбита ваза, следов борьбы, да хоть каких-то следов насилия нет. — Антон пожал плечами.

Также криминалист отчитался, что кухня и квартирный коридор досконально осмотрены, явных улик для взятия в следствие нет. Экспертиза с чистых поверхностей не выявила присутствия третьих лиц.

— Пока только не успели осмотреть ту комнату. Вроде как должна быть спальня, но ни кровати, ни дивана, ни даже кресла — нет. Взгляни пока так, потом с Гутом пойдем туда.

Артем кивнул. Его взгляд в который раз удержал на себе оконный вид непроглядных туч, утягивающих небо. Они как будто давили на небосвод, пытаясь приблизиться к земле и стать густейшем туманом, к счастью — безрезультатно и невозможно. Правый глаз рефлекторно дернулся из-за легкого покалывания в виске. Артем обошел Антона, стараясь не провожать взглядом тело Каталины, и заглянул за приоткрытую дверь.

В квартире был выключен свет, пространство вокруг тело освещали два фонаря на штативах. Логично было предположить, что в неисследованной комнате должен был царить мрак, но Артем увидел свет, почувствовал тепло, все что находилось позади него вдруг резко перестало хоть как-то волновать. В этот момент вернулась здравая память, воспоминание о том из того самого лета. В тот жаркий вечер 12 августа 2008 года он встретил Каталину Мушар.

***

Рабочий день подходил к концу. Артем Готти, тогда еще младший лейтенант юстиции, вел служебную машину по улице Миклухо-Маклая и любовался вечным беспокойством столицы. На часах было почти шесть вечера. Близился час-пик, когда тысячи людей начинают тянуться домой, улицы заполняет хаос, управляемый лишь индивидуальным приличием людей. Хотя Артем и не вел патрулирование, но все равно оставался настороже, как и всегда.

Желание перекусить напоминало о себе урчанием живота еще с пропущенного обеда. День выдался на редкость тяжелым. Артему казалось что бумажная волокита съедала сил не меньше, чем физическая работа на улицах города. И вот, когда наконец пора было возвращаться в главное отдел, Артем решил задержаться и взять сэндвич в своем любимом Густаво. Приготовление понравившегося ему сэндвича заняло бы не больше двух минут, но встретиться с ним Артему было не суждено.

Недалеко раздался приглушенный, но от не менее пронзительный женский крик. Артем рефлекторно повернулся к окнам с видом на улицу. Единый поток людей скорым ходом протекал мимо окон Густаво влево. Рука Артема неподвижно висела на кобуре, он в резвом темпе вышел наружу. Толпа зевак стояла с телефонами. “Человек восемь, или десять, в случае необходимости разогнать не составит труда” — первым делом подумал Готти. Артем отнюдь не дружелюбно, но и с минимальным прикладыванием силы протискивался сквозь скопление людей. В центре описываемого наблюдателями полукруга лежало два человека. Среднего роста худощавый мужчина накрывал собой хрупкого вида женщину. Она всеми силами пыталась спихнуть с себя человеческий настил. Были слышно глухое и гневное иностранное бормотание с отчетливым грассированием. Неужели француженка? Небольшая встревоженная этой сценой толпа, в гробовой тишине пыталась запечатлеть каждую секунду действа. Артем подобрался к периметру полукруга наблюдающих зевак.

— Полиция! Всем разойтись. — Уверенно прикрикнул Готти, — Убирайте телефоны! Эй, Мужчина, твое имя?

Это всегда работало, Артем сфокусировал внимание на одном человеке, снимавшем все происходящее на камеру. Мужчина, встретившись взглядом с напряженным полицейским, попятился назад, убирая телефон в карман. Оставшиеся в толпе постепенно расступались от точки всеобщего интереса.

— Все понял офицер, — успокаивающе ответил гражданин, выставляя ладно перед собой.

Готти незамедлительно вернулся к происшествию. На форменной рубашке у него была закреплена служебная рация. Не теряя ни секунды он запросил на Миклухо-Маклая к Густаво ближайшую патрульную машину.

Двумя руками повернул лежавшего сверху. На правом плече мужчины Артем почувствовал какую-то влагу, кровь стекала на плечо упавшего. Он умело прощупал двумя пальцами пульс на шее и другой рукой большим пальцем на запястье мужчины, иных признаков жизни не было. Лежавший уже труп.

Артем незамедлительно склонился к лежащей женщине. Она поспешно старалась подняться на ноги и слегка покачивалась при каждом движении. Ее лицо выражало бессильную ярость, по-видимому, по отношению к умершему. Артем протянул ей руку с предложением помочь удержаться на ногах, женщина лишь отрицательно покачала головой, прижалась к стене. В ее растрепанных волосах также виднелась кровь.

— У Вас кровь, пройдемте довезу Вас до больницы. Сами пойдете? — Вопросы Артема были холодны, но лаконичны и по делу, что и требовалось от сотрудника при исполнении.

— Это была самооборона, на меня напа… — Спешно начала оправдываться пострадавшая, но не успела договорить, как ее настиг приступ головной боли, что даже заставил на пару секунд прикрыть глаза.

— Разберемся. Девушка, прошу Вас, давайте сначала в больницу.

За углом послышалась полицейская сирена. Машина на скорости повернула из-за угла и через пару секунд уже была у Густаво. Из машины вынырнула невысокая девушка, выглядела она слишком молодо для службы в полиции, но как всем известно, внешность бывает весьма обманчива. Увидев дальше по улице Артема, уверенным шагом, с рукой на поясе где была закреплена кобура с табельным пистолетом, она приблизилась к коллеге.

— Что у нас тут стряслось? — Серьезно как бы продекламировала приехавшая коллега Артема.

— Труп, мужчина, предварительно нападавший на девушку, — Показал Артем кивком головы в сторону кое-как державшейся на ногах. — Наташ, вызывай ребят из криминалистики и похоронных из бюро. Ты как видишь первая приехала, дождись ребят, проконтролируй чтоб огородили тут. Сейчас доеду с пострадавшей до больницы, так быстрее, оттуда наберу тебе, хорошо?

— Так точно, давай Артем. — Педантично подытожила Наталья Наумова, на тот момент подававшая надежды и амбициозная сержант полиции.

— Всем отойти. Все! Давайте расходимся. Съемка места проведения следствия запрещена! Если вдруг кому-то позарез надо в полицейское отделение — пожалуйста! — Убедительно она начала разгонять последних присутствующих на месте.

Наталья Наумова обращалась почти ко всем коллегам обращалась на “Ты”, вне зависимости от их звания. Исключение конечно составляли высшие чины силовой структуры, но с такими редко предоставлялась честь встретиться лично, да и подобная встреча сулила либо героическое награждение за, в прямом смысле этого слова, подвиги на службе, в большинстве своем такие награды выдавались посмертно; либо же так называемый трибунал, что вероятнее. Однако “тыканье” своих коллег по цеху никак не обесценивало подлинное уважение и дружелюбие, которое Наташа выказывала каждому нуждающемуся своей безвозмездной рукой помощи как по службе, так и в отстраненной от работы жизни. Она больше походила на современного рыцаря в служебных “доспехах”, которых рисуют в позитивных карикатурах и художественной литературе. Тем не менее, таковой была Наташа Наумова.

Артем довел до своей машины раненую женщину. Он всегда был резким и порой неуклюжим в движениях, однако разработанные рефлексы по части самообороны, использования табельного оружия и оказания первой помощи всегда работали на него, один раз спасся жизнь. Вот и сейчас, ведя женщину к машине, перекинув ее руку через шею и зафиксировав рядом с собой, его расторопность и понимание что делать при головной травме, спасали жизнь другому человеку. Артем подвел пострадавшую к двери переднего сидения, свободной рукой отключил сигнализацию, открыл дверь и мягко поддерживая голову посадил женщину на сидение.

— Держите голову прямо, облокотитесь на пристегнутую подушку, и вот — не опускайте. — Артем достал салфетки из кармана, взял из бардачка бутылку с водой и немного смочил их, — держите у раны.

— Со мной не так все плохо, как Вам кажется, но спасибо. — голос женщины стал уверенным. Взгляд был более ясным, но глаза все равно немного щурились от закатного света.

Готти в пару шагов обошел машину, сел на водительское и тронулся в сторону больницы. Выезжая с при тротуарной парковки он кивнул и бросил едва заметную улыбку в сторону Наташи, она ответила взаимно. Дальше взгляд Артема был устремлен лишь на дорогу.

Ближайшее приемное отделение было в чуть меньше десяти минут пути. К счастью, на дороге трафик машин успел рассосаться после час-пика в 18:00, хотя на часах сейчас было всего 18:37. Неуместных пробки не предвещалось, поэтому Артем решил ехать без мигалок.

— Вам не становится хуже? — не отводя глаз от дороги уточнил Артем.

— Как и говорила, все не настолько страшно. Нужный свет в глазах пока присутствует.

— Ваше имя?

— Каталина… Каталина Мушар. — Картавость последнего звука выдавало ее с потрохами.

— В двух словах сможете описать что там произошло, мисс Мушар, так же обращаются во Франции? — Артем ни на секунду не забывал что на службе, убийство человека могло лечь серьезной ответственность на нее, даже в рамках самообороны.

— На меня напали, пытались отобрать сумку. Во время испуга я обычно не кричу, так что попыталась сама отбиться от урода. — Каталина все же прервалась и прикрыла на секунду глаза, как бы справляясь со скрываемой болью. — Ударила, как вы говорите, эту скотину в колено, каблуком это должно было быть больно. Дернула за сумку и повалилась с ним назад.

Прочесав всю кратковременную память, Артем не мог вспомнить что видел хоть какую-то сумку на месте происшествия. Свои домыслы о неправдоподобности заверений гражданки он решил пока придержать, но и не сбавлял дознавательного темпа.

— Нападавший на Вас — мертв, мисс Мушар. — С оттенком упрека утвердил Артем, — Что произошло?

— Хрен его знает. — на повышенных тонах начала выражаться француженка, — Приложился об угол или головой в асфальт когда падал, меня что обвинят в убийстве?

Артем промолчал. Вид его сделался более хмурым, а разум устремился в раздумья о дальнейшей судьбе его пассажирки. Как бы то ни было, сейчас Каталине нужна была медицинская помощь, а не лишний стресс за свою участь. Готти решил немного успокоить ее, выдав субъективное, но в тот момент важное для Мушар мнение. Они остановились на светофоре.

— Вас ни в чем не обвиняют. Несчастный случай при самообороне не делает Вас виновной. — Это был голос морали, но никак не законодательства.

Каталина Мушар повернулась к Артему. Без жалости, лаконично и конструктивно она обратилась к младшему лейтенанту.

— Артем, правильно? Прошу Вас, все это просто чертова случайность, чертов день. — продолжала Каталина Мушар уже в виде монолога, — Мой сын… Я должна позвонить.

— До больницы пять минут. Сможете продиктовать номер, приедем и позвоню, предупрежу что все нормально. — Артем как мог старался разрядить обстановку.

Каталина прощупала карманы своих вельветовых штанов, проверила узкий карман своей запачканной белой блузы, куда вряд ли бы поместилось что-то больше клипа пишущей ручки.

— Еще и телефон выпал, или в сумке там остался, блять! — ярко выразилась Мушар, хлопнув себя по бедру.

Признаков агрессии Каталина никаких не подавала, разве что в отношении самой себя. Артему не терпелось прояснить ситуацию с существующей только в рассказе сумкой. Он решил позвонить Наташе с просьбой посмотреть вокруг на предмет упомянутой сумки. Прошло два гудка и Артем сбросил трубку. Каталина Мушар потеряла сознание и заваливалась к окну. Готти дернул руль вправо, завернул в первый же двор и сразу переключился на состояние Каталины.

— Каталина, слышите меня! — прикрикнул Артем. Никакого ответа он не ждал.

Он нажал на кнопку под своим сиденьем, выскочил из машины и подбежал к открывшемуся багажнику. Под мягким покрытием багажника находилась аптечка. Нашарив ее рукой — он схватил ее, тем временем уже перебирая ногами к пассажирской двери Мушар.

— Эй! Давайте же — держитесь! — Артем легко похлопал Мушар по щекам и сразу продолжил оказание помощи.

Готти снял тонкий пиджак, принадлежавший к общему темно-бирюзовому комплекту униформы, сделал из него сверток и подложил под ноги лежавшей на земле Каталины.

“Блять!” громко выругался Артем. Немногочисленные люди как бы невзначай проходили мимо этой плачевной картины, одаривая все происходящее сочувствующими, но в то же время каменными взглядами. Артем, к несчастью для ситуации, оказался растерян. Приемное больничное отделение находилось в паре минут пробежки от их внезапной остановки. Прошло не больше пары минут, Артем, опомнившись, подхватил Каталину Мушар на руки и был готов рвануть к больнице, как произошло необъяснимое.

Каталина очнулась, но сейчас вместо отливающих лунным светом серебристых глаз, которые сразу приметил Артем еще у Густаво, они наливались самой что ни на есть алой кровью. Невидимые венки и сосуды вокруг глаз начали вздуваться и проступать под кожей, превращая верхнюю часть лица в ужасающее подобие итальянской коломбины. На ее безмолвном лице застыло отчаяние и страх, такое выражение могло бы угадываться в лишь человеке, перед лицом неминуемой гибели, так сильно боявшемся за свою жизнь. Это неожиданно жуткое пробуждение оказало чуть ли не физическое воздействие на Артема. У него подкосились ноги, но кое-как он все же удержался на ногах и сбавил шаг, ноги диктовали свою инициативу остановиться и лишь невольно наблюдать за этими мучительными метаморфозами. Рука Каталины Мушар мертвой хваткой врезалась Артему чуть выше локтя, он почувствовал боль от ее впившихся ногтей, не слишком длинных, но было достаточно прорвать его служебную рубашку, в рукав тут же впиталась первая капелька крови. Артему хотелось закричать от вселившегося страха, но голос будто застрял в глотке. Неведомая сила запретила ему издавать какие-либо звуки.

— Мой сын… мой бесценный Марк, ему нужно… Нужна поддержка и любовь, какую может дать мама. — будто пребывая с чистом и ясном сознании, но с отстраненным взглядом в закатное зарево, отрывисто произнесла Мушар.

Готти не проронил ни слова, все они слиплись огромным комом и врезались где-то внутри, но воздух никак не мог прогнать их через связки.

Моментом позже в сознание Артема, как бы вместе с вонзенными пальцами Каталины в кожу начала вливаться память, самые разные, казалось не связанные между собой картины людей и мест. Все это походило на обрывки совсем неизвестных Артему событий. Артем Готти, будто пребывая в бестелесном виде, проносился мимо самых разных сцен с такой скоростью, что уследить за чем-то конкретным было попросту невозможно, но даже так из самых общих деталей было понятно — все эти вспыхивающие искры событий принадлежали к совершенно разным эпохам.

Шторм, корабль, каюта, мужчина держится за голову, перед ним стол, где стихийно катается бесконечно крутящийся компас. Ударивший с невероятной силой гром заставил Артем сомкнуть глаза, за то слепое мгновение переместив его в следующее место.

Погода стояла на редкость пасмурная, над облаками проступали острые змейки зарождающихся молний. Даже чувствуя себя абстракцией, Артем ощущал холодную сырость улицы, на которой он оказался теперь. Понурые люди сновали туда-сюда, нисколько не замечая его присутствия. Их внешний вид: дырявые болотные балахоны, тканевые ботинки и сбитые донельзя туфли, редкие темные мантии, похожие на уппеланды, проскальзывали в толпе, в большинстве же своем люди носили подобие современных рубашек, но куда более мешковатых, все так же темных оттенков. Примерно половина всех людей в толпе состояла из девушек и женщин в замызганных сорочках.

— Ярчайшая новость дня! Прошу подходите и взгляните что за чудо, пришло к нам из-за горизонта! — звонко кричал худощавый оборванец посреди улицы.

— Кто тебя нанял парень, пустые слухи-то распускать? — подтянул его грозного вида мужчина за и так уже рваный воротник, — Люмьер так и не вернулся, гнусный ты выродок. Не видишь что народ плачет об этом! Давай и тебе траура добавлю, скотина ты эдакая.

Не дождавшись ответа, лысый мужчина с редеющей эспаньолкой начал избивать казалось ни в чем не повинного мальчишку. Удар кулаком в грудь, близко к солнечному сплетению, парень начал задыхаться, ловя короткие вдохи воздуха как только мог. Второй молниеносный удар в верхнюю челюсть повалил беднягу на мощеную дорогу. “Я объяфню” только смог выстрадать лежавший мальчик, судя по крови, хлынувшей у него изо рта, он уже не досчитался пары зубов. На вид ему было не больше восемнадцати. Артем со звериной яростью старался сдвинуться с места, дабы остановить этот жестокий разбой. Всхлипывания лежавшего парня не находили отклика ни у кого проходящего мимо, все будто бы находились в трансе, влекущем их вперед по своим делам. Мощный удар ногой по бедолаге достиг и Артема, вышибив его в следующие более одинокие события.

Густой туман по узким улочкам со старыми слегка скошенными зданиями, не более четырех этажей в высоту. Кто-то разбил стекло, крик, ужасная видимость сквозь густейшую дымку, не хватало только ножа, чтобы ее разрезать. Раскачивающийся на палке фонарь в руках фигуры, неспешно, но верно приближавшейся к Артему. Что-то подсказывало бежать. Дверной скрип, который так хорошо ложился в бессловесные моменты нагнетания художественных ужасов. Артем повернул голову вправо. Дверь, ведущая в непроглядную глубь двухэтажного бежево-отсыревшего дома была распахнута. Темный силуэт с раскачивающимся фонарем уже находился в четырех метрах от Артема. Силуэт был на две головы выше Артема, длина конечностей слабо угадывалась в плывущем тумане, ярко выделявшем лишь отблески фонаря. Шляпа, роста неизвестному прибавляла высоченная шляпа с прилично выступающими от головы полями, сантиметров на восемь. Больше отражения света от фонаря ничего рассказать не могли.

— Кто ты? — с нескрываемой нервозностью в голосе спросил Артем.

Силуэт лишь склонил голову набок, потом на другой. Туловище незнакомца едва заметно потряхивало. Снова крик, из мрака открытого дверного проема выбежала женщина, темнейшая брюнетка, одетая в просторное темно-пурпурное пальто в пол, от ее переступи раздавался характерный щелчок каблуков. Резво подлетев вплотную, она легонько врезалась ладонями Артему в грудь.

— Простите меня за то что пришлось увидеть все это. Пора уходить, они уже знают о Вас. — С запыхавшимся видом протараторила она.

— Где я сейчас? — вопрос звучал странно и для Артема в том числе. Недоумение от происходящего пока не спровоцировало волну догадок о том что же на самом деле происходило.

Нос начал сверлить тлетворный запах гнили, во рту чувствовался металлический привкус. Огромный силуэт, уже находящийся за тончайшей вуалью тумана, размял шейные позвонки чуть ли не с грохотом, он стоял замерши уже в паре метров от них, но на его следующий шаг действием ответила женщина, сковавшая своими руками руки Артема. Незнакомка дернула Готти и не отпуская понеслась в черный дверной проем, откуда только что появилась. Громыхнул поистине звериный рев, как тот, что Артем слышал на первом этаже в Глайд плаза. За дверью, вместе с тем не выходящем из головы детским плачем. Лишь переступив порог они оба оказались в непроглядной тьме. Дверь наружу захлопнулась вслед за ними.

— Где ты? Вернись! Пожалуйста… — Артема захватило отчаяние от беспомощности в такой-то ситуации

Женщина бесследно растворилась в темноте. Артем не двигался, лишь единожды моргнув.

Открыв глаза его ослепил янтарный свет заходящего Солнца, привычный и так хорошо знакомый шум улиц. Он растерянно огляделся, упершись ладонями на капот своей служебной машины. Летние при сумеречные часы всегда радовали своей легкой прохладой и щадящими яркими лучами вот-вот скрывавшегося Солнца. Остывший капот его родного рабочего автомобиля дарил схожие эмоции. Артем встряхнул голову и как следует проморгался, обмозговать произошедшее мешала мысль о Мушар, что должна была быть без сознания, или… Артем оттолкнулся от капота и обступил машину с левого краю, где должна была лежать Каталина Мушар — никого нет, лишь крохотный подсохший кровавый отпечаток, видимо от ее головы, когда она еще была там.

Артем еще раз мельком огляделся, но кроме живых верениц людей вокруг не было ни Каталины, ни каких-либо подсказок куда она могла подеваться. Нахождение при исполнении свыше рабочей нормы дало о себе знать, по рации в машине и его нагрудной уже бренчали отнюдь не мелодичные сигналы вызова.

— Младший лейтенант Готти, прием. — сосредоточенность в голосе непроизвольно вернулась к Артему.

— Артем, докладывайте, что там происходит? — на линии связи была Юлия Савва, старший диспетчер обручевского отдела полиции.

— Здесь все в порядке. Нахожусь на пересечении Саморы Машелла и Академика Опарина, с пострадавшей на улице Миклухо-Маклая в половину седьмого направлялись в приемное, тут на Саморы Машелла дом 1. Но она… — Артем остановил мельтешащий взгляд на арке, ведущей во внутрь двора П-образного дома, он увидел Каталину, сидящую на скамейке у игровой площадки, метрах в двадцати от парковки, она махала ему рукой. — Она здесь, со мной, говорит что чувствует себя вполне нормально. Движемся дальше к больнице, прием.

— Хм, поняла Вас. Направляю к Вам свободную машину? — Настойчиво уточнила Савва.

— Нет, после осмотра врача доставлю потерпевшую в участок, конец связи.

У Артема напрочь вышло из головы, что Каталина, сейчас уже как ни в чем не бывало сидевшая на скамейке и легким подмахиванием руки зазывающая к себе Артема, была прямым фигурантом по делу со смертью мужчины у Густаво. Но больше всего в тот момент Артем желал хоть немного разобраться в только что произошедшей с ним чертовщине, а источник этой информации видимо был готов к мирному разговору. Быстрым шагом, регулярно переходя на легкую трусцу он подошел к Каталине. Мушар спокойно сидела на скамейке, сложив ноги крест на крест, и безэмоционально вглядывалась в пустые горки на игровой площадке. Бежать или как либо избегать Артема она явно не собиралась. Он встал рядом у другого конца скамьи, осторожно, не садясь рядом.

— Что все это значит!? — со злостью в голосе, на самом деле прикрывающей страх обратился Артем к Каталине.

— Простите меня, за то что Вам пришлось увидеть все это. — по голосу можно было заключить, что Каталина Мушар была эмоционально выжата досуха. Не осталось и нотки той растерянности, что она показывала в машине.

— Объясните мне, какого же черта все это было! Вот Вы теряете сознание, признаков жизни не подаете, а затем этот пиздец, Вы приходите в себя с жутким видом, вцепились мне в руку и дальше… Вкратце, если ничего не упустил. Все это было по-настоящему или я уже крышей поехал? — Артем не отдавал себе отчет о том, что звучит как минимум очень странно, и разговаривая с человеком, непосвященным в контекст, взаправду сошел бы за безумца, несущего какую-то несусветную чушь.

— Если попытаюсь все объяснить, меня точно закроют в лечебнице, не без Вашей помощи, Артем. — проклюнулась печаль, накатывающая на Каталину поверх сильнейшей усталости, — Мне так жаль, что Вы в самом деле через это прошли.

— Мы и дальше будем играть в загадки? Отвечайте, после такой чертовщины я готов услышать чушь и пострашнее. — Артем присел, держась все так же на другом конце скамейки.

— Как скажете, но я сама не до конца понимаю что к чему. Столько лет прошло, еще во Франции, когда родился мой сыночек, Марк. Прекрасный ребенок, спокойный еще в младенчестве, сейчас же еще к тому же миролюбивый и дружелюбный.

— Прошу, ближе к делу. — Артем сгорал от любопытства и нетерпения закончить этот долгий рабочий день.

— Сразу скажу, офицер, что я сама не верю во все такое паранормальное, но Вы сами все видели. — она замолчала на пару секунд, переводя дух. Артем более ее не торопил. — Подобные “галлюцинации”, начались с рождения Марка. Они случались крайне редко, может раз в несколько месяцев, и происходили только во сне. Когда Марку исполнилось два года, ох, мой бедняжка. Он начал мне рассказывать что ему снятся кошмары о плохих людях, что они делают другим больно, меня это насторожило, но тогда я подумала, что это могут быть детские переживания, связанные с взрослением или что-то такое. Затем они ненадолго прекратились, но к трем годикам Марк раз в несколько недель стал просыпаться в слезах, говорил что плохие люди вернулись. Мы посещали врачей, объехали весь Брест, потом даже выбирались в клиники Парижа, но никаких отклонений у Марка не нашли…

В следующие двадцать минут Каталина откровенно делилась с Артемом своими воспоминаниями и догадками из прошлого. Она рассказывала как отец Марка, Лиам, служивший матросом, ушел в моря по командировочному контракту к берегам северной Африки, так и не вернувшись. Чтобы попытаться наладить себя и их жизнь, Каталина пробовала оставлять ребенка с разными нянями, которых Марк бессильно ненавидел. О том как она постепенно начала чуть ли не физически чувствовать эмоции своего сына, а когда ему было плохо, страшно или грустно, видела картины из своих снов, но тогда они становились пугающе реальными галлюцинациями, из-за которых она не могла нормально работать. Увольняла нянь одну за другой и ей постоянно приходилось тратить деньги из наследства ее приемного отца, что выходил из знатного брестского рода Мушар.

— Единственное что я точно знаю — я нужна Марку, ему нужна поддерживающая и любящая родитель, что разделит с ним его странный психический недуг, который так и не смогли вылечить, что бы мы ни делали.

— Да уж, чувствую в своем рассказе Вы избегали сверхъестественных подробностей как могли. Спасибо. — натягивающая нервы тревога начала отступать от Артема, — Но раз эту жуть вы можете как бы “показывать” другим, знает ли кто-то еще об этом?

— Полтора года назад, сразу после переезда в Россию. Мы поселились у русской подруги моего покойного отца, с которой у него были деловые связи, Майи. Она знает о “непростом” состоянии Марка, но никакие видения ее не преследовали. Только она в курсе. — у Каталины Мушар подступили слезы. — Артем, прошу Вас, скажите как есть, у меня заберут сына, посадят в тюрьму за убийство?

— Нет, прошу Вас… не надо плакать. Дело по щелчку конечно не закроют, но на первый взгляд, в течение пары недель во всем разберутся, установят Вашу невиновность и вынужденную самооборону, и больше не побеспокоят. — он оперся локтями на колени, в размышлениях сцепил пальцы.

Во избежании рабочих неурядиц и разбирательств в ближайшие несколько минут им следовало уже ехать в полицейский участок для дальнейшего контроля. Артем, взглянув на наручные часы, спешно финализировал:

— Итак, пусть и звучит это хуже чем паранормальные шоу по телевизору, но возьмем все за правду. — Артем активно жестикулировал, разводил и описывал руками в воздухе фигуры, которые должны были способствовать его собственному пониманию, — Ваш сын, Марк, является “проводником” таких вот галлюцинаций, и у Вас есть способность чувствовать его эмоции. Я все правильно понял?

— Да, в целом Вы правы. — глубоким кивком утвердила француженка.

— Тогда последний вопрос, и нам пора в отдел. Из этих видений меня, скажу так — достала девушка, у нее были темно-каштановые волосы, длина как у Вас, цветастое пальто впол. Она как будто знала меня, понимала что все что там было — нереально, и вытащила нас оттуда. Мисс Мушар, Вы знаете кто это был?

— Нет, ни разу с ней не сталкивалась, нигде.

— Понятно, спасибо за беседу. Мы… Вы со всем справитесь, я лично прослежу за ходом этого дела. А теперь пора в участок.

***

Воспоминания молниеносно промелькнули перед глазами. Первая встреча с Каталиной Мушар всплыла в памяти Артема, затмив собой реальность. Это мимолетное путешествие в прошлое было похоже на одно из тех видений, что Артем видел находясь рядом с семьей Мушар, больше десяти лет назад.

Покалывание в висках отступило. Артем проморгался, перед ним была все та же престижная квартира в Глайд плаза, и на удивление просторно-пустая комната, соседствующая со спальней жертвы. Кому она принадлежала?

На место преступления вошел еще один человек, полноватый, одетый в черный дождевик, из-под которого проступала шелестящая роба криминалиста.

— Всех еще раз с добрым утром господа. О, Вы уже здесь, капитан, — проголосил Ян Гут, второй криминалист на месте, никогда не теряющий своего позитивного настроя, — Уже осмотрелись? Там в конце коридора стоит старичок, Константин, наш первый свидетель. Я его конечно не расспрашивал, а так, скорее пытался успокоить что делом заняты профессионалы, — жестом он тыкнул указательными пальцами на Артема и Антона Швеца, который сосредоточенно осматривал тело и попутно делал записи в свой планшет.

— И тебя с тем же, Ян, — хмуро, но дружелюбно ответил Артем, — Пока вы с Антоном тут, пойду подойду к, как ты говоришь, Константину и заодно к соседям. Как тут будете заканчивать — дайте знать ребят.

— Обязательно! — Гут потянулся к их разложенному криминалистическому футляру.

В их широком саквояже можно было заметить различные лупы для дактилоскопии, карточки для снятия папиллярных узоров и прочие инструменты, о назначении которых Артем уже забыл со времен учебы в московской академии. Его задачей, как и любого следователя на службе, было местное дознавание и сбор первых сведений о деле. Остальным предстояло заниматься уже в своем кабинете.

Ян Гут взял фотоаппарат и две увеличительных линзы. Артем выходил из квартиры Каталины Мушар под озаряющие его правую часть лица фотовспышки. Коридор был хорошо освещен. Вмонтированные круглые лампочки тянулись волной вдоль коридора и источали теплый бронзовый свет отчего темные глянцевые металлические двери с двумя золотыми полосами по диагонали походили на кривые зеркала. Артема остановили.

— Господи, Тём, мне жаль. Прими соболезнования, — отстрелял запыхавшийся Андрей, — Сам только узнал от ребят внизу кто жертва.

— Все норм… Все хреново, сказать тут больше нечего. Давай работать, Андрюх, — Артем всеми силами скрывал свою истощающую скорбь, — Где тебя там носило?

— Застрял в лифте, скотина он такая. Думал что вот приплыл мой рабочий денек. Потом сам открылся на пятнадцатом, и я погнал сюда.

— Занятно что у них в Глайд плазе такая беда с лифтами, ты что на третьем грузовом поехал?

— На каком третьем? — Андрей немного удивился как ему казалось непонятой шутке, которые так же редко исходили от Артема, как и падения метеоритов на Землю.

— Я о том что закрыт, с накладными дверьми.

— Тут всего два лифта, Артем. Но молодец, что пытаешься не терять юморок.

Артем краем взгляда обратил внимание на свою левую руку — у него начался легкий тремор. Он понял, что за одно утро пережил такое сильное видение, каких не было за все время его знакомства с Каталиной Мушар и ее сыном Марком. Звериный рык, плач ребенка, удар. Воспоминания о галлюцинации на первом непроизвольно напомнили о себе.

Андрей взглянул на свои механические часы. Стрелки уже крутили за половину девятого. Следователи по делу об убийстве Каталины Мушар, Артем Готти и Андрей Селецкий, дуэтом двинулись навстречу расследованию всей их жизни.