Глава 12
Броди
Даже кратковременные приезды Дмитрия Гоянюка в Харьков проходили в такой веселой и шумной атмосфере, что надолго запоминались всем его друзьям и товарищам.
Разговоров в их кругу на эту тему всегда было столько, что хватало до следующего приезда. Эти воспоминания с обсуждением каждой мельчайшей детали бесшабашных гуляний известного космонавта можно было сравнить только с обсуждением бразильцами чемпионата мира по футболу. Поэтому Александр Броди прекрасно осознавал, что дальнейшее гуляние будет напоминать катящийся с горы снежный ком и к их пока еще небольшой компании к глубокой ночи присоединится огромное количество народа. А ему хотелось подробно с Дмитрием обо всем поговорить. Еле выжив после медвежьих объятий своего друга, он познакомил его с Ларисой и, усевшись с ними в автомобиль, сразу перешел к очень интересующему вопросу:
— Ты привез то, что мне надо?
Но Чайник совершенно проигнорировал обращенный к нему вопрос. Он покачивал головой и причмокивал губами, разглядывая девушку, а потом запричитал:
— Ну почему я женатый? Почему мне так не везет?!
Лариса, довольная, заулыбалась:
— А вы что, хотите на мне жениться?
— Конечно хочу! — Гоянюк сгреб одной рукой Броди, который делал вид, что хочет его задушить. — Но, к сожалению, не могу. Совесть не позволяет стать многоженцем.
— Не вешай лапшу! — Александр изо всех сил пытался вырваться из дружеского захвата. — Сам уже третий раз женат, да еще поговаривают, что из детей, бегающих по Звездному, добрая половина похожа на тебя.
Дмитрий задвигал бровями и хвастливо хмыкнул:
— Подобные сплетни меня радуют и делают неплохую рекламу. Новое поколение должно быть сильным и здоровым.
— Таким, как ты?
— Да! Таким, как я! Я совершенно не удивляюсь желанию женщин иметь детей с превосходными физическими данными, и, когда ко мне обращаются, я просто не в силах отказать.
— Э-э, да ты много потерял, став космонавтом. Тебе надо было открыть фирму «Самец по вызову». И, кстати, хоть в двух словах скажи: мой заказ выполнил?
— Ну, Плинтус! Вечно ты все опошлишь. Я только вернулся с тяжелейшей работы, мчусь сразу к другу отдохнуть и развеяться. А ты… Опять про работу! Ну разве так можно? Лариса! Как вы его выдерживаете?
— Да выдержать-то его можно. Но все то время, что я с ним знакома, Александр Константинович меня удивляет и — как бы это поточнее сформулировать — озадачивает!
— А я даже больше могу сказать… — вмешался Броди.
— Твоим мнением пока не интересуются, — перебил его Чайник и скаламбурил: — Очень некрасиво перебивать красивых девушек. — Потом снова обратился к Ларисе: — А сколько, если не секрет, вы уже знакомы?
Она взглянула на свои часики:
— Да уже почти полчаса.
— Ну ведь это ж надо! — Дмитрий с уважением посмотрел на друга. — Экий ты, брат, стал шустрый! А я думал, Лариса, он за вами уже давно ухаживает.
— Чего ты пристал к девушке? Как тебе не стыдно? — Своими сильными пальцами массажиста Александр крепко схватил ухо, уже не раз побывавшее в космосе. — Ты лучше бы рассказал, куда это мы едем!
— Ой-ой-ой, больно! — запричитал Гоянюк. — Ты же мне ухо оторвешь! Отпусти немедленно, садист несчастный! Я ж потом медкомиссию не пройду и меня отстранят от полетов!
— Хороший массаж твоим ушам не помешает, — многозначительно изрек Броди, разжимая пальцы, — напротив, даже усилит циркуляцию крови, поступающей к твоему мозгу. И ты тогда быстрее назовешь место, где мы собираемся обедать.
— За нанесенное увечье я сегодня же пожалуюсь на тебя в местком…
— Да хоть в профком!
— А едем мы в новый суперресторан «Колизей». Мне сказали, что открылся он только неделю назад и кухня там изумительно-шикарная.
— Нет-нет! Я категорически против! — решительно возразил Броди.
Космонавт с девушкой удивленно переглянулись.
— Во вчерашней газете была статья, — начал объяснять Александр, — в которой рассказывали о групповом отравлении на одном из первых банкетов. Так что я не хотел бы после обеда оказывать вам первую медицинскую помощь.
— А в какой газете? — неожиданно спросила Лариса.
— Вот-вот, — поддержал ее Дмитрий, — что-то слабо в такое верится, но… По нашей многолетней традиции выбирать место для первой вечеринки в день моего приезда имеет право только Александр. Так что, если у тебя какие-то другие предложения — выкладывай. — Он повернулся к Ларисе. — Если, конечно, не последует возражений от нашей очаровательной дамы.
— Ну, для возражений у меня, я надеюсь, не будет никаких оснований. Поэтому оставляю за собой право только соглашаться.
— Лариса Ярославовна, вы меня интригуете!
Девушка все больше и больше нравилась Броди, и он уже с трудом сдерживал глупую улыбку, которая готова была появиться после каждого взгляда на нее. И это была еще одна причина, из-за которой он хотел провести время в спокойной немноголюдной обстановке, где никто не надоедает, где вкусно кормят, где звучит приятная музыка. Он подумал о возможности потанцевать с Ларисой, и только от представления этого момента в груди томно защемило, а щеки запылали от жара.
Он открыл окно со своей стороны, но ворвавшийся ветер только повысил температуру, поэтому пришлось сразу же нажать кнопку закрытия.
— И вообще, в такое время года грех находиться в шумном пыльном городе, надо ехать в лес. Предлагаю поехать в «Хащу».
— Прекрасная мысль! Давно не ел запеченного молодого поросенка, фаршированного грибами и баклажанами!
Тут же повернувшись к водителю, Дмитрий дал новые указания, и машина, слегка изменив направление, еще больше ускорила движение. Снова повернувшись к заднему сиденью, Гоянюк открыл небольшой бар.
— Через полчаса будем на месте, а пока предлагаю выпить чего-нибудь вкусненького за дружбу и за знакомство.
В баре стояли бутылка фирменной водки «Тарас», молдавский коньяк «Букурия», «Мартини» и бутылка французского «Пол Массона». Как раз только то, что любил пить сам Дмитрий Гоянюк и чем любил угощать своих друзей и близких.
— Ну ты, как всегда, Санька, пьешь коньячок, я водочку, а вы, Лариса? Может, что-нибудь из этих вин?
Девушка тяжело вздохнула:
— А что, пить обязательно?
— Вам уже есть двадцать один год?
— Да. — Она игриво поправила локон волос. — Можно сказать, совсем недавно исполнилось.
— Тогда какие могут быть вопросы?! — Гоянюк в изумлении развел руками. — Вас ведь никто не заставляет пить всю бутылку. Выпейте сколько вам нравится, главное — остаться в здравом уме и не начинать петь раньше, чем начнем мы.
— Так вы еще и петь собираетесь?
— А вы хоть раз были в «Хаще»? — спросил Броди.
— Много слышала об этом заведении, но побывать не довелось.
— Ну так вот, сами увидите, что для пения там созданы идеальные условия. — И, почему-то покраснев, мысленно добавил: «И не только для пения».
— Ладно, тогда наливайте из своей бутылки, — обратилась Лариса к Дмитрию, — хорошая водка мне больше нравится, чем хорошее вино.
— О! Мне нравятся ваши трезвые размышления. — Гоянюк налил водку в хрустальную рюмочку и протянул девушке.
— Хотелось бы надеяться, что не разочарую вас своими размышлениями и после выпитого. — Она чокнулась сначала с коньячным бокалом Александра, а потом с такой же рюмкой, бережно зажатой огромными пальцами Дмитрия. — Но если я потеряю над собой контроль, то у меня к вам просьба как к людям более опытным и сдержанным: не давайте мне делать ничего плохого и опекайте меня, словно младшую сестру.
— Э-э! Так неинтересно, — разочарованно протянул Броди.
— Ух он какой! Со мной, Лариса, можете быть совершенно спокойной, я буду за вами присматривать, и никто не посмеет вас обидеть или хотя бы тронуть пальцем. А если что, — Гоянюк сдвинул брови, — разборки будут короткими. — И, подмигнув девушке в сторону Броди, пригрозил: — Даже невзирая на лица.
— Ну ладно, — прервал его Александр, — давайте лучше выпьем, пока мы все не расплескали и пока я снова кому-то уши не надрал. За наше здоровье — тост номер один! — И первым выпил до дна.
Мотель «Хаща» находился почти в самом центре чудесного лесопарка недалеко от города. Члены охотничьего хозяйства взяли когда-то эти угодья в долгосрочную аренду и на паевых условиях возвели в лесной глуши современнейшее здание из бетона, отделанное снаружи деревом и природным камнем. Здание в два высоких этажа имело форму круга и скрывало в своем центре под пологим пластмассовым куполом зимний сад с великолепным бассейном. Весь первый этаж занимали просторные холлы, огромные конференц-залы, многочисленные залы с разнообразными спортивными снарядами, тренажерами, теннисными столами. Там же были и бильярдные, и несколько саун, и парная. Пользовались громадной популярностью комнаты, в каждой из которых располагались несколько больших джакузи с водой разной температуры. Второй этаж занимали радиально расположенные двух — и трехкомнатные номера. Наружные помещения номеров являлись небольшими банкетными залами, которые, в свою очередь, выходили прозрачными раздвижными дверями на огромные, наглухо закрытые по сторонам балконы. Балконы эти были выдвинуты далеко в лес, так что их перила касались ветвей деревьев. Это создавало ощущение соединения с природой — когда, сидя за столом, можно было услышать щебетание птиц и умиротворяющий шум ветра, путающегося в верхушках деревьев и в хвое гигантских сосен, окружающих все здание.
Ни с одного балкона не было видно даже кусочка асфальта или грунтовой дороги. Блок-пост, который располагался на трассе при въезде в охотничье хозяйство, пропускал машины только со специальными пропусками или временными пригласительными. Далее трасса, не доходя до мотеля метров сто, ныряла в туннель, ведущий в гаражи, расположенные в толще земли под самим зданием. Там же находились все коммуникационные и сервисные службы и кухни, из которых наверх блюда подавались по специальным лифтам.
Кто конкретно входил в список пайщиков, то есть хозяев, построивших мотель «Хаща», мало кто догадывался. Но то, что сюда ни разу не наведывалась налоговая полиция, а санэпидстанция или пожарные боялись тут показаться, говорило само за себя.
Автомобили, привозящие посетителей, останавливались в начале гаража или следовали в глубину, к специальным лифтам, поднимающимся прямо на второй этаж, чуть ли не в сами номера. В первом случае гости высаживались и по широкой парадной лестнице поднимались к центральному входу на первом этаже. Там их торжественно встречал администратор с подносом хрустальных рюмок, наполненных фирменной водкой «Держава»: выпить такую рюмку или хотя бы пригубить должен был каждый вновь прибывший. Во втором же случае (это происходило чаще) из затемненных лимузинов пересаживались в лифт приехавшие инкогнито лица, широко известные в мире политики, бизнеса, преступности и религии. Все они приезжали со своими друзьями, преимущественно женского пола, и усиленно отдыхали от мирской суеты, совершенно уверенные в неразглашении тайны их присутствия здесь.
Дмитрий Гоянюк был народным любимцем, и, пожалуй, не было места во всей Украине, где его не принимали бы от всей души, с самой искренней радостью и неподдельным дружелюбием. Если бы не суровые правила, введенные в «Хаще», здесь, как и всюду, сбежались бы все официанты, повара и уборщицы, каждый посетитель захотел бы лично пожать руку прославленному космонавту, пригласить к своему столику или послать от себя что-нибудь самое шикарное из выпивки. Но в мотеле все было направлено на неимоверное обслуживание клиентов и на такое же неимоверное сохранение их инкогнито. Даже если кто-нибудь замечал в гараже машину своего друга и мог со стопроцентной уверенностью заявить о необходимости совместной встречи, был бессилен добиться у обслуживающего персонала каких-либо сведений о том, в каких комнатах можно найти нужного человека, и бесполезно было просить передать тому хотя бы малейшую весточку. На все настоятельные требования, а порой и угрозы персонал вежливо отказывал и советовал связаться со своим знакомым по телефону. Что было практически бесполезно: почти все приезжавшие сюда отдыхать отключали свои телефоны. Или, если это было невозможно, переводили свои аппараты на отдельные сим-карты.
Броди на это и рассчитывал, когда предложил поехать именно сюда. Здесь никто, никогда и никого не имел права беспокоить. Только по предварительному распоряжению клиента к нему могли пропустить гостей, приехавших позже, или сообщить о людях, с которыми у него была договоренность о встрече.
Поднявшись по лестнице и впервые оказавшись перед «Хащей», Лариса спросила у сопровождавших ее мужчин:
— Неужели это здание действительно имеет форму кольца? Если да, трудно даже представить, насколько оно большое.
— Лучше всего это видно после экскурсии по первому этажу. — Дмитрий подал свой локоть, и девушка взяла его под руку. — А еще лучше, когда побываешь во внутреннем дворе.
— Добро пожаловать в мотель «Хаща»! — Появившийся в открывшихся дверях администратор одной рукой держал поднос с тремя изящными рюмками и фарфоровой пиалой, а другой ловко разливал водку из бутылки с надписью «Держава». — Мы очень рады видеть и обслуживать таких дорогих и уважаемых гостей. В вашем любимом номере стол уже сервируется лучшим, что способны создать наши прославленные кулинары. — Элегантным движением он выдвинул поднос вперед. — Предлагаю выпить за ваше здоровье и более частые к нам визиты!
— А почему мне не налили?! — удивился Гоянюк. — Насколько я помню, по традиции каждый у парадного входа должен обязательно выпить рюмашку. Себе и им налили, а мне?
Опешивший поначалу администратор облегченно вздохнул и сделал какой-то незаметный жест, после которого мелькнувший как тень официант поставил на поднос четвертую рюмку.
— Ваши желания для нас закон! — Он налил и себе. — Тем более что для меня это большая честь!
Все разобрали рюмки.
— Традиции здесь, конечно… — начала было Лариса.
–…прекрасные! — продолжил за нее Броди и, улыбнувшись, добавил: — Я заметил, что после «Хащи» настроение на длительное время становится лучше, а жизнь намного прекраснее. Так что пьем за удачу, которая нас ждет впереди!
Все дружно выпили, взяв из пиалы на закуску чудесно хрустящие маринованные огурчики, каждый — с проходящим внутри по всей длине кусочком сладкого перца. Отдав кому-то поднос, администратор провел гостей в холл:
— С чего желаете начать?
— Девушка здесь первый раз, — Дмитрий снова подставил локоть, — поэтому желательна небольшая экскурсия, заодно и аппетит нагуляем!
Пройдясь по периметру первого этажа, они вышли во внутренний двор и оказались у бассейна. Чистейшая голубая вода среди заботливо ухоженных зарослей так и манила своей прохладой. Девушка даже посетовала, что не взяла с собой купальник. На что Гоянюк со смехом ответил:
— Через две минуты у вас будет сотня новехоньких купальников, на выбор.
А вообще, здесь подавляющее большинство купается без купальников. И, поверьте, никто от этого не испытывает никакого стеснения.
— Ладно, допустим, Александр Константинович, — девушка махнула пальчиком в сторону Броди, — доктор и массажист, перед ним я могу раздеваться совершенно спокойно. А ведь вы космонавт, так что еще неизвестно, как себя поведете.
— Ну это ж надо! — Гоянюк в возмущении хлопнул в ладоши. — Тоже мне, нашли «доктора и массажиста»! Да ему больше подходит определение «знаменитый археолог»! К вашему сведению, я в сто раз больше доктор, чем он. Хоть мы и окончили вместе медицинский институт, но вот уже двадцать лет Санька занимается исключительно археологией, так что удивляюсь, как вы доверили ему свое тело! — Заметив, что Броди хочет что-то сказать, он повысил голос: — Ладно, ладно! Извиняться будешь потом! — и продолжил: — А я все это время проводил в космосе и на Земле медицинские исследования. Так скажите мне теперь, кто больше имеет врачебной практики, я или он?
Девушка захлопала глазами:
— Вот как плохо быть доверчивой! А мне сказали, что он лучший массажист…
Гоянюк заметил, что друг показывает ему кулак, и попытался придать своему лицу серьезное выражение:
— Ну, насчет того, что он лучший массажист в Харькове, так это бесспорно! Но я хотел сказать, что я больше доктор, чем он! И меня надо стесняться намного меньше.
— Хотя, если признаться честно, — продолжала Лариса, — много раз в жизни встречала малоизвестных археологов, но всегда мечтала познакомиться с живой знаменитостью.
— О господи! — сказал Дмитрий притихшим голосом. — Не надо так меня пугать. Неужели вам раньше попадались уже, так сказать, остывшие знаменитости? — Сам первым засмеялся, похлопал друга по плечу. — А по поводу вышесказанного могу добавить: Александр Константинович — еще и самый известный и маститый археолог! И не только в Харькове! И не только в Украине! О нем знают почти во всем мире. Ведь это именно он расшифровал надписи, найденные семь лет назад в марокканских пещерах!
— Так вы и есть тот самый Броди?! — воскликнула Лариса и схватилась ладошками за щеки.
— Не знаю, кого вы имеете в виду, — Александр расправил плечи и высоко задрал подбородок, — но я именно тот, кто я есть на самом деле.
— Я даже представить себе не могла, что это вы! — В глазах девушки горел неподдельный восторг. — Я просто подумала, что вы однофамильцы!
— Мне, конечно, льстит, что вы обо мне знаете. Но позвольте спросить: откуда?
Лариса отступила на два шага, присела в реверансе и проговорила церемонным голосом:
— Разрешите представиться: дипломированный специалист-археолог. Только что окончила исторический факультет Одесского университета.
— Так ваш декан… — начал было Броди.
— Гарик Вашанович Симотян! — закончила за него девушка. — И он очень много про вас рассказывал. Вы мой кумир! А два часа назад я бы рассмеялась в глаза человеку, который бы предсказал мне знакомство с вами в массажном кабинете.
— Ну, так уж и кумир, — он даже смутился, — представляю, что там Гарик Вашанович обо мне нарассказывал…
— Все! Буквально все!
— Какой ужас! Он что, рассказывает обо мне всем студентам?
— Нет, только тем, кто сильно любит историю! Всегда ставил вас в пример — и мы все восхищались. Наш декан так много о вас рассказывал, что мне жутко стыдно, что я вас сразу не узнала!
— Лариса! Мне даже как-то неловко, лучше бы я в ваших глазах остался простым массажистом. А то вы так на меня смотрите, как на золотой памятник на моей могиле.
— Да что вы, Александр Константинович, такое говорите?! — продолжала Лариса. — Все мои сокурсницы умерли бы от зависти, если бы увидели меня с вами!
Глядя на них, Дмитрий обиженно развел руками:
— Ну вот! Я уже никому и не нужен!
— Не падай духом! — Теперь уже Александр подставил локоть Ларисе. — Идемте к столу — и настроение сразу начнет резко повышаться.
— Да, тебе хорошо! — Гоянюк подал руку девушке с другой стороны, и они начали подниматься по широкой лестнице на опоясывающий весь второй этаж балкон. На этот балкон выходили двери каждого номера. — У тебя хоть будет с кем потанцевать, а я совсем один.
— Да что ты плачешься?! Танцуй с кем угодно! Вот хотя бы… — Броди обвел взглядом совершенно безлюдный внутренний дворик и вдруг воскликнул: — О! Придумал! Ты знаешь, что Аллочка в городе?
— Да ты что?! Каким ветром ее сюда занесло?
— Приехала на несколько дней к родителям. Давно не видела, соскучилась, решила проведать. Она ко мне вчера заскакивала, посидели, поболтали.
Гоянюк уже достал из кармана свой телефон и набирал номер. Броди, улыбаясь, добавил:
— Правда, я слышал от нее угрозы: если ты ей попадешься, она за себя не ручается.
— Отлично, отлично! — Дмитрий в спешке неправильно набирал номер и в раздражении сильно ударял по миниатюрным кнопкам. — Я тоже по ней соскучился и буду зверски рад ее видеть! — Потом, извинившись, отошел на несколько метров в сторону.
— А кто она такая? — спросила Лариса у Александра.
— Наша однокурсница по мединституту и его первая жена, — объяснил тот. — Причина их развода после нескольких лет совместной супружеской жизни даже для меня большая загадка. Они до сих пор тащатся друг от друга и радуются при встречах, как маленькие дети. Просто диву даешься, как они могут жить раздельно!
— Может, они ссорятся наедине?
— Да вы сами увидите! Они никогда не ругаются. И наедине ведут себя прекрасно. Иногда, соскучившись, они встречаются бог знает где, лишь бы побыть денек-другой вместе. А потом — снова разлука! И не только я — все, кто их знает, бессильны объяснить что-либо в их отношениях.
— А чем она занимается?
— Тоже интересный вопрос. Алла не кто-нибудь, а фермер! Купила развалившийся совхоз на территории области и вот уже лет шесть, по-моему, занимается сельским хозяйством: животноводством. И, что самое удивительное, довольно-таки успешно!
— И что же, совершенно одна?
— Да нет. — Александр оглянулся на Дмитрия и понизил голос: — Есть у нее там какой-то мужичок, из местных. Живут, говорит, с ним нормально, он ее во всем поддерживает и помогает. Очень настойчиво предлагает ей замуж, а она — ни в какую! Говорит ему: нравится, спи со мной; не нравится, спи на сеновале — в загс все равно не пойду!
— А я с ней полностью согласна: загс для жизни совершенно не нужен! — безапелляционно заявила Лариса. — Он только дает государству лишний рычаг для управления человеком.
Броди с уважением посмотрел на девушку:
— Вы меня приятно шокируете, я при вас даже теряюсь. Или вы читаете мои мысли, или… уже намного умнее меня.
— Ну что вы, Александр Константинович! Это мне за себя неудобно. Все годы обучения в институте мечтала встретиться с вами, а когда это случилось — умничаю до неприличия. Будто вы мой однокашник.
— Вот и правильно! Давайте договоримся: вы моя клиентка, я ваш массажист. Решили приятно провести время. Ко мне приехал мой лучший друг, и мы все вместе радуемся жизни, отдыхаем и танцуем. И без всяких прежних заслуг, званий и регалий! Заметано?
— Нет проблем! — Лариса рассмеялась.
Подошедший Гоянюк довольно потирал руки:
— Вот это точно! Проблем нет! Аллочка уже в пути. На въезде ее пропустят, администратора я предупредил. Затем ее проведут сразу к нам. А мы можем уже входить и рассаживаться. — И он открыл дверь номера.
Пройдя по коридору мимо дверей нескольких комнат, они вошли в столовую, которая застекленной стеной соприкасалась с лесом. На других стенах висели сюрреалистические картины известных мастеров с фантастическими пейзажами и сценами из жизни вымышленных галактик.
— Почему они думают, что это мой любимый номер? — удивился Дмитрий. — В следующий раз обязательно попрошу номер с изображениями горных пейзажей или, на худой конец, полотнами маринистов.
— Это он для проформы ворчит, — доверительно сообщил Броди, подвигая стул садящейся за стол Ларисе. — Место ведь выбираю я, а мне эти картины очень нравятся.
— Да, впечатляют. — Девушка восторженно разглядывала ни на что не похожие панорамы и нечеловеческого вида существ. — Даже не верится, что у художников столько фантазии и выдумки.
— Так что, начнем? — Дмитрий шумно уселся и сделал приглашающий жест рукой в сторону бутылок.
— Если Ларисочка не возражает…
–…Ярославовна! — смеясь, вставила девушка.
— Если Ларисочка Ярославовна не возражает, — поправился Александр, — я предлагаю подождать еще пятнадцать — двадцать минут. Пока не приедет Алла. Все-таки неудобно: приедет, а мы уже все съели и выпили. А так еще немножко аппетит нагуляем.
— Я согласна!
— Может, тогда включим музыку? — предложил Гоянюк.
— Музыка чуть-чуть подождет, — продолжал Александр. — А пока предлагаю посмотреть то, что давно тебе мешает и вообще выпирает из твоего кармана.
— Ну, Санька! Ты и мертвого достанешь! Но сразу предупреждаю: в твоем распоряжении десять минут. Потом я все заберу…
— А если… — попытался сказать что-то его друг.
— А если будешь возражать, — повысил голос Дмитрий, — заберу и сожгу! Тут же! Под балконом!
Броди молитвенно сложил ладони:
— На все согласен! Обещаю вести себя хорошо и к концу назначенного тобой срока постараюсь полностью смириться с твоей бесчеловечной жестокостью.
— Ладно, — в голосе Гоянюка слышалось нарочитое великодушие, — попробую тебе поверить, но учти: в последний раз! — И он бросил на стол пачку тончайших цветных фотографий.
Александр Константинович набросился на них с жадностью, перебирая дрожащими руками. Внимательно всматриваясь в нанесенные сетки координат, стал откладывать некоторые фото. Иные прямо на тарелки, иные прислоняя к фужерам.
— Чтобы долго не мучился, хочешь, расскажу самое главное?
— Ну! Митька, не тяни резину!
— Никакой радиации в интересующем тебя квадрате не обнаружено! Но!.. — Гоянюк не спеша почесал себя за ухом.
— Тебе ухо мешает?! — в нетерпении, с угрозой бросил Броди. — Сейчас оторву!
— Но!.. В ночное время в одном месте радиусом два-три километра температура почвы постоянно на полтора-два градуса выше окружающей.
— Вот оно! — в восторге заорал Броди. Лариса даже вздрогнула от неожиданности. — Митька, ты не представляешь, как я ждал такого подтверждения!
Он от радости даже укусил себя за кулак. Потом вскочил и, подбежав к космонавту, одной рукой стал хлопать того по спине, а другой ерошить волосы.
— Это же то, что мне надо! С завтрашнего дня ищу средства на экспедицию! Ты себе даже не представляешь, насколько это грандиозно и немыслимо! Если то, о чем я знаю, подтвердится — это перевернет все наши понятия об истории человечества! А может, и не только человечества!
— Да успокойся ты! Ты уже что, заговариваешься? Тебе надо изрядно выпить!
— Нет! Выпивка меня не спасет!
Броди оставил в покое шевелюру своего друга и в возбуждении забегал вокруг стола. Затем неожиданно остановился возле изумленно глядящей на него девушки.
— Лариса! Вы приносите удачу! Вам всегда так везет?
— Да, в принципе, не жалуюсь! — Она улыбнулась. — Вот и сегодня повезло: увидела живьем великого археолога, сижу за одним столом с живым и здоровым космонавтом, который известен всему миру. А тут еще намекали на дивно фаршированного печеного поросенка. По-моему, не каждый человек смог бы таким везением похвастаться.
— Вот именно! Поэтому я и хочу вам предложить интересную работу! И с завтрашнего дня вы начнете помогать мне в поисках спонсора для проведения экспедиции на дальнюю окраину Ливии. Мне обязательно нужна везучая помощница! Надо будет отправить тысячи писем и обзвонить миллион людей. Отыскать их и заинтересовать, на каком бы континенте те ни находились!
— А зачем же искать спонсоров по всему миру? — удивилась девушка. — Может, мы сами сможем помочь?
— Спасибо за предложение, но… — Броди безнадежно махнул рукой. — Митька, за свою жизнь ничего не скопил (мы с ним, наверное, слишком уж веселились), а вы только после института. Нобелевскую премию еще не успели получить? Естественно, нет! Мне нужен по меньшей мере миллионер! Который к тому же поверил бы мне на слово и доверил немалые средства для организации очень дорогостоящей экспедиции.
— Александр Константинович! — Девушка встала и взяла Броди за руку, глядя при этом прямо в глаза. — Но я же вам верю! И поэтому готова предоставить любую сумму!
Броди перехватил ее руку и поцеловал.
— Мне приятно это слышать, но моя совесть не позволит забрать у вас деньги, которые вы насобирали, не тратя ни копейки из своих стипендий. — Потом улыбнулся: — Или вы, может, хотите признаться, что являетесь подпольной миллионершей?
— Да! — совершенно спокойно ответила девушка. — На моем счету в одном из заграничных банков — два миллиона долларов США.
Как было бы описано дальнейшее в театральной ремарке: «Конец сцены. Занавес. Мужчины в обмороке».
