Охота за Чашей Грааля

Юрий Торубаров, 2018

XIV век. Мамай идёт в поход на Русь, сговорившись с великим князем Литовским Ягайло, который обещал татарам военную помощь. В предвкушении своей победы союзники даже успели условиться, как поделят Северную Русь. Но не суждено было войскам Ягайло вовремя попасть на поле боя – Куликово поле. Как ни хотел Ягайло успеть, ему это не удалось. Кому же, по мнению писателя-историка Юрия Торубарова, знаменитый князь Дмитрий Донской обязан победой над Мамаем? «Охота за Чашей Грааля» является продолжением книги «Западный поход», ранее опубликованной в этой же серии и рассказывающей о появлении в России славного боярского рода Кобылиных, потомки которого оставят заметнейший след в русской истории, но уже под другой фамилией – Романовы.

Глава 7

Утром, вернувшись с улицы, Пожарэн с холодными руками полез под шкуру, согревающую Кобылье.

— Ну ты! — воскликнул тот, стараясь оттолкнуть руки Андрея.

— Вставай, а то зиму пропустишь, — закричал у него под ухом Пожарэн.

— Зима? Какая зима? — спросил он, поднимаясь.

— Французская, — смеется Пожарэн.

Это интригующее сообщение заставило Кобылье выглянуть на улицу. И действительно, кое-где лежал снег. Увлекшись своей работай, они не обращали внимания, что почти оголились лиственные леса, что творится вокруг их. У них была цель. Но пришла зима, она говорила, как быстро летит время. Приехали ранней весной, и вот, пожалуйста, зима. Но восхищаться или клясть свою жизнь времени не было. Надо было спускаться в очередной раз.

И в этот день все шло как обычно. Зажгли факелы перед спуском, проверили запасы жира, веревочный жгут. Жак помог им спуститься, и они пошли, по привычке обстукивая стены. Дорогой разговорились.

— Как ты думаешь, — спросил Кобылье, — после нашего возвращения в следующий они пойдут с нами?

Пожарэн остановился. Ему показалось, что за стеной есть пустота.

— Стой-ка, — вскрикнул он, доставая из-за пояса молоточек с заостренной головкой.

После нескольких ударов Пожарэн пробил дырку. Когда они ее расширили, увидели груду драгоценностей.

— Возьмем с собой? — спросил Пожарэн, держа в горстях сокровище.

— Я думаю, надо взять! — заявил Кобылье.

— Я того же мнения, — сказал Пожарэн.

Разложив еду по карманам — хлеб да вяленое мясо, они в освободившийся мешочек сгребли драгоценности. Настроение их поднялось.

— Глядишь, — бодро шагая, сказал Кобылье, — и чашу так же найдем.

Через пару десятков шагов они услышали странные звуки: как будто падали крупные капли. Когда подошли ближе и подняли факелы к кровле, то увидели, что она как бы шелушилась и от нее отрывались камушки, будто кто-то невидимый делал это нарочно.

— Ой, не нравится мне это! — воскликнул Кобылье.

— Пошли скорее, — предложил Пожарэн, и они ускорили шаги.

Сзади раздался сильный удар, и им на головы посыпалась порода.

— Бежим, — крикнул Пожарэн.

И они ринулись вперед. Сзади грохот догонял их. Но, несмотря на то, что друзья бежали изо всех сил, гром приближался с удвоенной скоростью.

— Ой, — услышал Пожарэн позади крик Кобылье.

Он остановился, оглянулся.

— Боже мой! — Его не было видно.

Пожарэн бросился назад. Он обо что-то споткнулся. Это оказался потухший факел, за ним уже груда породы.

Не помня себя, Пожарэн яростно руками стал разгребать породу. На счастье, он быстро наткнулся на голову Кобылье.

— Я тебя спасу! — заорал Пожарэн и продолжал разбрасывать породу.

Когда туловище было относительно свободно, он, подхватив его за руки, с такой силой дернул друга, что они летели кувырком несколько шагов.

— Ты как? — очухавшись, спросил Пожарэн.

— Да… вроде жив.

Грохот ударил рядом, да так, что до них долетели камни. Удар заставил их вскочить и уносить ноги.

Первым застонал Кобылье.

— Не могу, Андрей, — произнес он, переходя на шаг.

Они остановились и оперлись плечами о стену. Пожарэн сказал:

— Да!.. Обратной дороги нам, наверное, нет. Выход надо искать.

— Легко сказать! А как в этом лабиринте не сбиться с пути и не начать ходить по кругу? — высказал опасение Кобылье.

— Схожу проверю, — ответил Пожарэн, — может, через верх сможем вернуться.

Лазить так им уже приходилось. Но на этот раз их ждало полное разочарование. Вернувшийся Пожарэн с горечью сказал:

— Ни прохода, ни пролаза нет. Проход засыпан полностью. Так что, остается одно — только вперед. Помощи ждать не от кого.

Наемники, вместе с Жаком, собрали инструмент и хотели уходить, как послышался глухой подземный удар. Они побросали вещи и прислушались.

— Неужто погибли? — сказал кто-то тихо.

Жак схватил факел, быстро зажег его и, не слушая наемников, которые отговаривали его этого не делать, полез в дыру. Когда вернулся, измазанный от пят до макушки, тяжело опустился на землю и промолвил:

— Проход полностью завален.

Работяги переглянулись.

— Че, будем откапывать? — спросил один из них.

Другой заметил:

— Ты слышал, как грохнуло? За год не откопаешь.

— Да, ты прав, — согласился Жак, подавая тому руку, чтобы подняться.

— Так че делать будем? — поднимая Жака, спросил он.

— Ждать, — коротко ответил Жак.

— Думаешь, найдут выход? — не унимался тот.

Кто-то бросил:

— Не зная, так заблукаешь, че век дырки не найти.

— Всякое бывает, — согласился Жак, — но я подожду.

— Все подождем, — чуть не враз произнесли наемники.

Темнота украла время. Сколько дней и ночей блуждали, они не знали. Продовольствие давно съедено. Три глотка жира как-то поддерживали силы. Но и он кончался. Факел теперь был не нужен. Его обсосали и выкинули. Хотели выбросить и клад: стал тяжел. Но все же решили нести по очереди.

И вот чувствуют друзья, что остаются последние силы.

— Стой! — воскликнул первый идущий Кобылье. — Тут есть проход!

Пожарэн достал кресало и камень, высек искру. Оказалось, что они дошли до тройной развилки. Куда идти?

— А давай проверим, — предложил Кобылье, — зажжем фитиль, куды дым потянет, туды и пойдем.

— Высекай, сил нет!

Кобылье высек. Оказалось, дым потянуло в правую дыру.

— Туды и пойдем! — сказал Кобылье, пытаясь подняться.

— Посиди, — осадил его Пожарэн, — сил дай набраться.

Он закрыл глаза и увидел свои… Пожары. Новые свои хоромы. Во дворе полно разной скотины. Дарьюшка кому-то кричит с крыльца.

— Вставай, — будит его Кобылье, а то замерзнем.

— Да, — поднимаясь, согласился Пожарэн, — сон я щас видел, будто дома я в своих Пожарах.

— Значит, будешь, — промолвил Кобылье, забирая у него мешочек с кладом.

Сколько они брели, падали, поднимались… Им уже все стало безразлично. Трудно сказать, какая сила толкала их вперед. Они даже не замечали, что подземная темнота, чернее смолы, становится какой-то разбавленной. Этот отдых затянулся дольше обычного. Первым очнулся Пожарэн и не мог понять, что что-то случилось. Но что? Он будит Кобылье. Тот с трудом раздирает веки.

— Че надо?

— Не пойму, толь посветлело?

— В мозгу у тя посвет… — и вдруг он соскочил, — Андрей, че это? — и ловит руками… свет. Свет! — орет он.

Откуда взялись силы! Да! Они дошли до него! Свет бил сверху сквозь какие-то сплетения. Но до него надо добраться.

— Становись мне на плечи! — командует Пожарэн.

Он приседает. Кобылье с трудом, держась за стену, взбирается на Пожарэна. И тот медленно, дрожат ноги, поднимает его.

— Голова не пролазит, — орет он.

— На нож.

Пожарэну пришлось склонить голову: посыпалась земля.

— Попробуй поднять меня выше! — каким-то радостным голосом орет Кобылье.

Поднять? А где силы? И Пожарэн в бессилии опускается на колени. Медленно сползая по стене, рядом примостился и Кобылье. И захлебываясь от радости, начал рассказывать:

— Над нами растет дуб. Это его корни. Но пролезть меж них можно. Мелочь я убрал. Андрей, — он теребит его за плечо, — мы выберемся! Мы спасены!

— Выберемся, — отвечает Пожарэн, — вот отдышимся, свяжем кушат и… будем наверху.

Под дубом земля теплей, а вокруг она покрыта изморозью. Они долго лежали, не веря в свое спасение. Но холод заставил их шевелиться. Они поднялись и начали оглядываться.

— Где же мы? — Кобылье смотрит на Пожарэна.

А тот, задрав голову, старался разглядеть светило. Но лесная густота не давала этого сделать. Лес был в основном вечнозеленый. Пожарэн подошел к дубу.

— Подсоби!

И, поплевав на руки, с помощью Кобылье он полез наверх.

— Ага, вот и светило… гора.

Казацкий навык помог определить, где их стоянка. Когда спустился вниз, рукой показал:

— Нам — туда!

К вечеру они были уже на своей стоянке. Она была пуста. Зола холодна.

— Не дождались, — с сожалением сказал Пожарэн.

— Интересно, сколько дней мы бродили? — глядя на Пожарэна, спросил Кобылье.

Тот пожал плечами, потом ответил:

— Много. Давай проверим: оставили нам что-нибудь или нет.

В первой же плетенке нашли продукты, в другой — теплую одежду да еще кое-что.

— Не пропадем, — подмигнул Пожарэн.

Весть о том, что два главных искателя чаши погибли, дошла и до Вернера. Она вызвала в нем не жалость, не сочувствие, а досаду. Он считал, что хорошо отстроенный им механизм слежения за действиями этих людей, в случае находки ими этого сокровища, позволял ему без особого труда овладеть им. И тут… на тебе. К срыву с Вольфом добавлялся еще один. Но все это не имело такого значения, как то, что задумал он.

В душе он понимал, что найти легче иголку в стоге сена, чем чашу. Королевские стражники все тут излазили, и неоднократно. А разве у какого-нибудь принца, герцога, графа меньше было желания обладать этим сокровищем.

Вот они погибли, погибнут еще многие. А вряд ли кто ее найдет. Эта идея была нужна ему, чтобы быть единственным, кто может осуществить такую находку. Но все показывает на то, что ее либо нет, а если есть, давно найдена и владелец тщательно хранит эту тайну. Не переворачивать же всю Францию. Ну найдет, привезет, похвалят и… забудут! В лучшем случае вспомнят, когда будут ставить ему крест. А он нашел для себя, может, дороже этой чаши…

Графиня де Буа поразила его своей красотой. Он уже не молод. Походы и битвы ему очертенели. «Не лучше ли мне увезти ее в мой замок, что под Кресброним на берегу Боденского озера. Когда она увидит там окружающую красоту, забудет обо всем. Тем более что помнить-то не о ком будет. Граф погиб. Замок… Да, тут подвел Вольф. Надо будет думать. А пока схожу к ней в гости».

Когда раздался стук в дверь, графиня вздрогнула. Давно в нее никто, кроме служанки, не стучался. А этот стук был совсем другим: властным, повелительным. Не дожидаясь ее приглашения, дверь открылась. На пороге стоял Конрад фон Вернер собственной персоной. Руки его были заняты. Дети, как он вошел, бросились к матери. Он подошел, любезно улыбаясь. Склонившись перед детьми, девочке подал куклу довольно роскошного изготовления, а мальчику — детское рыцарское снаряжение. Те посмотрели на мать: можно ли им брать. Она кивнула: мол, берите. Дети взяли. И послышался детский восторг. Графиня улыбнулась. Но на этом его дарения не закончились. Взяв за тонкие, длинные пальцы ее изящную руку, Вернер надел на нее золотой поручь с изумрудными каменьями. От такого дара у нее расширились глаза.

— Я… я не могу взять такой дорогой подарок.

И сделала попытку снять его с руки. Но Вернер придержал ее:

— Не торопитесь, сеньора. Я ничего взамен не прошу. Поверьте мне, я одинокий человек и сделать кому-либо подарок для меня счастье. Так осчастливьте меня. А я для вас сделаю все, чтобы вы были счастливы. Учтите, сеньора, Бог наградил вас неземной красотой. И берегите ее. Учтите, несчастье быстро может лишить вас этого дара.

Графиня чувствовала себя униженной, растерянной, но не знала, что делать. И не нашла ничего лучшего, как спросить:

— Э… э…

Она не то забыла, как звать пришельца, не то ей не хотелось его называть полным именем, но он тотчас подсказал:

— Граф Конрад фон Вернер.

— Да, да… я помню, ваша светлость. Я хочу спросить о графе Буа, моем муже. Вам удалось что-либо узнать?

— Да, графиня. Граф де Буа сейчас в Париже. Но там… — и покачал головой.

— Он жив? — Она вцепилась в его руку.

— Сейчас, — он вздохнул, — не знаю. Месяц тому назад был… жив. Правда, ранен.

— Ранен? — тревожно переспросила графиня.

— Ничего страшного. Слегка поцарапана рука.

У графини из груди вырвался радостный вздох. Тень пробежала по лицу Конрада. Но он тотчас, сделав радостное лицо, заговорил:

— Сеньора, глядя, как радуются ваши дети, поверьте…

Она вдруг перебила его:

— Я хочу в Париж, к мужу!

— В Париж? — Сколько тревоги заложил он в свой вопрос. — А знаете, графиня, хотя я вам уже говорил, Франция вся в огне. Сегодня идет война всех против всех. В Париже некто Этвен Марсель воюет против… короля. А там, где король, там капитан мушкетеров. По моим сведениям, король оставил Париж и бежал в неизвестном направлении. Нашелся предводитель и среди крестьян: Гильом Каль. Тот воюет и с королем, и с его знатью. Сам король воюет или делает вид, что воюет с англичанами. Дороги наполнены разбойным людом. Неужели вы хотите подвергнуть этих прекрасных крошек опасности. Да и себя лично. Я боюсь, что волна беспредела докатится и до нас. И нам придется бежать с этого тихого, спокойного места. Так что, в Париж?

Графиня подняла на него глаза. Они были заполнены слезами.

— Я… я не знаю, что и делать… — и, схватив детей, выскочила из комнаты.

Вернер потоптался какое-то время, усмехнулся и пошел вслед за ней.