GROND II: Вся Королевская Рать

Юрий Хамаганов, 2021

Страны и континенты рушатся в предсмертных корчах землетрясений. Цунами встают над обреченным берегом. Молнии и вихри ищут легкую добычу. И над всем этим вздымается стена ветра, стена тьмы. Гронд – новоявленный властелин мира идет собрать красную жатву. Чудом выжив в проигранной войне, Ольга Воронова должна вернуться в давно покинутый родной дом, чтобы лицом к лицу встретиться с угрозой, превосходящей всякое воображение…

ГЛАВА 3: ЭСКАДРОН ПОРУЧИКА РЖЕВСКОГО

Оторванное вихрем крыло взмывает вверх, словно сухой лист, а искалеченный самолёт переворачивается и рушится на прибрежные туристические кемпинги километрах в пяти от аэродрома — третья катастрофа с начала часа. Самого аэродрома уже тоже не существует, раскатывающие по взлётным полям периферийные смерчи только что повалили диспетчерскую башню и теперь крушат небольшой пассажирский терминал.

— А эти откуда взялись?

В объективы высотного самолёта видно, как на край взлётного поля опускается лёгкий конвертоплан устаревшей конструкции, использовавшийся для туристических прогулок. Сразу после приземления винты опускаются в горизонтальное положение, и маленький летательный аппарат бойко катит по бетону, объезжая обгоревшие остовы разбитых машин. Доехав до края полосы, конвертоплан тормозит у торчащей из искусственной травы горловины топливопровода, из кабины выскакивает пилот и бежит к горловине, на ходу разматывая шланг. А с другой стороны аэродрома, протаранив заграждение, на взлётное поле вырывается ярко-красный кабриолет, как муравьями, облепленный пассажирами.

— Им бы поторопиться…

Покончив с пассажирским терминалом, один из смерчей трогается дальше, на ходу подбросив экскурсионный автобус и затем обрушив его на бетон вверх колёсами. Чёрный столб движется в сторону севшего для дозаправки летательного аппарата, размеренно извиваясь из стороны в сторону подобно исполинской кобре.

Красный кабриолет уже там, его пассажиры толпятся вокруг конвертоплана, выбрасывая из салона сиденья. Смерч уже в полутора сотнях метров, когда пилот наконец отсоединяет шланг и бросается обратно к своей машине. Стойки винтов возвращаются в вертикальное положение, конвертоплан с видимым трудом отрывается от бетона и уходит в сторону на низкой высоте, спустя тридцать секунд красный кабриолет взлетает следом, словно попавший в пылесос игрушечный автомобильчик.

— Забирай вправо, — произносит Ольга, словно неизвестный пилот может услышать и последовать совету. Перегруженная машина очень медленно набирает высоту: чтобы не попасть в объятья смерча, ей приходится уходить от опасности серией горизонтальных маневров, лавируя между чёрными столбами. Старшина с интересом наблюдает за игрой со смертью, словно гадая, удастся вырваться беглецу из капкана или нет. Этим беглецам везёт — покружив пару минут со смерчами, они набирают достаточную высоту, после чего конвертоплан уносится прочь от погибающего острова, на предельной скорости уходя в западном направлении. Всё правильно, их преследователь сейчас идёт строго на север.

Бело-синяя вспышка там, где только что был аэродром. Секунду спустя, когда интенсивность свечения спадает, становится видно, как взлётные полосы упруго выгибаются, а затем начинают проваливаться в гигантских размеров полость. По неизвестной причине взорвались подземные резервуары водородного топлива. Впрочем, это уже совершенно неважно.

— Волна идёт!

Двигаясь над океаном, Гронд гонит перед собой огромные массы воды, создавая кажущуюся бесконечной пологую волну с необычайно ровным гребнем, словно выровненным по линейке. Через несколько секунд этот пятнадцатиметровый водяной вал налетит на остров, навсегда закрыв местный туристический сезон. Уже прорвана сеть боновых заграждений, не пропускавшая к белоснежным пляжам грязные океанские волны, ещё мгновенье — и цунами обрушивается на берег. Сорванная с причала несамоходная баржа исполинским тараном раскалывает роскошный отель, большая часть города исчезает в мутном потоке, оставив плоские крыши торчать из бушующих волн, и только конус древнего вулкана находит в себе силы устоять под разрушительным напором цунами.

— Стена в километре от берега.

Несмотря на тотальные разрушения, часть городской системы видеонаблюдения ещё функционирует, и через уцелевшие камеры весь мир может наблюдать за приближением Гронда с уровня земли. И видит мир вот что: с трёх сторон света царит яркий солнечный день, на небе ни облачка, только минул полдень. Но этот яркий солнечный день только с запада, востока и севера, а вот с юга к острову уже подошла вплотную небывалая ночь. Возвышающийся над архипелагом на пятьдесят километров Гронд и так уже почти полностью разрушил его, выслав вперёд своих всадников апокалипсиса — смерчи и гигантские волны. Теперь он довершит начатое, просто проехавшись по острову, диаметр урагана вдесятеро перекрывает размеры атолла.

Пригнанная ураганом волна начинает откатываться назад, вокруг объектива камеры бушует вода, но это не мешает девушке отчётливо видеть пронизанную молниями чёрную стену, до которой осталось совсем немного. Внезапно стихает всякий ветер, бушующие волны мгновенно успокаиваются, словно в них пролил своё содержимое севший на рифы нефтяной танкер. В следующую секунду ажурный фонарный столб вместе с камерой валится на мостовую — горизонтальный барьер движется по руинам, срывая с мест или опрокидывая всё, что не приколочено. Гронд в трёх километрах.

Старшина проверяет остатки системы видеонаблюдения и находит ещё одну уцелевшую камеру на крыше полуразрушенного банка, уже за барьером. Солнечный день стремительно исчезает, уступая место клубящейся тьме, периодически озаряемой молниями. Красные цифры в углу экрана свидетельствуют, что скорость ветра достигла пятидесяти метров в секунду и продолжает расти, всё, что не вбито в землю, поднимается в воздух, камера мелко вибрирует, и последнее, что Ольга успевает рассмотреть, — нос несамоходной баржи, несущийся на неё. Конец прямого эфира.

— А я ведь хотела туда съездить…

Пора вставать, скоро её вахта, и надо успеть нормально поесть, а то неизвестно, сколько ещё потом придётся питаться через капельницы. Настя и комендор Северов составляют ей компанию, и так они втроём сосредоточенно поедают пельмени со сметаной, краем глаза посматривая, как Гронд подминает под себя островной курорт в Тихом Океане. Первая его крупная добыча среди нерукотворных объектов и, судя по всему, не последняя.

Восемь часов и тридцать минут тому назад Гронд снялся с якоря и покатил на север, по ходу движения добив ускользнувшие от него двумя месяцами ранее остатки ЮжноТихоокеанского Пищевого Кластера. Это экстраординарное событие круто изменило планы каждого из ныне живущих, экипаж Большевика также не остался в стороне. Срочно прекратив работы на Сахалине-28, большевики вышли в поход, ведя за собой в кильватерном строю пятёрку восстановленных транспортов. Первый полученный приказ требовал от них как можно быстрее прибыть к Земле, более подробные разъяснения предстояло получить по ходу дела.

Однако с «прибыть как можно скорее» возникли серьёзные трудности: стремительного марш-броска не получится, поскольку скорость конвоя зависит от скорости самого медленного корабля в нём, а медленных машин у них не одна, а пять. Так что к утру, когда они едва преодолели треть дистанции, Гронд уже пополнил список своих трофеев обитаемым островом, прокатившись по нему, словно асфальтоукладчик по цветочной клумбе.

Несмотря на объявленную тревогу, серьёзной работы до выхода на околоземную работу не предвидится, потому экипаж коротает время, наблюдая за движением урагана, который доносят до жителей солнечной системы сотни и тысячи камер. Отчаянные попытки жителей архипелага спастись также были переданы во всех подробностях, напомнив древние фильмы-катастрофы, которые Ольга во множестве смотрела во время тюремного заключения.

Дорогой курорт и богатый городок на вулканическом острове, чуть больше тридцати тысяч отдыхающих, постоянных жителей и обслуживающего персонала. Когда Гронд попёр на них, большинство из этих тридцати тысяч отправилось на небольшой аэродром в отчаянной попытке прорваться к самолётам, посадочных мест на которых точно не хватало на всех. Вместе с миллиардами других зрителей Ольга наблюдала за страшной давкой в пассажирском терминале и жестокими схватками за место на борту. Паника была в итоге пресечена взводом морских пехотинцев с корабля Сверхновой, героическими усилиями которых удалось восстановить порядок и организовать вылет. Гронд идёт строго на север, так что самолёты уходили от острова на запад и восток к любому другому аэродрому, где можно было высадить беженцев, дозаправиться и вылететь обратно.

Воздушный мост действовал до тех пор, пока первые периферийные смерчи не достигли аэропорта, разбив пару самолётов. Те, которым удалось сесть, по новой приняли беженцев и в последний раз пошли на взлёт, потеряв ещё четыре машины. К этому моменту всё, что могло самостоятельно передвигаться по воде, уже покинуло гавань, и теперь разномастным судам и судёнышкам приходится отчаянно форсировать моторы и бороться за жизнь, уходя от наседающего преследователя.

Ольга задумчиво жуёт последний пельмень, наблюдая, как Гронд закрывает своей круглой тушей самые дальние причалы в северной бухте. Остров полностью скрылся во тьме и молниях. Ноль часов три минуты по Москве, пора по боевым постам.

***

— Итак, товарищи, нашему звену присваивается оперативный номер 579 и собственное имя «Эскадрон поручика Ржевского». Мы переходим под командование третьей тактической транспортной группы, именно их штаб будет определять первоочередные цели нашей операции. Работаем по стандартной схеме: быстро сел, ещё быстрее принял груз и тут же отчалил, освобождая место для следующего борта. Поднятый на орбиту тоннаж будем сдавать на пакгаузы временного хранения, их обещают закончить к полуночи. Начинаем сразу по прибытии, наши полномочия уже подтверждены.

Капитанский инструктаж перед предстоящим заданием, как обычно, короток и ясен, Климов не имеет привычки перегружать своих людей несущественными деталями. Далее черёд политинформации.

— Обстановка на фронте стремительно ухудшается. Ни уничтожить, ни хотя бы остановить эту штуку до сих пор не удаётся, чтобы мы ни делали, а испробовали там абсолютно всё: от климатического оружия до целых приходов попов, пасторов и прочих шарлатанов. Никто и никогда не готовился к такому стихийному бедствию, аналогов которому не имеется во всей нашей истории. Действия врага непредсказуемы, так что опечатанного красного конверта с чёткой и продуманной стратегией ответных мер не ждите, даже Политбюро не знает, что делать. Что касается простых работяг вроде нас, то до решения Партии просто выполняем приказы штаба третьей транспортной и ждём чего-то более конкретного.

Ольгу устраивает такая постановка вопроса: если не знаешь, что делать, то просто выполняй приказы начальства, так меньше ненужных вопросов, на которые всё равно не будет ответа. Ясно одно: Гронд продолжает уничтожать ценное имущество, значит, это самое имущество от него надо спасать. Чем они и займутся в самое ближайшее время.

К семи часам утра по Москве ситуация мало изменилась: целая стая спутников и высотных беспилотников отслеживает поступь урагана в режиме реального времени с точностью до метра. Гронд продолжает идти строго на север, поднимаясь по сто восьмидесятому меридиану, скорость стабильна — двадцать девять целых и три десятых километра в час. Просто катит вперёд, с каждым часом приближаясь к экватору и тамошним архипелагам, давя по ходу дела мелкие островки, естественные и искусственные.

Первый уничтоженный им остров остался позади, его сейчас тщательно изучают на предмет анализа ущерба. Изучать есть что: верхний плодородный слой как будто сняли наждаком, обнажив базальтовое основание. Береговая линия неузнаваемо изменилась: от богатых фруктовых садов не осталось и следа, небольшая река изменила русло, на вершине вулкана лежит уже знакомая баржа. Город, причалы, аэродром, роскошные виллы — всё в прошлом, в настоящем только ряды занесённых песком фундаментов, рядом с одним из которых невозмутимо меняет цвета светофор на солнечных батареях. Как именно он уцелел в эпицентре Гронда, так и осталось невыясненным.

— Тридцать минут до точки сбора.

До Земли рукой подать, эскадрон проходит последние тысячи километров, двигаясь походным ордером «звезда». Впереди, построившись клином, идут три транспорта, лучшие из имеющихся в наличии, получившие собственные имена — Трус, Балбес и Бывалый. Большевик держит флагманский вымпел в центре «звезды», позади плетутся Терренс и Филипп. Эти двое уже успели стать головной болью для всего экипажа: их так и не успели доделать к тому моменту, когда бросок Гронда заставил большевиков в авральном порядке свернуть работы и отчалить с Сахалина. Но даже в простом и коротком переходе с малой скоростью и без крутых виражей они умудрялись отставать и требовали постоянного присмотра, словно хромые лошади, которых, к сожалению, не выйдет пристрелить. Вот и сейчас Ольга на скорую руку латает блок управления маневровыми двигателями на Филиппе, что при каждом повороте норовит сжечь топлива вполовину больше положенного. Повозиться пришлось изрядно, двигатели заработали как надо только с третьей попытки, после чего старшина решает взять перерыв до следующего ЧП и немного осмотреться кругом.

Лёжа в своем отсеке в самом сердце Большевика, она поражается количеству других кораблей вокруг: кажется, что они только что вырулили с пустынного просёлка на оживлённое шоссе. Аналогичной по масштабам переброски сил флота не было с самой войны, очертания созвездий тонут в коротких вспышках позиционных огней. Военные корабли всех типов и самые разнообразные гражданские суда, государственные и частные, недавно сошедшие со стапелей и предназначавшиеся на слом — казалось, к Земле летит абсолютно всё, способное к самостоятельному перемещению.

Глядя на это вавилонское столпотворение, девушка тихо радуется, что не она сейчас ведёт корабль — в околоземном пространстве и так всегда было не протолкнуться, а теперь вероятность столкновения возрастает до критического предела. Радары закрыты сотнями меток, система «свой-чужой» закатывает периодические истерики, в телескопы сложно отыскать хоть какой-нибудь сектор, где не шёл бы своим курсом тот или иной эскадрон. Вся королевская рать.

— Товарищи, ловите домашнюю работу на сегодня.

— И за что нам такая радость? — Воронова присвистнула, пробежав глазами по утверждённому для Большевика и его транспортов списку целей. Как и другим, им тоже предстоит вытаскивать на орбиту разнообразные ценности, только делать это придётся перед самым носом урагана. Надо спасти несколько важных океанских заводов, которые будут уничтожены Грондом в течение ближайших пяти-шести часов, расстояние между ними и ураганом меньше двухсот километров. Там сейчас идёт срочный демонтаж оборудования, которое будет вывезено на несколько временных стартовых площадок, должных принять транспорты эскадрона. Площадок готово две, третью лихорадочно сооружают в данный момент, и ко всем трём идут караваны автоматических барж с контейнерами.

Владимир Ильич уже распределил обязанности между большевиками в предстоящей операции: Ольге достаётся работа на посадочных платформах, поскольку она хорошо обучена управляться с различными типами кранов и погрузчиков, Борис будет осуществлять приёмку. Впервые в жизни ей предстоит работать непосредственно на поверхности Земли, пусть и дистанционно: вообще за последние два года это первый случай, когда она так близко к родной планете.

— Походный ордер М-3!

До Земли чуть больше полутысячи километров: притормозив, Большевик пропускает вперёд пятёрку транспортов. Ильич берёт на себя управление крейсером, Токарев поведёт грузовики на посадку. Одновременно с ними по всему ЮжноТихоокеанскому региону заходит на цели не менее сотни различных кораблей: пять минут назад один из них из-за навигационной ошибки наскочил на устаревший метеоспутник, был оставлен экипажем и теперь должен упасть у побережья Земли Элсуорта. Мусора на низких орбитах всегда было изрядно, так что Северов в любой момент готов прикрыть Большевик и транспорты огнём лазерных пушек в случае любого опасного сближения.

— Пост принял, — главный компьютер подтверждает приём управления посадочными площадками экипажем крейсера. Дальше они будут работать одни, платформы один и два уже оставлены строительными командами.

Балбес и Бывалый выходят вперёд: на посадку они пойдут первыми, пока Трус, Терренс и Филипп будут ждать своей очереди — в распоряжении большевиков всё ещё только две площадки. Третья платформа до сих пор не готова принять борта, а меж тем Гронду осталось пройти до первого плавучего острова менее сотни километров.

— Поехали!

Балбес и Бывалый один за другим входят в атмосферу, некоторое время они следуют борт о борт, затем на тридцатикилометровой отметке Юрий разделяет двойку, направляя Балбеса на первую площадку, а Бывалого на вторую. Вход в атмосферу совершён под крутым углом, борта транспортов пылают яркими углями в ночном небе, снова изрядно обгорев, но проведённая Кузнецами диагностика не выявила серьёзных повреждений корпуса или внутренних узлов, требующих прекращения операции и экстренного ремонта. Работу можно продолжать.

— Балбес — пятьдесят одна секунда до точки приземления, Бывалый — восемьдесят шесть секунд.

— Сбросить балласт!

Автономные океанские стартовые платформы мерно покачиваются на тёмных волнах в ожидании транспортов, удерживаемые в одной точке плавучими якорями и периодическими включениями маневровых двигателей. Их грузоподъёмность в каждый момент времени зависит от силы ветра, скорости течения и высоты волн, потому Воронова запрашивает у Ильича краткосрочную сводку погоды. Погода хорошая — перед надвигающимся Грондом отступает любой другой ветер, качка тоже успокаивается, так что девушка решает, что сможет взять побольше груза, для чего облегчает обе платформы, экстренно продув часть балластных цистерн. Сброс воды занимает двенадцать секунд, после чего обе платформы заметно поднимаются, правда, и качать их начинает сильнее, Ольга предупреждает об этом Юрия.

— Балбес — десять секунд, Бывалый — двадцать пять.

Подключившись к системе управления посадкой, Наташа берёт на себя функцию диспетчера. Ольга благодарна ей за помощь: она совсем не уверена, что сможет помочь Токареву приткнуть транспорты точно на крошечные искусственные островки, а не в окружающие их океанские волны.

— Балбес — ноль!

Наводимый сигналами радиомаяков и посадочными огнями, транспорт тяжело опускается на верхнюю палубу платформы, изрядно просевшую под его весом. Посадочные захваты ловят стойки шасси, надёжно заякорив грузовик, а Ольга тем временем энергично работает балластной системой, то набирая воду, то снова сбрасывая её обратно за борт, гася возникшие в момент посадки корабля колебания платформы.

— Мяч в кольце!

Пятью секундами спустя процедура посадки повторяется на стартовой площадке номер два, где пришвартовался Бывалый.

— Принимай!

Временно переквалифицировавшись в портовых грузчиков, Ольга и Борис разделили обязанности следующим образом: она подтаскивает контейнеры с заводским оборудованием к грузовым аппарелям, а он поднимает их на борт и отправляет в трюмы обоих кораблей. По одному выхватывая контейнеры из ангаров, Ольга подхватывает их погрузчиками и аккуратно везёт к аппарели, едва вписываясь тяжёлыми колёсами в габариты платформы — после посадки кораблей места осталось совсем мало. Одновременно старшине снова приходится заполнять водой часть балластных цистерн, поскольку по мере перегрузки контейнеров из нижних ангаров на транспорты центр тяжести платформы поднимается всё выше и она рискует опрокинуться. Борис старается ей помочь, мостовыми кранами растаскивая контейнеры по трюмам согласно рассчитанной Ильичом грузовой схеме, но всё равно опасность опрокидывания растёт с каждой принятой на борт тонной. В балластных цистернах всё больше воды, островок погружается, вот уже первые волны начинают захлёстывать посадочную палубу.

— Кончай работу!

Грузовые порты на Балбесе закрываются, платформа погрузилась так низко, что Ольга уже видит воду подле колёс своих погрузчиков.

— Отрыв!

В последнюю секунду перед стартом старшина ставит контейнеры на палубу, не размыкая захватов и надеясь, что вес контейнеров позволит ей удержать погрузчики и не дать им сорваться за борт — других брать неоткуда. Токарев даёт полный газ, транспорт подпрыгивает сразу на десяток метров, с силой ударив реактивными потоками в верхнюю палубу, резкое уменьшение веса буквально выбрасывает платформу из воды, словно в погоню за набирающим высоту кораблём. Переждав старт и с большим трудом удержав погрузчики на палубе, Ольга открывает кингстоны балластных цистерн на полную, тысячами тонн воды гася болтанку. Пятью секундами спустя стартует Бывалый. Гронд в шестидесяти трёх километрах от платформы номер один.

— Принимайте следующего!

Бывалый и Балбес ещё не успели набрать сто километров, когда Трус и Филипп уже входят в атмосферу, чтоб занять их места на освободившихся посадочных площадках. Короткое подлётное время Воронова использует, чтобы отобрать среди оставшихся контейнеров самые ценные — она передвигает их ближе к подъёмникам, чтобы погрузить в первую очередь. Главный компьютер по её запросу заново рассчитывает схему приёмки балласта, одновременно запустив с первой платформы метеоаэростат, чтобы с его помощью отследить приближение к платформе посланцев Гронда — периферийных вихрей.

— Трус — ноль, Филипп — пять секунд!

Вторая пара транспортов достигла цели, передислокация продолжается. Девушка возит контейнеры, принимает и сбрасывает балласт, одновременно ведя постоянное наблюдение за горизонтом через объективы аэростата. Океан необычайно спокоен, всякий посторонний ветер стих, с трёх сторон искусственные острова окружает непроглядная тьма, и только с юга накатывает синее зарево. Отблески тысяч и тысяч молний — электрический нимб Сына Грома, возвещающий всем и каждому о его неумолимом приближении. С каждым пройденным километром стена синего света становится всё ярче, помехи в эфире нарастают.

— Отрыв!

В тот момент, когда двигатели Труса выбрасывают яркую вспышку, Ольга видит первые вихри. Они пока ещё далеко, обходят платформу номер один с боков, ближайший — в восемнадцати километрах. Траектория их будущего движения непредсказуема, смерчи скользят над спокойными водами, постоянно меняя курс, то приближаясь, то откатываясь вдаль. В такой обстановке Климов и Владимир Ильич, коротко посовещавшись, решают сажать на первую площадку следующий транспорт, чтобы подхватить ещё немного груза. Ольга отнюдь не в восторге от этой затеи, но предпочитает держать сомнения при себе и по новой тасовать контейнеры — её всё равно никто не станет спрашивать.

— Бывалый — ноль!

В этот раз захваты не запирают стойки шасси, двигатели продолжают работать на высоких оборотах — Токарев готовится стартовать без всякого промедления. Старшина один за другим отправляет контейнеры в клешни мостового крана: она везёт пятьдесят первый, когда приходит поданный аэростатом сигнал тревоги. Ольга так и не поняла, откуда взялся этот смерч: он возник словно ниоткуда только для того, чтобы протаранить стартовую площадку в районе причала для автоматических барж, будто торпедой пробив стены ангара ниже ватерлинии. Экстренный сброс балласта не может компенсировать вес стремительно заполняющей ангар воды, платформа резко проседает на правый борт, незакреплённые контейнеры с грохотом и искрами несутся по настилу и валятся в океан, один из них придавливает стойку шасси, не давая транспорту оторваться от палубы.

Бывалый угрожающе наклоняется на правую сторону, но Ольге удаётся выровнять крен и удержать корабль от падения в воду, загнав оба погрузчика вместе с контейнерами до предела на левый борт. Тем временем Борис внешним манипулятором выдёргивает придавивший шасси контейнер, Юрий отрывает транспорт от палубы и уводит его в сторону на самой низкой высоте — только так можно не попасть в объятия смерча, который уже покончил с причалом и теперь подминает палубный настил.

— Первая площадка — всё!

Отойдя на пару километров, транспорт круто набирает высоту, на платформе номер один гаснут посадочные огни, секундой спустя прекращается радиосвязь — сорвало антенны. Объективы ближайшего беспилотника запечатлевают момент, когда искусственный остров скрывается в тёмной воде, выбросив на прощание связку аварийных буёв. Двумя минутами спустя Терренс стартует со второй платформы — Ольга и Борис не прекращали его погрузку даже в тот момент, когда Бывалый чуть было не пошёл на дно. Если повезёт, они успеют приткнуть на второй остров ещё один корабль до того, как и он будет уничтожен. Приходит рапорт о готовности платформы номер три принять транспорты.

— Эй, что за дела?! Почему там грузоподъёмность только три с половиной тысячи тонн? Обещали ведь не меньше шести! — Ольга не собирается скрывать своего возмущения, просмотрев параметры нового островка.

— Так вышло, у строителей не осталось балластных цистерн подходящего калибра, а новые привезти уже не успевают, — Ильич спокойным тоном гасит пролетарское возмущение. — Третий номер и так едва держится над водой, так что сажаем наши корыта со всей возможной аккуратностью и груза берём понемногу, словно пирожков в гостях у бабушки.

***

14-е января, девять тридцать пять утра. Посадочная платформа номер два пошла на дно час тому назад. Филипп только что оторвался от палубы третьей платформы, Трус произведёт посадку через сто пятьдесят секунд. Ольга использует короткую паузу для продолжения борьбы за живучесть — полдюжины ремонтных аппаратов проворно заделывают очередные течи в днище ангара быстро схватывающимся цементом. В начале восьмого при погрузке Балбеса сорвался с подъёмника и рухнул на дно ангара один из контейнеров, очень удачно заполненный каким-то горючим сырьевым материалом, детонировавшим при падении. Большими усилиями вспыхнувший пожар удалось локализовать, ликвидировав опасность взрыва всей платформы, а вот борьба с многочисленными пробоинами проходит гораздо менее успешно — что бы она ни делала, платформа принимает всё больше и больше воды, постепенно уходя на дно.

— Трус — ноль.

Приняв на себя вес транспорта, искусственный остров опускается ещё глубже, едва держась над волнами. Чтобы не дать ему окончательно утонуть, Ольга вынуждена продуть остатки балласта, в результате чего платформа теряет устойчивость и вместе с севшим на неё грузовиком раскачивается из стороны в сторону, словно поплавок в бурной реке. Очевидно, это будет последний старт отсюда.

Погрузка проходит очень медленно: Вороновой приходится подстраивать перемещения погрузчиков под колебания платформы, любое неосторожное движение только сильнее раскачивает поплавок, грозя опрокинуть окончательно. Вот в десяти километрах справа прошёл первый смерч, за ним последовали ещё два, Гронд пожалует сюда совсем скоро, разогнавшись за последний час до тридцати шести километров. В очередной раз осмотрев окрестности с аэростата, девушка решает, что успеет поднять ещё с десяток контейнеров до того, как какой-нибудь из вихрей столкнётся с платформой. И вот тут на радарах появляется новая отметка.

— Что за…

— Экстренный взлёт!

Не дожидаясь пояснений, Юрий даёт самый полный вперёд, Борис выбрасывает за борт последний контейнер и задраивает грузовой люк, а платформа, получив сильнейший удар потоком раскалённых газов, окончательно теряет равновесие и переворачивается вверх днищем. Ольге не до того, она отслеживает на экранах радаров стремительный полёт исполинского куска металла. Такое уже случалось: бывало, что Гронд выбрасывал из своего бушующего чрева те или иные пойманные ранее предметы, но таким большим булыжником он швырнулся впервые.

— Да это же первый номер!

С неподдельным удивлением старшина понимает, что Гронд выстрелил в их сторону посадочной платформой номер один, той самой, что, казалось, пошла на дно несколькими часами ранее. Раскрученный, словно булыжник пращой, искусственный остров пролетает по небу добрых два десятка километров, с рёвом рушится на поверхность океана и тут же гигантским блинчиком отскакивает от серых вод. Один прыжок, второй, третий, и платформа номер один сталкивается с плавающей вверх килем платформой номер три. Контейнеров с горючим сырьевым материалом в ангарах ещё много, так что взрыв вышел по-настоящему эффектным.

— В яблочко.

***

Гронд продолжает неуклонное движение строго на север, отправляя на дно искусственные острова и выкорчёвывая острова естественные. Прокладывая себе путь через архипелаги Французской Полинезии, ураган стирает с лица земли города и посёлки, топит корабли и сбивает самолёты, отправив на тот свет то ли миллион человек, то ли уже полтора — со сбором данных возникли проблемы, информация сильно разнится.

Как и другие большевики, Ольга обращает мало внимания на все эти чрезвычайно интересные события по причине того, что работает без перерывов последние трое суток. Посадка, погрузка, взлёт, разгрузка на одном из пакгаузов, на скорую руку сооружённых на низких орбитах, снова посадка, снова погрузка, снова взлёт, и так до бесконечности. Короткие перелёты пятёрки старых транспортов, садящихся и взлетающих на пути Гронда, напоминают ей действия рыбок-лоцманов, движущихся перед носом любимой акулы в отчаянных попытках урвать хоть что-то полезное перед тем, как оно безвозвратно рухнет в бездонную пасть.

Тоннаж вывезенного ими груза уже превысил четверть миллиона тонн, и этого всё равно мало, всё равно недостаточно, поскольку одновременно с передислокацией на орбите идёт лихорадочное строительство новых заводов и ферм взамен уничтоженных. Каботажные суда снуют туда и сюда между пакгаузами и стройплощадками, орбитальные верфи загружены работой на много недель вперёд, а недостаток квалифицированной рабочей силы тем временем сказывается всё сильнее — и вот уже незанятые в передислокации большевики дистанционно вкалывают на многочисленных стройках. Там требуются пилоты и штурманы, необходимы инженеры широкого профиля, а опытных космических биологов не хватает просто катастрофически, так что Елену готовы буквально разорвать на части, столь многие сейчас нуждаются в её гении.

— В очередь, сукины дети, в очередь! — Чернова, как всегда, весело и по-доброму подводит итоги вторых суток беспощадной битвы за урожай.

— Взлёт!

Филипп отрывается от палубы, Балбес сядет на неё две минуты спустя, а Ольга тем временем любуется океанским закатом. Сейчас они работают с борта крупной самоходной стартовой платформы Левиафан-17, которая медленно плывёт на восток вместе с бесконечными караванами барж. Гронд достаточно далеко позади, и платформа должна успеть уйти из-под удара, что значительно облегчит работу большевиков, поскольку транспортам эскадрона остро необходима такая вот безопасная база, не грозящая пойти на дно с минуты на минуту. Но, с точки зрения Ольги, самое удобное при работе с опорного пункта то, что здесь есть собственный экипаж, который сам следит за балластной системой, погрузкой и всем остальным, позволяя ей немного расслабиться и вступать в работу только в случае непредвиденных ситуаций, которые пока не возникали.

Платформа и баржи идут на восток не сами по себе, а в сопровождении целой флотилии самых разнообразных судов и судёнышек, битком набитых беженцами с тех островов, которые Гронд уже стёр с лица Земли или сотрёт в ближайшем будущем. Беженцы представляют определённые трудности для их операции, поскольку уже неоднократно пытались проникнуть на борт платформы и окружающих её барж, так что беспилотный бронекатер охранения без дела не остаётся, курсируя вокруг Левиафана и периодически отгоняя нарушителей.

— Балбес — ноль.

Погрузка закончена, и Балбес снимается с якоря, стартовав с небольшим разбегом, тридцать секунд спустя на освободившуюся полосу приземляется Трус. Грузовые манипуляторы принимаются кидать контейнеры, идущий следующим Филипп приближается к зоне входа в атмосферу, а Воронова ведёт ремонт заглохшего крана в тот момент, когда со стороны правого борта доносится глухой взрыв.

— Что это там так бумкнуло?

Переключившись на обзорные камеры правого борта, старшина видит высокий столб воды там, где только что был бронекатер.

— Код красный один!

Красный один — нападение. Экстренная остановка погрузки, Трус стартует с заполненными на треть трюмами, уходя вверх под прямым углом, посадка следующего транспорта отложена на неопределённый срок.

Тем временем со стороны табора беженцев к Левиафану полным ходом несутся две дюжины надувных лодок с подвесными моторами примерно с десятком вооружённых налётчиков каждая. Ольга внимательно осматривает нападающих на предмет анализа вооружения и дальнейших возможностей: мужчины и женщины, много подростков, все в масках и в некоем подобии военной формы, многие в защитных костюмах различных типов. Вооружены автоматами и ручными пулемётами, много гранатомётов, имеются управляемые противотанковые ракеты, залпом которых потоплен бронекатер. Лучевого и электромагнитного оружия обнаружить пока не удалось, но его наличие исключать нельзя: она видит большие металлические ящики в некоторых лодках.

— Нас тут на гоп-стоп берут!

Лишившись охраны и не имея собственных средств обороны, немногочисленный экипаж платформы не собирается принимать бой. Действуя по стандартной схеме для гражданского персонала, они подают сигналы бедствия, после чего герметизируют центральный пост, тем самым обезопасив себя от нападения. Там моряки будут ждать помощи, зная, что теперь пробраться к ним будет очень и очень непросто. Ольга уверена, что пираты вообще не станут пытаться взять приступом центральный пост: какой смысл, если в трюмах Левиафана и пришвартованных к нему баржах и так груза на многие миллиарды. Единственное, что ещё сделал экипаж для обороны объекта, — запустил аварийную блокировку. Большая часть платформы обесточена, двигатели встали, плавучие якоря сброшены за борт, все двери и люки задраены, функционирует только система видеонаблюдения. Тринадцатая секунда с начала атаки.

Боевая тревога, резкий разворот — Большевик меняет курс, возвращаясь к захваченной платформе. Помощь с берега придёт в лучшем случае через полтора часа, а крейсер будет над целью через четыре минуты. Других боевых кораблей с морской пехотой поблизости не имеется, так что штаб третьей транспортной поручает освобождение объекта именно им: согласно уставу, Большевик может привлекаться не только для защиты кораблей эскадрона, но и для обороны стартовых площадок.

— Подтверждение получено, начинаем воспитательную работу!

Идущая к Левиафану пиратская флотилия разделяется, нападающие намерены высадиться на плавающий остров с обоих бортов одновременно.

— Сто восемьдесят секунд до выброски.

Морские пехотинцы уже в челноке, трюм открыт, Токарев готовится отправить Отца Народов в самостоятельный полёт. Общее руководство операции на Домчееве, Ольга при нём офицером разведки, на ней слежение за противником и корректировка огня.

— Сто пятьдесят секунд.

Воронова отправляет к платформе все имеющиеся в округе беспилотные разведчики, жалея, что среди них не оказалось ни одного штурмовика, способного встретить нападающих градом ракет. Те уже швартуют первые лодки, гарпунами забросив на взлётную палубу штурмовые лестницы. Наблюдая это беззаконие, старшина пытается взять на себя управление Левиафаном, чтобы помочь десанту, для чего ей необходимо частично снять аварийную блокировку. Но сделать этого до сих пор не удаётся — по неизвестной причине штаб-квартира судоходной компании владельца искусственного острова не подтверждает её полномочий, и для системы безопасности она незваный гость.

— Владимир Ильич, отмычкой не получается, давай кувалдой!

Защита от вторжения на главном компьютере Левиафана достаточно мощная, и даже Ильичу необходимо какое-то время, чтобы взломать толстый и прочный электронный ледник. А Ольга пока изыскивает другие способы помешать пиратам.

— Тридцать секунд.

— Сейчас будем делать гадости!

Тот самый поставленный на рельсы двадцатитонный кран, который она чинила перед началом атаки, был отключён от корабельной сети, потому не подвергся блокировке, как все остальные вспомогательные механизмы. С третьей попытки старшине удаётся запустить кран на резервном аккумуляторе, подхватив оставшийся после экстренного старта Труса контейнер.

— Двадцать секунд.

Первые пираты уже вскарабкались по штурмовым лестницам на взлётную палубу, когда Ольга медленно трогает кран с места, направляясь к правому борту так далеко, насколько позволит рельс. Мишень в объективах камер — одна из последних лодок, идущая к причалу номер три, сейчас до неё чуть больше ста метров.

— Пятнадцать секунд.

Заметив перемещение крана, пираты открывают по нему огонь, но Ольга не обращает внимания, увеличив скорость до максимума на последнем отрезке пути и одновременно резко развернув стрелу с подвешенным к ней грузом. Конец пути, кран налетает на буфер и слетает с рельс, и в эту секунду она обесточивает магнит. Выпущенный гигантской пращой сорокафутовый стальной ящик с пятью тоннами груза пролетает три десятка метров и валится на десантную лодку, переломив её надвое и раздавив людей в ней, словно кирпич, брошенный на муравьиную тропу.

Такой эффективный и одновременно неожиданный отпор ошеломляет пиратов, на несколько секунд остановивших абордаж и принявшихся выискивать неизвестного противника — как раз то, чего добивалась Воронова.

— Сброс! Высаживаемся, побеждаем, улетаем!

Отец Народов выходит из трюма Большевика, включает двигатели и круто ныряет вниз. Дед даёт самый малый ход, крейсер на короткий момент зависает над платформой, лазерные батареи ловят остров в прицел.

— Пять секунд!

— Целеуказание.

Проломив взрывчаткой задраенные люки, большая часть пиратов проникает внутрь трюмов Левиафана, оставив на взлётной палубе и у лодок небольшую охрану. Всего Ольга засекает двенадцать часовых, к которым присоединяются лёгкие самоходные установки огневой поддержки, привезённые пиратами с собой. Эти поставленные на гусеницы полусферические машины вооружены автоматическими пушками и могут нести ракеты — именно их старшина отмечает как первоочередные цели.

— Ноль!

Нырнувший под крутым углом в атмосферу челнок достигает высоты восемьдесят километров и сбрасывает десантные капсулы. Ольга выводит доселе молчавший Буран на полную мощность, закрывая десантников стеной помех, лазерные пушки дают залп по Левиафану, клинками лучей вспоров ползающие по его спине самоходки.

— Осы пошли!

Обогнав десантные капсулы, бомбовые кассеты раскрываются в ста метрах над Левиафаном, выпустив рои ос, которые тут же устремляются вниз, нацелившись на обнаруженных Ольгой пиратов. Часовые сметены со взлётной палубы за десять секунд, но бой только начинается. Одна из подбитых самоходок лишилась ходовой части, но не потеряла возможности стрелять, и вот теперь, задрав стволы в зенит, она встречает приближающихся морпехов рубиновыми трассами зенитных снарядов. Осы бросаются на врага волна за волной, но броня держит удар, так что заставить самоходку замолчать удаётся только лучевым залпом с уходящего всё дальше от зоны выброски Большевика.

— На палубе чисто!

Пятьдесят метров до точки приземления, десантные капсулы раскрываются в чёрные воланы и, выбросив струи огня тормозных двигателей, с грохотом вонзаются в палубный настил и тут же раскалываются, выпуская морских пехотинцев. Ольга уже наметила им все доступные проходы на нижние палубы, и теперь морпехи один за другим ныряют в выбитые люки, запуская перед собой осиные рои, сбивающие возможные заслоны. Старшина наконец получает собственное оружие — сброшенные вместе с десантом транспортные контейнеры раскрываются в воздухе, доставив к цели звено лёгких беспилотников огневой поддержки: Домчеев передаёт их напарнице, сосредоточившись на зачистке нижних палуб. Получив приказ держать периметр и не подпускать к платформе беженцев, она выводит штурмовики к границам охраняемой зоны, наведя стволы на идущие к Левиафану лодки. С этими всё ясно — став свидетелями захвата платформы, беженцы устремились к плавающему острову в попытке подобрать что-нибудь ценное, что не успеют взять пираты, и теперь они не намереваются останавливаться, даже несмотря на круто изменившуюся обстановку.

— Назад! Возвращайтесь на свои корабли! Запрещаю подходить ближе, чем на милю, в противном случае открываю огонь! Возвращайтесь на свои корабли! Все назад! — мощные динамики разносят её громоподобный приказ, для большей убедительности старшина даёт пару предупредительных очередей в спокойные океанские воды. Она уже взяла на прицел головные лодки, которые расстреляет первыми, если предупреждение не сработает. Сработало — судёнышки беженцев останавливаются, не дойдя пару кабельтовых до установленного ею рубежа.

Тем временем внутри Левиафана продолжается зачистка — морские пехотинцы берут штурмом один отсек за другим, за счёт многократного превосходства в оружии и подготовке сводя на нет десятикратное численное превосходство морских разбойников. Не сводя стволов с беженцев, Ольга глазами-объективами морпехов наблюдает за короткими и жестокими схватками внутри отсеков искусственного острова. Владимир Ильич только что одолел электронную защиту центрального компьютера, после чего зачистка пошла ещё быстрее: блокированных в отсеках пиратов добивают осами, запущенными в систему вентиляции.

— Сложите оружие и сдавайтесь, иначе я закачаю к вам V-газ! У вас тридцать секунд! Сдавайтесь!

В последнем занятом пиратами трюме Домчеев не хочет принимать боя — здесь хранится восемь тысяч тонн огнеопасного химического сырья. Самое время предлагать капитуляцию.

— Пять секунд!

Пираты сдаются. Морские пехотинцы встречают их у люка, проворно разоружают и надевают эластичные наручники — всего двадцать пять человек, большая часть ранены. Затем пленных ведут на взлётную палубу.

— По приговору военно-полевого суда в наказание за морской разбой и мародёрство…, — капитан зачитывает свой вердикт, пока морпехи выводят пленных на правый борт, так, чтобы их видели с флотилии беженцев.

— Привести в исполнение!

Пулемёты бьют в упор: морпехи расстреливают пленных пиратов, после чего добивают раненых одиночными выстрелами. Ольга заводит палубный погрузчик, опускает бульдозерный отвал и сталкивает трупы за борт, Отец Народов уже вылетел к Левиафану за морпехами, Климов объявляет о завершении боевой операции. Владимир Ильич берёт на себя составление отчётов о проделанной работе в несколько вышестоящих организаций, а старшина, закончив с уборкой, приступает к ремонту. К полуночи Левиафан должен снова принимать транспорты.