Зеркало без опоры

Юрий Катаев

Предлагаемая читателю книга неспешно писалась – складывалась всю жизнь. Каждое стихотворение тщательно прописано, продумано и представляет собой деталь огромной мозаики, именуемой «Ощущения и восприятие мира». Издание третье, исправленное и дополненное, с авторскими иллюстрациями.

1985—1986

СВЕТ, НЕИЗЛУЧАЕМЫЙ НАРУЖУ

Шаги

Вдруг, неожиданно, возникла тишина,

Пронзаемая редкими шагами,

Мучительно необходимые слова

Рассеялись, исчезли под ногами.

Вечерний воздух, словно наших мыслей тень,

Застыл, и в нём все звуки гаснут, тонут,

И то, что было между нами в этот день

Рассыпалось, и кануло, как в омут.

И в чём причина, в неумелости моей?

Или в твоём сияньи недостаточном?

Иль в этой ночи отрезвляющей,

Напоминающей о вечном и загадочном.

21 декабря 1985

Месяц

Сверкает снежным, эфемерно-голубым

Всем существом направленная к небу

Крыша.

Над ней застыл,

Откинувшись назад надменно,

Месяц.

И я,

С авоськой, проходящий мимо,

Несущий лёгкий холод под одеждой.

22 декабря 1985

Ручеёк

Словесный ручеек бежит, петляя

От берега к берегу, негромко,

И на воде кружится, играя,

Встречных взглядов наших соломка.

Начало ручейка далеко, где-то,

Ни о чём не думаем долго,

Будто рядом река, лето,

Может, даже река Волга.

25 декабря 1985

Коридор

Кремля горящие рубины

Видны в старинное окно.

В уснувшем коридоре длинном

Сейчас уютно и темно.

Раздался тихий звон курантов,

И, чутко слыша перебор,

Как инструмент без музыкантов,

Им отозвался коридор.

И у окна, вполоборота,

Со взглядом в заоконность, вдаль —

Моя случайная забота,

Она ли это, не она ль?

Ладонь замедленно стирает

Туман с холодного стекла,

И, обновлённая, сияет

Москвы ночная кабала.

28 декабря 1985

Неизбежность

Какой-то гордостью надменной

Ты отличаешься от всех.

Внушаешь трепет суеверный,

И презираешь свой успех,

Глазами чёрными сверкаешь,

Холодной бледностью влечёшь,

И, как и всех, не замечаешь

Меня в упор, почти плюёшь.

Но почему я неизбежность

Сближенья чувствую с тобой,

Предвосхищая чувством нежность,

Перерастающую в боль.

4 января 1986

Железнодорожное

Нормальное положение шлагбаума — открытое,

Нормальное состояние души — влюблённость,

И фразами неоднократно избитыми,

Повторением неудовлетворённость.

Будней проносятся электрички,

Однообразным переполняя шумом,

Шлагбаум закрыт, и привычно

Качается жизнь, бездумно.

Действительность вокруг — не требующая

Усилий переживания,

Желание подняться раз к небу ещё —

В точке уже замерзания.

Переброшены на другой участок строительницы

Моста души переходного,

Проза, слепая воительница,

До основания всё сровняла исходного.

20 января 1986

Роща

Меж березами стройными воздух

Разрежён — не чувствует грудь,

Отступила ненужная сложность,

Отпустила: не думай, забудь.

Лишь качается своенравно

Удлинённого платья край

В такт шагам размеренно плавным,

Ворожит: забудь, поиграй.

24 января 1986

Ты вся в моём присутствии светлеешь…

Ты вся в моём присутствии светлеешь,

С тобою рядом мир светлеет весь,

И этот свет глубинный грустно веет

Высоким счастьем, нереальным здесь,

Которое разрушится мгновенно,

Едва его коснётся плоть земли,

Но хочется смотреть, как вдохновенно

И мимо проплывают корабли.

28 января 1986

Существо

Рядом со мной,

земли почти не касаясь,

движется

это непонятно как устроенное существо,

цельно прекрасное

от мизинчиков ног и до макушки,

восторженное,

и почему-то глядящее на меня

из своего иного,

воздушно-искрящегося мира.

Как странно картинка окружающего

движется относительно неё,

как странно взаимопонимание на полуслове

приподнимает нас над действительностью.

30 января 1986

Свет

Лицо привычное читая,

В одной из милых черт

Заметил вдруг, не ожидая,

Уж недоступный свет.

И сердце камнем покатилось

С вершины ложной вниз,

И тело дрожью ощутилось,

И грусти след повис.

6 марта 1986

Пасмурный день летом

Серое небо, тёплая сушь,

Воздуха будто нет.

Словно водой разведённая тушь,

Дня приглушённый свет.

Замкнут окружностью камерный мир,

Коконом оплетен.

Звуки — как в комнате, слуху мил

Их угасанья звон.

Вновь возбуждает неяркий день

Лёгкую дрожь в груди —

Сердце, привычную сбросив лень,

Медной струной гудит.

10 марта 1986

Март

Сегодня вдруг, как летом, ласков воздух,

И, резко, свежий снег глаза слепит.

Глубокой синью в полыньях подзвёздных

Меж белых облаков застыл зенит.

И взгляд замедленный, чувствительный к различьям,

Блуждает вдоль линейных перспектив

Пейзажей распрямлённых, непривычных.

Душа — как просветлённый объектив.

11 марта 1986

Веретень

Какая лёгкость между нами,

Какой раскованный простор!

Какими светлыми крылами

Взмахнем судьбе наперекор!

Той, что на нас уже не сможет

Накинуть путы, бросить тень,

А лишь невольно будет множить

Меж нами нитей веретень.

Глубинной сути наших связей

Противоречить распалясь,

Она лишь крепче нас обяжет

Идти, друг к другу прислонясь.

21 апреля 1986

Высоко над горизонтом

Высоко над горизонтом

Распускается цветок,

Неулыбчиво и грустно

Распускает поясок.

Лепестки, дрожа, раскрылись,

Доверяясь, присмирев,

В ожидании последнем

Напряжённо замерев.

И застыв на полутакте

Неуверенной игры,

Над землёю приоткрылась

Дверь в туманные миры.

Высоко над горизонтом

Луч не гаснет, не горит,

И душа, взлетая, стонет

И никак не улетит.

4 мая 1986

Конец апреля

Повсюду ностальгическая серость

Теплом безветрия о прошлом говорит.

Оттаявшая, дышит влагой прелость —

Остатки позаброшенных орбит.

Когда-то было новым, но остыло,

Забылось в отмирающих мирах.

Обыденно, без видимых усилий

Исходит мир в воспоминаний прах.

Но по дворам, по снам-диагоналям,

Так радостно и трепетно идти,

Как будто ты не угождаешь далям,

А сам собой являешь все пути.

9 мая 1986

Пучина

Со мной всё хуже, хуже, хуже.

Всё больше кажешься ты мне,

Я мыслью о тебе нагружен,

Как водолаз на глубине.

Мне каждый вдох твоим презентом

Всё больше кажется впотьмах,

Моей никчёмной жизни вентиль —

В твоих заоблачных руках.

Остался только шланг воздушный

Непостигаемой длины,

Которым связан я, бездушный,

С привольем ветра и волны.

Через скафандр воспоминаний

Давленье чувствую среды,

И вижу рыб холодных стаи,

Моей не знающих беды.

Вода вокруг солёной, пресной,

Холодной, тёплой может быть,

Она уже неинтересна

И помогает лишь остыть.

Остыть от горечи влекущей,

От жара виденных картин.

Я падаю, уже не ждущий,

В одну из собственных глубин.

10 мая 1986

Капли

На голых, чёрных ветках

Висят хрустальные капли,

И светятся бледным воздухом,

Вобрав его свет в себя.

В застывшей картине чудится

Мгновение перед радостью,

Мгновение после горестей,

Мгновение для тебя.

10 мая 1986

Белая напасть

Холодно и серо,

Чуть морозит, лёд.

Мы идём несмело,

Как весна идёт.

Снег крупой ложится

Вновь на сталь воды,

По земле струится

Шорохом беды.

После будет горе

И разлуки страсть,

А пока на сердце

Белая напасть.

Белая прохлада

Дорогой руки,

Неподвижность взгляда,

Словно стынь реки.

17 мая 1986

Рассвет

Рассвет застыл над землей

Розовым льдом,

И тает под натиском дня

Безропотно.

Слабеют, приятной петлёй

Державшие думы,

Уходят в парящую высь

Бесхлопотно.

И весла день не спеша

В уключины ставит,

И, в свой возвращаясь удел,

Приземляется

Взлетевшая было душа,

И, покорная, правит

По морю обыденных дел,

Забывается.

2 июня 1986

Под небом пасмурно-высоким…

Под небом пасмурно-высоким

Аромат ядовито-резок

Листвы, светящейся особой

Чистотой, словно свежим срезом.

И, обновлённые прохладой,

Вновь светлы и прозрачны мысли,

И к любимой, идущей рядом,

Вновь легки и понятны чувства.

22 июня 1986

Вздрагивают листья от ударов…

Вздрагивают листья от ударов

Серо-беспросветного дождя

Между рам, распахнутых наружу,

Реющих на петельных гвоздях.

Тянет свежим холодом из сада,

Комната, наполненная им,

Порождает неподвижность взгляда

И снимает мышечный зажим.

Вздрагивают листья от ударов

Серо-беспросветного дождя.

Мокрым, крашеным металлом замер

В тупике вагонный порожняк.

24 июня 1986

Солнечная лень

Наискось легла от забора тень,

Травяной настой перечеркнула.

Плоскостью цветов солнечная лень

На меня доверчиво взглянула.

И шаги, как будто замерли на миг

В ощущении чего-то недопетого,

И своей дорогой надо бы идти,

И куда, зачем от этого.

1 июля 1986

Когда взойдёшь…

Когда взойдёшь в неясных думах

К природе, к тишине, к себе,

Каким пустым, не нужным шумом

Весь мир покажется тебе,

Так далеки, неразличимы

Людские станут голоса,

Что все авторитеты мнимы,

Окажутся в твоих глазах,

И горьким комом дух свободный

В твоей проявится груди,

И, всеобъемлюще безродный,

Ты будешь вечностью судим…

Когда ж вернёшься в повседневный

Мещанской бодрости нахрап,

То станешь раздражённо-нервным,

Его навязчивости раб,

Но постепенно привыкая

К спокойствию простой среды,

Увидишь в ней и проблеск тайны,

И неба светлые следы,

И даже вновь полюбишь этих

Полусознательных людей,

И снова станешь тих и светел,

Без притязаний и затей.

3 июля 1986

Ветер

Холодная плоскость неба

С холодной плоскостью луга

Сближается у горизонта,

Врезаясь в лесную чащу.

Из чащи, на щель похожей,

Волной изливаются травы,

Над выпуклой гладью которых

широкой рекою — ветер.

Чересполосица туч белёсых,

Лиловых и розовых даже

Ровно подстрижена ветром,

В разрывах видна порою

То синь, то бледная зелень.

От кашки душист, темно-зелен

Травяной ковёр под ногами,

Прилечь на него, и ветер

Будет выше, и станет тихо.

5 июля 1986

Снаряд

Глаза сковало многоточье

На солнце замерших цветов.

Их взгляд открытый, непорочный

Меня принять, простить готов.

Но мимо них шагают ноги

В автоматизме суеты,

Я прохожу фальшиво-строгий,

Себя лишая красоты.

Я, из-за недостатка воли,

Неуправляемый снаряд

Вновь мимо цели с чувством боли

Несу влюблённости заряд.

5 июля 1986

Зеркало

Тучка переменчивая,

И немного вздорная

Медленно, доверчиво,

Тишине покорная,

Проплыла на озером,

Отразилась в зеркале,

Белая в розовом,

В зеркале, в зеркале.

13 июля 1986

Тонкая зелень

Падают с крыши последние капли —

Дождь отшумел, затих.

Реже и реже от капель вздрагивают

Листья — последний штрих.

Серое небо светлее, светлее,

Птицы слышней, слышней.

Шторами светится тонкая зелень

В легких узорах теней.

14 июля 1986

Цветок

Туч надвинулась низкая тяжесть,

Полумраком наполнила дом.

Подоконника белая плоскость

Потеплела, приблизилась вдруг.

На окне плотным пурпуром вспыхнул,

Переполнился внутренним светом

В интерьере, как в раме, цветок.

18 июля 1986

НА ОСЕННЕЙ МЕЖЕ

Спокойствие

Спокойствие — неслышный дождь,

Ненужность — улицы пустые.

Легко и ясно сквозь озноб,

Шаги, шаги, шаги простые.

Асфальта лента, лужи, пруд —

Пустые, светлые провалы,

Клочки небесной седины,

Разбросанные как попало.

Меж ними мокрой чернотой,

Как островки средь океана —

Осколки плоскости земной:

Деревья, крыши, люди, камни.

Большой до неправдоподобья,

Как на каналах корабли,

С горы спускается автобус,

И мимо брызгами пылит.

19 июля 1986

Поле

Жёлтая площадка скошенного поля,

Далеко и низко — рощи купола.

Брошенный небрежно через поле пояс

Зеленью дороги замер до утра.

Всюду неподвижность и объемов чёткость,

Всё вокруг застыло зеркалом пруда,

Как мое сознанье памятью о чем-то,

Медленным теченьем мыслей в никуда.

24 июля 1986

Площадь

Две улицы, заржавленные шпаги,

Скрестились в площадь, и давно осела пыль,

Лишь две афиши, брошенные стяги,

С тоской глядят на проходной пустырь.

Застывшую сто лет назад картину

Венчает белый дом прямым углом,

Один этаж в земле наполовину,

Высоких окон стройность во втором.

И взгляд плывёт по низким перспективам

Над серостью построек и дворов,

Встречаясь вдалеке с неторопливым

И строгим взглядом древних мастеров.

31 июля 1986

Окраина

Средь деревянного уюта,

В вечерних запахах цветов,

В краю, где каждая минута

длинна, как несколько часов,

Иду, шаги считая сердцем,

Наполнен счастьем и стыдом —

Я на виду, куда мне деться,

И виден тот приметный дом.

И там она, иль нет, не знаю,

Лишь прохожу, скрывая взгляд,

С себя частично тем снимаю

Любви томительный заряд,

И вечер гаснет уж спокойней,

Прохладней тёмная трава.

И этот долгий путь окольный —

Как чьи-то мудрые слова.

12 августа 1986

Листва

То упруго нарастает, то стихает шум,

Словно долгое шипенье пенистой волны —

Воздух через сито листьев цедится с трудом,

Затихают в крепких путах ветра скакуны.

И протяжное шипенье купола листвы

Единит в потоке пенном радость и печаль.

Широко и отстранённо жизнь и смерть видны,

И ознобом пробегает через мысли даль.

12 августа 1986

Архитектура

Вокруг покой архитектуры,

Прохладный разум белых стен.

Под двухэтажной, плотной формой

Спит интерьер без перемен.

И там когда-то жили люди,

Средь колпаков ночных и ваз

Плели любовные прелюдии,

И, может, думали о нас…

Легли стволов белёсых строки

Пунктиром вдоль асфальта тьмы.

Под куполом листвы высоким

Прозрачны города шумы.

15 августа 1986

Луг

Вот, описав полукруг

Под небом лилово-серым,

Вспыхнул контрастом луг,

Зазеленел без меры.

Грозен, тяжёл горизонт

Над луговым сияньем.

Край косогора — фронт,

Тьме противостоянье.

Согнутые в дугу,

Жёлто-усталого тона,

Тёмные на лугу,

Копны стоят просторно.

Слева и справа — лес,

Чёрный на расстоянии.

Всё далеко окрест

Замерло изваянием.

Это я сижу на траве,

Словно глиняный будда,

И ощущаю свет,

Льющийся ниоткуда.

25 августа 1986

Малокаменный мост

В предвечернем полусвете

Полусном покой разлит.

От движенья снежной сети

Город, кажется, летит.

Виден Кремль — обычно, близко.

Мост, безлюдность, тишина,

И гудит легко и низко

Нереальности струна.

5 сентября 1986

Изумруд

Поздний вечер, бесконечный изумруд

Стынет через чернь коряжистых деревьев,

Так высок, так невозможно крут,

Что и я, и жизнь моя — всё вчерне.

Пламенеют капли облаков,

Редкие в бездонности громадной,

И освобождаюсь я, как от оков,

От людских оценок лжеотрадных.

Колеи извилистая темь,

Лужи, отражающие небо,

Леденеют, и стою я с тем,

Что я есть, очищенный, нелепый.

19 сентября 1986

Улица

Улица скользнула вниз, асфальтом

Разрубив одноэтажный быт.

Головокружительное сальто,

И вдали — лесной, спокойный вид.

25 сентября 1986

В чём-то неприметном…

В чём-то неприметном

Мягко и не слышно

Из кромешной темени

На дорогу вышла.

Теплотой и страхом

Сердце ощутилось:

Ожидала, все-таки,

Как договорились.

И затем замедленно,

Чересчур прогулочно,

Шла, стояла зыбкая

В тусклом свете уличном,

Профилем спокойная,

Темноте послушная,

Лишь шагами редкими

Тишина нарушена.

27 сентября 1986

Поздняя осень

Вот и всё —

Обрубки тополей,

Чёрные остатки листопада.

Чередой бессмысленных дней

завершился круг безотрадный.

Сердце — треснутое стекло.

Неустроенность.

Неискренность.

Боль.

Так нигде ничто и не расцвело.

Сырость.

Грязь.

Голь.

5 октября 1986

Осень

В комнате тишина,

Вяжущий копится мрак.

Прямоугольник окна.

Всё не так.

Лёгкий шорох пошел, пошел,

Нарастая, превратился в шум —

Листья жёлтые, впавшие в шок,

Втянуты в капельный бум.

Мало их осталось уже,

Вот еще один окно прочертил.

Обесценился на осенней меже

Мир и застыл.

Лишь слегка приподнята грудь

Перед погружением в лед,

Перед тем как заснуть —

Дождь идёт.

13 октября 1986

Неулыбчивое солнце

Неулыбчивое солнце,

Мимо не спеши,

Сядь напротив, в разговоре

Взглядом закружи.

Пусть слова твои проходят

Через долгий взор,

Позволяя погружаться

В рук, лица узор.

17 октября 1986

Забор, деревья…

Забор, деревья, куст, стена.

Как неподвижно и пустынно

Безмысленная тишина

В асфальт дороги звонко встыла.

Заброшен день, ещё один,

В застывшую над тьмой провала

Неугасаемую синь

Невыразимого накала.

23 октября 1986

Привокзальное

Как хорошо, без суеты,

В заброшенности добровольной

Из привокзальной пустоты

Глядеть на проходящий скорый.

«Москва-Владивосток» застыл

Змеёй отсутствующих окон,

И пять минут столичный пыл

Стекает на перрон высокий.

Обрывки тихих, сонных фраз,

На поезд замкнутые лица,

Бездумное томленье глаз

В оконных, временных границах.

Для них вокзал, я вместе с ним,

Непривлекательны, мгновенны —

Лишь душный поездной интим

Движений вялых, манекенных.

Гудок — прекрасный студотряд

Построен в ряд в дверях вагонных,

Флажки, флажки, нездешний взгляд,

И вновь пути пустынны, сонны.

И вновь накрапывает дождь,

И окна тускло осветились,

И мир вокзальный так похож

На то, что на душе скопилось.

24 октября 1986

Розовость

Словно роспись на фарфоре,

Розовеют облака.

Как на голубом просторе

Эта розовость легка!

И строений близких лица

Нежно-розовым полны,

И далёкие границы,

Чистотой озарены.

В никуда ведёт дорога,

Ноги нежатся в пыли,

И ни срока нет, ни прока

Ни вблизи и ни вдали.

31 октября 1986

Цикл

Была любовь, теперь ушла,

Так выдох следует за вдохом.

Закончен цикл, и ровен шлак

В одной из миллиардов топок.

Но, только родственность, тепло

На веки вечные остались

Как вытканное полотно

Из душ и тел, что нам достались.

5 ноября 1986

Первый снег

В утреннюю лёгкость, бодрость, вдохновенье

Попадёшь нежданно — три ступеньки вниз,

Это по контрасту с чернотой осенней

Белый снег так нежен, лёгок и пушист.

Редко, неуместно зеленеют листья,

И обычной жизни неуместен бег,

И себя увидишь молодым и чистым,

Приостановившись, оглянувшись: снег.

Он ещё не вечен, многого не стоит,

Нет ещё спокойствия холода и льда,

Но переполняет лёгкие простором

Эта притворившаяся белизной вода.

18 ноября 1986

Торово

Сияет речная плоскость —

Горящая солнцем сталь.

Шишки, песок и сосны,

К лесному кафе асфальт.

Ступая на иглы несмело,

Скользит, впереди слегка,

Доступное ветру тело —

Слово, глаза, рука.

Качаясь двумя запретами,

Купальник то вверх, то вниз

Танцует, стесняя петлями,

Гибкий, манящий приз.

Обрывки далёкой музыки,

На пляже хлопки мяча.

Любовь между сосен кружится,

Как тающая свеча.

18 ноября 1986

Тишина

Запредельно поздний час давит тишиною,

И переполняет вас ясностью, покоем.

И, откинув на ковёр голову чужую,

Вы глядите на окно и луну большую.

И любой предмет глядит, став одушевлённым,

То надменно, то с тоской, то самовлюблённо.

И не одиноко вам, и не бесприветно,

Ведь, такой же вы предмет средь других предметов.

И душа через глаза входит и выходит,

А затем — через окно, и по свету бродит.

И свободно сутью всей можно обратиться

И в свечение луны, и в окна частицу.

И над подоконником, лунно освещённым,

В вас вселенная войдет сном раскрепощённым.

20 ноября 1986

Скорость

Изогнувшись пролетает

прямоугольником платформа,

и отчаянно мелькают

то заборы, то стволы,

замедляясь, оставаясь,

в бесконечности теряясь,

перемежаясь то просёлком,

то стеклом речной воды.

Окно в засохших грязных каплях,

как прилив-отлив вагонный:

дальше, ближе, ближе, дальше —

гипнотический затакт.

Я себя почти не вижу,

словно над пустой скамьёю

только тень моя повисла,

плавая вагону в такт.

Диагоналями промчался,

гулким грохотом растаял

чей-то мост, мне безразличный,

чья-то жизнь — я лишь экран.

Только суть моя качнулась,

только скорость, только странный,

под качающейся пломбой,

металлический стоп-кран.

25 ноября 1986

Женщины

Как женщины теплы по отношенью к нам.

Как мягко их на нас направленное тело.

В переплетеньях с ними многообразен мир,

Благословенна связь, которой нет предела.

Единственность любви — крыла в полёте взмах.

Обязанности, долг — об этом не сейчас.

О трепетная грудь, возникшая в ночи,

Двоящаяся сном в стомиллиардный раз!

30 ноября 1986

Оконце

Как бледно, нежно и прозрачно небо,

От лёгкой зелени до розовых тонов —

Прозрачный лёд над покрывалом белым,

Над кочками покинутых домов.

На все четыре стороны — свобода,

Оторванность от суетных дорог,

И смертным безразличием природа

Пронзает остывающий мирок.

И непонятно, поднялось ли солнце,

На горизонте облачная муть.

Сквозь ледяное, мутное оконце

Проходит холод, проникая в грудь.

10 декабря 1986