Дом с химерами

Юрий Иваниченко, 2020

От крыши до подземелий большого московского дома разворачивается клубок детективных историй, в которых переплелись события и загадочные происшествия последних десятилетий и более чем столетней давности. Бывшие и настоящие обитатели дома, диггеры, спецназовцы и частные охранники – все они участвуют в действии, изредка даже помогая оперативникам райотдела полиции. Есть в этом ироническом детективе выстрелы и взрывы, загадочные исчезновения и самые настоящие скелеты, склады и раритеты, а старший из оперов, капитан Точилин, ещё и получит две награды: одну – совсем неожиданную, а другую – желанную. Серия «Любимый детектив» была удостоена Премии МВД РФ в 2018 году.

Глава 7. Глубинные злоключения

— Саргассово море, — не оборачиваясь, хохотнул Пахомыч, когда Кононов, поскользнувшись на слизистом налёте бетонного дна, тянувшегося желобом, с минуту расплёскивал чёрную жижу ботинками, ловя равновесие. Шум, произведённый этой пляской, многократно отразился в кирпичных сводах тоннеля, разбежался в его укромных закоулках невидимыми троллями эха, зашуршал намытой лиственной трухой.

Точилин даже поёжился.

Уголков и закоулков тут было предостаточно, несмотря на нехитрую, в общем-то, архитектуру коллекторного тоннеля: подземный ход с арочными сводами, мелководный канал протоки. Но, видимо, за сто лет врезок, ремонта, латания и реконструкций, старинная кирпичная кладка перемежалась то древесным рисунком бетонной заливки, то чугунным узором тюбинговой крепи, то створами огромных труб сверху и снизу…

— И где ты тут видел следы диггеров?.. — придержал капитан Пахомыча за плечо.

Пахомыч вскрикнул что-то невнятно-матерное и осел на автомобильную шину, неведомо как закатившуюся в эти тартарары. Должно быть, больше привык лазить тут в одиночку.

— Кроманьон… — наконец, успокоившись, пробормотал он.

— Сам ты… Неандерталец, — удивился Арсений и поскрёб в затылке, соображая, к чему это сантехник вспомнил пещерных предков.

— У неандертальцев пещерной живописи не было, — первым догадался ст. лейтенант Кононов и посветил фонариком своего мобильного телефона по сторонам. — А вот у кроманьонцев была. И как раз в одноименной пещере…

— Загнали уже эти его ребусы, — проворчал Арсений, присоединяясь к поискам настенной живописи энергичными жимами динамо. — Прямо олимпиада по географии.

— Вот, пожалуйста! — обрадовался подтверждению своей догадки Ильич.

Баллончиковая живопись, изрядно примелькавшаяся на поверхности, здесь, во мраке, полном гнетущих предчувствий и звуков, о происхождении которых не хотелось даже догадываться, интриговала. Хотя нехитрые пиктограммы в стиле наскальной росписи изображали всего лишь двух персонажей, идущих гуськом. Первой шла фигурка вождя не то с индейским гребнем перьев на голове, не то в римском шлеме. Следом, несмотря на эмансипированное отсутствие внешних половых признаков, шла рабыня и несла на горбу тушу мамонта, с ушами, спрятанными под легко узнаваемой немецкой каской.

«Хотя, вполне возможно, это не мамонт, а жирный пленник, пойманный вождём и несомый женой на кухню. С мамонтами теперь туго», — подумал капитан. Противогазное рыло рабыни его нисколько не смутило, наоборот, — именно его он и посчитал половым признаком. Наслушался этих их «фе, да фу!..» на прокуренной своей кухне.

Путевая стрелка, ведшая охотников с трофеем, довольно замысловато путалась и в конечном итоге, загнувшись куда-то вверх, упиралась в знак «Metro Rat» и с припиской по-русски: «Хода нет!» Знак представлял собой злобную крысу с шахтерским фонарём во лбу, закусившую собственный хвост.

— Что ещё за уроборос? — недоуменно обернулся Кононов.

Что-то могла прояснить надпись, сделанная, как и рисунок, алой, издали видной, краской: «Внимание, сталкеры! Горлум, Анна “Tomb Raider” и дрон Крыс вскрыли этот ракоход и забили за собой Эльдорадо. Заброс 24. 09. 23.00. Анна TR», — школярски ровно вёл почерк, несмотря на обычное неудобство пульверизатора.

«Она значит, “Tomb Raider”, а я дрон?! — нервно расхлестал печатными буквами другой почерк, трясущейся от гнева рукой. — Я, между прочим, такой же диггер, как и ты. У тебя самой это третий залаз…»

«Какой ты, на хрен, диггер? Ты пиггер, а если и дрон, то первого поколения, — пренебрежительно поставил точку в споре третий почерк, уверенный, хоть и без особого искусства владения баллончиком. — Ладно, пошли…»

— И что, ради этой живописи стоило в эти катакомбы лезть?.. — разогнулся Точилин, закончив изучать эпистолярные препирательства неизвестных.

— Они тут были всего час назад, — возразил Ильич.

— И что с того?

— Ну, свидетели? — пожал плечами старший лейтенант.

— Чего? Эволюционного прорыва местной крысиной популяции? — зло скривился капитан Точилин. — Что они могли бы нам сказать, свидетели твои? Что наверху что-то грохнуло? Только время зря потеряли с этим твоим сталкером, — добавил Арсений с досадой, будто в отсутствии проводника.

В самом деле, обращаться к тому особого смысла не было. Во-первых, просили показать, где тут ходят чужаки, — показал, чего ещё надо? А во-вторых, пока соотнесешь его отвлечённую географию с местной топографией, вот, как сейчас, например…

— Артезиум, — не поднимая головы, молитвенно воздел руки Пахомыч и даже, сняв подшлемник с шахтерским фонарем, прижал его к груди. Словно прочёл латинскую эпитафию на кладбище и этим всё сказано. Думайте, мол, если есть ресурсы.

— Отсюда же до бабкиной кухни наверху, — не унимался Арсений, — ещё добрых метров… — Он задрал голову, пытаясь сообразить, сколько же там до поверхности метров, и запнулся. Как раз в том месте, где только что воздевал руки Пахомыч, в полумгле, чуть встревоженной фонарями, отчётливо виднелась дыра, похожая на нору какого-то гигантского подземного гада, вгрызшегося в бурые кирпичные своды.

— Артезиум… — задумчиво повторил Точилин, всматриваясь в потолок.

— Типа, — утвердительно кивнул Пахомыч и тоже воззрился на дыру, будто увидел её впервые.

Хотя возможно, что так оно и было. Края дыры были обнесены чёрной копотью, а под ногами громоздились бетонные обломки со свежими сколами и гора кирпичного хлама…

Впрочем, эти новшества мог заметить только Пахомыч, но он молчал, разглядывая попеременно то дыру, то новоявленную гору каменного боя, тогда как опера продолжали обговаривать версии.

— Артезианский колодец? — не то уточнил, не то предположил Ильич, догнав попутчиков и глядя туда же.

— Скорее дренажный, — возразил Арсений. — В артезианском вода идёт снизу вверх, поднимается. А дренажный, я так понимаю, делается, чтобы уходила, сверху вниз.

— Это смотря где находишься, — усомнился старший лейтенант. — Для бабки так вполне артезианский.

— В принципе, — согласился капитан. — Только на кой хрен ей дренаж на кухню вывели?..

— Мало ли, вдруг раковина засорится?..

— Пресню в коллектор заключили в 1908 году, а дом построили в 1910, так что старые уличные дренажи остались под домом, — неожиданно много и членораздельно произнёс Пахомыч. Настолько неожиданно, что Арсений и Кононов даже и не поняли, чего он там вдруг произнёс.

— Чего? — хором спросили опера.

— Но их наверняка должны были забетонировать?.. — засомневался Пахомыч в собственных же словах.

— Кого?

— Йеллоустон… — исчерпал сантехник лимит членораздельности. Пришлось оперативникам самим восстанавливать сначала слова, а потом и смысл тирады.

Тем временем на поверхности

«Товарищ майор?.. — закрыв один глаз ладонью, выпучил другой капитан Рябинкин. — Разрешите обратиться!» — вопросительно дёрнул он подбородком. Общались они языком жестов.

Урусбеков поморщился, но также вопросительно дёрнул своим подбородком: «Чего?»

Его всегда коробило обозначение в системе тайных знаков его майорского звания — большой, но одинокой звезды — этаким циклопом. Другое дело, подполковник: два глаза делают «ку-ку» из «домика» ладошками; а уж полковник вообще красиво: вместо третьей звезды приставляется ко лбу палец…

«Похоже, что старуха насчет гигантских крыс не слишком привирала, — тем временем отчаянно жестикулировал пальцами в обрезанных перчатках спецназовец, подкравшись вдоль цоколя дома к окну Никитичны. — Взгляните-ка, что здесь…»

В другой руке он держал «калашникова», но было заметно, что его так и подмывает взять на мушку не подвальное оконце сумасшедшей старухи, а то, что он видел прямо перед собой на тротуарной плитке. Вернее, тех, кого он там увидел.

Вприсядку подобравшись к капитану, увидел их и майор. Раскормленные серые твари колонной валили из вентиляционной дыры в стене рядом с подвальным оконцем. Настолько жирные, что непонятно было, как они вообще протискиваются в дыру. Тем не менее твари одна за другой выдирались из узкого отверстия.

«Вот вам и гигантские крысы!» — приложив к каске ладони, показал «Микки-Мауса» капитан Рябинкин.

«Не так чтоб уж очень гигантские…» — пожал плечами майор.

«Куда это они все?..» — махнул за горизонт Рябинкин.

«Главное, откуда?» — обернувшись назад, приложил к глазам ладонь козырьком капитан Дубинин…

«Очень похоже на бегство с корабля…»

«Может, тогда и нам стоит?.. — голосом здравого смысла «прозвучала» реплика последнего из капитанов — большим пальцем через плечо. — Назад. На исходную?»

«Я тебе дам, “на исходную”! — погрозил ему кулаком Урусбеков и призывно махнул ладонью: — Вперёд!»

Оставив капитана Ясенева под окном Анастасии Никитичны, группа гуськом и вприсядку втянулась в парадный подъезд, а оттуда, немало перепугав полицейских в оцеплении, таким же способом проковыляла под лестницу, в подвал.

В тоннеле тем временем…

Отправив трепещущее пятно света в зловонный мрак, капитан Точилин рассмотрел железные скобы на внутренней стороне колодца. Скобы уводили наверх, прямо к подвальному этажу дома, если не прямо к квартире Никитичны.

— Кажется, это то, что там нужно, — поплевал на ладони Точилин.

Старший лейтенант промычал что-то невнятное, должное выражать сомнение, и под вопросительным взглядом капитана наконец разродился:

— Так ведь она нас оттуда и ждать будет? Старушка… с косой. Только головы из-под пола высунем — и вжик! — вжикнул воображаемой косой Владимир Ильич.

— Ну, во-первых, не нас, а метро-крыс, — развёл руками Арсений, то ли ссылаясь на размер крыс, то ли на их с Кононовым непричастность.

— Ага, успеет она разобраться, — снова пессимистически «махнул косой» Ильич.

— А во-вторых, ты «Палату № 6» читал? — Нахмурился Точилин.

— Нет, — честно сознался Кононов. — Я и «Капитала-то» сроду не читал.

— Я тоже, — зачем-то оглянувшись на Пахомыча, сообщил Точилин. — Но кино видел. «Палату № 6» видел. Знаешь, как там земской доктор сумасшедшую бабу вылечил, которая думала, что у неё в животе змея живёт? Он ей пургену дал, да тужиться заставил, а сам в горшок незаметно ужика подложил. Баба облегчилась, ужика увидела и её попустило. Дескать, изошёл гад.

— Думаешь, и нашу попустит, если мы из-под пола вылезем? — прищурился Ильич на чёрное отверстие в потолке.

— Ну уж протрезвеет — точно.

В цокольном этаже

Оперуполномоченный Ухватов, стороживший двери Анастасии Никитичны, от удивления поперхнулся сигаретным дымом и, толкнув локтем напарника, посторонился, пропуская спецназовцев. Облепив двери, спецназ ЦСН ощетинился стволами автоматов, в дыру вывороченного замка сунули портативную камеру, а на двери капитан Дубинин замахнулся железной болванкой тарана. Запланированная случайность нависла над квартирой с заложником с необратимостью маятниковой гильотины.

— «По команде три!» — изготовился майор Урусбеков и показал один палец, другой и…

Между подвалом и подземельем, в колодце

Аннушка только и успела, что охнуть, когда следующая ржавая скоба, за которую она ухватилась, выскочила из замшелых кирпичей колодезной кладки. Только что на скобу уверенно становилась калоша Крыса, и раз уж она выдержала его тушу…

«То это было последнее, что она выдержала…» — мелькнула в голове Аннушки последняя отвлечённая мысль, прежде чем из неё вылетели все прочие. Не проронив ни слова, Аннушка лихорадочно вцепилась в следующую скобу, но и та брызнула в лицо кирпичной крошкой, вырванной из стены. И более того: как в фильме ужасов, вся кладка вдруг стала медленно подаваться на Аннушку, бугрясь и топорщась уголками вывороченных кирпичей. А в трещины, расползшиеся чёрной паутиной, полезли, потянулись к лицу девушки желтоватые костяшки пальцев, трясясь, как чётки, на нитях побуревших сухожилий.

Девушка рефлекторно схватила руку скелета, но мертвецкое рукопожатие оказалось таким же ненадёжным, как и карабин страховки. Не с девичьим визгом — с нечеловеческим воем Аннушка полетела во мглу колодца.

— Что это?! — едва не оборвался со скоб Арсений. Но мгновение спустя «это» всё-таки сорвало его со стены колодца, обрушившись сверху оглушительным шквалом.

Оглушительным и потому, что шквал обвалился на капитана лавиной кирпичей, и оттого, что в ушах он звенел нечеловечески. Но более всего ошарашило Арсения то, что всю эту бурю на своих чёрных крыльях нёс самый настоящий призрак. Его бледный череп чуть опережал кирпичный камнепад. Так что далее капитан полетел, соревнуясь со страшным своим попутчиком в умении замораживать кровь диким воплем.

Призрак таращился в глаза капитана огромными пустыми глазницами бледного черепа. А по окончании полёта, несмотря на положенную потусторонним явлениям бесплотность, привалил довольно весомой тяжестью. Под конец же боднул в подбородок дырчатым железным рылом, фыркнул в решётчатые фильтры на впалых щеках и только тогда затих.

Когда зрение капитана наконец-таки обрело фокус, серый сморщенный «череп» оказался всего-навсего противогазной маской, съехавшей на стриженый затылок.

За миг до того

— Три! — гаркнул майор Урусбеков, и болванка тарана вышибла дубовую дверь в квартиру Анастасии Никитичны.

— Твою мать!.. — ухнула Никитична под пол.

— Ты куда, мать?! — выронил кусок хека оперуполномоченный Бакшеев, так и не донеся его до рта.

— Стоять, мать! — внёс свою лепту и Урусбеков вдогонку Анастасии Никитичне, едва успев запнуться на рваных краях дыры, чёрной язвой разросшейся посреди кухни.

Только затухающий вой, отвечая на вопрос майора, донесся из ямы в полу, курившейся ржавой пылью. И как-то странно… Вой умножился и даже казался теперь хоровым, что ли? Бакшеев в сердцах звякнул ложкой о сковороду.