Дом с химерами

Юрий Иваниченко, 2020

От крыши до подземелий большого московского дома разворачивается клубок детективных историй, в которых переплелись события и загадочные происшествия последних десятилетий и более чем столетней давности. Бывшие и настоящие обитатели дома, диггеры, спецназовцы и частные охранники – все они участвуют в действии, изредка даже помогая оперативникам райотдела полиции. Есть в этом ироническом детективе выстрелы и взрывы, загадочные исчезновения и самые настоящие скелеты, склады и раритеты, а старший из оперов, капитан Точилин, ещё и получит две награды: одну – совсем неожиданную, а другую – желанную. Серия «Любимый детектив» была удостоена Премии МВД РФ в 2018 году.

Глава 5. Цокольная террористка

Никогда не читав Марка Аврелия: «Время человеческой жизни — миг, её сущность — вечное терпение…», Анастасия Никитична всё ж стала подлинным стоиком. Этого требовала наука. Этого требовало время. Наука всегда, а вот время со временем — всё чаще и настойчивее. Особенно с тех пор, как Никитичну попросили — типа на пенсию, — из секретной лаборатории, и она поняла, чьих рук это дело.

Всё это происки новенькой, той, что с дипломом микробиолога. Видать, нужен им тут, на месте Никитичны, свой человек. Вот только кому «им»? — терзалась Никитична, пока не обнаружила в косметичке новенькой некий прибор со щёточкой антенны, непонятной надписью «Max Factor» и с вполне понятной маркировкой: «Made in USA».

«Так вот в чём дело! — осенило Никитичну как-то вечером, когда глянула на телевизор раньше, чем успела его переключить на сериал “Бледная Настя”. — Крысы!»

«Эти хищники обладают телепатическими способностями. Прежде чем съесть диггера, одна из крыс взглядом принудила его снять водонепроницаемый костюм, каску и отбросить подальше носки, — неслось из телевизора. — Не раз мы встречали на стенах тоннелей надписи, судя по содержанию, сделанные не человеческой рукой: “Ответим на дератизацию бескомпромиссным размножением!”»

Сковорода со звоном покатилась по половицам, брызжа маслом и сея жареные пельмени… «Вот в чем дело! Огромные крысы из “Метрополитена-2”! Они не сами собой завелись в тоннелях секретного Московского метро! Это нашей лаборатории разработки! Заговор! Американцы дали денег — не зря у всего институтского начальства морды такие сытые, — чтоб выгнать наш народ из метро, до которого их бомбы не доберутся!» Теперь Никитична поняла — так её не отпустят. Пенсия? Не пенсию ей уготовили, а полиэтиленовый мешок на безымянном кладбище!

С тех пор Анастасия Никитична на работу не ходила, на звонки сослуживцев по телефону и в дверь не отвечала. За продуктами — перебежками, от угла к углу и только в ночной киоск. И ждала…

И вот дождалась. Дом содрогнулся, звякнула посуда в буфете и со скрежетом отворилась дверь древнего холодильника ЗИЛ, и откуда выпал брикет мороженого хека.

Брикет тут же попытался утащить в свою нору зверь, названия которого Никитична не помнила, но звала по-человечески, кажется, Трофимом.

Только необходимость отбить у зверя Трофима рыбу вернула её к действительности.

«Идут!» — поняла она. Надо полагать, торопятся. Вон даже решились подорвать фундамент… Так что времени в обрез. Анастасия Никитична натянула сверху пеньюара жилетку «Мосэнерго», оставленную пьяным электриком в 72-м, и стала распихивать по многочисленным карманам и кармашкам желтоватые бруски с «труднопроизносимыми аббревиатурами нитратной группы»… где-то так…

Распихивать, то и дело поглядывая на пол кухни. И они и в самом деле пришли. Правда, пришли пока что, слава богу, не сами крысы из подполья. Их поводыри, превзойдя самые страшные её ожидания, заявились. Без всякого намёка на конспирацию и с наглостью образца 37-го года загрохотали в дверь: «Откройте, полиция!»

Вошли. И теперь…

Снаружи, возле дома Шатурова

— Так что, вы говорите, у вас там, на поясе? — повторил в рацию свой вопрос «переговорщик» ЦСН, доктор психологии Толмачёв.

Стоящий рядом с Толмачёвым мрачный товарищ с генеральским каракулем папахи и воротника кожаного пальто — начальник большей части присутствующих здесь должностных лиц, — склонил ухо к динамику.

— Три-нитро-толуол, — раздельно, по слогам, выдала рация искаженным, но вполне разборчивым старушечьим голосом.

Генерал даже попятился и беспомощно обернулся на Урусбекова.

— Тротил, — безапелляционно подтвердил командир спецназа.

— Мать… — выдохнул генерал полиции с облегчением. — Я уже чёрт знает что подумал. Иприт какой-нибудь, зарин. Тринитро… Что они там, в этой своей ветеринарии, крыс тротилом глушили, что ли?! — Генерал требовательно уставился на Урусбекова.

— Вряд ли она это на работе достала, — закатил глаза под обрез каски майор. — На кой чёрт, в самом деле, в институте санитарной ветеринарии тротил… — ушёл он от незаданного вопроса: «И что теперь делать?»

— И много у неё этого? — с тем же, но чуть перефразированным вопросом, обернулся генерал к «переговорщику».

— Капитан Бакшеев говорит, полтора-два кило будет, — пожал плечами Толмачёв и обернулся на фасад с химерами на фронтоне. — Как раз на всю эту красоту.

Генерал полиции также обернулся, но на химер посмотрел без особого сожаления. Дом Шатурова, и без того разорённый взрывом, после эвакуации казался обитаемым разве что этими каменными тварями.

— Может, всё-таки на её требованиях как-то сыграть? — с сожалением вздохнул генерал и с надеждой посмотрел на «переговорщика».

— Пётр Андреевич, — покачал головой психолог. — Не то что я, никакой Бехтерев не переубедит вам за полчаса-час параноика, утвердившегося в своём толковании действительности. Бред толкования строится больным на протяжении очень длительного времени, аргументируется очень тщательно, тут, знаете, покрутить пальцем у виска, — покрутил пальцем у своего виска доктор психологии Толмачёв, — как-то маловато будет. Вот если бы знать, кому она доверяет… Бредовое построение нередко опирается на чьё-нибудь разумное мнение.

— Чьё, например?

— Не знаю, но кто-то же ей подсказал, что все её беды — от гигантских крыс московских подземелий?

— Сколько у нас осталось времени? — перебил генерал «говоруна», не дослушав.

— Если через десять минут… — сама о себе напомнила рация.

— Если через десять минут вы не отзовёте этих своих тварей, — Анастасия Никитична на пробу потыкала вилкой на сковороде побуревшие ломти хека, — и я не увижу по каналу «Эхо Москвы» мэра с разоблачениями… — Она отняла на секунду рацию от уха. — Забыла спросить, вас майонез устроит, или соуса подождёте? Мой соус, между прочим, очень хвалил сам профессор Джунгарский. Впрочем, с соусом можем и не успеть.

Это Анастасия Никитична спросила капитана Бакшеева, сидевшего за кухонным столом и уныло подпиравшего ладонями голову. А в микрофон сказала:

— Нет, это я не вам…

Но капитан не успел ответить — старушка брякнула перед ним шипящей сковородой и отворила дверцу ЗИЛа. Початая банка майонеза покрутилась перед глазами Бакшеева. Он со вздохом кивнул.

— И какого рода разоблачения вы хотите увидеть по телевидению, Анастасия Никитична? — невнятно, на расстоянии, прохрипела рация.

— То есть как, какие? — возмутилась старушка, бросив подле сковороды и цветастую кухонную варежку. — Известно какие! Я хочу, чтобы вся страна…

— Анастасия Никитична?

— Алло? Я говорю, чтобы вся страна…

— Вы где?.. Вы меня слышите?

— Рычажок сбоку нажмите, — мрачно напомнил Бакшеев, ковырнув рыбье филе ложкой. Столового ножа, тем более вилки, Никитична ему не доверила.

— Спасибо, — спохватилась старушка и, нажав клавишу, заученно продекламировала: — Я хочу, чтобы вся Россия узнала об экспериментах Института санитарной ветеринарии над крысами Московского метрополитена. Чтобы узнала об их империалистическом заговоре…

— Заговоре крыс? — почти с отчаянием уточнил голос в рации.

— Если вы и дальше собираетесь общаться со мной в подобном роде, — взвилась старушка, — как со старой маразматичкой и клинической дурой, то я… я сейчас же, немедленно, я это…

— Взорву всё на хек, — подсказал Бакшеев, не отвлекаясь от разделки одноименной рыбы.

— Спасибо. Именно так и сделаю! — подтвердила в рацию Анастасия Никитична и демонстративно поддернула брезентовую жилетку, в кармашках которой виднелись желтоватые бруски.

Разноцветные проводки придавали жилетке такое сходство с «поясом шахида», что даже будь на брусках оттиск «70 % мыло хозяйственное», а не настоящий, ТНТ — и то десять раз Бакшеев подумал бы, стоит ли искушать судьбу. Так что капитан снова только вздохнул и ляпнул ложку майонеза на румяную корочку филе. Он ещё не потерял надежду воспользоваться старческой забывчивостью Никитичны и как-нибудь завладеть инициативой, а посему демонстрировал милую лояльность.

А Никитичну вдруг пробил нервный озноб. Округлив глаза, так что кусок не полез капитану в горло, старушка принялась кружить в центре кухни и заверещала, пригибаясь:

— Слышите, снова роют! Скребут! Слышите команды? — Так убедительно, что Бакшееву показалось, что и впрямь слышит. Оставалось надеяться, что в припадке мании преследования она так и не найдёт на жилете массивный тумблер с поправкой надписи на случай склероза: не «Вкл.», а «Взр.!» — Зря! Зря они это!..

Бакшеев выронил ложку.

— Думают, не услышу?.. — деловито шипела Анастасия Никитична, шаря ладонью под драным линолеумом с паркетным рисунком. — Там ещё бетону с полметра, так что, пока прогрызут, я им такое…

— Пусть только сунутся! — поддакнул Бакшеев, берясь за ручку сковороды.

В коллекторе Пресни

Немало подивившись очень уж громкому взрыву и неожиданно мощному сотрясению, диггеры решили всё-таки лезть.

Первым всегда лезет… Нет, отнюдь не самый опытный.

— Потому что без страховки у нас только «мясо» запускают, — натужно промычал Горлум, оттягивая рычаг арбалета. — А ты ж у нас не «мясо».

(На нормальном языке диггерское «мясо» — разведчик, неопытный диггер для мелких поручений, которого не жалко).

Крыс поторопился обернуться к Аннушке с поучительной миной, мол: «Примите к сведению!» — но Горлум как раз завёл тетиву в пусковой паз и хладнокровно закончил:

— Ты у нас образцовый «дрон». Робот то есть.

Аннушка фыркнула.

— Почему это я дрон?! — зашипел-засуетился Крыс. — Я, между прочим…

— Ладно, не истери, — оборвал его Горлум и со снисходительной гримасой вскинул арбалет к чёрной дыре невысоко над головой. — Будем надеяться, никакой бедный монтёр не ползёт там сейчас к оборванному кабелю. — И нажал спусковой крючок. С визгом срывая с намотки бечеву, альпинистский гарпун унёсся во мрак вертикального колодца.

Колодец в потолке тоннеля был вскрыт только что. Небольшим зарядом аммонита, так испугавшим старуху Никитичну на кухне, в подпол которой ход и выходил. Только что развеялись под сводчатым потолком бурые вихри копоти, а под ногами диггеров всё ещё дымилась пылью порядочная гора булыжной засыпки, прежде заполнявшей колодец.

Горлум проследил зигзаги бечевы, срывающейся с рогатины. Глухой отдалённый стук прекратил её пляску, бечева обвисла, остаток упал к ногам Горлума. Уложив его на рогатинку и посчитав витки, он уверенно сообщил:

— Ерунда, всего метров 15–20. Если, конечно, гарпун не встрял во что-нибудь по дороге, — добавил, пробно дергая страховку. — Хотя это вряд ли. Коллектор прокладывали открытым способом… — возразил он сам себе. — Колодцы из него вели прямо в ливнёвку улицы, а дома на ней тогда ещё не было. Короче, кто первый?..

— Какие вопросы? — пожала плечами в камуфляжной жилетке Анна. — Дроны ходят первые и погибают.

— Себе дороже, — проворчал Горлум и со щелчком пристегнул карабин своей страховочной обвязки к канату.

— Не похоже, чтобы за скобы в колодце зацепилось, — испустив затаённый вздох облегчения, тут же ожил и засуетился Крыс. — Висит посредине, как будто гарпун в крышку люка встрял.

Бечева действительно не стелилась по стене колодца вдоль позвонков ржавых скоб, а отвесно покачивалась в центре.

— На месте разберёмся, — отмахнулся Горлум, пробуя нижнюю скобу ботинком.

— Вот именно, что на месте, — продолжал суетиться Крыс, запрокинув голову и пробуя просветить мглу колодца мощным фонарем. — А что, если это не тот дренаж? Мало ли их тут было, пока дом не построили…

— Мало, — оборвала его Аннушка. — Всего три на карте, это последний.

— А вдруг там…

— Доползём, увидим, — подтолкнула она его в спину.

У дома Шатурова

— Нет-нет, мы пока ничего не предпринимаем! — поспешил заверить «переговорщик» ЦСО рацию, и перевёл дух. — Да, ещё двадцать — тридцать минут. Пока найдут и подвезут затребованных вами политических лидеров, подготовят всероссийскую трансляцию, пока…

— Как, думаешь, кто сбил с панталыка бабку?.. — заинтересованно перевёл взгляд Владимир Ильич с лица доктора Толмачёва на лицо капитана Точилина.

С прибытием генеральской команды с Садово-Спасской (ЦСН) никто, в общем-то, не потрудился прогнать районных оперов с места происшествия, но командование однозначно перешло под седую каракулевую папаху. Так что «не отсвечивать» — как выразился капитан Точилин, — в их положении было бы самым благоразумным.

— Кто у нас больше всех о гигантских крысах распространяется? — не поднимая головы, вопросом на вопрос ответил Арсений.

— Но уж явно не Лёха, — пожал плечами лейтенант. — Не настолько в подполье у нас оппозиция, чтобы аж с крысами.

— Диггеры? — поднял голову капитан.

— Ну в общем-то их мифология, — согласился Кононов. — Я ещё про гномов слышал, которых якобы впереди «Метростроя» чекисты прикладами гнали. Будто бы их ещё при прокладке первой линии нашли, в 35-м, и припахали. Отсюда, мол, и такие ударные темпы. За пятилетку переплюнули Будапештское метро по протяжён…

— И где они у нас водятся? — поторопился остановить его Арсений.

— Гномы? — отозвался Кононов в мечтательной рассеянности.

— Диггеры! — встряхнул его за капюшон Арсений. — Где обитают?

— Под землей, естественно, — неохотно очнулся ст. лейтенант, отмахиваясь. — Да где ты их сейчас искать будешь? Как? Миноискателем, что ли?

— Нет у меня миноискателя, — с неоправданной лёгкостью согласился Точилин. — У меня дедукция есть.

— Отсыпь и мне на затяжку, — недоверчиво фыркнул Кононов. — И что твоя дедукция: пищит, звенит, сигналит?

— Сигналит. Старуха сигналит, что у неё под полом, на кухне, крысы к ней лаз копают.

— Она ж бредит? — поморщился Ильич.

— Ага, — кивнул Арсений. — На кухне бредит, а в спальне уже перестаёт.

— Локальный бред, — возразил Кононов, но уже только из полемического азарта.

— А что у них ниже подвального этажа? Если точнее, что у бабушки русского джихада под кухней? Всё, давай искать проводника.