Жертва 2117

Юсси Адлер-Ольсен, 2019

Более десяти лет Асад работал в отделе «Q» копенгагенской полиции, оставаясь для всех загадочной темной лошадкой. Каким образом очутился он в датской полиции? Что известно о его прошлой жизни? И что скрывается за его именем? Газетная фотография сирийских беженцев, пытавшихся переплыть Средиземное море в поисках лучшей доли, и трагическая смерть одной из несчастных, что попали в объектив испанского журналиста, пробуждают к жизни демонов прошлого, терзавших Асада в течение многих лет. И одновременно начинается обратный отсчет до катастрофы, которая должна произойти в самом сердце Европы. Подготовкой чудовищных преступлений занимается Галиб, смертельный враг Асада. И в заложниках у Галиба оказываются самые дорогие для Асада люди. Впервые на русском языке!

14

Карл

— Ты знаешь еще что-то, кроме того, что Асад сейчас рассказал, Роза? — спросил Карл, когда Асад вышел помолиться и отдохнуть.

— Нет, ничего. Я впервые слышу бо́льшую часть истории.

— Я понял так, что ты пришла в управление полиции, потому что хочешь, чтобы мы помогли Асаду. Значит ли это, что ты возвращаешься к нам в отдел «Q»?

— По-твоему, у меня вид человека, который способен на это?

Взгляд Карла задержался на ее фигуре. Когда-то подтянутая и атлетически сложенная женщина стала пародией на саму себя. Вообще говоря, он был в шоке от бесформенной фигуры и вялых движений Розы. И прекрасно понимал, что за всем этим стоит.

— Ты хорошо выглядишь, — раздался сзади голос Гордона. — Конечно, ты на это способна, Роза.

Он что, уже пускает слюни только оттого, что она ему улыбнулась?

— Нам очень не хватало тебя и твоей головы, в меньшей степени твоих выкрутасов, Роза, но об этом вспоминать не стоит, — сказал Карл. — Чтобы разобраться в истории Асада, нам нужны люди, поэтому мы будем настаивать, чтобы ты вернулась. Выбор за тобой. Ты с нами или не с нами?

Неожиданно в коридоре раздался знакомый голос.

— Кто это с нами или не с нами? — В дверях появился Маркус Якобсен.

Он протянул руку Карлу и поздоровался с каждым, сияя улыбкой, которая предвещала хорошие новости.

— Как вы, верно, уже догадались, я совершаю обход отделов, чтобы всех вас лично поприветствовать. Это о тебе говорят, Роза?

Она с благоговением смотрела на него, забыв кивнуть. По непонятной причине у нее, похоже, была слабость к этому старику. Из-за его баса или больших рук? Кто поймет этих женщин!

Маркус наградил ее широкой улыбкой.

— Было бы хорошо для всех, если бы ты набралась сил и вернулась на работу. Я знаю, что тебе было тяжело все это время, так что, конечно, ты должна сначала все хорошенько обдумать.

Он повернулся к Карлу:

— Я начал обход с вашего отдела. Может быть, вы думаете, что я иду подряд с этажа на этаж, но это не так. Я сделал это намеренно, потому что считаю, что отдел «Q» проводит расследования эффективнее и успешнее всех других у нас в управлении полиции. Надеюсь, буду в состоянии не только поддержать вас, но и улучшить условия вашей работы. У меня есть небольшой подарок тебе, Карл, и Асаду, с которым ты работаешь в одной связке. — Маркус протянул Карлу две коробки.

Карл повертел их в руках. Это были суперсовременные часы, которые могут делать все что угодно. Черт, и как вообще обращаться с такой штуковиной? Он до сих пор не научился разбираться в кнопках телевизионного пульта, лежавшего на столике у кровати Моны. Может, прикажете почитать инструкцию? Он покачал головой. К черту, к черту, лучше он будет читать статью о правилах домашней уборки в Монголии. Хорошо, что у него есть Людвиг, который ему все объяснит, парнишка классно разбирается в таких вещах.

— Мм, спасибо, — сказал Карл. — Я думаю, что Асад уж точно будет очень доволен.

— В часы встроена система GPS, так что вы всегда сможете установить местонахождение друг друга. Ты мог бы, например, в точности определить место, где сейчас находится Асад?

— А эта система действительно точна?

Маркус Якобсен вопросительно посмотрел на Карла.

— Я спрашиваю, потому что сейчас он примерно в восьми метрах отсюда в своем, так сказать, кабинете, по другую сторону этого коридора.

Якобсен улыбнулся. Ларс Бьорн никогда не улыбался.

— Короче говоря, эти часы — высокая оценка вашего трудового вклада. И если у вас будут какие-то сложности, всегда обращайтесь ко мне, это вы должны знать.

Карл посмотрел на других и стал считать в голове секунды. Одна, две, три… На четвертой секунде заговорил Гордон.

— У меня есть проблема, — сказал он. — Мне постоянно звонит парень, который угрожает убить своих родителей и случайных прохожих на улице, когда дойдет до определенного числа в какой-то компьютерной игре. Я думаю, что он и в самом деле это сделает…

— Хорошо, что ты сказал!

— Он говорит по мобильнику, и у него одноразовые карты. Возможно, у него их много.

— Как долго это продолжается? — спросил Маркус.

— Несколько дней.

— С мобильными операторами связывались?

— Да. Парень говорит, к сожалению, только со мной и очень недолго. Он меняет карты мобильной связи и наверняка отключает мобильник, когда не разговаривает.

— И также наверняка у него захудалый старый телефон без GPS, — добавила Роза. — Так что всем нам надо очень много бегать, если мы хотим засечь его по передающим антеннам. И даже если удастся засечь, то не с точностью до десяти метров, как некоторым хотелось бы.

— Он говорит по-датски? — спросил Маркус, обращаясь к Гордону и полностью игнорируя завистливый взгляд Розы на коробки с часами.

— Да, и очень бегло, я сказал бы. Говорит как тинейджер или человек немного постарше.

— Почему ты так думаешь?

— Много модных словечек, но иногда проскальзывают выражения, характерные для людей более зрелых.

— Вот как?

— Однажды он сказал «умертвить» вместо «убить», «прикончить» или «шлепнуть».

— Гм. А как насчет местных особенностей?

— Как кто?

— Ну, можно предположить, например, что он говорит как те, кто живет в Рунгстеде или Гаммель-Хольте?

— Э-э-э, я бы не сказал. Но и не по-копенгагенски…

— И не так, как говорят на Фюне, или в Ютландии, или на Зеландии?

— Нет, в его речи нет признаков какого-то диалекта.

— Приготовься записать его в следующий раз, когда он будет звонить.

— Да-а… конечно, я так и делаю. Правда, записал всего один раз, и сказал он не так много.

— Не много — это тоже хорошо, Гордон.

Карл согласился. В полиции есть хорошие специалисты в области лингвистики и диалектов. Надо будет попробовать.

— В службу безопасности полиции обращались? — продолжил Маркус.

— Нет, пока не обращались. Но мы, конечно, собирались это сделать, — вмешался Карл.

— Почему этот парень звонит к вам, в отдел «Q», вы знаете?

— Нет, но я спрашивал его, — ответил Гордон.

На лице Маркуса обозначились лучики морщин вокруг глаз.

— Парень, конечно, читал про вас и знает, какие вы эффективные. Возможно, в действительности он хочет, чтобы его поймали до того, как будет слишком поздно.

Вау, удар прямо в точку, подумал Карл. Теперь уж Гордон не выпустит это дело из своих рук ни за какие коврижки.

Гордон почесал в затылке:

— А что еще мне надо делать, кроме как записывать разговоры?

— Обратиться в службу безопасности полиции, чтобы они тоже слушали эти разговоры.

Карл нахмурился. Какого черта, не хватало только, чтобы эти гиены прослушивали его телефон!

— Мы сами справимся, Маркус, — сказал он. — У нас свои методы для поимки идиотов.

Гордон хотел было возразить, но уловил блеск молний во взгляде Карла.

Карл сменил тему:

— У нас есть сейчас другое дело, Маркус, которое потребует много времени, несколько дней, а может быть, и больше.

И Маркус стал слушать Карла и Розу, которые по очереди пересказали то, что им поведал Асад.

Хотя начальник отдела убийств за свою профессиональную жизнь повидал немало, рассказ произвел на него гораздо более сильное впечатление, чем он ожидал.

— Боже милосердный! — сказал он и какое-то время сидел молча, переваривая услышанное. — Да, — сказал он наконец, глаза его блуждали. — Это, конечно, объясняет, кто такой Асад и почему Ларс Бьорн сделал все, чтобы дать ему другую биографию и работу, которая соответствовала бы его способностям. — Потом он обернулся к Карлу. — И он принял правильное решение, прислав его к тебе, Карл. Говорить о случайностях здесь не приходится.

— Покажи Маркусу газетные вырезки, Карл. Он будет знать, с чего все началось, — сказала Роза.

Карл пододвинул Маркусу пачку листков и показал фотографию женщины на верхней вырезке.

— Это Марва, жена Асада, а рядом стоит, конечно, одна из его дочерей.

Маркус вынул из нагрудного кармана очки для чтения.

— Фотография, как я вижу, сделана на Кипре несколько дней назад.

— Да, в Айя-Напе. Беженцы прибыли туда на лодке.

— А другие вырезки, о чем там говорится? — Он взял несколько штук и стал просматривать заголовки. — Вы их прочитали? — спросил он.

Карл покачал головой:

— Нет, я не успел. Но Роза всё прочитала, правда, Роза? — Он прищурился. — Она, понимаете, коллекционирует такие штуки.

По лицу Розы прошла тень. Вот черт. Неужели она способна еще смущаться из-за такой ерунды?

Девушка взяла самую нижнюю вырезку.

— Вот эта висела в моей спальне, там ее и увидел Асад. Это его практически парализовало.

Она сказала «в спальне»? Какого дьявола делал там Асад?

— Я сразу поняла, что случилось, — продолжила она. — Асад узнал утонувшую женщину. Она была для него кем-то вроде второй матери.

Все посмотрели на газетную вырезку. «Жертва 2117», — гласил заголовок.

— Что там написано?! — воскликнул Карл, а рядом, как громом пораженный, сидел Гордон с вытянутым от удивления лицом.

— Двадцать один семнадцать! — прошептал Гордон, собравшись с силами. — Это в точности тот номер, о котором говорил парень, что мне звонит. Когда он дойдет до него, то убьет отца и мать.

— Да, очевидно, парень читал эту статью… — после короткой паузы задумчиво сказал Маркус.

— Газеты всего мира вынесли этот заголовок на первую полосу, Маркус, — заметила Роза.

Тот наморщил лоб.

— Когда он начал звонить тебе, Гордон? До или после этих заголовков?

Гордон посмотрел на дату в газете.

— Точно после. Через день или, скорее, через два.

— А парень мог знать о связи между утонувшей женщиной и Асадом, ну и косвенным образом, с отделом «Q»?

— Нет, это невозможно! — сказала Роза. — Асад впервые увидел фотографию вчера, это я точно могу подтвердить. Но эта статья об ужасах, что творятся с беженцами, которые гибнут в лодках, каждого может задеть за живое. Поэтому я и повесила ее на стену, — объяснила она.

— Понятно. Но парень отреагировал на нее уж больно необычно, как мне кажется. Даже если мне захочется, я не отрублю матери голову только потому, что она кошмарный человек, — пробурчал Карл.

Начальник отдела убийств задумался.

— Хорошо, Гордон. Когда парень позвонит в следующий раз, сообщи ему, что знаешь про фотографию с жертвой номер двадцать один семнадцать. Скажи, что ты понимаешь его волнение, попробуй его разговорить.

Гордон с беспокойством посмотрел на него. Справится ли он с таким поручением?

— И еще, Гордон, — продолжил начальник отдела. — Сходи-ка и позови сюда Асада, или Заида аль-Асади, если он теперь предпочитает называть себя так. И мне кажется, не надо рассказывать ему про парня и это число. Сделаете это потом. У него и так уже достаточно проблем, верно, Карл?

Карл кивнул и вспомнил, как Асад появился у него в подвале больше десяти лет тому назад, назвал себя Хафезом эль-Асадом, сирийским мигрантом, в зеленых резиновых перчатках и с ведром для мытья пола. Но в действительности он был, значит, Заидом аль-Асади, спецназовцем, офицером со знанием многих языков, иракцем, почти идеально владеющим датским языком. О господи, каким же классным артистом он был.

Они обернулись к двери, в которую вошел Асад со своей кучерявой шевелюрой. Глаза его были усталыми, с лопнувшими сосудиками, он кратко поздоровался с Маркусом Якобсеном и поздравил его с новым назначением. Потом тяжело сел и выслушал Карла, который сообщил ему о том, что они уже рассказали начальнику. А теперь он может продолжить, если ему есть что сообщить.

Асад откашлялся и закрыл глаза, и, только когда Роза положила ему руку на плечо, он стал говорить:

— Ларс Бьорн все-таки не смог в тот день встретиться с братом в тюрьме, как планировал. Это произошло лишь за два дня до казни. И когда он увидел его сидящего с закованными за спиной руками и лицом, которое было невозможно узнать, то понял, что иракцы выкачали из него все силы.

Асад поднял глаза и посмотрел прямо на Карла.

— Переносица у него была сломана, один глаз изуродован. Повсюду на теле были видны ссадины и синяки. Ногти черные. Ларс был в шоке. Им не разрешили говорить по-датски, и поэтому он не мог сразу посвятить Йесса в свой план. Но почему-то им дали больше десяти минут, и охранники вдруг ушли, по-видимому, таким был приказ.

Ларс говорил, что Йесс почти никак не отреагировал, выслушав его план. В какой-то момент Ларс решил, что Йесс скорее умрет, чем согласится предать миссию ООН. Но он вдруг расплакался. Это был конченый человек.

— Вот этого я понять не могу, — сказал Карл. — В чем проблема? После того как его отпустили бы, он рассказал бы прессе, что действовал по принуждению.

— Он был солдат, Карл, и тебе его не понять. Он был бы опозорен, понимаешь? В его мире…

— Нет, ни хрена не понимаю.

— Он знал, что иракцы объявят его опровержение ложью. Скажут, что силой вырвали у него правду, вот и все. И этого уже не изменишь.

— Но он же согласился с планом, так что же произошло на самом деле?

Асад наклонился вперед, словно у него скрутило живот. И продолжил.