ОНМ-474

Юрий Хор, 2010

Эта книга про отношения двух людей. Про то, как найти виноватого, и про то, как мы это делаем.

Глава 2. Ссора с Воксоном

На утро в дальней комнате, где остался ночевать Воксон, случился скандал. Устроил скандал не кто иной, как Рома, человек самый близкий Воксону, его вторая половина, так любезно приютивший его вчера, называвший его другом. Трудно сказать, что взбрело ему в голову, только он влетел в комнату, хлопнул дверью и сразу перешел на крик. Такое бывает, когда рассудок теряется в пелене ненависти, а глаза застилает слепая ярость. Крики закончились рукоприкладством, дверь распахнулась, на пороге появился Рома, дико вращающий глазными яблоками, тащивший еле живого, задыхающегося Воксона за шиворот. Воксон стоял на четвереньках, хрипел и был близок к потере сознания. «Сейчас я тебе покажу, кто из нас лучшая половина!» — кричал Рома. Он тащил его к лестнице словно куль, а очнулся лишь тогда, когда на шум прибежала Рита. Рита как раз готовила завтрак. Она услышала непонятный шум и выскочила в гостиную с луковицей в руке. Рома успел втащить еле живого Воксона назад в комнату, бросил его на кровать и направился в ванную приводить себя в порядок.

Хорошо, что Рита ничего не успела заметить. Она, конечно, не догадывалась, что у них дома гостит Воксон, но крики, что доносились сверху и шум на лестнице показались ей подозрительными. Рома сказал, что шел в ванную, оступился и чуть не полетел вниз и даже закричал от неожиданности. За завтраком он сердито хмурил брови и не вымолвил ни слова. Рита предложила ему идти отдохнуть и сообщила, что уедет в город за покупками. Еще она сказала, что у Лососевых завтра годовщина свадьбы и что она безумно счастлива, что они, наконец, смогут провести этот праздничный день вместе. После завтрака Рома некоторое время сидел в гостиной и смотрел Лососевых, чтобы восстановить душевное равновесие. У Лососевых в доме уже ощущалось предпраздничное волнение, дети шумели больше обычного, бабушка все время теряла очки, часто звонил Владимир Петрович и по долгу разговаривал с женой. «Мы справимся! Мы все устроим в лучшем виде, любимый!» — успокаивала его жена Женя. Владимир Петрович, когда звонил, появлялся в верхней части экрана внутри нарисованного облака с прижатой к уху телефонной трубкой. Это было забавно и по-домашнему очень мило.

Рита ушла. Рома пошел наверх. Только он поднялся на верхнюю ступеньку, как дверь в дальнюю комнату отворилась, и на пороге предстал Воксон. От неожиданности Рома вздрогнул, он не сразу узнал его. На Воксоне было надето длинное драповое пальто, спортивная шапочка, на шее намотан шарф. Шапочка была слишком глубокой, растянутой от времени и сползала ему на глаза. Пальто выглядело старомодно. Все это старье Воксон нашел шкафу и не раздумывая напялил на себя. Он заявил, что собирается на прогулку подышать свежим воздухом.

— Ты голоден, наверное? — спросил Рома.

— Да я голоден, но свежий воздух для меня сейчас важнее! — заявил Воксон.

Рома отвел его на кухню и после того, как Воксон основательно подкрепился, вывел его во двор. Ему пришлось поддерживать его, Воксон был все еще слаб и с трудом переставлял ноги. За домом, в дальнем углу участка росла молодая яблоня. Под ней на усыпанной листьями площадке, стояло кресло-качалка. Здесь любил отдыхать Рома. Хозяин дома собирался в будущем устроить здесь беседку. Рома смахнул с кресла нападавшие листья и усадил в него Вокосона. Воксон сразу обмяк и закрыл глаза. Затем Рома вынес из дома плед и заботливо укутал Воксону ноги, чтобы тот не замерз.

Было свежо, но погода обещала наладиться, завесу туч разгонял легкий осенний ветер. В прорехи между тучами выглядывало солнце. Солнце коснулось лучом бледного лица Воксона, его прозрачные веки дрогнули, голова опустилась, вязаная шапка сползла до самого носа. Воксон уснул глубоким и спокойным сном, каким спят сильно уставшие изнуренные люди. Рома быстро огляделся и пошел домой. У открытой двери сарая он остановился, ноги сами вросли в землю. Что-то нехорошее почудилось ему в полумраке за открытой дверью. Он нахмурил брови, еще раз огляделся и скорым шагом направился к ожидавшему его прибору.

Прибор был включен и по-прежнему издавал низкий, равномерный гул. Рома с облегчением обнаружил, что красная стрелка осталась на месте и вздрагивает у нулевой отметки. Он сел и сосредоточился. Ненужные эмоции были отброшены, ситуация предстала перед ним в единственно правильном, объективном виде.

«Виноват я сам! Один! И что это мне взбрело в голову? Впредь такого не повторится! Нельзя так! Нельзя!…Уж если и искать истину, то во взаимном уважительном диалоге, — произнес Рома, размышляя над причинами собственной сегодняшней несдержанности. — Впредь этого не повторится!» Он поднялся, и некоторое время расхаживал взад и вперед по комнате, собираясь с мыслями. Подошел к окну и посмотрел вниз. Воксон оставался в той же блаженной позе, в которой он его оставил. «Дистанция нужна, конечно! — продолжил Рома, уже сидя. — Это может и хорошо, что я проблему обозначил. Это как палка о двух концах! Можно в разные концы разбежаться, а можно с разгону лбами сойтись.…Обозначил проблему и ладно, впредь нужно быть сдержанным и объективным. Главное поиск!…А может, это он?…А не я? — Рома некоторое время мучительно размышлял. — Совершенно ясно одно, имея перед собой полную свою противоположность, лучшую свою часть, не следует питать иллюзию, что они, эти части смогут ужиться в одном сосуде!»

Рома снова поднялся, отошел от прибора в дальний угол комнаты, отвернулся лицом к стене и принялся молча сосредоточенно думать. Почему две половины не смогут ужиться в одном сосуде, если они две части одного целого? И почему он, Рома, худшая часть? Есть ли у него шанс исправиться? «Теперь после выходки не стоит сомневаться в том, кто из нас лучшая часть! — заявил Рома громко. — Безусловно, Воксон лучше меня!» После этой короткой фразы стрелка индикатора оторвалась от нулевой отметки и медленно отползла вправо на пол деления. Ситуация сдвинулась с мертвой точки.

Усевшись удобнее, находясь на подъеме, в приступе благоговейного поиска Рома вдруг неожиданно для самого себя исповедовался: — «…Вышло так, что я проснулся и сразу почувствовал себя разбитым после судорожного, беспокойного сна, — начал издалека Рома. — Одолеваемый решимостью немедленно положить конец головоломке я направился сюда. Здесь я нашел Воксона, он выглядел лучше, чем вчера и первый поздоровался со мной. К чему тебе понадобилось устраивать весь этот спектакль с визитом, бросил я Воксону с порога, бросил достаточно грубо. И с чего ты решил, что ты лучшая половина? Почему не я лучшая половина? В тот момент я был уверен, что я и есть лучшая половина. Тому есть подтверждение — моя налаженная и полная перспектив жизнь. Повторюсь, но это так, жизнь моя вошла в очень правильное и спокойное русло здесь. Этот случай собственно первый нарушил то равновесие и покой, который я здесь обрел, которые успел оценить и продолжаю ценить сейчас. Это то достигнутое счастье, к которому я долго и сознательно шел. И если бы не Рита, ее навязчивое стремление следовать моде на все современное, но при этом искусственное, может быть, ничего бы и не случилось?» — Тут Рома замолчал и решил, что он ляпнул лишнего.

Конец ознакомительного фрагмента.