Я – директор. Конец империи

Юрий Иванович Прокопенко

Как стать директором института, как получить то, о чем мечтал герой всю свою жизнь ученого? И вот теперь это свершилось. Он – директор научно-исследовательского института, доктор наук, профессор. У него грандиозные планы, несмотря на катастрофическое снижение уровня жизни в стране к концу «перестройки». Многое он не успел сделать, и ему пришлось покинуть свой пост. Одновременно и рухнула окончательно советская империя, исчез с карты мира Советский Союз

Глава 7. Будни доктора Белецкого

Шел третий месяц работы доктора Белецкого на новом месте. После отшумевшего первого ученого совета постепенно настал штиль. Страсти по поводу новой структуры института мало по малу улеглись. В коллективе поняли, что ничего принципиально нового не произойдет. Дезинфекция как была дезинфекцией, так ею и останется. То же произойдет и с другими отделами института. И лишь неясности оставались с отделом дератизации. Визит Белецкого с ученым секретарем также не внес ясности в его судьбу. После знакомства с работой отдела у Ивана осталось впечатление отсутствия какой-либо работы вообще. Лишь небольшая группа сотрудников во главе с Мельниковым делают конкретное дело. Ими дана экспериментальная оценка двум новым родентицидам, химическим препаратам по борьбе с крысами, и рекомендации по их применению в условиях города. Эти рекомендации направлены в Минздрав на утверждение. Остальные сотрудники отдела во главе с Гусиным заняты работами в экспедиции в Туркмении. Шилова от встречи с Белецким отказалась, ее просто не было в тот день в институте.

В отделе дезинсекции у Белецкого состоялся нелицеприятный разговор с его руководителем Дымовой. На вопросы Ивана она давала неопределенные ответы, стараясь, всякий раз подчеркнуть недостаточную его компетентность в биологии насекомых. А когда речь заходила о медицинских аспектах проблемы контроля численности насекомых, она отправляла его к работам института тропической медицины и паразитологии, ссылаясь на то, что для таких исследований существует специальный институт. В конечном итоге Ивану надоело такое препирательство, и он попросил Дымову показать рабочие помещения отдела. Та сослалась на занятость и вызвала к себе своего заместителя Маркову, которая непосредственно занимается комарами. Осмотрев инсектарий, где живут и размножаются летающие и не летающие членистоногие, и, поговорив с некоторыми сотрудниками, Иван понял, что отдел обладает мощной экспериментальной базой для исследования эффективности различных препаратов и, прежде всего, химической природы. Оказалось, что такие препараты в значительной степени имеются среди зарубежных разработок, но по какой-то причине не поступают на наш рынок. Иван взял на заметку этот вопрос и решил изучить его более тщательно.

Интересная беседа состоялась у Белецкого с заместителем директора по административно-хозяйственным вопросам Цулая Игорем Юрьевичем. Он не так давно вернулся из отпуска и еще не успел, как следует познакомиться с новым заместителем директора по науке. Сейчас он был несколько взволнован или чем-то возбужден. Ему вообще были свойственны резкие движения, соответствующие его южному темпераменту, хотя он и старался сдерживать себя. Вот и сейчас он вошел в кабинет, поздоровавшись за руку, сел на стул и стал излагать свою проблему, сопровождая речь энергичными жестами.

— Меня директор отправил к вам, Иван Павлович, когда я заговорил с ним об экспедиции.

Иван поднял брови и с интересом посмотрел на Игоря Юрьевича. Тот сидел у стола, слегка опустив голову, и смотрел из подлобья, как-бы ожидая удар от своего собеседника. На самом деле, это была всего лишь его манера вести разговор. Но Иван понял это чуть позже. Сейчас же он настороженно осведомился:

— Я не совсем понимаю вас, Игорь Юрьевич. Экспедиция и я, какая тут связь?

— Простая. Это вы придумали убрать отдел дератизации с экспедицией? Так вот. Я понимаю, что вы хотели избавиться от присутствия Шиловой и Гусина, а вместе с ними и убрали экспедицию.

— Насколько мне известно, Петр Петрович пообещал Шиловой дать возможность отделу завершить работы по экспедиции до конца года.

— Кто будет завершать? Они приходили ко мне и заявили, что участвовать в конкурсе не будут и увольняются с 1-го октября. А хозяйство? Там ценностей на большую сумму. Вот возьмут и бросят там все, а как мне отчитываться за материальные ценности: грузовик, палатки, постели и прочее. С кого я спрошу?

— С них и спросите. Не подписывать им увольнение пока они не отчитаются за материальные ценности.

— Легко сказать, не подписывать. Ладно, я понимаю, что и вы мне не помощник в этом вопросе. Посмотрим, еще две недели до конкурса, может, что-то придумаем. Я еще вот что хотел вам сказать. Ну, это конечно между нами. Вы ведь знаете, что следующим летом Петру Петровичу исполняется семьдесят лет и он, скорее всего, уйдет на пенсию. Кто станет директором института?

Иван пожал плечами, оставаясь в неведении по этому вопросу, но продолжал слушать Цулаю с интересом.

— Я думаю, вы первый претендент на эту должность. Других пока нет, но это не значит, что и не будет. Минздрав это такой муравейник, что и не поймешь, откуда ветер дует. Там вполне могут быть свои варианты.

— Я как-то не думал пока об этом. Всего лишь третий месяц идет, как я работаю в этой должности. А про тайны «Мадридского двора» мне, конечно, ничего не известно.

— Слушай, Иван Павлович, я в системе Минздрава работаю уже много лет и там у меня есть знакомые на разных этажах, конечно, в хозяйственных структурах. Но, вообще то, скажу тебе, хозяйственные структуры порой играют решающую роль. Я могу разузнать кое-что по этому вопросу. Как ты на это смотришь? Кстати, ближе к концу года придёт разнарядка на легковые машины. Я слышал, ты хотел купить машину? Это можно устроить, но нужно не опоздать с этим вопросом.

— Да, я бы хотел приобрести машину, новую модель «Москвича» с двигателем от шестой модели «Жигулей». Так что ты поимей ввиду, на всякий случай. Если поможешь мне, буду тебе признателен. А на счет того, кто будет директором института, пока наверно еще рано вести разведку.

— Ничуть не рано, самый раз. Надо, чтобы там знали, что у нас есть достойный претендент.

— Возможно, Игорь Юрьевич, но делать это надо с большой осторожностью. Ведь там тоже везде могут быть уши и если передадут об этом Петру Петровичу, получится неловко.

Цулая заверил Ивана, что он не новичок в этих делах, что не стоит ему беспокоиться понапрасну.

После его ухода, Иван подумал, что этот человек в определенной мере и в определенном месте может быть полезен. Пожалуй, стоит поддерживать с ним контакты, но так, чтобы не попасть в зависимость от него.

В первых числа октября состоялось второе заседание ученого совета. Главным вопросом повестки дня был конкурс в соответствии с новой структурой института. После изменения названий лабораторий и отделов все научные сотрудники, избираемые по конкурсу, были освобождены от занимаемой должности до прохождения по конкурсу. В общем-то, обычная история, и хорошо знакомая Ивану. Ему, сидящему в президиуме ученого совета рядом с Петром Петровичем и Верой Павловной, сегодня делать было нечего. Председательствующий всякий раз объявлял конкурс на замещение такой-то вакантной должности и называл фамилию претендента. Тот вставал, показывал себя перед аудиторией, хотя все знали его и без этого. Но таков был порядок. Петр Петрович спрашивал, нет ли вопросов к претенденту. Чаще всего вопросов не было, и тогда председатель совета рекомендовал включить данную кандидатуру в список для голосования. Сначала шли руководители подразделений. В отделе дератизации не было претендента на должность руководителя. Шилова не стала участвовать в конкурсе и еще ранее подала заявление об уходе. Никто из ее отдела не стал претендовать на вакантное место. То, что Шилова отказалась от конкурса, было вполне понятно. Ей есть куда уходить, у нее остались большие связи на биофаке университета. Но почему никто из ее бывших сотрудников не осмелился претендовать на должность руководителя, оставалось непонятным. Скорее всего, это была своего рода солидарность с бывшим руководителем и выражение протеста дирекции института. Петр Петрович оставался спокойным.

Когда подошла очередь отдела дезинсекции, то оказалось, что на должность руководителя подали заявление два претендента: Дымова и Рослова. Если Дымову в институте знали все, то Рослова была новым человеком, хотя специалисты из отдела ее знали уже давно. Она много лет работала в институте тропической медицины и занималась оценкой эффективности новых инсектицидов, производных пиретроидов. Для Белецкого была подготовлена специальная информация об этих веществах, из которых явствовала перспективность в использовании их при производстве бытовых средств борьбы с насекомыми, чем давно пользуются многие зарубежные фирмы. Дымова не признавала эти средства и упорно отнекивалась от них. Формально, оба претендента стояли на одном уровне: обе доктора наук, имеют большое число публикаций, но Рослова была моложе Дымовой лет на восемь и еще не имела пенсионного возраста. Петр Петрович, представляя двух претендентов, подчеркнул это обстоятельство. Были вопросы, в основном, к новому претенденту. Та с готовностью ответила на них, и ответы только укрепили ее позицию в глазах членов ученого совета. В бюллетень для тайного голосования на эту должность были внесены обе фамилии. Выбор, таким образом, должен быть очевиден. Это, пожалуй, была единственная интрига в конкурсных делах.

Когда перешли к голосованию на должности старших и младших научных сотрудников, Петр Петрович попросил Белецкого продолжить заседание совета, по тому же образцу, как он только что делал сам. Он сослался на необходимость срочного звонка. Иван принял бразды правления. Вера Павловна передавала ему конкурсные материалы всякий раз, когда он объявлял очередного конкурсанта. Это была скучная и утомительная работа, но и ее приходилось выполнять. Единственное, что полезное извлек для себя новый заместитель директора, он сумел визуально познакомиться с научными сотрудниками института. Кроме того, ему было также интересно рассмотреть женский персонал среди научных сотрудников. Просмотрев большую часть из них, он с сожалением отметил, что это не те кадры, что были в институте гигиены, — интересных лиц он увидел очень немного. Петр Петрович появился ближе к концу заседания ученого совета.

По итогам голосования счетная комиссия констатировала положительные результаты для всех участников конкурса, что и следовало ожидать. Не прошла по конкурсу лишь Дымова. Конкурс на должность отдела дезинсекции выиграла доктор Рослова. Это сообщение было поддержано аплодисментами. В этот день ученый совет закончился к концу рабочего дня, и уже не оставалось сил для обсуждения его итогов. Петр Петрович назначил совещание вновь избранных руководителей отделов на следующий день. За час до начала совещания он просил быть у него доктора Белецкого и Веру Павловну.

А тем временем в Москву прилетел Гафаров. Он поджидал Гусина в помещении отдела дератизации. Гафаров привез с собой предварительный отчет по работе экспедиции, в том числе и финансовую отчетность. Самая неприятная часть его визита в Москву — это разговор с Цулая. Он знал, как тот относится к экспедиции и в основном понимал его. Для института, особенно, для Цулая, экспедиция не приносила никакой выгоды. Все средства от хоздоговора с сельхозпредприятием, который они выполняли в степях под Ашхабадом, уходили на содержание экспедиции. Здесь были также и средства института, включая амортизацию автомобиля и затраты на изготовление приманок с ядом для полевых мышей. Вот если бы он был ее руководителем, он сумел бы привлечь не одну, а три-четыре организации и получать больше денег по хоздоговорам. Глядишь, тогда можно было бы «подкормить» и Цулаю и тот бы наверняка смягчился. А для этого у него сейчас в портфеле было письмо за подписью заместителя министра здравоохранения к директору института с предложением создать постоянно действующую совместную экспедицию на базе республиканской дезстанции. Условия совместной деятельности предлагалось обсудить в дальнейшем, а сейчас было необходимо лишь принципиальное согласие института. В качестве возможного руководителя экспедиции рассматривался товарищ Гафаров. О Гусине, как сотрудники института и руководителе действующей экспедиции, в письме не было и слова. Поэтому Гафаров, дожидаясь Гусина, решил не говорить ему о письме и предложении Минздрава республики, а на следующий день прямо пройти к директору института.

После окончания ученого совета Гусин был раздражен. Он был переизбран на должность старшего научного сотрудника отдела городской дератизации, но не видел себя в этой должности. Из отдела ушла его наставница, которая всегда поддерживала его, но в отделе остался Мельников, его оппонент и открытый противник. Он то, как раз и занимается дератизацией в условиях города и оказался сейчас в фаворе у руководства института. А он, Гусин, остался один. Алевтина, единственный научный сотрудник, которая понимала и поддерживала его, сейчас находилась в экспедиции.

— Привет, — протянул руку Гафарову Гусин, — что так долго не приезжал? Ты знаешь, что Шилова уволилась?

— Как уволилась? Почему? Кто ж теперь руководитель отдела?

— Никто. И отдела такого больше нет. Теперь есть отдел городской дератизации и никакой экспедиции при нем. Все, спета наша песенка.

— Какая песенка? — ошарашенный этим известием Гафаров не понял русской поговорки, — я привез предварительный отчет по экспедиции и финансовый тоже. Я был в Минздраве республики и там договорился о продлении сроков экспедиции. У меня есть заказы от трех организаций на хоздоговора. Что теперь делать?

— Не знаю, — резко ответил Гусин, — кому они теперь нужны? Пришел новый зам, он то и придумал эту перестройку. Рано я начал свою активность, этим все и сгубил. Надо было сперва укрепить позиции, а потом уж заявлять о своих претензиях на должность зам директора института. Понимаешь? Петр Петрович меня опередил и сделал превентивный шаг: занял вакантную должность зама другим человеком.

— А кто он? Вы его не знали раньше?

— Никто не знал. В нашей профессии он новичок, но доктор медицинских наук, гигиенист, токсиколог. У него крепкая «рука» в Минздраве и райкоме тоже. Если хочешь, можешь познакомиться с ним. Ладно, давай посмотрим, что там у тебя получилось с отчетами.

Гафаров достал из портфеля папку, содержащую необходимые бумаги. Там были данные об эффективности метода контроля полевых грызунов, которые использовали в экспедиции. Надо сказать, что этот метод контроля разработал сам Гусин под руководством Шиловой, поэтому он был кровно заинтересован в его эффективности. Увидев результаты исследования, он порадовался за себя и тут же огорчился, что никто не понимает значимости его метода. По крайней мере, в этом институте. В глубине души он надеялся на свою «шефиню» Шилову, что там, где она сейчас работает, найдется местечко и для ее любимого ученика. Но сперва надо отчитаться по экспедиции. Завтра с утра — отчет у Цулая, потом визит к Петру Петровичу. Может быть, завидя эти материалы, он переменит свою точку зрения в отношении экспедиции.

Но не всегда бывает так, как задумаешь. Утром следующего дня Цулая не было в институте, обещал быть только после обеда. У директора совещались руководители подразделений. И это должно быть надолго. Петр Петрович любил основательно поговорить со своими коллегами. Пришлось ждать своего часа. А пока Гафаров рассказывал в подробностях, как идут дела в экспедиции. Гусин попросил Лидию Ивановну сообщить ему, когда появится Цулая и предупредить его, что приехал Гафаров с отчетом. После обеда раздался долгожданный звонок секретаря и через пять минут они уже стучались в дверь Цулаи. Тот был несколько взъерошен и чем-то озабочен. Он не без раздражения стал просматривать финансовый отчет Гафарова, потом спросил:

— Ну и что ты собираешься делать с имуществом экспедиции? Тебе наверно уже известно, что экспедиция закрывается и до конца года все надо вернуть в институт.

— Забирайте, если вам нужен этот хлам. Но только знайте, что машина своим ходом до Москвы не доедет.

— Хорошенькое дело. Перевозка всего этого, как ты выразился «хлама», будет стоить дороже, чем все это хозяйство.

— А можно все это списать или передать безвозмездно новой экспедиции? — спросил до сих пор молчавший Гусин.

— А вы что собираетесь открывать там новую экспедицию? Интересно, под чьей это крышей. Вам известно, что институт больше не желает вешать себе на шею все это хозяйство.

— Послушать вас, так в стране больше нет институтов, заинтересованных в проведении таких работ. Например, в системе Минсельхоза могут найтись более понимающие руководители.

Цулая понял, в чей огород направлен камень. Он понял также, что дальнейшая дискуссия может привести к очередному скандалу, потому предложил продолжить разговор в кабинете Петра Петровича. В конечном счете, судьба экспедиции и все материальные вопросы, связанные с ней зависят только от него. Ведь он директор и главное материально ответственное лицо. Предложил всем пройти к Петру Петровичу, но Лидия Ивановна остановила их, сообщив, что у директора совещание руководителей отделов. Снова пришлось ждать. Цулая ушел к себе и от туда позвонил к директору по внутреннему телефону. Тот долго не брал трубку, а потом сообщил, что сейчас он занят и что с этим вопросом лучше всего обратиться завтра. Цулая объяснил, что Гафаров улетает сегодня вечером, а он должен получить указания, что делать с хозяйством экспедиции.

— Какой ты приставучий, Игорь Юрьевич, — выругался директор, — ты что, не можешь сам решить этот вопрос. Это твое хозяйство, вот и решай.

— Они просят о списании или передаче другой экспедиции.

— А кто это они?

— Гафаров и Гусин.

— Понятно. И Гусин тоже. Послушай, я же тебе сказал, что сейчас у меня совещание и освобожусь, может быть не раньше, чем через полчаса. Закончим, тогда и приходите.

Петр Петрович к концу совещания с руководителями отделов довольно устал, лицо его посерело, голос немного охрип и движения, обычно энергичные, несколько увяли. Это было заметно многим, потому активность руководителей также пошла на убыль.

Доктор Белецкий вмешался в ход дела, предложив на сегодня остановить разгоревшуюся дискуссию, а продолжить обсуждение наболевших вопросов в следующие разы и не все сразу, а по частям, по отдельным темам. Дирекция берется подготовить перечень наиболее горячих вопросов и согласовать его с руководителями. Иван посмотрел в сторону Веры Павловны, и та поняла, что доктор Белецкий в очередной раз подбросил ей дополнительную работу. Предложение Белецкого поддержали все руководители, потому что устали. И когда Петр Петрович объявил о закрытии совещания, все с явным облегчением стали подниматься со своих стульев, расправляя плечи, продолжая что-то обсуждать с коллегами, направились к выходу. В дверях приемной там уже ожидали своей очереди Цулая, Гусин и Гафаров. Завидя их, директор задержал Ивана, понимая, что без него здесь не обойтись. Иван с неохотой остался сидеть на своем месте.

— Что будем делать с экспедицией, Петр Петрович? — спросил Цулая как только вошел в кабинет.

— А что тут делать. Решение ученого совета вам известно? Экспедиция завершается до конца года. При новом отделе дератизации экспедиции больше не будет. Значит вам, Игорь Юрьевич, сейчас надо принять материальные ценности и закрепить все это соответствующим актом. У вас есть другие предложения?

— Вот Гафаров предлагает списать все имущество. Говорит, что грузовик наверняка не доедет до Москвы и остальной хлам везти сюда будет дороже, чем его выбросить, списать или передать новой экспедиции.

— Никакой новой экспедиции нет, насколько я знаю. Или уже появилась? — Петр Петрович пристально посмотрел на Гафарова, потом на Гусина, — я что-то не понимаю.

Вмешался Гафаров. Он робко достал из своего портфеля тоненькую папку, в которой хранилось письмо заместителя министра директору института дезинфекции, и протянул Петру Петровичу.

— Это вам, Петр Петрович. Здесь все изложено.

Петр Петрович взял папку, достал из нее лист бумаги на фирменном бланке и углубился в чтение.

— Что это? — тихо спросил Гусин Гафарова, — почему мне ничего не сказал? — Гусин явно был раздражен.

— Так, ну это уже кое-что. Вот что я вам скажу. Сходу этот вопрос не решить. — Петр Петрович протянул папку Ивану и продолжил. — Познакомься, пожалуйста, с этим письмом, — посмотри, может быть в этом и есть смысл. Давай мы с тобой завтра обсудим это предложение. А пока Игорь Юрьевич познакомься с хозяйственным отчетом по экспедиции, ведь она еще не завершена, и дай свои соображения по этому поводу. Это тоже обсудим позже. Ну как там работа, — обратился Петр Петрович к Гафарову, — все нормально, без инцидентов? Все же там наши люди.

К Гусину Петр Петрович не обратился ни с одним вопросом, как будто его и не было в этом кабинете. Он помнил о нанесенной ему обиде и умел все расставить на свои места. Для него Гусин как будто не существовал совсем. Этого не мог не заметить Гусин. Сейчас он еще раз понял, что ему больше нечего делать в этом институте, он пошел на риск и проиграл. Но каков Гафаров? И он за его спиной вел свою игру. Гусин не оставался в кабинете более ни одной минуты. Не попрощавшись ни с кем, он вышел и направился в свой отдел. На душе лежал камень, здесь у него больше не оставалось товарищей. Он не стал дожидаться прихода Гафарова и через минуту быстро шел в сторону метро. На следующий день он подал заявление об уходе из института.