Обладатель-десятник

Юрий Иванович, 2013

Случайно завладев уникальным прибором сигвигатором, Иван Загралов становится обладателем необыкновенных способностей. Теперь он может даже материализовать на время фантомы умерших. Однако это не делает его счастливым. Спасаясь от преследования таинственного Безголового – прежнего владельца сигвигатора, – Иван вынужден бежать из Москвы в Сибирь. Очень скоро выясняется, что и в сибирском поселке Аргунны, где уже давно обосновались родители Ивана, беглецу не будет покоя. Воду мутят двинписы – горожане, сдвинувшиеся на теме Апокалипсиса и поселившиеся в тайге. Да и Безголовый не оставил надежды вернуть сигвигатор. Вот и приходится Загралову вновь и вновь жать на кнопку, вовсю используя новые сверхвозможности. И правильно! В борьбе за справедливость все средства хороши!

Глава 3

Эксперимент

Предстоящий эксперимент был очень важным.

В одной из сносок в расшифрованном тексте, который Загралов до сих пор считывал из иномирского устройства, приводились примеры того, как продлить существование созданного фантома. Естественно, на первом месте шла ежедневная передача силы, которую сигвигатор накапливал в течение суток. На втором шло упоминание о некоем кулоне-регвигаторе, который помогал до последней капельки собирать вокруг себя потоки венгази, а затем преобразовывать их в силу и передавать ее обладателю. Пока кулон-регвигатор упоминался только раз, и о том, что он собой представлял да на каких рынках Галактики продавался, данные не проскакивали.

На третьем месте, да и на четвертом тоже, шли названия странных устройств, которые, видимо, не поддавались переводу на русский язык, так же как и осмыслению только по произношению. Кулон-регвигатор еще как-то был созвучен самому сигвигатору, а вот названия иных иномирских приборов, которым пришлось дать просто номера три и четыре, не поддавались классификации, а потому забывались сразу по прочтении.

А вот с пятым местом все было ясно и понятно: обладатель должен усиленно пихать в себя иную доступную ему энергию в виде калорийной пищи и яляторных удовольствий. И если что такое «яляторных» тоже догадаться не получилось, то уж с пищей все было понятно. Там же указывалось, что фантом забирает меньше сил у обладателя, если его подпитывать едой и теми самыми непонятными иномирскими удовольствиями. Вот Иван и решил проверить, что получится, если закормить фантом ненаглядной актрисы ну очень обильной и страшно калорийной пищей. Она дала предварительное согласие, но с учетом, что на любовные отношения у них тоже будет выделено как минимум полчаса.

И вскоре уже Загралов интенсивно вскрывал банки с икрой, мазал белый хлеб маслом, сооружал бутерброды с высококалорийной бастурмой и уговаривал любимую опрокинуть не просто одну, а целых четыре рюмочки коньяка. Она кривилась, фыркала, подавляла позывы к рвоте, но дисциплинированно и невероятно быстро закидывала в себя ударную порцию калорий.

Управились за двадцать пять минут, после чего Ольга с испугом выдохнула:

— Ванюша, у меня — перебор. Кажется, я сейчас умру от обжорства…

— Ничего, ничего… побежали на кроватку!

— Ага! Сейчас попрыгаю! И мне кажется, секс у нас не получится…

— А я тебе что-то такое интересное покажу!..

— Животное! Как при жизни моей так притворялся неполноценным! А как я умерла, так ты Ленке это показывал?!

— Ну… вот так случилось… Тем более что я уже вину осознал, и мы разговор на эту тему завершили.

— Пока! Пока завершили!..

Под эти ворчания Загралов раздел любимую, уложил на кровать и почти без предварительных ласк перешел к самому главному. Ольга вроде и возмущалась, но как-то без огонька, словно ленилась. Больше просила не давить на живот да не стеснять дыхание при бурных объятиях. Но постепенно они как-то приноровились, освоились, расслабились, и секс перешел в более интенсивную, а чуть позже и разнузданную фазу.

Дальше — больше. Ольга перестала сдерживать страстные стоны, а Иван стал ей вторить, еще и разные страстные признания приговаривая. Хорошо, что он вовремя опомнился и осознал, где находится. Вроде как бревенчатые избы обладали отличной звукоизоляцией, по словам родителей, «превосходной», но вдруг соседи все-таки услышат? Да не так поймут. А зная, что гость один, еще и в дом ломиться начнут. Телевизоров тут нет, о работающем здесь компе они могут и не догадываться, как же потом выкручиваться из щекотливого положения? Да и родители, вернувшись из своего взлелеянного сада, будут весьма заинтригованы криками неизвестной женщины.

Поэтому Загралов резко сбавил темп, экспансивность и перешел к плавным ласкам, без форсирования финальных ощущений. В принципе, обоим и так понравилось. Блаженная истома настолько сильно овладела ими, что они забыли посматривать на часы. И только ощущение приближающегося от израсходования сил обморока заставило Ивана замереть:

— Милая! Мы вместо тридцати минут уже час сорок кувыркаемся!

— Феноменально! Теперь я буду есть, как… как тигра! Все, любимый, растворяюсь! Целуй меня быстрей!

Прощальный поцелуй получился длинным: еще минуты на три. И только окончательно обессилев, Иван рассеял фантом обожаемого тела. Затем минут пять пытался отдышаться, прикидывая все положительные результаты проведенного эксперимента.

Личное удовлетворение и возможность так долго побыть с любимой — естественно, превалировали. Но немаловажное значение имело и подтверждение того, что чем больше фантом съест, тем меньше он тянет сил из обладателя. А если так, то нельзя ли как-то искусственным путем усилить эффект? То есть изобрести, создать некую капсулу, или «бомбу», в которой сконцентрировать десятки тысяч калорий. Для современных химиков, наверное, это не проблема. Маленькая, проглотишь — неприятных ощущений не будет, в желудке не помешает. Зато бегать можно часа четыре лишних. Ну… или не только бегать… Зависит от поставленной перед фантомом задачи. Да и без «бомбы» вон как потрясно получилось: более чем в три раза время удалось увеличить!

«Надо будет в следующий раз у Ольги поинтересоваться, как быстро у нее пища рассосалась, — думал Иван, так и валяясь на кровати, раскинув руки. — В финале мне показалось, что она двигалась, как в лучшие времена… И животик втянулся… Мм! Какой животик!..»

Додумать не получилось, в оконце кто-то постучал. Несильно, но по-хозяйски. Пришлось открывать внутреннюю раму, чтобы выглянуть через наружную. А там и голос послышался возмущенного Федора Павловича:

— Сынок! Да ты никак родителей решил из дома выгнать? Неужто так дом понравился?

Иван отодвинул оба засова, и родители вошли в дом.

— И зачем закрылся? — проворчал отец. — Соседи засмеют, скажут: волков боится, а в лес приперся.

А мать сразу обратила внимание на остатки короткого, но обильного пиршества:

— Знатно отобедал. А теперь что?

— Полдничать буду. Вы со мной?

— Да посидим, составим компанию… Мы ведь такого не едим.

— Да помню, помню… — Иван шустро расставлял на столе очередную, более чем ударную порцию деликатесов. — Тогда начинайте меня вводить в курс вашей здешней жизни. Какие правила в поселке, что можно, что нельзя, что не приветствуется.

— Свод правил проще не бывает, — начала мать. — Никому не мешай и не лезь в личную жизнь, пока совета не попросят. Помощь во всем и всегда — очень приветствуется. Отдыхаем вместе, празднуем тоже, короче говоря, живем как одна дружная семья.

Далее, со все больше горящими глазами, родители стали дополнять друг друга. Все-таки были и другие правила. Например, общественные работы. Даже редкие гости, бывающие здесь, обязаны были хотя бы два часа в день отработать на благо общества. В разное время года и заботы разнились: прополка огородов, сбор урожая, заготовка кедровых шишек, сенокос, сбор целебных трав, очистка двора и крыш от снега, помощь животным во время самых лютых морозов и обильных снегопадов.

Кое-как прожевав очередной кусочек хлеба с кусищем корейки, Иван спросил:

— А что за помощь животным?

— Мы лесных красавцев подкармливаем и оберегаем, — ответил отец. — Ты бы видел, какие тут к нам олени и косули выходят! О-о! Корм прямо из рук берут! — Он нахмурился и с досадой и злостью добавил: — Брали…

Рот Загралова-младшего был опять забит полностью, поэтому он только вопросительно уставился на мать. Татьяна Яковлевна огорченно махнула рукой:

— Да тут, сравнительно недалеко, стадо отморозков поселилось да на охоту в округе повадилось ходить. И ладно бы как все цивилизованные и порядочные охотники себя вели. Так они зверствами натуральными занимаются: просто травят животных злобными боевыми собаками. Причем трупы косуль или оленей даже не прикапывают, а так и оставляют гнить на месте убийства. Да и людям из-за собак стало опасно в ту сторону ходить. Сволочи редкостные!..

Уж на что Иван вроде был равнодушен и к лесу, и к фауне, его населяющей, но и он возмутился до крайности:

— Неужели вы этих козлов на место поставить не можете? Да и не обязательно сами с наказанием лезьте, просто пожалуйтесь. Напишите куда следует, бейте в колокола, управа в любом случае найдется.

Родители печально вздохнули, и Федор Павлович стал объяснять:

— Вначале мы так и попробовали вразумить этих недоносков, так они на нас собак натравили и автоматы наставили. Пришлось уходить, слушая вслед угрозы, что наш поселок и огороды с садом бульдозерами раскатают вместе с жителями, если еще раз сунемся. Но мы давай дальше по инстанции жаловаться, да только совсем худо стало. Среди тех ублюдков сам генерал местной полиции, сынок губернатора и пяток наиболее оголтелых бандитов местного разлива с депутатскими значками. Наших троих активистов покусали в лесу собаки, а потом еще и охотники помяли знатно прикладами автоматов. А на наши огороды нагло уселся вертолет, на котором сосунок губернатора летает, и пяток бандитов, увешанных оружием, словно разбойники, притопали сюда и сделали последнее предупреждение: «Еще раз вякнете — сожжем вместе с окружающей тайгой!»

Он грустно притих, а мать добавила:

— Хуже всего, что эта банда решила в этих краях некую базу построить. Участок там голый, без леса, так и называется — Лесная Плешь — полоска в шесть гектаров, на ней даже кустарник не растет. Вот они там и возводят пару изб, да для собак своих бешеных настоящие хоромы отгрохали уже. Дальше они вообще собираются там какое-то бомбоубежище строить, двинпсисы проклятые!

— Кто-кто? — переспросил сын.

— Двинпсисы! — словно сплюнул отец и пояснил: — Это так в наших краях называют двинутых на идее апокалипсиса. Они к декабрю собираются забраться в таежные дебри и там «выживать». Мы с матерью тоже раньше так думали, но теперь не из-за этого здесь остаемся. Уж больно в этих местах хорошо! Понятное дело, что строят они эти бомбоубежища и дома за народные деньги. Но если остальные двинпсисы еще как-то соблюдают правила приличия и ведут себя в рамках законности, то эти… Бешеные, как и их собаки!

Отрезая себе очередной кусок копченого окорока, Иван покачал головой:

— Вот уж не повезло вам с соседями. Не приведи судьба, в самом деле какое всемирное бедствие, так эти уроды к вам сразу за вашими яблоками нагрянут.

— Да… мы тоже так предполагаем…

— А что, если самому президенту пожаловаться? Все-таки для него навести порядок — только раз отдать команду.

— Так-то оно так… да только как донести жалобу в нужные уши? — возразил Федор Павлович. — Ведь перехватят, обязательно перехватят!

Глядя на расстроенных родителей, сын даже есть перестал:

— Вот те раз! Мне казалось, что я в рай приехал, надеялся от всех проблем отгородиться, а тут такие страсти-мордасти!

Отец натужно рассмеялся:

— Ладно, забудь! Все рассосется. Этим дятлам тут скоро в любом случае надоест. Найдут себе иные развлечения, и все у нас вернется на круги своя. Живи себе и радуйся! А вот по поводу этого, — переводя разговор на иную тему, он кивнул на стол, — и в самом деле озаботиться следует по максимуму. Какой-то у тебя неправильный обмен веществ. Не просто нарушенный, а практически гибельный. Даже у конченых алкашей подобное не наблюдается. Выглядишь, как Кощей, и съедаешь, больше, чем слон. Куда в тебя только влезает? И ты себе только представь, с каким перенапряжением работают у тебя почки и печень, к примеру! Это же какая нагрузка на них идет! Да и где это видано, чтобы хлеб и мясо коньяком, словно колодезной водой, запивали!

Ну и мать тут же добавила:

— Среди нас один изумительный знахарь живет, так он у тебя не только обмен веществ травами отрегулирует, но и всю иммунную систему поправит. Вот сам убедишься за пару недель, какие он чудеса творить может. Осматривает, прощупывает, и через час уже точно знает: что и в каких количествах следует употреблять для полного исцеления. Можно сказать, что дедушка Игнат — это наша самая большая тайна и наша самая великая гордость.

Иван уже с улыбкой хотел было отказаться от знакомства со знахарем, но неожиданно для себя задумался:

«Одного человека с паранормальными способностями я уже знаю. И можно сказать, мне повезло, что Женька Кравитц мой друг детства и только мне рассказал о своей тайне. И факт остается фактом: он и в самом деле различает некие цвета и оттенки в духовной характеристике, а может и физической, любого человека. Причем настойчиво продолжает отрицать, когда я настаиваю на определении этого феномена как умении просматривать человеческую ауру. Так почему бы мне и со знахарем не познакомиться? Вдруг и от него какая польза моему организму? А если это какой-нибудь шарлатан или обычный травник, то вреда от знакомства все равно не будет. Значит, надо соглашаться…»

И кивнул:

— С настоящим знахарем и в самом деле интересно встретиться.