Новая Зона. Территория «Вятка»

Юрий Смирнов, 2023

Единственный поезд курсирует между аномальной Зоной и Большой землей. Единственная ниточка, связывающая реальный мир с территорией, где не работают привычная логика и многие законы физики. Единственный транспорт, который доставляет на «Вятку» клиентов и увозит собранные ходоками артефакты. Но он не тронется с места, пока «туристы» не закончат свой маршрут. Два проводника – Рябой и Волкогонов – ведут свои группы им одним известными тропами, оберегая от опасностей, вытаскивая из самого пекла, продираясь там, где выжить, кажется, невозможно. А поезд будет терпеливо ждать. Ибо маршрут обязан быть завершен

Глава третья

Группа Волкогонова

Трое ходоков стояли перед ветхим сараем рядом с насыпью, буквально в десяти шагах от путей. Вероятно, раньше работники железной дороги хранили в сарае свой инвентарь, но сейчас крыша постройки покосилась, а ветер раскачивал из стороны в сторону едва держащуюся на скрипучих петлях дверь.

— Будем заходить здесь, — решительно произнес Волкогонов и начал спускаться вниз.

— Это что — местный толкан типа «сортир»? — решил пошутить Борис, однако поспешил за проводником.

Птенец все больше молчал, сосредоточенно оглядывая окрестности.

Впрочем, местность рядом с железнодорожной насыпью мало чем могла привлечь внимание рядового обывателя — редкие сосенки вперемежку с кустарником, потерявшим свою листву еще во времена вспышки, белые березки с висящими до земли плетями веток да усыпанная опавшей листвой земля.

— Наденьте противогазы, — скомандовал проводник и сам быстро натянул на голову свой, затем взялся за дверную ручку.

— Точно толкан, — снова подал голос Сложный. — Небось хочешь измазать нас фекалиями, чтобы мы знали свое место?

Волкогонов не отреагировал на слова Бориса и распахнул дверь шире, демонстрируя, что внутри — обычный сарай, где на простом земляном полу ничего нет. Хотя в действительности это строение нельзя было назвать ни обычным, ни простым: то был один из самых коротких путей на собственно «Вятку», и проводник, обнаруживший этот путь, расплатился за открытие собственной жизнью.

— Петр, прикрой за собой дверь, когда войдешь, — невнятно из-за противогаза попросил Птенца проводник.

Не успел Птенец, вошедший последним, потянуть за собой скрипучую створку, как почувствовал, что та захлопнулась сама — так захлопываются сейфы в самых надежных банковских хранилищах. Снова открыть его непосвященному — попросту нереально.

— Теперь постарайтесь держать себя в руках, — предупредил Волкогонов и повернулся к ним обоим спиной, пытаясь нащупать в полутьме другую ручку, которая крепилась к еще одной двери с противоположной стороны. Затем он с силой распахнул створку. Сложный и Птенец замерли на пороге от неожиданности — перед ними открылась поистине фантастическая картина. Все пространство перед ходоками было усыпано полевыми цветами, такое великолепие можно увидеть лишь в середине июля, когда луговые растения этой полосы набирают самый сок и благоухают так, что можно потерять сознание.

— Как это? — выдавил Птенец. — Я же видел, что за сараем ровно такой же лес, как и везде!

— Вот это фокус, — восхитился Сложный, стараясь лучше разглядеть открывшийся пейзаж через стекла противогаза. — А на других Территориях ничего подобного не было, там все попроще, без телепортаций.

— Такой переход и впрямь можно назвать порталом на «Вятку», — кивнув, прокомментировал Волкогонов. — Правда, вернуться обратно этим же путем, просто открыв дверь сарая, уже не получится. Итак, мы на маршруте. И сейчас нам придется миновать «Бежин луг», пройти его насквозь.

— «Бежин луг»? — хохотнул Птенец. — Как у Тургенева?

— Тургенев здесь виноват лишь косвенно, — заверил клиента Николай. — Название локация получила с легкой руки своих первооткрывателей. Главная опасность кроется в цветущих растениях, которые источают, насколько нам известно, столь сладкий аромат, что обычно люди, вдохнув единожды, никак не могут надышаться. Ну и в итоге, одурманенные до эйфории, отправляются к праотцам. Крайне не рекомендую снимать противогаз и проверять это.

Проводник первым пошел по полю, по пояс утопая в цветах, а пыльца растений, сбиваемая ботинками, оседала на одежде.

— Если почувствуете сладкий привкус, немедленно дайте мне знать, — предупредил проводник, — возможно, ваш противогаз не так герметичен.

— Все равно чертовски красиво! — Птенец крутил головой, думая, что экспедиция по Территории ничем не отличается от обычной прогулки по весеннему лесу, хотя на Большой земле его отчаянно пугали рассказами о «Вятке».

Стоило им пройти несколько сот метров, утопая в луговом разнотравье, как Волкогонов замер на месте, буквально наткнувшись на мумифицированное человеческое тело. Даже на сморщенном от обезвоживания лице мертвеца можно было различить блаженную улыбку.

— Если у кого-то еще остались сомнения насчет опасности, можете полюбоваться, во что «Бежин луг» превращает самонадеянных людей.

— По крайней мере, на его лице отсутствуют следы страданий. Легкая смерть. Многие бы о такой мечтали, — подметил Борис, равнодушно перешагивая через мумию и следуя дальше за проводником. А вот Птенец завис у ног человека, рассматривая улыбающееся лицо, которое поразило его до глубины души: раньше ему не приходилось сталкиваться ни с чем подобным.

— Не стоит здесь задерживаться, — окликнул Птенца проводник, — фильтров надолго не хватит, а противогазы нам еще понадобятся.

Впереди виднелся лес, деревья с густыми широкими кронами устало перешептывались на осеннем ветру. Время от времени нечаянно оторванный с ветки листок уносился в круговерти собратьев далеко-далеко, пока наконец не достигал земли, где умирал окончательно.

— А это, наверное, «Дубрава Пушкина» или еще что-то в этом роде? — поддел проводника Борис; он двигался пружинистыми шагами, с легкостью неся свое поджарое тело; его дыхание даже не сбилось. А ведь тот же Волкогонов, ходивший на «Вятку» много лет, никак не мог привыкнуть к перемещениям в противогазе. «Похож на бывшего военного, — отметил Волкогонов, беря курс на деревья вдалеке и придерживаясь выбранного темпа. — Причем на уволенного в запас совсем недавно. Уж больно хорошо подготовлен. А вот второй, видать, даже срочную службу не проходил…»

— «Бежин луг» можно назвать прихожей Территории, — продолжил свой рассказ проводник, когда они достигли первых деревьев и стали углубляться в чащу. — Если миновали «Бежин луг», значит, «Вятка» вас приняла.

— Странные вы ребята, — скептически хмыкнул Борис. — Говорите про кусок земли, как про живого человека.

На это замечание Волкогонов ничего не ответил, лишь знаком показал, что можно освободиться от средств защиты, первым сорвал противогаз с головы, убрал в сумку.

— Сюда запах цветов не добирается? — поинтересовался Птенец.

— Локации Территории порой имеют строгое разграничение, — объяснил проводник. — Можно было снять противогазы еще сто метров назад, но я решил перестраховаться.

— Резонно. — Сложный почесал взъерошенный ежик волос. — Куда дальше?

— Это прозвучит несколько странно, но пойдем туда, куда нас пустит «Вятка».

— Иваныч, горазды вы жути наводить, скажу я тебе! — засмеялся Борис. — А между тем пока все напоминает прогулку по Диснейленду.

Волкогонов не стал разубеждать Сложного, что порой «Вятка» специально выставляет себя в таком выгодном свете, чтобы чуть позже показаться во всей красе, проникнуть в душу каждого посетителя и вывернуть из ее глубин такие вещи, о которых клиент не имеет даже отдаленного представления. Так и подмывало полюбопытствовать: а что, дескать, разве на других Территориях, где уже довелось побывать Сложному, дела обстоят иначе? И там нет места ни жути, ни ловушкам, ни испытаниям, ни странностям? Тогда в чем же их аномальность, как это проявляется? Не то чтобы Николая это всерьез интересовало, но если Территории объединены как минимум общим названием, стало быть, у них имеются и общие признаки, верно? А коли так, опытный «турист» не может не знать, что легкая прогулка в мгновение ока оборачивается настоящим адом. Но начни сейчас Волкогонов задавать Сложному вопросы о схожести и различиях Территорий, преимущество тотчас перейдет от ведущего к ведомому. Поэтому проводник не стал тратить время на пустые разговоры, он лишь мельком взглянул на часы и побрел вглубь леса.

Сразу стало заметно, что Борис недоволен поведением проводника: ему хотелось, чтобы тот признал авторитет Сложного и считался с его мнением, как это происходило на Большой земле, где он был в своем кругу далеко не последним человеком.

Птенцу совсем не нравилось соседство с попутчиком, норовившим вступить в спор с проводником по каждому малозначительному поводу. Борис вел себя как опытный, бывалый ходок, хотя оказался на «Вятке» впервые. Для Петра же все было в новинку — и чудной цветущий луг со смертельно опасными цветами, и дверь в другое измерение, как в фантастических рассказах, да даже дорога на поезде оказалась для него настоящим приключением, но поделиться своими впечатлениями оказалось не с кем. Волкогонов был слишком немногословен и мрачен, а Борис даже не станет слушать его восхищений по поводу «Вятки».

Лес казался клиентам вполне обычным, такой можно было встретить в средней полосе. Дубы сменились липами, липы высокими березами, березы постепенно смешивались с соснами и елями, а земля под ногами становилось то каменистой, то топкой, то мягкой от внушительной подушки мха. Только Волкогонов знал, какой коварной может быть Территория, усыпляя человеческую бдительность. Ходоки перемещались в такой тишине, что проводник слышал тиканье часов на своей руке и непроизвольно пытался попадать шагами в такт секундам.

Краем глаза Николай начал замечать неясные образы — они, будто призраки, прятались за деревьями и не спешили показываться «туристам». Проводник мотнул головой, пытаясь отделаться от навязчивого морока, полагая, что это может быть индивидуальная игра разбушевавшегося воображения.

Неожиданно справа мелькнула тень, и Волкогонов тут же метнулся за березовый ствол. А вот Борис повел себя совсем иначе: он вдруг выхватил из-за ремня пистолет и направил в ту сторону, где мелькнул силуэт, пытаясь взять на прицел нечто, что успело скрыться от его змеиных глаз.

— Какого черта? — выругался Волкогонов, гневно взирая на пистолет в руке Сложного. — Я же русским языком сказал — никакого оружия!

— Слышь, Иваныч, может, ты здесь и козырной масти, но я без огнестрела никуда не хожу. — Борис опустил пистолет, контролируя взглядом пространство на тот случай, если тень снова мелькнет в опасной близости.

— Ты должен отдать ствол мне или убрать его в рюкзак, — твердо проговорил Волкогонов.

Несчастный Птенец переводил взгляд со Сложного на проводника и обратно, думая, что прямо сейчас эти двое сцепятся.

— Ничего подобного я делать не намерен. — Борис уперся как баран, не собираясь внимать предостережениям Волкогонова.

— Территория не отпустит тебя, если не будешь следовать ее правилам, — спокойно сказал Волкогонов, но во всем его виде проступило что-то звериное, и это не скрылось от глаз Сложного. Ему показалось, что еще мгновение — и проводник вцепится своими жесткими руками в его горло, заставив расстаться с жизнью.

— Ладно, не бунтуй. — Борис примирительно поднял руки вверх и снова убрал пистолет за ремень, прикрыв сверху полой куртки. Волкогонов пожалел, что правила запрещают проводникам обыскивать клиентов в надежде на их благоразумие.

— Это мог оказаться человек, — проговорил проводник. — Бывает так, что мы находим потерявшихся на Территории, это случается нечасто, но все же случается.

— В человека я бы не выстрелил, — старался убедить проводника в своей правоте Сложный, но Волкогонов уже не смотрел на Бориса, его внимание привлек посторонний шум, которого не должно было быть в этом месте.

Звук исходил от его часов, и он испуганно задрал рукав, глядя на стрелки часов, которые с удвоенной скоростью неслись назад, будто подгоняемые неведомой силой.

— Всем стоять на месте! — Волкогонов сказал это так громко, что оба клиента вздрогнули и на мгновение даже перестали дышать.

— Иваныч, если ты решил нас напугать, то тебе это удалось, — шепотом проговорил Сложный, при этом он шевелил только губами, боясь даже обернуться. Птенец так и вовсе стал белым как мел и забыл, как дышать.

Волкогонов смотрел на циферблат, по которому минутная стрелка гоняла часовую в обратном направлении, не собираясь замедляться или снова идти в нужном направлении.

— Смотрите, — Птенец кивком головы указал за спину Николая, — там, на ветке, часы висят.

Волкогонов развернулся и сразу все понял. Действительно, на одной из веток добросердечный проводник Мишка Покровский когда-то повесил свои часы, отмечая, что здесь находится временна`я аномалия. Чуть поодаль можно было встретить еще несколько наручных часов, оставленных другими проводниками, которым также «посчастливилось» попасть в аномалию.

— Николай Иванович, — замогильным голосом спросил Птенец, — а что происходит?

— Пока ничего страшного. — Волкогонов закрутил головой и неожиданно заметил группу людей, которые шагали задом-наперед, высоко поднимая ноги, точно цапли. Это выглядело так, будто кто-то перематывал кино в обратном направлении. Клиенты таращили глаза, наблюдая за тем, как странные ходоки проходят в нескольких десятках метров и скрываются в чаще, не обращая на них никакого внимания.

— Это как понимать? — Борис на мгновение потерял самообладание, осознав наконец, что стоило бы чуть больше доверять опыту Волкогонова.

— Так и понимай. Ловушка времени. Мы сейчас в прошлом по хронологии «Вятки». Произвольный срез этой хронологии совпал с каким-то событием, которое запомнилось Территории. Та группа проходила мимо аномалии года два назад, я их прекрасно помню. Нам же показали обратную последовательность.

— Это что же, — ахнул Петр, — нас забросило на два года назад?!

— Не так далеко, — успокоил проводник, вывернул кисть и продемонстрировал обратный бег стрелок. — Да, мы погружаемся в прошлое, но речь идет о часах, а не о годах.

— Но та группа…

— Не переживайте, это не настоящие люди, фантомы. Настоящие давным-давно вернулись на станцию. — Волкогонов смотрел на циферблат: стрелки потихоньку замедлялись. — Могу предположить, что вы оба сейчас еще торчите в поезде и вот-вот подъедете к Бекетову.

— Как такое возможно?! — негодовал Птенец, у которого совершенно не укладывалось в голове, как можно находиться в двух местах одновременно.

— Это аномалия. Увидел бы эту метку, — проводник махнул рукой в сторону часов Мишки Покровского, пристегнутых ремешком к березовой ветке, — предупредил бы вас заранее. Но нам повезло.

— Ничего себе «повезло»! — сквозь зубы процедил напряженный Борис.

— Да уж поверьте, — усмехнулся Николай. — Потому что это, наверное, самое безобидное и безболезненное, что может приключиться на «Вятке». Впрочем, «Вятка» быстро скомпенсирует наше отставание от нормального хода времени. Правда, не сию минуту: нам придется прожить в аномальном прошлом какую-то часть суток. В целом это ни на что не повлияет. Только, к сожалению, теперь и я должен расстаться со своими часами.

Волкогонову не хотелось оставлять новенькие часы на Территории, однако они уже не будут идти исправно, и, скорее всего, через несколько часов стрелки замрут и никогда больше не сдвинутся с места. Проводник расстегнул браслет и аккуратно повесил часы на одну из веток чуть в стороне от часов Покровского, повернув стекло циферблата так, чтобы в следующий раз можно было заметить его отблеск издалека и вовремя свернуть в сторону.

— Это ведь не опасно? — Нижняя губа Птенца дрожала, парень никак не мог скрыть свой испуг, который пытался выбраться наружу и уже начал передаваться Борису, хмуро взирающему на спутника.

— Сейчас начнет темнеть или, скорее, светать, тут уж кому как нравится. — Часы Волкогонова продолжали идти назад, а вместе с ними отматывалось в обратном направлении текущее время. — Давайте насобираем валежника и разожжем костер, негоже нам встречать рассвет в темноте.

Птенец нервно хохотнул, но немного расслабился, чувствуя, что жить в обратном направлении не так страшно, как ему показалось вначале. Он с энтузиазмом принялся нагибаться и собирать ветки, надеясь, что за этим делом страх отступит. Между тем действительно стало темнеть, будто наступал самый обычный вечер, правда, наступал он как-то чересчур быстро. Уже через несколько минут ходоки сидели вокруг разложенного костра, ожидая, когда Волкогонов расскажет, что они будут делать дальше.

— Странное дело, — раздумчиво пробормотал Борис, чтобы хоть чем-нибудь заполнить затянувшуюся паузу, — вроде только-только утро было! Мы прибыли на станцию, познакомились, вышли на маршрут… И на` тебе — наступила ночь. А если верить Иванычу, то не следующая ночь, а предыдущая. А когда наступит новый день — это снова будет сегодня, и нам придется прожить его еще раз, только в другом месте?

— Я бы беспокоился не по этому поводу, — ответил Волкогонов, немигающим взглядом смотря на пламя костра. — Бывает так, что время вовсе замирает и ночь может длиться очень долго. Но мы даже не сможем узнать, как долго она продлится, потому что часы в такие мгновения просто стоят на месте.

— Ты так говоришь, будто уже попадал в такие переделки, — подметил Борис, который решил воспользоваться вынужденным привалом и достал из рюкзака сухари.

— Я, случалось, застревал во временно`й аномалии на пару дней, а еще разок практически и не заметил ловушки — так быстро течение времени вернулось в правильное русло. Но «Вятка» всегда отпускала меня. Возможно, кому-то из проводников везло меньше.

— Думаете, что они до сих пор бродят где-то здесь? — испуганно спросил Птенец, начиная в страхе озираться вокруг, думая, что прямо сейчас из тьмы выскочит голодный, оборванный человек и вцепится своими зубами в его руку.

— Вы должны понять одну простую вещь. — Проводник взглянул на Птенца, а потом перевел взгляд на Бориса. — Здесь возможно абсолютно все, поэтому мы с вами можем столкнуться с неведомым, с тем, чего не происходило ранее ни с кем до нас. «Вятка» редко повторяется, у нее для каждого клиента припасен свой сюрприз.

— И как это понимать? — Борис смачно хрустел сухарем, вновь возвращаясь к мысли, что проводник специально нагоняет на них страха, дабы набить себе цену.

— Каждый из вас пришел на Территорию по какой-то своей причине и преследует определенную цель, о которой знаете только вы. По крайней мере, так вам кажется. Но стоило вам сесть на поезд до «Вятки», как Территория уже просчитала, зачем вы сюда пожаловали. — Волкогонов пытался как можно понятнее донести до клиентов свою мысль. — Сейчас в каком-то смысле она знает вас лучше, чем вы сами, поэтому будет бить по больному.

— Зачем?! — пролепетал Петр.

— Да кто ж ее знает? Но в конечном итоге — чтобы вывести вас из равновесия и забрать себе.

— Что-то я все равно тебя не понимаю, Иваныч, — усмехнулся Борис, и тут вдруг его внимание привлекло нечто, заставившее замереть, не донеся сухарь до рта.

Женщина с разинутым ртом, застывшем в немом крике, пронеслась мимо Сложного, едва не задев его босой ногой. Борис не успел посмотреть ей вслед, как неожиданно из темноты появились и другие. Много, много людей. Они бежали по лесу, минуя костер, вокруг которого расселись ходоки. Их белые как мел лица, казалось, были полностью обескровлены, а панический ужас толпы так угнетал наблюдавших, что тем самим хотелось вскочить с места и помчаться куда глаза глядят, — лишь бы не увидеть того, от чего или кого спасаются бегством эти несчастные. Ходоки слышали хруст веток под их ногами, чувствовали тяжелое дыхание тех, кто опрометью мчался через кустарник и порой падал навзничь. Никто из ходоков не мог вымолвить ни слова, не издать ни единого восклицания, боясь привлечь внимание этих странных напуганных людей, которые мчались в полной темноте через лес.

И все же Птенец не смог совладать с нервами, дернулся было с места, но крепкая рука проводника ухватила его за рукав. Резким жестом другой руки он приказал ошалевшему Птенцу сесть обратно.

— Что это? — Петр задал вопрос одними губами, умудрившись не произнести ни звука, но проводник лишь поднес указательный палец к губам, призывая сохранять тишину.

Через некоторое время мимо путников пробежала маленькая девочка, которая беззвучно плакала, размазывая слезы по лицу, — и наконец морок прекратился. Но сидящие вокруг костра продолжали хранить молчание, смотря вслед убежавшим.

— Это сейчас что такое было? — Борис решительно убрал сухарь в карман; теперь аппетит надолго покинул его.

— Понятия не имею, — Волкогонов помотал головой, — но не советую отходить от костра слишком далеко.

— Это, типа, галлюцинация? Или что? — Птенец не мог сдерживать своих эмоций, его сердце билось с такой скоростью, что готово было выскочить из груди.

— Скорее это можно назвать ретроспективой. Из той же серии, что группа, двигавшаяся задом-наперед. — Волкогонов почесал подбородок и подбросил дров в костер, будто ничего невероятного только что не произошло. — Мы же в аномалии, вот она и показывает нам прошлое.

— Да, но эти-то бежали нормально, не задним ходом! — возразил Сложный. — Означает ли это, что время снова пошло в правильную сторону?

Николай лишь пожал плечами вместо ответа.

— И что же, по-твоему, их так напугало? — Борис все еще оглядывался по сторонам, предполагая, что люди снова могут ломануться через лес мимо них. Хоть передом, хоть задом — одинаково жутко!

— Возможно, это событие времен вспышки, — предположил проводник, — а может, что-то другое.

— Так себе объяснение, — невесело ухмыльнулся Сложный.

— Страх может сделать с человеком что угодно, если его не обуздать, — негромко проговорил Волкогонов. Сейчас было бы неправильным признать, что он видит нечто подобное впервые: пожалуй, откровение такого рода добавило бы еще больше негатива в настроение ведомых. Николай вовсе не был уверен, что этих людей напугала именно вспышка. Было в их лицах нечто такое, что заставляло думать о другом: всех их что-то преследовало. Или кто-то. И хорошо, что этот кто-то не появился следом за молчаливыми беглецами, а то бы и его группа вполне могла стать частью обезумевшей толпы.

Борис после этих слов надолго замолчал, думая о своем, а вот Птенец начал беспокойно ерзать на месте.

— А по нужде теперь совсем не сходить? — в конце концов не вытерпел Петя.

— Не нужно настолько бояться, — откликнулся Волкогонов, — просто не отходи далеко. Костер постоянно должен оставаться в поле зрения, ясно?

Петр быстро поднялся на ноги и попятился к деревьям, боясь даже моргнуть, чтобы люди у костра за это мгновение не пропали. Через десяток метров он уперся спиной в ствол дерева и, вздохнув, решительно повернулся спиной к костру, чтобы сделать свои дела. Но стоило ему расстегнуть ширинку, как вдалеке, в самой чаще, возник призрачный огонек. Некоторое время Птенец оторопело пялился, пытаясь понять, что это такое, затем решил позвать того, кто наверняка знает, развернулся — и с ужасом обнаружил, что костер, проводник Волкогонов и Борис исчезли, а перед ним горит совсем другой костер, рядом с которым сидит незнакомый человек.

— Черт, черт, черт… — плаксиво причитал Птенец, не зная, как теперь быть. Если он куда-то переместился таким же образом, каким они попали на «Бежин луг», то искать обратный портал, наверное, бессмысленно. Николай Иванович ведь так и сказал — попасть назад тем же путем, через сарай, похожий на деревенский сортир, невозможно. Но если не искать портал — тогда что делать? По логике, лучше подойти к человеку у костра, нежели плутать в темноте в поисках товарищей, которые могли вообще исчезнуть, сгинуть навсегда.

Он стал подходить к незнакомцу со спины, но шел, специально наступая на ветки, чтобы человек услышал его приближение заранее и не выкинул от неожиданности какой-нибудь фортель.

— Извините! — Петр нарочно сказал это как можно громче, однако звук собственного голоса еще больше напугал парня. — Извините, пожалуйста…

Человек повернулся к нему вполоборота и, нахмурившись, уставился в упор, но продолжал молчать, будто не понимая, кто к нему обращается и что этот парень вообще тут забыл.

— Простите, я заблудился. — Птенец обошел костер и теперь смотрел прямо в лицо незнакомца, который продолжал молчать. — Вы меня видите? — Петя помахал руками, чтобы убедиться, что человек реагирует на его движения.

— Не мельтеши, — скрипучим голосом ответил незнакомец. — Чего надо?

— Э-э-э… я говорю… заблудился тут… — Птенец совсем растерялся.

— Ну садись. Есть хочешь? — бесцеремонно спросил незнакомец.

Птенец сидел у костра с Волкогоновым на своем рюкзаке, а когда отлучился по нужде, рюкзак с припасами остался лежать там же, поэтому Петр решил не отказываться от приглашения и утвердительно кивнул.

— Давно во «времянке»? — спросил незнакомец, протягивая ему банку тушенки и консервный нож.

— Во «времянке»? — не понял Петр.

— Временно`й аномалии, — перефразировал незнакомец и улыбнулся; этой своей улыбкой он неожиданно напомнил Птенцу кого-то очень знакомого.

— Ах, вы об этом… — вздохнул Петр. — Несколько часов как.

— И уже заблудился? — удивился незнакомец.

— Да по глупости от костра отошел. Черт его знает, как теперь обратно… — Птенцу неприятно было признаваться в своем промахе, но, сказав об этом незнакомцу, он с удивлением обнаружил, что стыда не испытывает. Как будто поделился своей бедой с кем-то вроде Волкогонова. — А вы проводник? — Петр вернул человеку консервный нож и принялся уплетать тушенку ложкой.

— Точно, — просиял незнакомец, которому, похоже, было приятно встретить другого человека в таком месте в такой час.

— И вы тоже застряли во «времянке»? — Петру вдруг стало интересно, почему проводник здесь совсем один и где его клиенты.

— Честно говоря, я думал, что нет, точнее, просто не задумывался об этом. Но как только ты появился, у меня закрались сомнения, — мотнул головой мужчина и снова заулыбался.

— А вы можете помочь мне выйти с «Вятки», раз уж я вас встретил?

— Ты шел с проводником? — невпопад ответил незнакомец вопросом на вопрос.

— Да, — кивнул Птенец.

— Ты можешь выйти с Территории только с тем, с кем пришел сюда, — пояснил человек. — Тебе придется отыскать его самому.

— Но как? — Петр положил ложку в консервную банку и с удивлением воззрился на незнакомца. — Где искать-то? На Территории я впервые, у меня даже карты нет! Я же здесь сгину!

— Самая главная ошибка — это считать, что на Территории можно бесследно сгинуть, — проговорил тот. — Проводники действительно так считали, хоть и не все. Правда, было это довольно давно.

— В каком смысле — давно? — не понял Птенец.

— Ты из прошлого, — спокойно прокомментировал незнакомец, помешивая угли в костре толстой веткой. — Это понятно по твоей одежде, так уже лет двадцать никто не одевается.

— Это что же, получается, меня закинуло в будущее? — У Петра перехватило дыхание. Даже когда Волкогонов говорил, что их группа погружается в прошлое на несколько часов, это показалось кошмаром наяву. Но скакнуть на двадцать лет вперед?! Это уже вообще ни в какие ворота не лезет!

— Во «времянке» еще не такое увидишь, — усмехнулся незнакомец. — Кто твой проводник?

— Волкогонов. Николай Иванович, — ответил Петя.

— Ничего себе! — Спокойствие сменилось возбуждением. — Да это ж легендарный сталкер «Вятки»!

— Сталкер? — Петр совершенно ничего не понимал.

— Теперь так величают проводников, — объяснил мужчина. — Черт, я ведь и сам когда-то ходил в свою первую ходку вместе с ним!

— Он еще жив в вашем времени? — зачем-то спросил Петя.

— Он пропал на «Вятке» довольно давно. — Теперь возбуждение незнакомца сменилось печалью. — Хотя говорить «пропал» — не совсем верно, могу лишь повторить: на Территории нельзя бесследно сгинуть. Иногда другие сталкеры встречают его в самых разных уголках «Вятки».

— Как давно это случилось?

— Так давно, что эта история уже обросла легендами, — задумчиво откликнулся проводник. — Но тебе не стоит беспокоиться, ты непременно выберешься.

— Почему вы так в этом уверены?

— У Волкогонова никто не пропадает — это притча во языцех.

— Довольно слабый аргумент. — Птенец расправился с тушенкой и вернул ложку проводнику. — Спасибо. Простите, я ведь даже не спросил ваше имя.

— Мы давно не пользуемся именами, — отмахнулся сталкер. — Каждый, кто топчет «Вятку», обзаводится прозвищем. Так проще и удобнее.

— И под каким же прозвищем вас знают на Территории?

— Меня кличут Филином. — Проводник протянул мозолистую ладонь.

— А меня Петром. — Птенец пожал руку Филина и улыбнулся, рядом с этим человеком он чувствовал себя на удивление защищенным.

— Тебе нужно возвращаться, — проговорил Филин.

— Куда же я пойду впотьмах? — испугался Птенец, оглядываясь по сторонам и видя вокруг только непроглядный мрак.

— Здесь тебе нечего бояться, — заверил его проводник. — А чтобы ты не заблудился в трех соснах, я дам тебе кое-что. — С этими словами он снял со своего запястья причудливый браслет, отливающий серебром, и протянул его Птенцу. — Надень его на левую руку, так ты обязательно выйдешь к своей группе.

— Что это за вещица? Драгоценная? — Птенец надел браслет на руку и любопытством уставился на него.

— Это артефакт «Вятки». — Проводник заметил недоумение на лице молодого человека, который ничего не слышал об артефактах до этой минуты. — Подобные вещицы образуются из вполне безобидных предметов — таких как ложка, часы, гвоздь или серьга, но порой обладают самыми невероятными свойствами. Например, этот браслет всегда выведет туда, куда тебе нужно, поэтому называется «компас».

— Ничего себе! — Теперь Петр смотрел на браслет совсем по-другому. — А как же вы без него? Не заплутаете?

— За меня не переживай, — махнул рукой Филин. — Раньше проводники ходили на «Вятку» безо всяких артефактов — и ничего.

— И как он работает?

— Да, в общем-то, это не совсем понятно… — пожал плечами проводник. — Это если ты интересуешься технической стороной вопроса. А если результатом, то просто идешь — и находишь, что ищешь. Можешь попробовать прямо сейчас.

— Спасибо вам! — Птенец поднялся на ноги и решил проверить, как работает артефакт на самом деле. Но стоило ему сделать несколько шагов от костра, как тот исчез, будто никогда его тут и не было, и Петр оказался в абсолютной темноте.

— Вот тебе и раз… — Юноша вновь пожалел, что отошел от костра. Теперь вообще было непонятно, где он: то ли остался в будущем, то ли вернулся в свое время, а может, очутился еще где-то. Чертова аномалия!

Он покрутился на месте, вглядываясь во мрак и выжидая, когда глаза привыкнут к темноте. Птенец старался убедить себя, что находится в обычном ночном лесу, насколько вообще можно было назвать эту ситуацию обычной. Чем больше он пытался совладать со своими страхами, тем отчетливее проступали силуэты деревьев, будто намекая ему, что не стоит бояться каждой тени. В итоге он вздохнул и обреченно побрел куда глаза глядят, уповая на силу амулета, подаренного сталкером из будущего.

Бродить в темноте было неприятно по двум причинам: во-первых, казалось, что прошло уже не меньше трех часов его бесцельного блуждания, а проверить это не имелось никакой возможности; во-вторых, все время чудилось, что рядом кто-то идет, дышит в затылок, заставляя раз за разом оборачиваться. Но когда парень резко разворачивался, взгляд натыкался на ствол дерева или куст — никто его не преследовал.

В конце концов Птенец почувствовал, что окончательно вымотался и буквально валится с ног. И тут неожиданно в стороне затеплился огонек. Он так обрадовался, что чуть было не ринулся на свет, но вовремя взял себя в руки, понимая, что, если побежит сломя голову, то запросто может запнуться о корень и сломать себе что-нибудь. Поэтому он стал осторожно подбираться к огню, надеясь увидеть там людей, от которых он теперь точно просто так не уйдет.

Каково же было его удивление, когда он вышел к костру, у которого безмятежно сидели Николай Иванович и Борис. Он решительно направился к огню и с улыбкой сел обратно на свой рюкзак.

— Мы уж думали искать тебя идти, — взглянул на него из-под бровей угрюмый Борис. — Запор у тебя, что ли?

— А разве меня долго не было? — немного театрально «удивился» Петр. Ему отчаянно хотелось рассказать, что он побывал в будущем, где познакомился с проводником по имени Филин, который подарил ему артефакт «Вятки».

— Минут пятнадцать, — прикинул Борис, а Волкогонов лишь мельком взглянул на парня, но ничего не сказал.

Петр был бы рад удивить Волкогонова, показать тому чудесный браслет (ведь наверняка именно он помог ему отыскать товарищей!), но вдруг он осознал, что при Борисе не стоит ничего такого рассказывать. Чего доброго, тот наставит на него пистолет и отберет диковинку.

«Расскажу после, когда останемся наедине с Николаем Ивановичем», — решил Птенец, сделав вид, что ничего не произошло. Хотя по его меркам прошло не меньше пяти-шести часов блужданий по ночному лесу. Зато теперь он уже не так боялся Территорию. Она будто убедила его, что опасаться тут нечего.

— Вам нужно отдохнуть, — проговорил Волкогонов, смотря, как языки огня лижут поленья, — поспите, если сможете.

— Да какой тут сон! — вспылил Сложный. — Мне все кажется, что, стоит на секунду закрыть глаза, как снова мимо побегут люди… И хорошо, если только люди!

— А я вот не прочь подремать.

Своим комментарием Петр изрядно удивил Бориса. У парня такой психотип, при котором кошмары видятся буквально наяву, а любой посторонний звук из глубины леса способен довести до истерики. Это ведь Борис должен был лечь у костра как ни в чем не бывало! Ему-то и впрямь было не привыкать ночевать… в любой обстановке. А в итоге именно желторотый цыпленок подложил рюкзак под голову и почти сразу засопел!

— Нервы у сопляка — как стальные канаты, — сварливо пробормотал Борис и посмотрел на проводника, но тот снова никак не отреагировал.

Сложный решил, что будет выглядеть еще более глупо, если вслух выкажет свое беспокойство, поэтому просто лег на спину, уставившись на звезды, и положил руку на пояс, где покоился верный пистолет. Однако сон не шел. Мысли все время возвращались то к одному, то к другому — к событиям, что беспокоили его последние сутки, к испытаниям, которые только предстоит преодолеть. Нечто точило его изнутри, заставляя окунуться в воспоминания многолетней давности, когда он был еще молодым, никому не известным парнем, вернувшимся из горячей точки…

Волкогонов оторвал взгляд от пламени и перевел его на Птенца, который спал так безмятежно, будто ночевал на «Вятке» далеко не первый раз. А вот Сложный дергал щекой, постанывал в полудреме и беспрестанно вздрагивал, сжимая рукоять пистолета.

Проводник вздохнул, бросил в костер несколько поленьев, помогая пламени разгореться пуще прежнего, и закрыл глаза, безмолвно спрашивая «Вятку»: ну? что дальше?