Зеркало без опоры

Юрий Катаев

Предлагаемая читателю книга неспешно писалась – складывалась всю жизнь. Каждое стихотворение тщательно прописано, продумано и представляет собой деталь огромной мозаики, именуемой «Ощущения и восприятие мира». Издание третье, исправленное и дополненное, с авторскими иллюстрациями.

1987

ПРОГУЛКА ПО ОКРАИНЕ

Лабиринт

Она давно уже уснула,

И тело растеклось во сне,

И одеяло соскользнуло,

Открыв ложбинку на спине.

А я сижу на стуле круглом

Перед расшторенным окном,

Пленён его архитектурным,

Квадратно-сумеречным сном,

И вижу в долгой перспективе

Безлюдный, бледный лабиринт,

В котором бедно и тоскливо

Консервной банкой жизнь гремит.

2 января 1987

Окно

Погасили лампу в комнате за шторой,

Стало неустроенным, уличным окно,

И светлее небо стало над забором,

Как-то вдруг возникшим длинно и черно.

Может, в этой комнате, в белом и свободном,

Волосы расправив, подошла к окну

Скрытная и тихая, и лицо разгладил

Холодок от стёкол, лющийся во тьму.

В раструбе огромном: небо, рама, спальня —

Ветром первородным потянуло чуть,

И ночную тягу тайны беспечальной

Теплою преградой ощутила грудь.

Темнота забора протянулась длинно,

И десяток окон схожи, как одно.

Только что, в котором? покачнулась штора.

Было и растаяло тайное звено.

8 января 1987

Ветка

Идешь по обычной улице,

по асфальту обычному,

и день, каких много в жизни,

но вдруг от чёрной, без листьев, ветки,

перекрывшей ракурс безликого дома,

приподнимется грудь,

замрёт на вдохе душа.

25 января 1987

Блик

Любого дома грустен лик,

Он бледен, плоско опечален,

И на стекле холодный блик

Далёк, задумчив, изначален.

26 января 1987

Пластинка

Я помню двух моих подружек —

Компанию, где третьим был,

И каждый был слегка простужен

От взмахов ежедневных крыл.

На легком языке мгновенья

Пластинки шепелявил круг,

И сразу первым и последним

Был каждый ракурс, каждый звук.

Предельно просто, без претензий,

В простом патроне сто свечей

Горели, и с ритмичной песней

Мешалась теплота лучей.

31 января 1987

Аллея

Аллея. Медленно вращаясь,

Плывёт плетенье колких веток,

И в перекрестьях чёрных сеток,

Беззвучно вяжется, течёт

Густой настой старинных окон,

Сто лет глядящих удивлённо

Со стен белёсых. Просветлённо

Струится внутренний покой.

Ведёт бесцельная аллея,

Ведёт прямолинейно, строго

От безвозвратного порога,

Ведёт и вдаль, и на постой.

3 февраля 1987

Прогулка по окраине

Над снежной трапецией крыши

Туманная вязь тополей,

Застылость, которая слышит

Призыв поднебесных полей.

Под низким и пасмурным небом

В пластах почерневших дорог

Наметилась талая нега

Распахнутых настежь ворот.

Тепло и спокойно, навеки

Заброшены в эти края

Поля, перелески и реки,

На долгие дни воронья.

Текла и давно позабыта

Какая-то жизнь этих мест,

Предметами мелкого быта

Разбросанная окрест.

5 февраля 1987

В автобусе

Из одного пространства-времени в другое

Переношусь в автобусе, от мира остеклённый,

Мелькают лапы и стволы под мягкость качки,

Меж тёмных елей — белая дорога.

Я выйду из автобуса уже другим,

И будет тихим всё вокруг и светлым.

Недвижным снегопадом оглушён,

Значительным я буду для себя, и цельным.

9 февраля 1987

Щепка

Медленным преданным миром

Рядом со мною скользи,

Мысли мои, настроения

Тайной своей отрази.

Мягкой опорой взгляда

Останови, поддержи,

Чистой кокетливой линией,

Слабостью удержи.

А я, как щепка в воронку,

Буду лететь в глубину,

К центру — тебе — бесконечному,

Только не утону.

Я деревянно лёгкий,

Я — по морям, по волнам.

Корни мои — по свету,

Море моё — я сам.

12 февраля 1987

Начало

В тебе рука моя тонула,

Тяжёлый чувствуя огонь.

Как к ней щека твоя прильнула,

И как нашла мою ладонь!

Каким кружащим сновиденьем

Ты невозможно близко шла,

Какая в каждом из движений

Медлительная вязь была.

И как на улице вечерней

В смешении волос и щек

Повис наш поцелуй последний

Сквозь выдох-просьбу: а ещё?

И тот, уже совсем последний,

В раскрытость-томность тонких губ,

С которым пьяно и победно

В меня любовь проникла вдруг.

15 февраля 1987

Наваждение

Обычное и серое,

Чем я себе кажусь,

Как на тебя навеяло

Такую тягу-грусть?

Откуда власть в моих руках,

Мне страшно, над тобой:

Молчанье ль, слово ли, о как!

Ты никнешь головой.

И как легко тебе,

Когда с тобою лёгок я.

О если было б так всегда,

Сверхчуткая моя.

7 марта 1987

Волна

Моя недвижная волна,

Беги, беги на взгляд.

Беги на взгляд влюблённых глаз

Сквозь то, что невпопад.

О мелодичных линий жуть,

Я становлюсь ничем,

Когда изящный гребень твой

Волос поднимет чернь.

Я вновь и вновь — как пластилин,

Бездеятельный раб.

По стенам пальчиком размажь

Меня за то, что слаб.

Через меня переступи,

Уйди в мещанство, в быт.

За то, что не унёс тебя,

Пусть буду я забыт.

15 марта 1987

Крен

Выйду в неожиданность заката

Из навязчивости потолков и стен,

Над землёй, темнеющей покато,

Пролечу, закладывая крен.

Атмосферным воздухом пронизан,

Задохнусь, не выдержав напор,

И, в чередовании карнизов,

Опущусь на тот же самый двор.

18 марта 1987

Провал

Иду, спускаясь в черноту провала,

Единственно природы фаворит.

Закат непостижимого накала

Горит и гаснет, гаснет и горит.

И по тропе ночной идти осталось

Не так уж долго, вон под тем стожком,

Быть может, отлетит моя усталость

От глаз, раскрытых в полнозвёздный дом.

29 марта 1987

Холм

Я на холме хочу стоять один,

Проветриваясь в струях созерцанья,

Быть без усилий и без слов большим

Над маленькой картинкой мирозданья.

Тот тайный холм — достоинство мое,

Противоречащее трезвому рассудку,

Там, где он был, опять пустой проем,

Разъезженность дороги, прибаутки.

29 марта 1987

Стекло

Внутри не стало чистоты

стекла, промытого дождём,

под мутным слоем суеты

мой лик невзрачен, измождён.

10 апреля 1987

Я ходил по диагоналям…

Я ходил по диагоналям

грязно-торопливым путём,

через дворы,

с чувством непромытого стекла.

А сегодня иду

по выметенному асфальту

прямых и неспешных углов,

окружающее очистилось до прозрачности,

расширилось до моего продолжения.

13 апреля 1987

Пашня

Блеск дороги пересек

чёрную немоту

комьев земли,

громоздящихся верста за верстой.

Точкой оранжевой вдалеке

высветился автомобиль,

нарастая, растаял шум

чуждой жизни людей.

С комка на комок, как вздохнула,

перелетела ворона.

20 апреля 1988

Вечер

Высокое кресло на зелени,

Откинутость в синеву,

Отсутствие в псевдовремени,

Отсутствие в лжедому.

Подвластное ритму, за стены

Втянулось людское тепло,

Отхлынуло, и кантиленой

На сердце бездумье легло.

За стенами — приготовленья

К чему-то: к еде ли, ко сну,

Окликнули — как дуновеньем

Задело тугую струну.

И вот позабыли прочно.

Похолодела трава,

И потянуло ночью

Сквозь редкие дерева.

Волосяным покровом,

Как инеем, мозг согрет,

На руки и ноги ровно

Наброшен недвижности плед.

29 апреля 1987

Последний луч

Дорожка из бетонных плит пустынна

Чиста, тосклива, как трамвая шум.

Её изгиб в просторе картинном —

Застывший образ ускользнувших дум.

Просвечивает из-за горизонта,

В стеклянных лужах отражён пейзаж —

Прошла волна воздушного фронта,

Тепло, накрапывает, тишина, мираж.

Дома вокруг в потёках после ливня,

Промыты стёкла стороны чужой,

И пустотой арены спортивной

Распахнут мир. Блеснул полосой

Последний луч, он где-то там греет,

А здесь лишь контуры высветил труб,

От этой дали ещё острее

Всколыхнулась неясная глубь,

И, отразившись во влажном бетоне,

Отозвалась миллионами игл.

Вдалеке на пустом стадионе

Взревел невидимый мотоцикл.

18 мая 1987

Черёмуха

В бочку, полную неба,

с крыши упала капля.

Светел короткий вечер,

который длится и длится.

Незамеченной расцвела черёмуха.

25 мая 1987

Предсумерки

Ещё не потемнела зелень,

Ещё она светла, чиста,

Но луч прощания настелен

На грусть дернового пласта.

Ещё не потемнело небо,

Но лик прохлады сквозь тепло

Уже глядит, разлуки негой

Немую душу повело.

10 июня 1987

Облака

Медленно, однонаправленно

Движутся облака.

Как будто все небо движется,

Как медленная река.

От взгляда на это течение

В груди поднимается даль,

И листьев в порывах шипение

Вонзается в сердце, как сталь.

14 июня 1987

Весна

Зелёной манной снизошла,

Рассеялась в земных

Ветвях, сквозь дымку кисеи —

Простор, и свет, и высь.

О пыль, копившаяся год,

Поддайся, отпусти,

Дай охватить всё это мне,

Дай полностью вздохнуть.

7 июля 1987

ВОСТОЧНАЯ МУЗЫКА

Полустанок

В изгибе виден весь

Состав на полустанке.

Сквозь неподвижность шпал,

И шорохи дождя

Взглянула на меня

Глазами чужестранки

Моя иная жизнь,

Сомнения плодя.

16 июля 1987

Профиль

Пусть примитивности волна

Через тебя пройдёт,

И пошлость разобьётся в пыль

О твой, как мрамор, взгляд.

На профиль, подаривший свет,

Смотрю издалека,

Издалека — на этой жизни

Шутовской наряд.

16 июля 1987

Восточная музыка

Я голосом его наполнен был,

И с ним в печально-вековую падал глубь.

Он пел, Восток перед глазами плыл

Тенями старых стен, прохладой утончённых губ.

Танцуя, девушка вращением пьянит,

Сквозь сдержанную нежность в каждом па

Струится чувств неведомых родник,

Плетёт рисунок легкая стопа.

Бухара. 23 июля 1987

Затейница

Откуда ты, затейница такая,

На голову остывшую мою.

Зачем скользишь, безоблачно ступая,

В моём холодном, выцветшем краю.

Зачем влюблённо прикрываю веки

От созерцания небесности твоей.

Не принимай меня за человека,

Я только дух из бликов и теней.

27 июля 1987

Гость

Обхожу окрестные, блёклые поля —

Пыльные дороги, скудная земля.

Это что за проволока, а в канаве что?

Далеко до ужина и не ждёт никто.

В этом окружении мог родиться я:

Вот они родимые кочки да поля.

Я на этом взгорке, кажется, играл,

И, как эти мальчики, что-то собирал.

Я почти влюбился в этот ветхий дом,

И вот в эту девушку, кажется, влюблен.

Я иду, не вписываясь в этой жизни гроздь,

От всего оторванный, утомлённый гость.

29 июля 1987

Кирпично-плиточная рябь

Кирпично-плиточная рябь

Прохладит взгляд и шаг.

Как маскировочная сеть,

Прозрачная листва.

Качаясь, шествует павлин,

Дворца изящна клеть.

Я там, где раньше жил эмир,

Хожу, дышу один.

29 июля 1987

Венера

Я лежу и думаю

О звезде степной,

Что взошла невидящим

Ликом надо мной.

Утренне-вечерняя,

Странная звезда —

Словно с луком всадница,

Бьющая в сердца.

Долгого прищура

Бархатная сталь —

Как канат над пропастью,

Пропастью «печаль».

Тетива всё туже,

Всё упрямей лук,

Боже мой, раздастся ли

Шелестящий звук.

Изогнись в движении,

И сведи с ума,

На лету застывшая,

Тонкая стрела.

7 августа 1987

Ласточка

Крыльями взмахнула,

Лёгкая, как ветер,

Стала недоступной,

Я и не заметил.

Промолчал чуть дольше,

Невпопад ответил —

Небосвод над полем

Снова пуст и светел.

8 августа 1987

Лоджия

В обрамленьи лоджии

Вглядываясь в тьму,

Рядом, непохожие,

Были почему?

От сиянья звёздного

Почему твой взгляд

В ту минуту позднюю

Был душою свят.

Почему от шёпота,

Льющегося вверх,

Было так безропотно,

Ясно, без помех.

9 августа 1987

Женская чуткость

Изменился ветер —

изменилась женщина,

чувствует погоду

чуткая изменщица.

Если слева-справа

Конец ознакомительного фрагмента.