Встреча на Латоне. От создателей «Витязь специального назначения» и «Лоцман с „Аргуса“»

Юрий Каменский

Арии на горьком опыте постигли истину о том, что тому, «кто не хочет кормить свою армию, придётся кормить чужую». Но сброшено иго «изгоев», Мудрые вернулись в свои загадочные миры, а на Арктиде вновь воцарился мир. Но Земля и Арктида перестали быть друг для друга тайной, что может повлечь за собой самые непредсказуемые последствия… Является второй книгой цикла «Арктида».

Глава 5. Мелкие хлопоты по серьёзным делам.

…Сапсан сидел, глядя в экран вычислителя. Ну, хорошая новость, дальше-то что? Как раз тот случай, когда голодный находит в лесу кусок золота. Он бы его на простой кусок хлеба обменял, если бы было у кого. А так сдохнет от голода, зажав в руке кусок бесполезного металла. Он снова перевёл взгляд на «окно».

«…анализы грунта тщательно исследованы. Можно утверждать с большой долей вероятности, что запасы аргеллиума не просто велики, они огромны. Разработка в промышленных масштабах, по предварительным подсчётам, многократно окупятся ещё на первых этапах добычи. Старик»

Аргеллиум… Это базовый элемент всей экономики и промышленности Арктиды. И стоит он чудовищно дорого. Все его рудники наперечёт известны и охраняются так, что на Главную Казну посягнуть, и то дешевле. В любое другое время это была бы новость, поистине, вселенского масштаба. Да и сейчас, если он озвучит её, Совет Старейшин возрадуется. И его щедро вознаградят. Или, наоборот, «зачистят» так, что и ворон костей не сыщет. Коли связались с «изгоями», чего от них ещё ждать? Карган, это та ещё рыбина….

Старика он внедрил в ряды этих ненормальных переселенцев, когда только был брошен клич о «единении с дикой природой». Что им, тут природы мало? Материк заселён, от силы, на треть. А им дикую подавай! На Латоне она, конечно, такая дикая, что дальше просто некуда. «Изгои» её в своих отчётах иначе, чем «зелёный ад», и не величают. Они там за восемь дней человек тридцать потеряли. И один корабль из двух подняться не смог, засосало его в почву. Так что, тех, кто на этом корабле был, можно смело числить в потерях, не ошибешься.

Старик тогда подвернулся весьма кстати. Ну, как, скажите на милость, найти агента среди этих, больных на всю голову? Чтобы согласился податься с благополучной Арктиды на Латону?! Были, конечно и раньше такие призывы, но далее Кирса ещё ни один любитель дикости не забрался. Старик, в общем-то, оказался на этом сборище случайно. Более того, он спорил с этими «дикарями», доказывая, что выживание в таких экстремальных условиях совсем не полезно для человека. Слава Роду, что главный «дикарь» кротким нравом не отличался. Два года за увечье в «яме» отсидел.

Вот и здесь, когда аргументы кончились, Грузило не растерялся. Размахнулся и врезал оппоненту. Точнее, попытался… потому что через секунду уже валялся под столом с хорошей «гулей» под глазом. Хазар, присутствующий при этом, шанса не упустил. Мигнул стражам и оба спорщика предстали пред светлые очи Сапсана, тогда ещё заместителя покойного Одина.

Старик, побивший Грузило, оказался не только одиноким, но и очень понятливым. Да, строго говоря, чтобы выбрать между тремя годами «ямы» или острога и сотрудничеством с Порубежной Службой, много ума не надо. Не мудрствуя лукаво, Сапсан присвоил ему псевдоним Старик. Тот не возражал и, ещё сидя в «холодной», не только помирился с Грузилом, но и вошёл к нему в доверие. Сыграли роль фундаментальные знания бывшего оппонента. Сейчас он, уже много лет, был «правой рукой» Главного Наставника, как стал именовал себя Грузило.

Спустя несколько лет выяснилось, что Главный Наставник, соловьём разливаясь про единение с природой, просто морочил своим подопечным головы. Оказавшись на Латоне, он тихо и плавно подвёл людей к мысли, что нужно не просто здесь жить, но и стараться улучшить свою жизнь. Здесь много уговоров не потребовалось. Увидев «дикую природу» воочию, даже эти идеалисты мгновенно сообразили, что «слиться» с нею можно только одним способом — растворившись в желудке первого попавшегося хищника.

Впрочем, надо отдать должное Грузиле, организатором он оказался великолепным. Колония функционировала почти без потерь. Хотя порядочки он там установил… Драконовские, это мало сказать! Как они его там, вообще, терпят? И если до сей поры Сапсан приглядывал за ней только в силу обязанности, то теперь вольное поселение следовало взять под плотную опеку.

Аргеллиум — это очень серьёзно. Вспоминая операцию по внедрению Старика, Сапсану всё чаще приходило в голову, что такой умный и проницательный тип, каким тот оказался, в глупую драку мог вляпаться только с одной-единственной целью — если он сам хотел, чтобы его «захомутали». Одного, при всём желании, Сапсан не мог придумать — зачем такому человеку внедряться к этим полудуркам? И теперь, кажется, начал понимать….

…А спустя неделю всё пошло вверх дном. Собственно, переворот готовился давно. И часть порубежников, живя в далёком Кирсе, не смирилась, продолжая готовить выступление против «изгоев». Но, как это, обычно, и случается, те сами вызвали бурю. Покойный полковник по имени Мартин Фишер ничего лучше не придумал, как разбомбить колонию в Кирсе. Ну, и они ушами не хлопали. И пошло-поехало!

До колонии они добраться, слава Роду, так и не сумели. И среди «изгоев» не все были изуверами, и его «беркуты»[7] мух не ловили[8]. А потом, в самый ответственный момент, вдруг исполнилось древнее пророчество. Сапсан вспомнил, как он стоял с мечом в руках у ворот здания Совета, а перед глазами пёстротканым полотном плыла надвигающаяся толпа. Волхвы, стоящие рядом, помогали, как могли, но слишком уж много было нападающих. Силы уже начали оставлять его, когда появились Мудрые.

Встав перед людьми во весь свой гигантский рост, они недоумённо смотрели на ариев, как на малых детей:

— Вы что творите, неразумные?

А рядом с ними, сквозь кровавую пелену, застилавшую глаза, Сапсан различал знакомые лица. Пронзительный взгляд верного гридня Хазара, непокорная рыжая шевелюра воеводы Лины, бесшабашная улыбка неунывающего Нарада. И сейчас, когда владычество «изгоев» рухнуло, сообщению Старика следовало уделить самое пристальное внимание. Архистратиг не колебался в выборе ни секунды. Посылать нужно именно их — Бастака, Нарада, Лину. И старшим группы — Хазара. Биться им там, строго говоря, не с кем, но Латона — она Латона и есть, не стоит в этом вопросе расслабляться.

Щёлкнув по серьге, продетой в мочку уха, он негромко сказал:

— Хазар, ты далеко?

Тихий переливчатый сигнал известил, что коммуникатор отключен. Ага, опять старый волк в какую-то операцию ввязался. Сапсан усмехнулся. Бывший витязь «Шарана[9]» очень хорошо знал, как трудно удержаться и не поучаствовать самому в боевой операции. Он щёлкнул пальцем по сенсору пульта. Через секунду на пороге возникла помощница.

— Лиска, Хазара найди и ко мне, срочно, — он уловил в глазах девушки тень недоумения и пояснил. — Опять старый леший кого-то самолично ловит, всё никак не привыкнет, что он заместитель Главы Порубежной Службы. Давай, бегом. Как выйдет на связь, сюда его!

Помощница улыбнулась и, кивнув по-уставному, скрылась за дверью. Сапсан сел за стол и снова погрузился в воспоминания. Вот толпа, подзуживаемая наветами висельника Каргана, снова двинулась на него, но несколько гудящих взмахов меча заставили передних попятиться. Он, конечно, понимал, что его всё равно достанут, это — вопрос времени. И осталось этого времени самое чуть-чуть. Рука, держащая меч, уже наливалась свинцовой тяжестью. Сапсан перекинул меч в другую руку. Глава Старейшин Карган, с картинным видом, грозно простёр ладонь в его сторону.

— Вперёд!

Толпа снова колыхнулась. Но тут сверху спикировала вимана и с гудением прошла, казалось, прямо по головам. Моментально вспомнив о имеющемся на её борту оружии, люди испуганно шарахнулись в стороны, а летательный аппарат приземлился на освободившуюся площадку. Откинулся входной люк и из него вышли рыжая девушка и высокий седой старик. Следом за ними показалась огромная голова, потом гигантские руки. Над бурлящей, многоголосой массой людей разлилась тишина. Ахнули испуганно в толпе, заголосила женщина. Из виманы с трудом выбрался огромный муж и с высоты десяти аршин оглядел толпу.

— Не доброе дело творите, — прогудел великан. — Почто крови людской жаждете?

— Мудрый…Мудрый…Мудрый… — волной прошелестело по толпе.

Люди с испугом напрокудивших детей смотрели теперь на прибывшего, и было отчего. В гневе своём безрассудном они пошли против воли волхвов, которые, для их вразумления, оставлены были гигантами, сотворившими их мир. Мало того, они хотели пролить их кровь на самом священном месте. Многие опускались на колени, готовые безропотно принять всё, что будет назначено им в наказание.

А из ворот Храма Меру выходили, один за другим, титаны. Стоя перед толпой, они с грустной укоризной смотрели на них, как на напрокудивших мальцов.

— Зло человека от младости его, — сказал ему при расставании Медыня, один из нерождённых. — Для моего народа уже наступил закат, а светило людей только всходит. Вы ещё очень молоды и не можете порой отличить истинную цель от приманки.

Он гулко вздохнул, заставив затрепетать листья черёмухового куста, и снова замолчал, задумчиво глядя куда-то за горизонт.

— В моём мире у меня почти такие же обузы[10], что и у тебя, — неожиданно улыбнулся Медыня. — Вы полюбились мне, как родные. Прощай! Если будет совсем уж туго, просто подумай обо мне.

И, повернувшись, скрылся в воротах Храма Странствий по Мирам следом за собратьями.

…Серые низкие тучи, казалось, цеплялись лохматым брюхом за верхушки заснеженных деревьев. Затихла звонкая дробь дятла, порскнули в самую гущу хвои мелкие птички. Сидевший на корявом суку старый ворон, свернув голову набок, поглядывал одним глазом на то место, куда кухарка выплеснула ведро помоев, но слетать не торопился. Даже бесшабашные воробьи, забыв о драках, забились под застрехи и, взъерошив перья, помалкивали. Всё указывало на то, что надвигалась метели. Трактирщик тоже настоятельно советовал отложить путешествие до того, как погода наладится.

— Оно, конечно, дело ваше. Вот только, не ровен час, ветер разгуляется да с пути собьёт. Вместе с лошадкой своей сгинете. Переждать бы надо.

— О кошеле своём радеешь, — неожиданно встрял в разговор, гревшийся у печи мужичок-невеличка.

Хозяин бросил на него неласковый взгляд, но, к удивлению Нарада, остановившегося здесь под видом проезжего торговца, возражать не стал. Интересно! С чего бы это хозяину считаться с мнением никчёмного бродяги? Хазар, бывший, вроде, как, при лошадке, сидел в самом тёмном закутке. На первый взгляд, казалось, что он тут был «не при делах». Сбросив в тепле видавший виды потёртый тулупчик и, довольно покрякивая, он шумно хлебал из мисы наваристые щи. Но Нарад знал, что он не упустил ничего, достойного внимания. Вот же лицедей!

— Ежели здесь не копаться, то к обеду, до следующего трактира добраться поспеешь, — не унимался мужичок. — Тамошний хозяин для усталого путника и на доброе пиво расстарается, только резаны плати.

— Пиво? Это здорово! Исполать тебе за добрый совет, — «обрадовался» Нарад и повернулся к Хазару:

— Поторопись, старый, в дорогу пора.

Он успел приметить блеск в глазах советчика и угрюмый вид хозяина, явно не одобрявшего его решения. Пять минут спустя их сани выехали в распахнутые ворота и покатили по дороге, что тянулась меж утонувшего в сугробах леса.

— Зашебуршились мышки, — хмыкнул Хазар. — То-то нас в дорогу выпроваживали. Хозяин явно догадывается, но терпит, чтоб самому «петуха» не подпустили. Отработано у них всё — сигнал подан, а там уже ждут. Сейчас, где-нито, нас и встретят. Ты только не дёргайся раньше времени.

— Но это действительно те, кто нам нужен? — не удержался Нарад.

— Здесь ватага Вепря не первый год промышляет, — ухмыльнулся Хазар. — Пришлым тут не разгуляться, глотку в один мах порвут.

Их, действительно, поджидали. Через час, когда они миновали поворот, под морду лошади выкатился таившийся за толстым стволом крепкий мужик и уцепился за узду. Следом нарисовалась ещё пара дармоедов при оружии. В упор наставив самострелы, путникам велели заткнуться. Весьма невежливо потеснив, завалились в сани и, подгоняя кнутом, направили храпевшую лошадь на едва приметную тропу. Вскоре сани выкатили на обнесённую ельником поляну, где стояло несколько осёдланных коней. Прибыли, надо полагать, в конечную точку маршрута. Конечную, скорее всего, во всех смыслах.

С почерневших туч пробрасывал редкий снежок. Незаметно поднявшийся, неласковый ветерок обжигал щёки и обнажённую, по-привычке, шею. Ватажок[11] по кличке Вепрь смотрел на Нарада тяжёлым взглядом.

— Значит, говоришь, купец? И, зачем же тебя, дуралей вышитый[12], в наши края-то занесло?

Он глумливо засмеялся. Ватажники[13] за его спиной захохотали, предчувствуя потеху.

— У тебя же на лбу во-от такими рунами прописано, что ты либо стражник, либо порубежник. Ещё старинушку этого с собой на верную погибель потащил, — он презрительно кивнул на стоящего рядом Хазара, который, испуганно съёжившись, смотрел на огромных разбойников, как кролик на удава. — Неуж всерьёз думал, что я тебя за торгаша приму?

— Мало ли, кто на кого похож, — беззаботно ухмыльнулся Нарад. — Ты вот на кабана смахиваешь, но я ж тебе желудей не предлагаю.

Ватажники за спиной Вепря испуганно смолкли. Лицо Вепря стала заливать густая краска, а рука потянулась к поясу, на котором висел внушительных размеров нож.

— А вон те тоже ваши люди, али чьи? — неожиданно спросил «старинушка», испуганно глядя куда-то за плечо ватажка.

Реакция у того была отменная. Видать, потому и жив до сей поры. Резко развернувшись в ту сторону, куда глядел испуганный дед, он сместился влево с таким расчётом, чтобы Нарад оставался в поле его зрения. Старика он в расчёт не принял. И, между прочим, совершенно напрасно. Железная рука Хазара намертво стиснула его глотку, а удар кулаком за ухо напрочь вышиб сознание.

Нарад, едва тать отпрыгнул в сторону, ринулся на ватажников. Прежде, чем его манёвр был осознан, ближайший к нему, получив жестокий удар кулаком в «поддых», ничком повалился на снег. Удар носком сапога в висок свёл шансы татя к нулю. Второй, заметив, краем глаза, движение, развернулся к нему с занесённым для удара топориком. Но где ему было тягаться с выпускником Высшей Космической Даршаны… Жестокий удар ногой, с хрустом проламывая грудину, вышиб из него дух прежде, чем он уткнулся лицом в сугроб. Нырнув в сторону, Нарад ушёл от свистнувшего в волоске от виска, меча. Второй раз ударить ватажник не успел.

Толкнув на него безжизненное тело ватажка, Хазар прыгнул следом. Цепко схватив запястье вооружённой руки, он, пинком ноги в подколенный сгиб сбил татя на землю и запрокинул его на себя. Последнее, что тот почувствовал, был холод клинка, мягко входящего под левую лопатку.

Вепря обязательно нужно было взять живым, в противном случае вся их суета впустую. Ватажка выберут нового, ватага продолжит свой опасный промысел, а самое главное, что «землеройка[14]», засевший, то ли в Городской Страже, то ли у порубежников, будет цел и невредим. А, вот, против этого они категорически возражали!

Разбойники, они и есть разбойники. Не такое уж и доходное у них ремесло, больше опасное, поскольку ни стража, ни порубежники излишней мягкостью не страдали. Да, и купеческий люд не лыком шит, тоже «обласкать» охотников на своё добро горазд. Потому и промышляют больше на таких вот, типа Нарада, начинающих и мелких торгашах-лоточниках. А вот свой, который по-тихому за резаны и ногаты начинает «сучить нитку» на сторону врага, должен быть выловлен обязательно! На такое дело никогда не жалели ни сил, ни средств. Хазар в скором темпе «потрошил» едва очухавшегося татя, нимало не беспокоясь о его здоровье. Через полчаса он уже вызывал виману.

— Лошадь распряги да коней отвяжи, — бросил он Нараду. — Сами найдут, куда им прибиться. Не тащить же их с собой.

— А с этими что? — выполнив распоряжение, кивнул Нарад на свежих покойников.

— Зверьё здешнее разберётся, — оскалился в хищной улыбке Хазар.

…Капитан Старки с сержантом сидели в крошечном кабинетике, обсуждая ситуацию, в которой оказались остатки землян. Стоило ли сидеть в медвежьем углу, дожидаясь, пока солдаты от безделья начнут себе на задницу приключений искать? Какой резон ставить под удар всех выживших из-за нескольких болванов? Ну, уж нет!

— Что ты предлагаешь, Ян? У тебя, вроде, более полная информация.

— Только то, сэр, что надо идти на службу к государству.

— Неплохая идея, но навряд ли, они согласятся, — капитан скептически скривил губы.

— Прошу прощения, сэр. Я думаю, они понимают сложившуюся ситуацию и лишняя головная боль им тоже ни к чему. Завтра назначена встреча с главой порубежников Сапсаном. Если договоримся, с Советом Старейших на эту тему он сам переговоры проведёт.

…Спустя неделю после этого разговора Камински стоял и глядел в окно резиденции Главы Порубежной Службы на пейзаж, задёрнутый снежной завесой. Медленно падающие крупные хлопья первого снега напоминали ему далёкое детство, когда пятилетним малышом его впервые привезли на хутор в гости к дедушке. Тот встретил их на двуколке, запряжённой двумя сытыми битюгами.

— Могли бы и на машине подъехать, — укорила мать, подавая ему баул и сумки с городскими гостинцами. — Вы так дзецько[15] простудите, тату[16].

— Ты ему ещё грелку сунь, — дед поднял Яна крепкими руками, глянул в глаза. — В нашу породу, значит, зимно[17] нипочём.

Он на миг прижал его к груди, дохнув запахом табака, и усадил на мягкое сиденье. Недовольная мать села рядом. Прикрыв их меховым пологом, дед молодецки расправил усы и гикнул лошадям. Мимо поплыли островерхие каменные дома, башенка с большим циферблатом, идущие по своим делам люди.

Цоканье копыт по брусчатой мостовой скоро сменилось глухим перестуком, они свернули с шоссейки на грунтовую дорогу, нырнувшую в лес. Высокие ели, словно закутанные в снежные шубы, стояли в торжественном молчании. Прямо перед лошадиными мордами сиганул заяц и они шарахнулись, испуганно всхрапывая. Как же он испугался тогда! И заревел, вцепившись в руку матери, а отец стал сердито отчитывать его, называя трусишкой.

Только дед, обернувшись, неожиданно подмигнул внуку и, сунув пальцы в рот, засвистал, как разбойник. Лошади застригли ушами и побежали бойчее, а Яну стало весело. Отпустив мамкину руку, он с интересом стал вертеть головой, разглядывая юрких синичек и красногрудых снегирей. Через час, когда они подъезжали к хутору, повалил снег и он ловил его одетой в варежку ладошкой.

Стук двери оборвал воспоминания. Вскочивший при появлении командира порубежник вышел, оставив их с глазу на глаз..

— Садись сержант, в ногах правды нет, — вздохнул Сапсан. — Задали вы задачу. Пришлось нам, честно говоря, головы поломать.

— Знаю. Не простой вопрос, — кивнул Ян. — Но и для тебя не секрет, что воин без службы для окружающих ещё большая головная боль. Вот и надо их к делу приставить.

— То-то и оно. А коли жить, то мужам надо семейством обрастать, новые корни пускать. Тогда и будет за-ради чего стараться. Вот и порешили со Старейшинами, что часть воинов раскидаем по порубежью, пусть привычную службу несут. Только к виманам доступа не будет. На том, уж не посетуй, Совет особо настоял.

…Выслушав доклад, капитан поднял на сержанта напряжённый взгляд.

— Послушай, Ян, Сапсан мне сообщил, что пришёл космолёт с Земли. Предлагают заключить с Арктидой дружественный договор. У нас есть шанс вернуться домой. Что ты по этому поводу думаешь?

— С Земли, говоришь? Ну, если честно, то я, в любом случае, останусь здесь, это дело решённое. Там у меня никого уже не осталось, а мотаться псом неприкаянным — уже возраст не тот. Ну, вернусь, и что? Ещё лет пять службы и я уже отработанный материал. Оно мне надо?

— Но ведь мы, вроде как, присягу давали?

— О какой присяге речь? Того государства, которому мы клялись, уже нет. Если и сохранилось, то нас оно попросту кинуло. Предоставив всем желающим возможность попрактиковаться в меткости стрельбы в том тире, где мы стали живыми мишенями. Я, лично, после этого ему ничего не должен.

— А что нам здесь делать? Тут мы чужие.

Сержант понимал, что капитана мучает тот же вопрос, что ещё совсем недавно, не давал покоя и ему самому. До тех пор, пока он твёрдо не решил остаться. Видимо, Старки не слишком-то рвался на родную Землю и маялся, не решаясь сделать окончательный выбор.

— Ну, это, как сказать… Наши знания и здесь лишними не будут. А ты не задумывался, что перекати-поле везде чужое, пока корни не пустит. Вот и я своих детей хочу вырастить, чтобы они мой род продолжили. Может, и внуков ещё удастся увидеть. Всё лучше, чем сдохнуть бездомным псом на помойке.