Шут из Бергхейма. Слуги Еммануила

Юрий Погуляй, 2023

Юрий Погуляй – разносторонний писатель-фантаст, известный оригинальными сюжетами и смелыми экспериментами с различными жанрами. Трилогия «Шут из Бергхейма» создана в жанре триллера и хоррора, но при этом написана в антураже литрпг и имеет элементы черного юмора. Чаще всего люди попадают в виртуальные миры добровольно, чтобы отвлечься от бытовых проблем. Но бывают и исключения. Где-то в глуши есть отапливаемый ангар, заполненный игровыми капсулами. Игроки попали сюда не по своей воле, а тот, кто их сюда переместил, позаботился о том, чтоб их не искали. Он создал этот жуткий виртуальный мир, который назвал Мир Сценариста. Таких как он называют маньяками и пытаются поймать, правда, получается не всегда. Сценарист старается, чтобы его герои протянули в этом мире подольше. Игрок с ником Викинг дано хотел завязать с игровой реальностью, но в итоге оказывается в лапах сумасшедшего, держащего его жизнь в виртуальном мире-тюрьме. Сумеет ли он выбраться? Об этом в третьей и финальной книге этой истории. Герой продолжает путь к выходу на свободу, а между тем в самой игре начинаются события, которые не может объяснить даже ее создатель. Читайте завершение трилогии.

Глава третья

«Динь»

— И это мне не нужно, — сказал Джон. Плечистый мускулистый мужик в кожаном фартуке на голое пузо. Могучие кулаки купца упёрлись в столешницу. На лысине блестят капельки пота.

— Да ладно! — возмутился я. — Это отличный клинок! Посмотри, он светится! Бонус к ловкости! Огненный урон!

Меч лежал на прилавке и действительно светился.

— Ну зачем он мне, воскрешённый?! Кому я здесь это продам?!

Мерзкая игра. Мерзейшая! Стас умудрялся какую-то грязь втюхивать прохожим, а я купцу ничего продать не могу! Доспехи, оружие, украшения — вообще ничего ему не нужно было!

— Мы мирные люди, воскрешённый! Если кому-то потребуется оружие — он поедет в город и купит там у кузнеца нормальный меч. А не вот это… Светящееся. Мне б инструмент какой, а то и утварь полезную. То, что каждому нормальному человечку подойдёт, а не таким, как ты.

В человеческих играх ты приходишь к пекарю и сваливаешь ему отрубленные головы нечисти. Кожевник с радостью выгребает всю наличку ради принесённого магического лута. Кузнец не побрезгует робой чёрного мага. Да даже в таверне слить шесть тонн стали можно и гербарий из надёрганных по дороге трав.

А здесь…

— Послушай, мистер «водку найду фор ю», ты вообще купец или где? Представь на крошечную секунду, в течение которой разум твой, может быть, придёт в норму, что сюда приедет славный и богатый человек. Нарядный такой, гордый, с охраной. Зайдёт в твои хоромы, — я выразительно обвёл глазами унылое заведение, — смело зайдёт. Без предрассудков. И скажет, а есть ли у тебя, дражайший Джон, сверкающий меч? Есть, скажет он, у меня двести золотых монет на эту покупку. Что ты ему ответишь, а?

Купец скептически скривился и также демонстративно осмотрел свою халупу. Мол, окстись, Егорка, какой порядочный человек сунет нос в такую дыру?

— Ты рано ставишь на себе крест. Чудеса случаются, — буркнул я.

— Что ещё для вас? — отмахнулся он.

— В жопу тебя. Карта есть?

— Конечно, воскрешённый, — перестал хмуриться Джон. — Пять золотых.

— Это ж две овцы!

— Не хочешь брать — не бери. Иди, покупателей распугиваешь.

Я обернулся — в лавке, кроме меня, никого не было. За порогом открытой двери дёргано крутил головой грязный петух.

— Давай свою карту, жмот! — буркнул я. — Лошадь есть?

Лысый издевательски развёл руками, указывая на потемневшие от времени стены:

— Выбирай любую, воскрешённый!

— Желаю тебе разорения, — сплюнул я и забрал карту. Пять золотых перекочевали на столешницу и сразу исчезли.

— Хорошего дня, воскрешённый! — улыбнулся Джон.

Карта упала в инвентарь, и справа внизу появилась иконка в виде глобуса. Ну, хоть здесь с интерфейсом не налажали. По нажатию картинка с шелестом раскрылась, заслонив всё поле зрения. Божечки-кошечки…

Я рассматривал полотно, сдвигая его в стороны руками. Увеличил место, где нахожусь, отыскал названную старейшиной деревню. Масштаб в углу карты заботливо подсказал очешуенное количество миль до Глухого Дола. Если бежать, то за сутки доберусь. Но ведь там ещё найти их надо. Купить.

В ушах зазвенело, кожа будто онемела. Пришлось встряхнуть головой, чтобы хоть как-то прийти в себя. Выбравшись из купеческой лавки, я полной грудью вдохнул пахнущий навозом воздух. Прикрыл глаза, приходя в себя.

Так, пренебречь, вальсируем. Тоже мне обстоятельство неодолимой силы. Разберёмся. Сначала надо найти коня.

Я огляделся в поисках хоть какой-нибудь подсказки. Деревня будто вымерла. Из окон на меня глазели любопытные и испуганные селяне, но на улицу никто не выходил. Солнце клонилось к закату. Так, таймер? 47 часов, 44 минуты. Двинулись, Егорушко!

Конюшня нашлась на северной окраине. Выбор оказался небогат, а конюх — не так бесяч, как местный купец. За шесть золотых мне достался гнедой коняга перепуганного вида. Забравшись на скотину, я сверился с картой и направился по дороге на юг. К Глухому Долу. Голополье Лолушко Полерождённый покинул за 47 часов 32 минуты до часа Х.

Спать он не планировал.

Однако когда ночь грохнулась на мир — идея блистательного ночного путешествия явственно деградировала до глупой. Конь фарами оборудован не был — должно быть, самая душманская комплектация, — и потому ковылял по разбитой дороге почти наощупь. И если в полях от луны хватало света, то как только надо мною сомкнулись деревья — наступила тьма. Кромешная. В чёрном небытии казалось, что ничего, кроме пустоты, не существует. Я даже холку коня не видел. Подвешенный во мраке маленький и больной шут. Из чащи визжали ночные птицы. Хрустели сучья.

— Блядская ты скотина, — вырвалось изнутри. Конь едва переступал с ноги на ногу, всхрапывая. Нависающие над трактом ветки деревьев цеплялись за маску секущими пальцами. Я выудил из инвентаря светящийся меч, но его огней хватило только на то, чтобы выдернуть из мрака гриву коня и десяток налетевших на огонёк насекомых. Зато вокруг стало будто бы ещё темнее.

В лесу что-то прорычало. Что-то большое. Далеко.

Но конь застыл. Я тоже. Из чащи раздался едва слышный треск падающего дерева. Поднялся ветер, над головой зашумели еловые кроны.

Меч отправился обратно в инвентарь. Не фиг тут огоньками разными местных жителей привлекать. Я прислушался, затаив дыхание. По-моему, даже конь притих, насторожённо поводя ушами.

В углу экрана мигнула истекшая минута. Осталось 45 часов 32 минуты. Дальше двигаться смысла мало. Позади, зажатое между чёрными стенами деревьев, светлело пятнышко равнины. Призрачное, едва видное. Но это, жёваный ты крот, больше чем ничего. Вставать лагерем и ждать рассвета? Потеря времени.

Божественная сучность не отвечала. Забавлялась, должно быть, ситуацией. Ладно. Весна придёт — Егорка всплывёт. Я человечек добрый, но даже добрые иногда берутся за ружьё и приходят в офис к коллегам.

Игрок «Блонда» получает достижение «Первый на сервере убивший Обсидиановые Братья».

Игрок «Бмвхеров» получает достижение «Первый на сервере убивший Обсидиановые Братья».

И ещё восемь строчек.

Так… Время поджимает. Ребята из Роттенштайна свалили второго босса в Твердыне, а я её даже в глаза не видел. Решено. Хватит квеститься.

— Ну-ка, фьють, домой, Плотва! — тихонько скомандовал я и дёрнул за поводья. Конь вяло переступил с ноги на ногу, чутка возмущённо всхрапнул.

— Место, Буцефал! Алиса, рублинштейна двадцать четыре! — бурчал я, разворачивая перепуганного скакуна. Тот, наконец, понял, чего от него хочет хозяин, и с радостью подчинился. Позади что-то завыло. В небе расхохоталась ночная птица.

Конь понёс меня к свету.

Я привязал его на окраине спящей деревни, чтобы не привлекать лишнего внимания. Над головой раскинулось звёздное небо. Где-то брехали собаки, иногда переходя на вой. В лагере Легиона горели костры. Но туда мне и не нужно было.

Ступая тихо, словно вор, я добрался до дома старейшины. Прижался к каменной стене, вслушиваясь в поселок. У соседнего дома завозилась собака. Забурчала. Я попятился к двери. Заперто. Но на втором этаже было открыто окно.

Эх, давно я не лазал в окна к женщинам. Разбежавшись и подпрыгнув, я уцепился за выступ рядом с окном. Подтянулся. Внизу хрипло и неуверенно гавкнул пёс, но зловещий Лолушко уже проник в комнату. Осторожно спустил ноги на пол.

Саншайн показалась мне вредной женщиной, а такие обычно живут одни. Но шанс наткнуться на мужа или десяток — другой детей всё ещё оставался.

Однако мне повезло. Спящая старейшина коротала ночи в одиночестве. Я нашёл её на первом этаже, у печи. Вытащил заготовленную верёвку, подхватил какую-то тряпку и попросил у себя прощения. То, что я собирался делать — плохо. Аморально. Низко.

Но она сама напросилась таким вот заданием.

Женщина глухо вскрикнула, когда я заткнул ей рот и выволок из кровати. Попыталась извернуться, затем лягнуть. Однако я, как заправский маньяк, но только очень нежный и осторожный, почти бережно спеленал Саншайн. Положил обратно на кровать. Нашёл табурет и сел рядом, как папа у кровати больной дочери.

Внизу замигало:

Внимание. Если вы продолжите в том же духе, то репутация с Голопольем станет враждебной.

— Мне невероятно стыдно, — признался я, собравшись с силами. — Но ваши овцы — это нечто. Вот совсем некстати.

Женщина пучила глаз и яростно мычала. Луна светила прямо в окно, так что лицо старейшины я видел прекрасно. Без повязки на глазу выглядела Саншайн жутковато.

— Ночь будет долгая, — я устроился поудобнее. — И нам надо скоротать её за беседой. Хотелось бы начать с того, что считаю вас мудрой женщиной. Сильным лидером.

Шкала подрепутации дёрнулась. Мигающее сообщение исчезло.

Ну, приступим.

Утром я закрыл ставни. Голова распухла, в ушах звенело. Развязанная Саншайн сидела на кровати, глядя на меня восхищённым взглядом. Когда понимаешь систему — становится проще. Вычленяешь слабые места и бьёшь по ним. Не то чтобы это было быстрее. Но проще.

Кроме того, чем выше влияние человека на фракцию, тем быстрее ты качаешь репутацию со всей фракцией, к которой он принадлежит. Я прокачался до дружелюбного. Без шуток. Пафосными речами. Цитатами Джейсона Стэтхэма. Мудрыми фразами о любви и отношениях. Если бы ещё можно было показывать картинки с котиками…

Не важно. Сейчас хотелось просто упасть и уснуть. И никогда больше не разговаривать.

— Вернемся к нашим баранам, — тускло сказал я. — Что, если я куплю у тебя этих чертовых овец и отдам их тебе? У меня совсем нет времени гонять отары туда и обратно по вашим лесам. Дела не ждут.

Афера, достойная самого Остапа Бендера. Все великие мошенники отправляют кулаки в рот и кусают их от досады. Типа — а чё, так можно было?

— Я не знала, что время так важно для тебя, воскрешённый, — вздохнула Саншайн. — Но я должна думать о своих людях. Я чувствую неправильность твоего предложения, но кто я такая, чтобы останавливать тебя. Конечно, мы можем так сделать.

— Поэтому-то я и предлагаю тебе золото за свой прокол, Саншайн. Поэтому и предлагаю…

Я выудил из инвентаря все монеты до последней. Сложил кучку у ног старейшины Голополья.

— Здесь чуть меньше, чем ты говорила…

— Этого хватит. Я немного завысила цену для тебя, воскрешённый. Прости меня за это. Я думала о людях Голополья.

— Прощаю. Не зови меня так, — я сел на пол у окна. Привалился к стене. Ноги гудели.

— Хорошо, Лолушко.

Сойдёт.

— Я немножко полежу у тебя тут и уйду, хорошо? — глаза слипались.

— Хорошо, — она подняла деньги.

Внимание, задание «Вернуть овец» выполнено.

Вы получаете шестидесятый уровень.

Вы получаете активную способность «Кураж»

— Динь, — едва слышно пробормотал я и уснул.