Отказник

Юрий Юрьевич Кузнецов, 2023

Новобранец Максим Костров призвавшись в армию, волею случая становится дезертиром и попадает в водоворот криминального бизнеса.

Глава 3. Самовольная отлучка

Заходя в прихожую стандартной двухкомнатной квартиры Марины Ивановны Горшковой, Максим ощутил непередаваемое чувство домашнего уюта. Казалось, что здесь все было на своих местах. Несколько пар женской обуви аккуратно стояли внизу на полках, а выше на крючках висели плащ и женское пальто.

Короткий коридор вел в две комнаты и небольшую кухню. Совмещенный санузел был первым кабинетом к вошедшему посетителю квартиры.

— Хорошо у вас тут, по-домашнему», — отозвался солдат, окидывая взглядом пространство коридора.

— Ты раздевайся и проходи сначала в ванную, там полотенце висит зеленое справа, а потом жду тебя на кухне, — по-хозяйски стала командовать Марина Ивановна.

Быстро скинув солдатские кирзовые сапоги, Максим ощутил сразу же едкий запах своих грязных портянок.

— Впору кричать команду «Газы», — лихорадочно думал солдат.

В проеме коридора показалась хозяйка дома, и театрально помахав возле своего лица ладошкой, прыснула смешком по поводу едкого запаха исходившего от солдатских портянок.

— Ничего, ничего, не стесняйся, это солдатский запах и он честный! — проговорила Марина. — Если бы сын пришел из армии, для меня этот запах был бы самым лучшим! — как будто про себя прошептала женщина и смахнув украдкой слезу, ушла обратно в кухню.

Заперев за собой дверь ванной на шпингалет, Максим быстро сбросил пропахшую потом гимнастерку, галифе, синие солдатские трусы и майку на пол.

Включив душ, он с упоением встал под струящуюся воду, теплым потоком смывающую грязь с тела.

"Как же хорошо, как же приятно стоять под душем в обыкновенной квартире, а не под душем в солдатской бане, где все имеет инвентарные номера, выдавленные на металле или нанесенные краской!" — размышлял рядовой.

Наслаждаясь мгновением эйфории, Максим на секунду забыл, где он находится и только чувство радости овладело им. Он совсем забыл, что отпущенное ему постовым время давно прошло, и тот солдат сейчас лихорадочно думал, как поступить дальше.

— Говорить старшему по пересыльному пункту про отпущенного солдата или не говорить вообще, как будто тот сам ушел в самоволку через забор? Нет, не говорить, иначе его накажут и вообще, он этого солдата никогда не видел! Может утром придет и тогда это его проблемы! — размышлял постовой.

Всего этого Максим не знал и теперь чувство беспредельной радости от душа, владело им. Вылезая из ванной посвежевшим и румяным от горячей воды, солдат поймал себя на мысли, что надевать сейчас грязное, пропахшее потом обмундирование и нижнее белье ему совсем не хочется.

«Что же делать, что надеть?» — крутилась мысль в голове.

Видимо мысль солдата была так сильна, что по двери ванной раздался короткий стук хозяйки.

— Максим, я тебе одежду сына принесла, ты мне открой дверь, я просуну вещи, — раздались слова Марины Ивановны.

— Вот это дело, теперь можно одеть чистое и уже выйти в кухню, — про себя подумал солдат, принимая в приоткрытую дверь вещи погибшего сына.

Быстро натянув на тело мужские трусы в цветочек, белую футболку и синие спортивные штаны с белыми лампасами по бокам, Максим ощутил себя гражданским человеком.

«Надо же, у ее сына размер мой и все сидит, как будто мое, — ощупывая ткань штанов и футболки на себе, подумал солдат.

Проходя в кухню, Максим увидел накрытый стол с тарелками полными еды и двумя стопками. На тарелках лежали ломтики сала с розовой прожилкой, соленые красные помидоры, вареная колбаса и черный хлеб.

Завершала композицию на столе бутылка водки с красочной надписью «Пшеничная». От этого изобилия у солдата непроизвольно потекли слюни и он тихо крякнув, судорожно сглотнул их.

Повернувшись от кухонного стола на котором хозяйка накладывала в глубокую тарелку борщ, Марина посмотрела на Максима и на мгновение ее хватил ступор. Женщина, не отрываясь смотрела на солдата, который в этой одежде был похож на ее погибшего сына. Через мгновение по ее лицу потекли слезы. Упав на колени, она обняла ноги Максима, постоянно причитая:

— Сыночек мой, Сережа!

От этой сцены Максим готов был разрыдаться и только его воля не давала протечь противной слезе. Он так и стоял на месте, не тревожа женщину.

Наконец она, вытерев слезы, тяжело поднялась с колен и уже ласковым взглядом посмотрела на Максима.

«Что это я, зачем пугаю своего гостя! Давай лучше борщ есть и разговаривать про жизнь! А сначала давай выпьем за упокой души моего сыночка», — проговорила Марина Ивановна, вытирая остатки слез.

Холодная из морозилки водка приятно обожгла гортань и Максим немного «поплыл». Может из-за того, что был голоден, а может из-за того, что уже две недели не пробовал спиртного.

Взяв в руку столовую ложку, он с удовольствием стал поглощать вкусно приготовленный хозяйкой борщ. Это чудо русской кулинарии со сметаной действительно было праздником для желудка. Через несколько минут мысли солдата прояснились, и желудок потребовал вновь испытать порцию водки.

«Давайте выпьем за вас!» — предложил Максим, наливая водку в хозяйские стопки.

Теперь водка пошла соколом, и он ощутил приятный хмель в голове. Потом еще пару раз они выпили за встречу и здоровье. Вскоре ужин подошел к завершению.

«Может, завтра утром пойдешь в свою часть? А я тебе постелю в комнате сына на кровати, а завтра с утра и пойдешь!» — предложила Марина Ивановна, участливо заглядывая в глаза солдата, так похожего на ее сына.

Противоречивые чувства боролись в душе солдата. С одной стороны, он должен был идти обратно в пересыльный пункт, а с другой стороны, как хорошо еще немного побыть в домашней обстановке. Выпитая водка перевесила решение в пользу того, чтобы переночевать у хозяйки, а завтра ранним утром пойти с повинной на пересыльный пункт.

«Все, остаюсь до утра!» — проговорил охмелевший от водки Максим и направился вслед за обрадованной женщиной в комнату сына.

Марина была рада, что солдат задержится у нее еще немного. Добротная, деревянная кровать сына подарила незабываемые ощущения, как только солдат прилег на нее. Через мгновение, Максим спал «без задних ног» не беспокоясь о своем будущем, а лишь полагаясь на фортуну.

Он спал и не хотел просыпаться, а Марина не решалась тревожить его.