Настоящий полицейский

Иван Прохоров, 2022

Майор полиции Данилов отморозок и трус. Но как водится на хорошем счету у начальства. Однако неожиданный поступок в ходе крупной облавы ставит крест на его будущем. Теперь у него только один шанс сохранить свободу – согласиться на участие в загадочном эксперименте. Выбор невелик, но что-то идет не так: в ходе эксперимента Данилов неожиданно теряет сознание и приходит в себя в собственном прошлом. На дворе октябрь 1995 года, ему снова тринадцать лет и впереди ровно неделя до бесследного исчезновения младшего брата и самоубийства матери. Шанс предотвратить то, что когда-то навсегда изменило твою жизнь – великий дар, вот только бороться с прошлым на поверку оказывается не так-то просто. Давно позабытые детали обретают новый зловещий смысл, а восстающие события прошлого чудовищным образом перестраиваются, приближая повторение катастрофы. Остается лишь одна надежда: попытаться в 13 лет стать тем, кем так и не сумел стать во взрослой жизни – настоящим полицейским. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Высоко над деревьями кажется, что от зноя застыл не только воздух, но и время. Однорядные дороги в строительной пыли пусты, звенящие провода оставлены птицами, крыши построек серы как земля и сверху выглядят заброшенными хижинами из классических слэшеров. В ядовитом мареве на юге грязной группой скал белеют многоэтажки — исполинские ворота в неуютный пригород. А если вглядеться в плавящуюся даль на север, то можно увидеть над железнодорожной просекой полоску бетонного моста, на которой сереют неподвижные силуэты фур.

Но все же приятнее смотреть на запад — в пасторальном слиянии небесного и лесного океанов временные метаморфозы перестают казаться чем-то значительным. Если двинуться туда, то можно обнаружить под собой небольшую прогалину с асфальтированной площадкой, напоминающую конечную остановку в каком-нибудь захолустье. Из тех, где никто не живет и куда единственная маршрутка заезжает только чтобы развернуться.

От площадки лучами отходят три узкие дороги. Одна совсем короткая упирается в перелесье с заросшим оврагом перед железной дорогой. Другая тянется по вспученным колдобинам долгой буквой «Г» меж непритязательных дачных домиков, постепенно истончаясь в тропинку, ведущую в глухой лес. Лишь по третьей можно уехать отсюда — она ныряет к узкому мосту над заболоченной лужей и, поднимаясь, исчезает в пыли.

На первой дороге у самого перелесья стоит черный «Форд», в нем сидят двое мужчин. За рулем — смуглый с черными волосами, рядом — упитанный здоровяк. Они сидят здесь с утра и смертельно устали от зноя. Особенно толстяк — он непрестанно вытирает лицо платком. Редкая привычка — носить с собой тканевые платки, но не для него — мужчина страдает потливостью с детства. Окна с обеих сторон открыты, и можно услышать радио, которое окончательно лишает иллюзии (но не ощущения) о застывшем времени.

— Пробка на Новорижской эстакаде, на внешней стороне. — Рубящими фразами вещает голос. — Центральная улица, Носовихинское шоссе от переезда на железную дорогу. Стоит Ярославское шоссе от МКАД до Северянинской эстакады, заторы на Щелковском шоссе от поворота на поселок Восточный, стоит Батарейная улица от поворота в район Луговая до железнодорожного переезда. Проблемы на внешней стороне МКАД от Бесединского путепровода до Рязанского проспекта. Дмитровское шоссе от Северного проезда. Шоссе Энтузиастов от Свободного проспекта до Авиамоторной улицы. Заторы на Горьковском шоссе на всем протяжении Балашихи до Объездного шоссе. Пятницкое шоссе от деревни Федоровка. Сложности на Волгоградке от улицы Академика Скрябина до Люблинской улицы. Волоколамское шоссе — от улицы Ленина до Большой Комсомольской. Стоит Проспект Мира, Рязанский проспект, Каширское шоссе, внешняя сторона третьего транспортного от Спартаковской площади до Хорошевской улицы. Бульварное кольцо тормозит от Казарменного переулка до Никитской…

В тишине этот голос поднимается высоко, его слышно даже в лесу и дальше в овраге.

Между выездной и Г-образной дорогами позади машины метрах в тридцати — небольшой одноэтажный домик с антиком и вывеской на фризе — «Минимаркет». Если миновать тамбур с распахнутой железной дверью, открыть пластиковую дверь с тугим доводчиком, то можно обнаружить, что магазин тесен, а владельцы экономят на кондиционерах.

Ближе всех к двери прямо напротив холодильника с газировкой и соками стоит крепкий мужчина. В его голове туман, а в черных глазах под вечно сдвинутыми бровями — пустота. Несмотря на жару, на нем ветровка из полиакрила. Он чувствует, как промокла от пота спина, но больше всего его раздражают рукава, прилипающие к рукам. Он ругает себя, что надел поло, вместо обычной рубашки. Эту куртку он с удовольствием выбросил бы, несмотря на стоимость почти двадцать тысяч, но сделать этого он не может и дело не в деньгах, а в пистолете под левой рукой. Новый пистолет весит, как старый, но кажется, будто он таскает под мышкой гирю, а правый наплечник то и дело сползает на шею.

Взгляд его скользит по знакомым брендам, пока не замечает банку «Доктора Пеппера». Легкий ветер прошлого на миг развеивает туман в голове, но волевое усилие не дает мысли развернуться. Этим искусством он неплохо овладел. Ограничившись притупленным уколом, воспоминание затмевает мысль о тринадцатилитровом баллоне с гелием, который уже два месяца он возит в багажнике своей машины. Он рассчитывает достать его в одну из ночей на следующей неделе — вероятно ближе к концу, после того как сходит в супермаркет и купит бутылку виски. Взгляд снова останавливается на банке с газировкой «Доктор Пеппер». Откуда она тут среди привычных кока-кол и пепси без сахара? Неужели их еще производят? Он невольно вспоминает того, кто любил эту газировку. Тогда она была обычной газировкой, а теперь судя по ценнику что-то экзотическое. Что за дешевый развод? Ему никогда не нравился «Доктор Пеппер», также как шоколадные батончики «Пикник», даже когда они еще были в желтых упаковках и не всем по карману. Наверное, из-за вечно болящих зубов. Сам он всегда любил «Фанту» и только недавно узнал, что этот напиток изобрели в нацистской Германии в ответ на санкции, лишившие третий рейх нужного для приготовления «Кока-Колы» сиропа. Здесь в холодильнике тоже была «Фанта» — классическая апельсиновая и со вкусом манго и гуавы. Мужчина прищурил левый глаз, одновременно скептически приподняв левый уголок губ — единственная привычка, оставшаяся с детства, и взял «Доктор Пеппер».

Справа, у прилавка слегка покачиваясь, стоял низкорослый, но крепкий на вид молодой алкаш в рваной измазанной на спине футболке.

Он занимался тем, что приставал к двум подростком — к парню и девчонке лет четырнадцати, которые пришли в магазин за чипсами. Судя по одинаково вьющимся золотистым волосам, это были брат и сестра, а судя по чистым джинсам, модным кроссовкам и нарядным футболкам — юные москвичи, проводящие последние дни школьных каникул на даче.

Подростки и рады были, пожалуй, отказаться от чипсов и покинуть не слишком приятную компанию, но алкаш крепко сжимал руку парня, не отпуская после навязанного приветствия и последнюю минуту не переставая учил «салагу» «жизни», успев за это время поведать, что отсидел за убийство и все в округе знают его как «Князя». Что имелась в виду за округа, если поблизости были только небольшие СНТ и главное, зачем это было знать подросткам, похоже, вряд ли объяснил бы и сам «Князь», но когда тобой движет агрессия, вызванная алкогольным психозом, объяснения — дело десятое.

В таком глухом месте, очевидно, не так-то просто найти подходящий объект для выхода накопившейся ненависти — сойдет любой, кто слабее и кто хотя бы немного осознает себя личностью.

Подростки — идеальный вариант, тут даже провокации не нужны — достаточно чистой одежды и неосторожно блеснувшей неприязни во взгляде. Напрасно подросток тихо требовал «отпустить руку» и бросал взгляды на продавца — пожилого худого азербайджанца, прячущего улыбку в усы — ему тут проблемы точно не нужны.

— Не, а чё ты такой дерзкий?! — алкаш дергал за руку школьника, обдавая его крепким алкогольным амбре, пока из банки в другой руке на пол выплескивался коктейль.

— Отпусти. — Просил подросток.

— Не а чё ты там сказал? Кто алкаш?

Жизненный скилл явно уступал скиллу в PUBG. Кажется, еще немного и школьник расплачется.

— Разогрейте три бутерброда, — раздался рядом спокойный голос.

Азербайджанец деловито кивнул подошедшему мужчине, сжимавшему в руке «Доктор Пеппер».

На мужчину тут же обернулось лицо с плавающим взглядом в буквальном смысле налитых кровью глаз в окружении черно-лиловых фингалов.

— Э-э, — многозначительно протянул алкаш.

— Два с ветчиной и один с курицей.

Мужчина достал из заднего кармана джинсов бумажник, вытащил пластиковую карту.

— А ниче, что тут, бл… очередь!

Алкаш, наконец, отпустил руку подростка и совсем развернулся к мужчине. Тяжелый дух густого перегара смешивался с запахом несвежего пота.

— Ну, так жди своей. — Спокойно сказал мужчина.

Алкаш захлопал глазами. Странный субъект конечно совсем не годился на роль жертвы: выше ростом, крепкий и этот взгляд — нет, не воинственный и не самоуверенный, а скорее пустой, как будто тот, которого знает «вся округа» не более, чем колонна за его спиной. Но алкогольный психоз и невозможность упасть в грязь лицом перед подростками, которые теперь почему-то не спешили покидать магазин (сестра тянула брата за футболку, а он все смотрел на странного мужчину) вынудили его пойти в осторожное наступление.

— Не понял. Ты, бл…, кто такой вообще?!

На улице послышался шум отъезжающей электрички.

— А твое какое дело, кто я такой?

В пустом взгляде ничего не менялось.

— Тут бл… очередь!

Банка коктейля «BOND» со звонким стуком опустилась на прилавок. Капли забрызгали столешницу и упаковку мармеладных мишек «Харибо».

— Ты это уже говорил.

— Че?!

— Пластинку заело?

Азербайджанец протянул мужчине POS-терминал. На худом волосатом запястье блеснула циркониевая трубка браслета из матовых камешков.

— Давай выйдем, нах! — заорал вдруг алкаш, что есть мочи, но куда-то в сторону, как разразившаяся лаем бешеная собака. — Я тебе объясню нах кто ты по жизни!

— Ты уверен?

В глазах алкаша буйствовал целый коктейль разрушительных эмоций — от чувства обиды и неудовлетворенности до зашитой где-то на генном уровне тяги к саморазрушению, а в противоположном черном взгляде — все та же пустота. Такой же взгляд у мужчины был, когда он доставал «Доктор Пеппер» из холодильника и сегодня утром, когда он встал с кровати и зажег сигарету и вчера, когда он схватил за шею кухонного боксера и позавчера, когда он ударил в живот таджика и все последние десять лет.

Алкаш хмурился — наверное, ждал какого-то пояснения. И пояснение пришло.

— Двадцать один сорок семь. — Захрипела рация в кармане мужчины. — Кто на южном, ждите спецназ. Синий микроавтобус. Анна, Николай, Харитон. Как понял? Прием!

Внезапно вторгшиеся голоса также внезапно утонули в тишине вместе с треском рации.

Взгляд алкаша будто перезагрузился.

— А, — поднял он руки, будто сдаваясь, — все понятно. Гражданин начальник. Все понятно…

***

Майор полиции Данилов вышел из магазина в загустевший зной. Улица ожидаемого облегчения не принесла — та же духовка. Пока шел к черному «Форду», выключил рацию. От треска и голосов болела голова. Он не был старшим — к чему потакать привычкам, когда впереди ничего больше нет. Левая часть наплечной кобуры из-за перевеса впивалась в подмышку. Он сунул руку под куртку, чтобы поправить ее и случайно задел новый пистолет. Невольная мысль — а к чему эти сложности с баллоном? Ответ вызвал невеселую улыбку с привычным прищуром левого глаза. Потому что он был трусом — почему же еще?

— Ну, наконец-то, — встретили его мужчины в машине.

Тот, что сидел на пассажирском сиденье — крупный, полноватый, как Дональд Трамп вытирал насквозь промокшим платком круглое котообразное лицо, будто вымазанное маслом.

— Салфетки купил? — спросил он неожиданно высоким тонким голосом.

— Чего? — хмуро переспросил Данилов и, достав «Доктор Пеппер» швырнул пакет ему в окно.

— Ай, ладно, неважно. — Толстяк обрадованно сунул лицо и холеные руки в пакет. — Мои с ветчиной и курицей!

Данилов сел на заднее сиденье.

По радио женский голос негромко пел:

Школьная пора, и при всякой погоде пропадали пропадом мы во дворах.

Через года слышу мамин я голос, значит, мне домой возвращаться пора.

— Что за дичь! — чернявый на водительском сиденье стал стучать по кнопкам магнитолы.

— Это Овсиенко, дубина! — захохотал толстяк и откусил сразу половину сэндвича.

— Кто?

— Классику знать надо.

— Да иди ты с такой классикой.

Овсиенко сменил напористый с угрожающими нотками голос радиоведущего:

— По данным метеобюро Москвы и Московской области сильнейший грозовой фронт приближается к столице с северо-запада. На Москву обрушится сильный ливень, град и ветер с порывами до тридцати метров в секунду. МЧС рекомендует не укрываться и не парковать машины под деревьями и шаткими конструкциями. В городе объявлено штормовое предупреждение.

— Скорей бы. — Сказал толстяк, принимаясь за второй бутерброд.

Данилов открыл банку «Доктор Пеппер», сделал глоток. Пресноватый вишневый вкус тотчас перенес его в другой август, отозвавшись краткой вспышкой сладкой боли, и до рези в глазах яркая листва за окном расступилась, явив картины ушедшего. Удивительно, как многогранна память, даже вкус и запах могут вернуть в прошлое. Он вспомнил, как разбирая хлам перед переездом, нашел в шкафу сумку давно умершей матери и, почувствовав запах ее духов, испытал тот же эффект — будто годы исчезли на мгновение. Мужчина тряхнул головой и обернулся.

На пятачке никого не было, кроме алкаша, который, пошатываясь, как матрос во время качки, отдалялся в сторону «Г-образной» дороги. Невесть откуда взявшаяся большая белая собака оглушительно лаяла, кружась вокруг него. Алкаш грозил ей пальцем и что-то говорил — видимо учил отвечать за базар.

— Роман! — взмолился толстяк на переднем сиденье. — Да включи ты кондей, осталось полчаса от силы!

Чернявый покачал головой.

— Вот же хохлина экономная! — толстяк снова вытащил платок и стал вытирать шею. — Чешется зараза.

— Могу подкинуть контакты одного барбершопа. Там марокканец у них бреет так, что кожа потом как задница у младенца, — предложил чернявый.

— Ты бреешься у барберов? — удивился толстяк.

— Только там.

— И не в лом?

— Наоборот. Они еще массаж лица делают. Знаешь, как вштыривает, потом заряд бодрости на целый день.

— Ну, ты извращенец.

— Куда мне до тебя, толстый.

— И как ты можешь доверить, что по твоей шее какой-то негр скоблит опасной бритвой?

— Марокканцы не негры.

— Какая разница! Одно движение и чик. Я бы такое даже своей бабе не доверил.

— Ты ничего не понимаешь.

— Меня аж передернуло, как представил, — толстяк обернулся, — слышь, Игорь, во дает, а? Ты бы согласился?

— Возможно, если это будет негритянка… — Сказал Данилов.

— Да ну на хрен! Хотя… — Толстяк задумался. — Негритянка с опасной бритвой… В этом что-то есть!

Неожиданно снова затрещала рация:

— Радио сорок пять тридцать шесть. Черную «Тойоту» нашли в грузовом туннеле под торговым центром! Передние двери и багажник открыты. Внимание! «Тойота» пустая. Повторяю! Пов-то-ря-ю! Предположительно — трое движутся пешком или бегом в сторону МКАД! Прием.

— Да че, бл…, там происходит! — разозлился чернявый, приглушая радио. — Два часа уже как закончить должны.

— Роман, а я тебе говорил, что мы на весь день тут закиснем.

— Тебе-то почем знать?

— Говорю же — салага ты еще! — хохотнул толстяк. — Так всегда бывает, когда много начальников собирается в одном месте.

— Тоже мне, открытие.

Данилов снова обернулся. На пятачке царило все то же безлюдье. И тишина. Вот только не было в этой тишине ни капли привычной для Подмосковья безмятежности. Она будто скрывала что-то. Странное чувство. Может дело в этой не по-августовски ядовитой жаре? В тревожном молчании птиц? Замерших в безветрии кронах? А может в странном гуле, исходившем из металлического ящика на вышке мобильной связи?

— Так что там с торговым центром? — спросил Данилов.

— Эвакуируют вроде…

— Зачем?

Чернявый пожал плечами и вдруг спросил:

— Игорь, а ты ведь следаком был?

Данилов не ответил.

— Иди ты! — удивился толстяк. — Игорян?

— Вроде, по особо важным, да? — чернявый обернулся.

Данилов остановил взгляд на пискнувшем и зажегшемся дисплее его смарт-часов. Они постоянно пищали и зажигались, когда он делал резкие движения, и Данилову казалось, что это не очень удобно, если ты полицейский при исполнении.

— Было дело.

— В следственном департаменте?

— В нем самом.

— А что ушел?

— С годами… устаешь от ненормируемых рабочих дней. — Данилов хлебнул «Доктор Пеппер» и, нахмурившись, уставился в окно, давая понять, что разговаривать на эту тему больше не намерен.

— Неплохо там, наверное…

— Тебе-то не светит, — хлопнул его по плечу толстяк, — получай надбавки шаурмой и купонами на бритье.

— Да ты все про деньги, толстый.

Данилов снова оглянулся и увидел, как высокий мужчина в бейсболке с сумкой на плече входит в магазин. Вдали, со стороны станции раздавались крики.

— Сделай радио потише.

— Да там уже давно орут.

— И стрельба была.

Рация снова затрещала, но кроме помех ничего не разобрать.

— Да выключи ты ее уже!

В этот момент из рации послышался четкий голос, как будто передающий был совсем рядом, а не в трех километрах.

— Задержали. Все.

И следом уже сквозь помехи другой голос — возбужденный, срывающийся на крик:

— Внимание всем! Заря! Это подростки! Задержали не тех! Трое все еще в розыске! Передвигаются в пешем порядке. Вооружены! Рост выше среднего! Прием! Двадцать один сорок семь, внимание… все заслоны на МКАД! Кто еще на Симферопольском тоже на МКАД!

— Что-то пошло не так, — злорадно сказал чернявый, — не удивлюсь, если они еще и с баблом ушли.

— Да, смешно будет. Два главка задействовали, собр, омон, бл…, двойное кольцо, вот головы полетят.

— Да поймают. Деваться им реально некуда.

— А торговый центр, он же напротив склада? — спросил Данилов, который был чужаком в этих местах, в отличие от своих коллег на передних сиденьях.

— Ну и что?

— То есть они оба выходят к железной дороге?

— Там станция в леске, Игорь, — ответил чернявый, — а к чему ты клонишь?

Данилов отхлебнул из банки.

— Да глупо как к МКАДу идти.

— А куда им еще идти? Позади склад, справа станция, за ней жидкая роща и дорога как граница, наглухо заслонами перекрыта. На МКАДе большой разъезд, три парковки, по их логике там затеряться, и тачку поймать как не..уй делать. Они же потому и бросили «Тойоту», что прямого выезда там нет.

— А железная дорога?

Толстяк брызнул газировкой от смеха.

— Да бл…, на электричке уедут.

— Ну, я бы поржал! — тоже усмехнулся чернявый.

— А почему нет? — спросил Данилов.

— Ты серьезно?

— Сам подумай. Народ едет с дач, к ним примешивается толпа из торгового центра, который весьма удачно для них эвакуируют. Небольшая станция посреди леса превращается в шанхай. А если в этой толпе они разделятся, то…

— Да, с эвакуацией это конечно нехилый косяк… Кто вообще ее объявил? От него до склада метров триста. Это же просто подарок.

— Возможно, кто-то ведет свою игру. — Данилов снова обернулся.

Женщина в футболке и спортивных штанах стояла возле дверей магазина, заглядывая внутрь. Затем развернулась и быстро зашагала в сторону «Форда» — видимо шла на станцию. Когда она проходила мимо машины, Данилов, через окно поинтересовался у нее:

— Что там в магазине?

— Закрыт, — недовольно бросила женщина.

— Закрыт?

— Придется тащиться в торговый центр!

— Там эвакуация! — крикнул ей толстяк.

— Ага, очень смешно! — ответила женщина и свернула на тропинку в перелесок.

— Да с электричкой стремный вариант, Игорь. Тут же все серьезно. Аппаратный контроль. Далеко не уедешь.

— А далеко и не надо, — глотнул уже сильно нагревшейся газировки Данилов, — я бы на их месте именно так и сделал.

— Как, Игорян?

— Прыгнул в электричку, выехал из периметра километра на два-три и дернул стоп-кран. Ищи их вон тут по полям и лесам, никаких тебе дорог, никаких камер, одни глухие СНТ кругом…

Данилов допил остатки «пеппера» и только теперь заметил, что с передних сидений на него смотрят два изумленных лица.

— Чего? — спросил он.

— Игорян, ты это… — Осторожно проговорил толстяк.

Данилову показалось, что он скажет: только не шевелись, у тебя тарантул ползет по плечу — почему бы нет при такой африканской жаре, но он лишь повторил:

— Ты это…

— Да чего ты мямлишь?

— Тут электричка останавливалась, — ответил вместо него чернявый.

— Где тут?

— Прямо тут — посреди леса. — Он вытянул руку в сторону перелесья и смарт-часы на его запястье загорелись оранжевым ободком и пискнули. — Когда ты ходил в магазин…

Внезапно ничего не значащие детали — закрытый магазин, звук отъезжающей электрички, высокий мужчина в бейсболке с сумкой на плече и обрывки странных сообщений по рации стали складываться в обретающую смысл картину.

Данилов вздохнул.

***

«Форд» медленно подъехал к магазину. Данилов вышел первым, не спеша поднялся по крыльцу. Заглянул через стекло, подергал дверь — закрыто. Внутри ничего необычного: холодильный шкаф, из которого пятнадцать минут назад он извлек «Доктор Пеппер», стеллажи с чипсами, витрина с кексами. За прилавком никого, только чуть приоткрыта задняя дверь с доводчиком, ведущая видимо во двор — за нею виден кусочек зелени. Интересно, что ей мешает закрыться? Данилов прищурил левый глаз, обернулся.

Толстяк стоял рядом, тяжело дышал, приоткрыв рот.

— Что там?

Данилов не ответил, посмотрел на чернявого, который стоял у машины.

— Отбой не дали? — спросил он у него.

Чернявый покачал головой. Данилову это не нравилось. Он не раздумывая, развернулся бы и убрался отсюда, если бы поступила команда о снятии оцепления. Дался ему этот магазин, даже со всей этой «картиной».

Но команды не поступало, и он не мог себе ответить, почему делает то, что делает. Он посмотрел по сторонам вдоль фасада, облицованного искусственным камнем, затем спустился с крыльца и прошел мимо закрытых рольставнями окон до угла. Боковой фасад переходил в облицованный таким же камнем высокий забор, за ними — металлические ворота с дверью.

Толстяк и чернявый двинулись за ним.

Данилов остановился у двери, прислушался, из-за ворот раздавалось непрерывное приглушенное тарахтение, он положил ладонь на дверную ручку, надавил, ручка поддалась.

— Игорь.

Данилов обернулся. Чернявый смотрел серьезно. Так серьезно смотрят те, кто любит играть в жизнь. Возможно возраст, он ведь еще молод и вроде недавно только женился, а может просто устал от рутины, далекой от того, что рисовалось в воображении, когда готовился к экзаменам в училище МВД.

— Может, стоит доложить?

Данилов приподнял брови.

— О чем?

Чернявый ничего не ответил, но его лицо оставалось все таким же серьезным.

— Мы просто проверяем, дубина. — Хохотнул толстяк. — Выдыхай!

Данилов приоткрыл дверь, и первое что увидел в крошечном заваленном дворе — спину парня в белой футболке, который накачивал компрессором заднее колесо «Газели». Он тер манометр о грязные джинсы и пытался там что-то разглядеть. Данилов обратил внимание, что «Газель» была заведена, хотя задний борт ее был откинут.

Он осторожно ступил во двор, осмотрелся. Напарники ввалились следом и чернявый позвал парня. Тот не отреагировал, продолжая суетливо копошиться у колеса. Данилов посмотрел направо и понял, что препятствовало доводчику закрыть заднюю дверь магазина. Из проема свисала безжизненная рука с браслетом из матовых камешков.

— Эй, оглох что ли?! — чернявый повысил голос, но парень на удивление искусно делал вид, что не слышит.

–Тсс! — зашипел Данилов, но было поздно.

Из-за «Газели» на них вылетел вихрь в виде угловатого здоровяка похожего на баскетболиста средней лиги со страшной головой. В руках он сжимал дробовик Сайга-12, ствол которого нацелился в грудь Данилову.

Майор отшатнулся не в силах оторвать взгляда от ствола.

— Вы кто такие нах…?! Руки бл…!

— Спокойно, — послышался голос чернявого.

— Хлебало завали!

Из-за спины великана вышел мужик в бейсболке — тот самый, которого Данилов видел входящим в магазин.

Данилов подумал, сколько секунд им понадобится, чтобы понять кто они такие: одинаковые короткие стрижки, куртки в жару и пистолеты под ними разглядеть не трудно.

А еще он подумал, что гориллообразный субъект с дробовиком смутно ему знаком. Покатый лоб, рубленые скулы, крошечные оттопыренные уши, надбровные дуги питекантропа, над колючими глазами убийцы. Убийства и грабежи. Федеральный розыск.

— Отрава, это мусора, — подвел итог секундам мужчина в бейсболке. Он тоже был высоким и крепким, но на фоне великана выглядел подростком.

С трудом оторвав взгляд от ствола «Сайги», Данилов заглянул в лицо Отравы и увидел, что до принятия решения осталось от силы пара мгновений. А какой у них выбор? Данилов ощутил, как грудь, будто что-то сдавливает изнутри — странное ощущение.

— Вы что думаете, это вам с рук сойдет?

Голос чернявого. Вот же кретин! Ствол метнулся на него. Краем глаза Данилов увидел слева от себя узкий коридор, образованный забором и складированными досками. В конце, метров через пять — кирпичная стена. Может там есть проход? Шанс, конечно, крошечный, но… Черт возьми, откуда это мерзкая дрожь на фоне странной невозможности пошевелить даже пальцами поднятых рук. Он сомневался, что даже слово сказать может, в отличие чернявого придурка. И самое главное, если это так страшно, то на кой черт ему баллон с гелием?

Где-то далеко завыла сирена.

Сам от себя, не ожидая, Данилов, заговорил, одновременно понимая по колючим глазам и напрягшемуся пальцу на спусковом крючке, что у них нет даже секунды, потому что решение уже принято.

— Вы не успеете…

— Че?! — колючие глаза и ствол переместились на него.

— Если сделаете это. Выезд отсюда только один. Придется оттаскивать трупы, а с ним особенно замудохаетесь, — Данилов кивнул в сторону, имея в виду толстяка.

Отрава ощерился в улыбке.

— Что, жить хочешь, мусоренок?

— А кто не хочет?

— Представляю, как радостно ты побежишь чирикать.

— Они уже знают, где вы. Через пять минут здесь будет спецназ. Пускай парень заберет у нас стволы и рации и запрет в магазине.

В колючие глаза смотреть было трудно, но Данилов увидел главное — решимость исчезла.

Словно прочитав мысли подельника, вперед вышел бандит в бейсболке.

— Ладно, жирный первый. Руки выше!

Данилов медленно выдохнул, а в следующую секунду случилась катастрофа.

Прежде всего, он (и, разумеется, бандит) среагировали не на резкое движение чернявого, который настолько увлекся игрой, что перед тем, как войти во двор расстегнул кобуру и снял с предохранителя новый пистолет. Разумеется, в отличие от Данилова, он хорошо освоил его в тире. И теперь он жег ему под мышкой. Ему казалось, что он успеет. Просто должен успеть — иначе не бывает, если ты играешь в жизнь, ведь в игре ты главный герой. Возможно, он даже дома или в гараже тренировался быстро выхватывать его. И возможно он даже успел бы. Но его подвел писк смарт-часов.

В следующее мгновение раздался хлопок — не такой уж громкий. Данилов почувствовал запах пороха и тяжелый удар — это труп чернявого ударился о лист профнастила.

Сам Данилов к этому моменту приземлился в коридоре между забором и досками, и теперь отталкиваясь от земли ногами, пытался взять низкий старт и одновременно выхватить пистолет. Проклятая удобная, но незнакомая рукоятка пистолета Лебедева, вместо привычного ПМ. Вдавив голову в плечи, он ждал обжигающего удара в спину, в поясницу, в позвоночник, в голову? Куда? Лучше в голову. Боль пугала. Его встретил кирпичный тупик, он ударился плечом, развернулся, удерживая пистолет и только сейчас понял — что-то уже происходит.

Он видел мертвого чернявого, который сидел к нему боком, уронив голову на грудь. Левая рука лежала на земле, на запястье оранжевым ободком мигал дисплей смарт-часов.

Он слышал громкие удары, мат, выстрелы, крики — короткие, приводящие в чувство, но только знакомый тонкий вопль толстяка вернул его в реальность.

— Игорян, тут свои, выходи!

Видя только труп чернявого, и удерживая перед собой пистолет, направленный стволом вниз, Данилов медленно вышел из своего укрытия. Первое, что он увидел на крошечной расчищенной площадке — труп Отравы. Великан лежал на спине с окровавленным лицом, согнув одну исполинскую ногу в колене, у которой стояла большая расстегнутая сумка, набитая пачками евро. Должно быть, она и раньше тут стояла, судя по каплям крови на верхних пачках, просто он ее не заметил. Справа у стены сарая стояли на коленях, заложив руки за голову, мужик в бейсболке и парень, который качал колесо, когда они вошли. Их на прицеле держал рослый спецназовец в камуфлированной форме и таком же бронике. Лицо скрывала балаклава. Вот уж кому не повезло в такую жару, подумал Данилов. Мысли текли как-то вяло. Он понял, что видимо их спасли, но почему эти двое стоят на коленях, а не лежат на животе, закованные в наручниках?

— Бл…дь! — душераздирающе вырвалось справа. Данилов повернул голову. Рядом с трупом сидел спецназовец, держась за ногу, четырехглавая мышца выше колена пропиталась кровью.

Над ним склонился коренастый мужик в такой же форме, но без балаклавы.

— Кость не задета, артерия тоже, — сказал он, после чего развернувшись, устремил свое воинственное усатое лицо на Данилова и гаркнул, — оружие!

Данилов поспешно сунул пистолет в кобуру.

— Вы кто такие?! — сурово спросил черноусый. Данилов увидел две едва заметные подполковничьи звезды на погонах.

— Майор Данилов, отдельная рота патрульно-постовой службы…

Лицо подполковника сделалось раздраженным, он махнул рукой, не давая договорить.

— Понятно. Бардак! Как вас сюда занесло?

— Мы в дальнем заслоне. — Подал голос толстяк, с трудом поднимаясь. Вся грудь его насквозь была пропитана черным, что Данилов поначалу принял за кровь, но быстро понял, что это пот. Пот капал и с кончика его носа и подбородка.

— Кто у вас старший?

Данилов кивнул на чернявого.

— А теперь?

— Если по званию, то, наверное, я.

— Докладывали?

Данилов покачал головой. Раненый спецназовец снова выматерился.

— Оказывать первую помощь умеете?

— Я умею! Раньше работал санитаром! — заявил толстяк.

— Помоги ему.

— Тут скорая нужна.

— Разберемся! Пока перевяжи! — подполковник бросил быстрый взгляд на спецназовца, караулившего бандитов и поманил Данилова, — иди сюда, майор.

Данилов подошел к раненому, стараясь не смотреть на труп чернявого рядом. Подполковник подтолкнул его еще ближе. Не убирая руку со спины Данилова, он вытащил кнопочный телефон и кому-то позвонил.

— Они у нас. — Заговорил он вполголоса. — Наш ранен. Жить будет. Еще кое-что. Тут ребята из районного. Откуда? Дальний заслон. Прибыли раньше нас. Двое, третий убит в перестрелке. Да, офицеры. Понятия не имею. Нет, думаю, не будет. Хорошо. Сообщу.

Данилов слушал, глядя как толстые пальцы ловко разматывают бинт.

Как только подполковник закончил говорить, у него захрипела рация.

— Пригород один, прием. Доложите…

Подполковник достал ее за короткую антенну и выключил, после чего внимательно посмотрел на Данилова, а затем также внимательно на толстяка.

— Мужики, — заговорил он также вполголоса, — скажу честно — никто не ожидал тут вашего появления. Думаю, вы и сами не рады потерять товарища, но своих никто не кидает. И я сейчас не о премиях и повышениях. Понимаете?

Данилов собственно начал понимать еще раньше, когда подполковник вместо вызова скорой сказал «разберемся», но теперь и другие детали выглядели не такими странными — например, почему спецназовцев здесь только трое или почему, например, задержанные стоят на коленях без наручников.

— Вы о деньгах? — догадался Данилов.

Подполковник снова оценивающе на него посмотрел. Данилов не смотрел в ответ, он смотрел вниз, на руки толстяка, которые стали разматывать бинт медленнее.

— Здесь на всех хватит.

Данилов поднял взгляд выше, на лицо толстяка. Приоткрытый рот, пот на пухлых щеках, в глазах — огонь. Он явно не станет долго раздумывать. А Данилов? Нужно ли ему это все? Вернее так — есть ли у него выбор?

— Ну что, мужики, вы в деле?

Данилов и толстяк кивнули одновременно. После этого подполковник обернулся и кивнул спецназовцу, державшему на прицеле двоих бандитов. Тот мгновенно выстрелил в лицо мужику в бейсболке. Бейсболка слетела, мужик завалился. Парень как-то странно замычал, глядя на изуродованное хрипящее лицо упавшего перед ним подельника.

Данилову показалось, что он оглох на одно ухо. Он будто погрузился в воду, и все происходящее стало каким-то асинхронным. Подполковник рядом открывал рот, перепуганный парень, на которого перемещался ствол «калаша» тоже открывал рот, а голоса и крики долетали до ушей Данилов, как будто между ними было множество километров.

— Майор, — толкнул его в грудь подполковник, — очнись, времени в обрез!

Данилов не мог оторвать взгляд от парня. Он был совсем молод и только теперь он заметил, что мертвец перед ним был очень похож на него. Они были братьями, догадался Данилов.

— Как тебя зовут, майор? — подполковник схватил Данилова за руку.

— Игорь.

— Сам понимаешь, Игорь, раз мы теперь в одной лодке, работу надо разделить. — Подполковник кивнул на парня.

Данилов не понимал, вернее — отказывался понимать.

— Время, товарищ полковник, — пробасил спецназовец.

— Давай, майор.

Данилов медленно достал пистолет, заметив, что убирая его в кобуру, забыл поставить на предохранитель.

— Детали мы согласуем, — говорил подполковник, подводя его к парню, — сейчас главное работу закончить.

— Я за второй сумкой! — крикнул спецназовец и исчез за «Газелью».

Данилов стоял над парнем. Тот посмотрел на него заплаканными глазами и быстро опустил взгляд. Не хотелось бы ему еще раз увидеть этот взгляд, но он знал, что будет видеть его до конца. До своего недолгого конца.

— Давай, майор.

Данилов медленно поднял пистолет, нацелил в голову, которую парень как будто услужливо опустил.

Не больше двадцати точно, промелькнула мысль. И следом мимолетно вся жизнь — семью не выбирают, старший брат пошел по кривой дорожке и этот следом. Итог предсказуем. Все равно либо смерть, либо тюрьма.

Парень вдруг снова поднял взгляд, чуть в сторону — на лицо подполковника, который тихо шептал ему в ухо:

— Чем меньше выстрелов, тем лучше, майор. Лучше в шею или в ухо.

Данилов едва разбирал змеиный шепот, а глаза парня округлялись, будто он хорошо слышал. Фантазия разыгралась. Рука с пистолетом задрожала.

Снова завыли сирены, уже гораздо ближе.

— Время, майор!

Ствол остановился напротив переносицы. Парень смотрел на него, не мигая, так и продолжая держать руки за головой.

Негнущийся палец дернулся на спусковом крючке и заходил ходуном. Какой же мать его тяжелый и неудобный пистолет.

Слева неожиданно громыхнул голос.

— Второй сумки нет, бл…!

— Как нет? — возбудился подполковник.

Спецназовец спокойно прошагал к парню и, игнорируя разыгравшуюся между ним и Даниловым драму, хлестко ударил парня по уху. Тот завалился, испуганно посмотрел на спецназовца.

— Где вторая сумка, падаль?! — вопросил спецназовец и ударил его в лицо.

Парень молчал, из носа его потекла кровь, но он продолжал внимательно смотреть на говорящую балаклаву, и тут Данилова озарила догадка. Округлившиеся глаза, когда подполковник шептал ему на ухо, пристальный считывающий взгляд и это странное мычание.

— Стой, Тимур, — подполковник ткнул Данилова в спину, — майор, шмальни ему в колено.

— Нет.

— Что нет?!

— Подождите. — Данилов сунул пистолет в кобуру, присел на корточки перед парнем. Затем к всеобщему удивлению выставил перед собой раскрытую левую ладонь, а правой сделал над ней круговое движение, одновременно сжав ее в кулак, после чего опустил кулак вниз, потряс им перед собой, поднял руку, коснулся пальцем своего виска и направил на парня. Все это он проделал за пару секунд.

Подполковник и спецназовец переглянулись.

Парень быстро задвигал руками, отвечая языком жестов.

— Под водительским сиденьем. — Сказал Данилов, поднимаясь на ноги.

Спецназовец бросился проверять.

— Ну, ты даешь, майор. Так и в судьбу начнешь верить.

— Есть! — раздался крик спецназовца, и вскоре к первой сумке прибавилась вторая.

— Заканчивай работу, майор, нам еще дел хватает.

Снова Данилов достал пистолет. Теперь его выстрела ждали все. Даже раненый спецназовец притих, правда, ненадолго.

— Да кончи ты уже эту суку! — заорал он, и следом снова завыла сирена уже совсем рядом — видимо на дороге за перелеском.

Данилов сжимал в руке пистолет, направленный в лицо парню. Парень будто перестал бояться его и сделал быстрый жест — приложил два пальца к виску и затем соединил их с двумя пальцами другой руки на уровне груди в виде скошенной буквы «Т».

Почему именно этот жест? — разозлился Данилов. Почему не «помоги» или «не убивай», почему этот?! Парень опустил лицо. Сукин сын знал, что сделал все что мог. Но почему этот жест?! Больше всего Данилов хотел просто все бросить и уйти — плевать ему на деньги и на все остальное, просто не хотелось так быстро перемещаться в ад. Он знал, что ад здесь ему обеспечен стопроцентный и теперь уже точно ему придется использовать баллон. Почему? Да потому что он трус, конечно же. Игра в жизнь. Вот во что он играл. И поэтому он не может все бросить — никто его уже не отпустит, не даст просто выйти через ворота или магазин. Он должен выбрать либо ад либо смерть. Но ведь есть еще что-то, не так ли? То, что ты держишь в руке.

Данилов резко развернулся, направил пистолет подполковнику в лицо. Черные усы опустились от изумления.

— Ты чего задумал, майор?

Рука тряслась. Так она не тряслась даже в худшие понедельники и при ознобе от «Дельты».

Справа быстрое «ягуарье» движение.

— Даже не думай! — Данилов перевел ствол на спецназовца и тот замер, успев только снять с плеча автомат, но не перехватить.

— Бросай!

— Вот же бл..дь мразина! — заорал раненый спецназовец.

— Ты же не идиот. Ну не можешь совсем ничего не понимать, если дослужился до майора, а? — заговаривал зубы подполковник, но Данилов держал на прицеле спецназовца, зная, что самый опасный сейчас именно он.

— Майор, у тебя рука трясется. Это алкоголь или нервы. Еще ничего не решено. Не хочешь марать руки — доделает твой напарник. Эта гнида все равно не жилец, ты же понимаешь. В тюрьме или здесь его зажмурят.

— Бросай.

Никакой реакции. Данилов перехватил пистолет двумя руками и нажал на спуск. Спецназовец заорал, хватаясь за раненую руку. Автомат болтался на ремне. Но стрелять правой рукой он точно не сможет, по крайней мере, прицельно. Оружие упало на землю. Прижимая простреленную руку, спецназовец попятился к кузову, осознав, наконец, что Данилов представляет угрозу.

— Паскуда! — орал другой спецназовец.

Черноусое лицо опасно плавало перед ним.

— Это все меняет, майор.

Данилов перевел на него ствол. Отдача у нового пистолета не такая импульсивная. Все уходит в руку. Она будто снимает напряжение. Но напряжение внутри росло вместе с завыванием сирены. Дальше-то что? Откуда эта хмарь и беспорядок в голове? Неужели самообман настолько действенная штука?

— Саня, ключи от тачки. — Данилов повел глазами, ища напарника. — Саня!

Взгляд наткнулся на серое осунувшееся лицо толстяка у забора.

— Придурок ты жирный, давай ключи! — заорал Данилов.

Толстяк зашевелился.

— Они у Романа!

— Давай.

Толстяк достал ключи из кармана чернявого — слава богу, быстро.

— Бросай в мою сторону.

Ключи упали посередине между ним и подполковником, куда-то в траву.

Ну что теперь? Справа опасность — спецназовец, у которого еще наверняка есть пистолет, спереди опасность — опытный командир спецназа, да и раненого со счетов нельзя списывать. Как подобрать ключи? Глупая ситуация. Сирена завывала с нарастанием — едут уже в их зоне. Но кто едет? Их смерть или спасение? Ключи, сукин ты сын.

Неожиданно из-за спины выскочил парень, без единого шума, ловко подхватил с земли ключи и посмотрел на Данилова. Тот кивнул на ворота.

Данилов двинулся за ним, держа на прицеле подполковника. Тот медленно поворачивался, постоянно оставаясь обращенным к нему лицом. Под усами — злая усмешка. Глаза таили ярость: ну-ну, майор, давай поиграй, а потом наша очередь.

За воротами все та же густая тишина и безлюдье. У обочины синий микроавтобус. Данилов выстрелил в переднее колесо и, указав парню в сторону магазина, где стоял «Форд», развернулся к воротам, держа их на прицеле. Постепенно отходя все дальше и дальше, не понимая, почему они не преследуют его. Наконец, не выдержав, побежал. Запрыгнул одновременно с парнем в машину. В салоне еще стоял душный запах пота толстяка. Перед глазами движение. Данилов выругался про себя, поняв, что потратил время, не догадавшись, что преследователи пойдут через магазин.

Машина завелась, он бросил пистолет на торпеду, понимая с запозданием, что это глупо, пистолет упал, едва он рванул назад. Оглушительный удар — они въехали в столб, но зато дорога теперь перед ним. Врубив со скрежетом передачу, он утопил педаль газа, прижимаясь, будто это могло как-то спасти. Машина понеслась вперед, краем глаза он увидел, как кто-то выскакивает из магазина. Раздалась быстрая серия хлопков, отозвавшихся звоном где-то сзади. Вылетая на дорогу, Данилов понял, что теряет управление, машину перекосило и повело вправо. Пробито колесо, догадался он. И не только — в зеркале заднего вида мелькнул зигзагообразный след вытекающего бензина. Зато стрелка нет, а они отъехали уже метров на пятьдесят, если выбежит на дорогу ему не попасть. Данилов сбросил скорость и кое-как стабилизировал управление.

В голове туман, мыслей никаких нет. Что дальше? Сам же говорил: кругом одни леса. Впереди Т-образный перекресток, за ним густой темный ельник. Единственный шанс.

Навстречу плотно, друг за другом неслись машины. Полицейская с работающим маяком, но без сирены, и черный «Мерседес».

Как только «Форд» с ними разъехался, раздался визг тормозов. Данилов бросил взгляд в зеркало — машины с визжанием разворачивались на узкой дороге. Значит смерть, понял Данилов. Не владея информацией из первых рук, такая быстрая реакция невозможна. Далеко с пробитым бензобаком и колесом ему не уехать. Первым его догнал полицейский «Форд Мондео». Попытался обойти слева, прижать к обочине. Данилова и так тянуло все время к обочине, он постоянно выкручивал руль, а теперь крутанул сильнее и вовремя, не давая обогнать. Машина ударила в дверь и завиляла.

Теперь догонял «Мерседес». Он сможет обогнать, лошадиных сил больше. Данилов увидел пассажира на переднем сиденье — крупная голова, залысины, возмущенное лицо. До перекрестка ему не дойти, а впереди за мостом еще долгий подъем.

Данилов дернул рычаг передачи, и благодаря «механике», сумел вырваться на треть корпуса перед мостом. Мост — одно название, просто сужение дороги над поросшей камышом лужей. По бокам бетонные блоки, отделяющие дорогу от подобия тротуаров. Данилов рано дернул руль, но большего преимущества он не получит. Крен вышел слишком крутым, он уже понял, что вырулить обратно не успеет и вместе с «Мерседесом» влетит в бетонный блок и все же крутанул.

Машина нереалистично резко отозвалась на его движение, и он понял, что дело в пробитом колесе — в последний момент он успел уйти от столкновения, хотя машину снова стало дико швырять во все стороны. Но мост уже позади. Подъем затушил вихляние, и Данилов бросил взгляд в зеркало, помня о полицейском «Форде». Он увидел развернутый «Мерседес» на мосту, а за ним мигалку, и догадался, что «Форд» не успев затормозить, врезался в «Мерседес».

Позади уже половина подъема. Они успеют, точно успеют. Осталось только метров пятьдесят, пересечь дорогу и дальше лог за обочиной, длинный и глубокий. Вот где можно скрыться, но чтобы все сработало как надо, нельзя терять скорость. Он снова бросил взгляд в зеркало. Полицейская машина сдавала назад.

— Готовься бежать, — сказал он парню, забыв, что тот глухонемой.

Оставалась только дорога — такая же пустынная двухрядка с древним покрытием. Уже хорошо виден ельник впереди. У них неплохой гандикап. Без машины с таким отрывом в лесу их не догнать.

Только бы на дороге никого, мелькнула мысль. Даже незначительная потеря скорости смерти подобна. На всякий случай он вдавил кнопку сигнала на рулевом колесе, оглушительный протяжный гудок ворвался в уши.

Только бы на дороге никого, повторил Данилов.

Он понял, что им не повезло за секунду до того как седельный тягач «Урал» перечеркнул их надежды на спасение. Какого хрена, успел подумать Данилов.

***

Жгучая боль вырвала из небытия. Пищали датчики на все лады. Мир еще существовал, но только здесь, на крошечном островке посреди загадочной тишины. Предпоследний день августа, безоблачное небо, густой раскаленный воздух, застывший мир. Он почувствовал запах жженого пластика и еще чего-то, незнакомого. Превозмогая себя, Данилов оторвал голову от сработавшей подушки, замечая на ней пятна крови. Из-под капота за разбитым стеклом плотной завесой поднимался густой черный дым. Данилов посмотрел направо и понял, что незнакомый запах — запах крови. Он увидел осколки костей черепа и фрагменты мозга. Мертвые глаза смотрели на него.

Мысли в голове тугие, медленные. Данилов с трудом понял, кто это, но все еще не мог понять, что он тут делает. С третьей попытки он открыл дверь, выбрался из машины, покачнулся, зажмурился от солнца. В паре метров неестественно перекрывал полосу седельный тягач.

Данилов вышел на пустынную дорогу, и поднял взгляд на небо — оттуда, с северо-запада на него шла ночь. Низкие черные облака растекались над землей как чернила, пожирая солнечный свет. В иссиня-черном небе зловеще вспыхивали бесшумные молнии.

— Молодец, майор, ты все сделал правильно, — раздался за спиной голос.

Данилов обернулся, и сокрушительный удар отправил его в черноту.