Метро 2035: Эмбрион. Слияние

Юрий Мори, 2019

Воронеж, ноябрь 2035 года. Возвращенный против своей воли в Воронеж сталкер Кат становится центральной фигурой в битве людей и новой нечеловеческой цивилизации, готовой захватить Землю. Само выживание остатков человечества в руках Ката, но выбор зависит и от его друзей. Поиск истины, как всегда, оборачивается большой кровью, существование города под угрозой. Кто победит, если герой стал злодеем, а бывшие враги важнее, чем друзья, – вот загадка финальной части трилогии «Эмбрион». Книга содержит нецензурную брань.

7. Против всех

13 ноября 2035 года. Воронеж. Левый берег

Ехали долго. Филя с удивлением узнала о некоторых сложностях, связанных с перемещением на лошадях. Это довольно неудобно с непривычки; их надо кормить, давать время на отдых, да и в целом не намного быстрее пешего перехода.

Хотя, конечно, быстрее. Раза в три.

Но все равно пришлось ночевать в каких-то развалинах по дороге, мерзнуть у никчемного костерка и ужинать сомнительными харчами, взятыми с собой провожатыми. Что боги княжества послали, то и съели. Даже коняшкам, похоже, повезло с едой больше.

Или они просто не умели жаловаться.

Проводники — три хмурых мужика на одинаково тощих лошадях — довели Филю до пригорода, поворота на Тамбовскую трассу. Места здесь были пустынные, да и родное убежище почти рядом, смысла вести ее дальше не было. Мужики с сомнением смотрели на видневшиеся вдали многоэтажки, качали головами и отплевывались, крестясь. Боялись сглаза, радиации и городских монстров, не иначе.

Причем непонятно, чего больше.

Насчет сглаза — это они про ее двойной зрачок наверняка, мортов не видно, а фон здесь нормальный. Если на крыши не лезть и левее не забираться, в сторону Минской.

— Марко передайте, что я добралась. Сделаю, что смогу.

Филя бросила поводья своей лошади, повернулась и, не прощаясь, пошла в направлении города. Снег похрустывал под ногами, успело уже насыпать и здесь. Чужих следов видно не было, что и к лучшему: ни людей, ни — тем более — мортов встретить не хотелось. Хотя стаи вроде как подчиняются Голему, но всегда есть риск натолкнуться на отдельных особей.

С непривычки от верховой езды болело все тело, но Филя старалась не жаловаться даже самой себе. Шла прямо, привычно оглядывая окрестности. Рюкзак за спиной, возвращенный Марко автомат на плече. Жить можно.

За последние полгода судьба ее совершила уже столько прыжков и переворотов, что дочь дракона начала привыкать. Предыдущие восемнадцать лет казались сонным размеренным существованием, несмотря на бои с соседними бандами, потерю некоторых друзей и суровую реальность жизни под землей.

Потом появился Кат. Воин. Она так его и звала. Муж… Непривычно. Вместо погибшего брата Книга дала ей другого защитника. Только счастье получилось недолгое — пока заживала раненая нога Ката, он еще терпел на одном месте, а потом — в поход, искать Чистый Град.

Зря, конечно, она бы и в родном убежище посидела оставшуюся жизнь, хоть и заманчиво найти сказочный край. Но — жена за мужем, как нитка за иголкой.

Так, мысли мыслями, а вот кто там возле совсем уже близкой девятиэтажки трется? По идее, территория уже их, детей дракона, но небольшая группа людей в сером к ним явно не относилась. Братья из этого… Шиловского леса, что ли? Куда их занесло. Кат рассказывал, что сами по себе они не очень агрессивны, максимум попытаются в жертву принести сову. Но если у них есть жесткий приказ, то могут и напасть.

Осторожнее надо бы.

— Добрый день, странники! — смело сказала Филя. — По каким делам в наших краях?

А ведь они дрались недавно с кем-то: у одного рука на перевязи, а второму голову замотали обрывком его же накидки. Вон бурые пятна проступают.

Филя сняла автомат с предохранителя, не таясь щелкнула затвором. В городе давно каждый сам за себя, не стесняться же этих чужаков.

— Здравствуй, сестра! Во имя Черного Пламени и великого Черноцвета скажи нам: ты из какого убежища?

— Вам-то что? Проваливайте к себе в лес.

— Неприветливы люди местные и вздорен их нрав, — вздохнул старший серый брат, оборачиваясь к своим помощникам. — Зло здесь повсюду, зло и обман.

Братья, к которым Филя подошла слишком близко, между тем обступали ее полукругом. Оружия в руках не видно, но кто из знает, что там, под серыми хламидами.

— Стоять! Ближе не подходите! — выкрикнула Филя. Ей сейчас особенно остро не хватало рядом Ката. Или хотя бы Винни с его автоматом. Впрочем, шесть человек, здесь и ребенок справится.

— Стойте, братья, стойте… — мягко согласился старший. — Она опасна.

Серые застыли. Филя отошла на пару шагов назад, не сводя с них глаз. И не опуская автомат, конечно.

— Преломи с нами хлеб, сестра.

— Со снотворным? — фыркнула девушка. — Ищите идиотов в зеркале. Уходите отсюда!

— Мы идем, идем, не волнуйся, — прямо-таки проворковал старший, махнув рукой.

Видимо, это был знак для всей банды: трое братьев рванулись к Филе одновременно. Автомат, поставленный на одиночную стрельбу, подпрыгнул в руках девушки. Она стреляла не задумываясь: в двух шагах от родного убежища попасть в руки этих придурков?

Вот уж спасибо!

Один остался лежать, где упал, на снегу из-под него расползалось алое пятно. Второй катался по земле, мешая остальным. Третий из нападавших наклонился и растопырил руки, будто хотел схватить ее под колени. Или это он от пуль так спасался?

Она выстрелила ему в макушку и отпрыгнула в сторону: уже мертвое тело по инерции упало на ее прежнее место.

— Я сказала — уходите! — повторила Филя.

Серых ей было не жалко, а вот патронов — очень. Если можно обойтись без дальнейшей стрельбы, то лучше бы так. К тому же на стрельбу недалеко от убежища должны обратить внимание патрульные, сейчас подойдут, нечего боеприпасами разбрасываться.

Раненый под ногами оставшихся троих братьев затих, дернувшись напоследок. Все-таки наповал, а то она уж сомневалась.

— Мы уходим… — сказал старший.

Один из его помощников откинул капюшон и оказался довольно миловидной женщиной, старше Фили на вид. Лицо портила только полоса какой-то кожной гнили, выползавшая из-под редких волос и уходившая вниз по щеке до шеи.

— Ты могла бы пойти с нами, сестра. Нам не хочется отдавать тебя в лапы наших новых союзников, если есть возможность познать Великое Черное пламя.

— Каких союзников? — недоуменно спросила девушка. — Новые совы?

Старший серый засмеялся. Жутковато, скривив губы, словно выполнял ненужный самому себе ритуал:

— Нет, не совы. Иди. Твоя смерть близка.

Филя не выдержала. Конечно, проще было отпустить их на все четыре стороны, но усталость, больная, будто отбитая палкой спина и неизвестность впереди сделали свое дело. Она выстрелила. Дважды. И старший, и его стоявший чуть в стороне брат упали. В живых осталась только женщина, пристально смотревшая на Филю.

В ее зрачках еле заметно мерцали язычки темного огня.

— Выбор твой неверен, — сказала наконец женщина и накинула капюшон.

Филя обошла ее, стараясь не наступать в окровавленный снег, и направилась к убежищу. Прошла она шагов пять, уже выбросив из головы неопасную на вид собеседницу, как что-то с силой ударило ее в левую руку повыше локтя.

Камень, что ли, бросила, сука серая?!

Оборачиваясь, девушка заметила в руках женщины нож. Короткий, как рассказывал Кат, пригодный в основном для метания. Ну или мясо порезать. Руку тем временем словно облили кипятком: она горела, пальцы отнялись и обвисли плетью. Вряд ли это камень…

Автомат в последний раз плюнул смертью. Женщина, уже закинувшая назад руку с ножом для броска, так и застыла на несколько мгновений, а потом тяжело завалилась назад, словно статуя богини мщения. На серой ткани накидки на груди расплылось небольшое пятно.

Только теперь Филя охнула, отпустила повисший на ремне автомат и ощупала здоровой рукой предплечье, сразу наткнувшись пальцами на короткую рубчатую рукоять.

— Вот тварь… Как же вытащить?!

Жар от плеча растекся уже по всей груди, боль дергала и отдавала куда-то в сердце. Должны уже прибежать. Кто-нибудь из своих, тут метров сто, не больше…

Филя с трудом дошла до стены, оперлась на холодные кирпичи, едва не уронив автомат. Зажала рукоять ножа, насколько позволяли силы, и дернула. От острого приступа боли девушка чуть не потеряла сознание, но, закусив губу, все же выстояла. Вытерла нож от крови прямо о брюки и сунула за пояс.

Хорошая сталь, такой разбрасываться грешно.

В глазах плавала и покачивалась стена, но Филя стащила с повисшей руки куртку, достала из рюкзака полосу ткани. От слабости пришлось сесть на снег, но наплевать — она, как смогла, перетянула рану, помогая себе зубами.

— Тварь… Вот тварь, — беззвучно шептала она. Ругань помогала не раскиснуть, не отключиться прямо здесь. — Новые союзники у них… Как же больно-то!

На помощь так никто и не прибежал. Совсем ребята расслабились, перестрелка под носом, а ни патрульных, ни одинокого разведчика.

Опираясь на автомат — спасибо небольшому росту! — она встала, пошатываясь. Вытерла измазанную в крови руку и вцепилась в компенсатор: не стволом же в землю направлять.

Двести метров до входа в убежище пришлось идти почти полчаса, останавливаясь, вытирая мокрый лоб и ежик едва отросших волос под шапкой. Тишина. Спокойствие. Оглянешься назад — цепочка твоих же следов, и все.

Ржавая машина, испокон веков закрывавшая от чужих глаз люк, лаз в убежище детей дракона, была отброшена в сторону и валялась теперь колесами вверх в заросшем кустами палисаднике. Словно ураган прошелся по улице, только вот больше ничего не пострадало. Филя с трудом подняла автомат, повесила на плечо. Сейчас оружие важнее подпорки.

И нигде никого. Это плохо. Это — очень плохо.

На душе у нее стало тревожно. Банды, составлявшие население левого берега, воевали друг с другом постоянно. Захватить и разграбить чужое подземелье — мечта многих, но здесь что-то было не так. Ее бойцы должны были стоять до последнего — даже здесь у входа валялись бы тела, гильзы, была бы кровь. Но — ничего. Только отброшенный в сторону старый грузовичок, служивший убежищу камуфляжем входа.

Черт, да как же больно…

Филя полезла в люк, стараясь не задевать лестницу раненой рукой. Добралась до низа: герметичная дверь бомбоубежища, обычно закрытая на засовы — настежь. Часового ни перед ней, ни в коридорчике переходного шлюза. И опять — ни оружия, ни крови, ни следов боя. Мистика…

Ушли они все, что ли?! Но куда уходить из родного форпоста…

Взяла динамо-фонарик, так и лежавший на положенном ему месте у двери, в нише. Рука одна, а надо и автомат держать, и жать тугую рукоятку. Что важнее? Но без света никуда.

Так и пошла дальше, с цепляющимся за стены автоматом, зато подсвечивая себе дорогу. И так бы не заблудилась, всю жизнь здесь прожила, но надо смотреть по сторонам. Пытаться понять, куда все делись. Коридор. Каморки по сторонам. Желтый дрожащий луч выхватывал из темноты то ржавые кровати, то тряпки, то посуду. Холодные нерастопленные печки — она специально зашла в одну комнатку, потрогала рукой.

Людей не было. А вещи вроде бы на месте. И запах. Странный, не присущий убежищу запах, что-то мерзлое и тяжелое висело в воздухе.

Не похоже это на захват соседней бандой. Совсем не похоже. Скорее на внезапное бегство, только вот от кого и — главное — куда? Не могли же все убежать, что бы здесь ни было — костяк бойцов бы сражался за свой дом.

Она подсветила дверь в главный зал — сердце и смысл всего убежища, где проходили собрания под гордым изображением дракона, где гадали. Где она вышла замуж. Двери не было. Прямоугольник проема весь в зазубринах, петли торчат, наполовину выломанные из стены, а самой двери нет. Ощущение, что некто выгрыз себе проход в зал, а само полотно выбил лбом.

Вздохнув, Филя зашла в зал и остановилась, жужжа фонариком, обводя его светом помещение. Никто никуда не убежал. Все они были здесь, на полу, почти ровными рядами. И странный запах, мучивший ее всю дорогу по убежищу, шел именно отсюда. Синие после смерти, бритые наголо жители ее дома лежали, словно аккуратно сложенные безумным дровосеком бревна. Словно нарочно в дрожащий овал света попадали лица, искаженные ужасом, татуировки на висках.

Все они здесь. Все.

Как богиня смерти, обходящая свои владения, она прошла вдоль рядов. Рваные раны, укусы, оторванные конечности, а иногда и головы. Кто бы это ни сделал, ему не понадобилось ни единого выстрела. Многие тела были объедены, причем уже после гибели, и на крыс или что-то подобное списать было невозможно — следы как минимум укусов мортов, да и у тех пасть поменьше.

Подушки вокруг порваны, лужи крови засыпаны перьями из них и рваными кусками синтепона. Внутри все сжалось в тугой комок, но Филя не произнесла ни звука. Даже раненая рука почти не болела. Эта незначительная беда отступила перед глобальным горем.

У нее больше не было семьи. Друзей. Дома.

Девушка подошла к алтарю дракона. Подставка, на которой бережно хранилась Книга Перемен, была перевернута и сломана. Будто раздавлена чужими злыми пальцами, как ненужная скомканная бумажка.

Самого дракона, задумчиво смотревшего на зал собраний, видно не было: полосы давно высохшей, а скорее даже замерзшей крови покрывали картину почти полностью. Крест-накрест, кругами, разводами и кляксами. Единственный видимый глаз дракона был печален, он словно налился невыплаканными слезами, да так и застыл на мерзлой стене.

Филя поклонилась ему.

— Не спас своих Детей, создатель мира? — тихо спросила она. — Значит, так и должно было случиться… Хорошо, что брат не дожил.

Она отвернулась и пошла к выходу. Смотреть здесь было не на что. Не на кого. Незачем. Надо было жить дальше, хотя бы ради Ката.

И — ради мести.

Уже у самого выхода она обнаружила странное тело, точно не принадлежащее к жителям убежища. Здоровенный, метра два с половиной мутант, больше похожий на тритона, чем на человека. Запрокинутая назад голова, острые окровавленные зубы, даже после смерти обнаженные в злой ухмылке. Когти. Никакой одежды и вообще никаких примет, к кому эта тварь могла бы относиться. Не серый брат, это очевидно, но кто он?

Чей он, чтобы предъявить счет и получить полную оплату? С процентами.

Филя пнула ногой закоченевший труп и вышла из этого жуткого морга. Ее мутило — то ли от увиденного, то ли от раны. Нужны были тепло и отдых. Несмотря ни на что. Вопреки всему.

Ей показалось, что Дракон смотрит ей в спину, но Филя не стала оборачиваться. Коридор впереди был пуст. Она зашла в оружейку, которую покойный брат важно называл арсеналом: пусто. Ряды подставок под оружие, вывороченные на пол ящики, где хранились патроны и гранаты. Ничего. Неведомый враг забрал все, что нашел из оружия. Стало быть, это — не звери. Или не только звери.

«…новые союзники…» — вспомнила она на ходу, с трудом передвигая ноги. Серые плюс… кто?

Одни вопросы. А ответов нет. Какие там ответы — она сейчас потеряет сознание и сдохнет здесь, недалеко от всех своих друзей.

Каморка с лекарствами тоже была разграблена, но как-то странно: исчезли все таблетки, даже пачки блистеров активированного угля. Разбита часть ампул, но многие целы. Похоже, враг плохо разбирался в лекарствах.

Она рухнула на табурет, удачно стоявший возле шкафа с остатками медикаментов. Потянула на себя дверцу и стала искать необходимое. Спирт. Странно, люди бы забрали его первым делом, а он вот, почти литр в пластиковой бутылке. Вата. Шприц. Банка физраствора. Антибиотики. Все лекарства были давно просроченными, но это волновало Филю меньше всего.

Других все равно давным-давно нет.

Смешала порошок с физраствором, кое-как протерла участок кожи на бедре, спустив штаны, и вколола антибиотик. Дракон знает, поможет это или нет, но хуже не будет. Куда уж теперь хуже. Антигистаминное. Витамины. Жаропонижающее. Анальгин. Бедро уже болело от уколов, но какая это чепуха по сравнению с рукой.

И с душой, которую выжгли дотла.

Она с трудом встала и пошла в свою каморку. Какая разница куда, конечно, но Филе хотелось хотя бы посмотреть на родные стены. Прилечь на заботливо сколоченную братом лежанку — она в детстве пожаловалась, что ржавая панцирная сетка скрипит, вот он и собрал доски, заботливо смастерив новую кровать.

В конце коридора что-то мелькнуло. Филя подняла голову, потрогала локтем автомат, но решила не волноваться. Всех, кого могли, уже убили. И ушли. Нет здесь никого, это глюки из-за раны и переживаний.

Она дошла до своей комнатки, откинула тяжелую холодную тряпку, закрывавшую вход и протиснулась внутрь. Да, и здесь все на месте — их с Катом кровать. Вещи брата. Даже автомат, который отдали бойцы с «Площади Ленина» после его смерти.

Конец ознакомительного фрагмента.