Брод через Великую реку. Книга 1

Юрий Глебович Панов, 2015

В результате путешествия по реке Мана встречаются люди, которые либо нужны друг другу, либо являются врагами друг для друга. Особенно трудно остаться человеком, когда в такие взаимоотношения вклинивается драгоценность, которая влияет на человека. Глеб Дубовцев не верил в возможность существования в наши дни чего-то необычного, иррационального. Ему и в голову не могло прийти, что судьба уже уготовила встречу с этим иррациональным. Как ситуация «слуга – богомол – хозяин» представлена в данном романе и какой вывод необходимо извлечь каждому, можно сделать, прочитав две книги этого романа.

Глава 4. Странная девушка

Сам не знаю, откуда взялась эта странная девушка. Невысокая, толстая, очкастая и несуразная с грубым округлым лицом и в джинсах, сильно обтягивающих её полные ноги. Но она чем-то совершенно непонятным сразу же привлекла мой взгляд, когда стояла перед гостиницей у такси и обдумывала дальнейшие действия.

Таксист, привезший её сюда, безуспешно пытался хоть как-то вернуть её в реальность и получить свои деньги за проезд. Сделав вокруг неё пару кругов с криками: «Плати деньги!», он остановился и поводил перед её глазами рукой. Она совершенно не реагировала. Тогда он потряс девушку за плечи. Результат — тот же. Мне даже интересно стало: что же будет дальше?

Таксист заматерился, и девушка повернулась к нему. Возможно, мне показалось, но она, порывшись в сумочке, даже дала ему сколько-то денег, нечаянно коснувшись его руки.

— Нельзя вам сейчас ехать! — произнесла она своим тихим голосом.

— Это ты, что ли, зараза, запретишь мне? — таксист был явно недоволен и нервно посматривал на часы. — А ну, пошла отсюда! Итак, с тобой вон сколько времени потерял!

— Ехать вам нельзя сейчас! — снова произнесла она с той же интонацией. — Разобьют машину! Подождите полчасика.

— Да пошла ты! Нашлась мне, Ванга! — плюнул он, прыгнул в машину и сорвался с места.

Не успел проехать и десяти метров, как в него на полном ходу врезалась такая же машина. Визг тормозов, свист милиции. И он, окровавленный, выбирается из разбитой машины. Они так и стояли, смотря друг на друга. Может, с минуту или больше. Они так ничего больше и не сказали.

Девушка повернулась и вошла в вестибюль. Теперь и мне было интересно, что произойдет дальше с ней. А потому, переместившись в вестибюль так, чтобы видны были машины, продолжил своё наблюдение.

Девушка подошла к администраторше и тихо произнесла. — Здравствуйте, я Павла Порошина. Не могу найти турбазу. Помогите, пожалуйста.

— Ты на турбазе. Заполняй! — как и со мной, администраторша была не очень любезна. Голова её по-прежнему уткнулась в женский роман, однако, рука очень точно нашла окошко. Перед девушкой замаячили две бумажки. Я с удовольствием хмыкнул, предвкушая те же проблемы.

Однако девушка даже и не торопилась их заполнять. Мне даже показалось, что Павла даже вздрогнула, когда рука администраторши случайно коснулась её руки.

— Позвоните домой. Срочно! — потребовала она.

Администраторша даже головы не подняла — просто подумала, что эти слова не к ней.

— Я вам говорю: позвоните домой. Срочно. Вашей матери плохо!

— Да ты кто такая? А ну, пошла отсюда! Ещё тут командовать всякий будет! — рассердилась женщина и снова уткнулась в книжку. — Иди, пиши анкеты!

— Как хотите. Я вас предупредила. — спокойно произнесла девушка и отошла к столику, за которым я сам был недавно.

Однако, не успела она заполнить последнюю строчку, как зазвонил телефон. Кто-то администраторше сообщил, что полчаса назад её матери стало плохо, а рядом никого не оказалось, чтобы вызвать скорую. Когда скорая приехала, та была уже без сознания.

С ужасом администраторша взглянула на столик: там на неё смотрела эта очкастая деревенщина. Губы у неё затряслись, руки задрожали, а сама она начала то вскакивать, то снова садиться, не зная, что предпринять.

Когда Павла подошла к стойке, перед ней была уже совсем не та напыщенная и чванливая любительница женских романов, а обыкновенная несчастная женщина, по лицу которой текли слезы и у глаз была размазана тушь. Она уже умоляюще смотрела на странную посетительницу.

— Откуда? Откуда вы узнали… Про мать? — теперь, уже не сомневаясь, что видит необыкновенную девушку, спросила она.

— Так. По руке определила. — просто сказала Павла. — Случайно коснулась её. Я скорее почувствовала что-то неладное.

— Ой! Ну что же я тут сижу! — причитая, она быстро записывала данные Павлы с анкеты. Но вдруг её лицо изменилось: в нём появилась надежда. — Девушка… А? Может… Ещё раз… За руку?!

Кажется, Павла поняла то, что же хочет от неё несчастная женщина. Она улыбнулась как то неуверенно.

— Да смогу ли? — начала оправдываться она. — Я и сама не знаю, как это получатся…

Та замахала на неё рукой, чтобы прекратила эти разговоры, и протянула руку. Павла взяла и прислушалась к себе. Потом отпустила и спокойно сказала. — В больнице она. С ней всё в порядке.

— В какой больнице?! В какой больнице?! — взмолилась администраторша. И уже другим, привычным ей тоном, произнесла. — Девушка… Не морочьте мне голову! Нашлась тут…

И рукой властно махнула: мол, чего стоишь? Давай, отваливай! Но всё же решила удостовериться и позвонила в больницу.

Павла, обескураженная ответом, отошла и остановилась. И ей и мне было интересно, чем всё это закончится.

— Больница? К вам Фёдорова не поступала? Поступала?! Ага. А как ей сейчас? Всё в порядке?! Могу забрать? Ага. Ну ладно. Пусть пока там будет. Вечером заберу!

Тут она увидела Павлу и сердито замахала на неё рукой. — Ну, чё встала? Нехорошо, девушка. Видела, что отвезли, а корчит из себя… А ну пошла, пока…

Девушка не стала ждать, пока администраторша придумает, что с ней сможет сделать, медленно повернулась и побрела в мою сторону, опустив глаза в пол. Она так и шла, пока не ударилась лбом в прозрачную дверь стеклянного турникета, выводящую на улицу.

— Курица слепая! — слышу слова администраторши, которая по-прежнему наблюдала за ней. — И откуда такие берутся?

Девушка вышла во двор, и вполне могла бы столкнуться со мной, но я вовремя уступил ей дорогу. Прошла несколько шагов и уселась на пустой ящик, обреченно опустив голову. Затем сняла очки, вытащила откуда-то платок и, подышав на них, стала протирать. Похоже, меня она так и не заметила.

— Ой, а к нам ещё одна! — это наша ватага возвратилась с приёма пищи. Они дружно обступили её, а она, вертя головой, пыталась разглядеть весёлые лица. По-моему, она даже повеселела.

— Ну, дак, кажись, её ж покормить надо! Давай, капитан, веди её. Вишь, стёкла-то у неё какие большие. Небось, подслеповата наша барышня… — произнес «Нудаккажись» и подтолкнул меня к ней.

— Не, я не поведу! Вон сколько «барышень» здесь! — решил передразнить лоцмана, обнаружив у него новое любимое словечко. Не скрою, мне оно тоже понравилось.

К моему удивлению, лишь одна Аня и протянула ей свою руку. Так, они и пошли в столовую. А я — за ними, внимательно наблюдая за этой парочкой.

Когда вернулись во двор, «Нудаккажись» уже ждал нас. А через несколько минут мы уже ехали в автобусе по ухабам лесной дороги. Грузовик с плотом двигался за нами. Кто-то из девчат затянул песню…

Скоро даже мне захотелось им подпевать. Даже странно, но мне эта ненормальность начинала нравиться.

Почему-то вспомнилась мама, которая, стуча по моему лбу, говорила: «Похоже, тебе, дураку, чем хуже, тем лучше!». Впервые это было сказано тогда, когда я им торжественно сообщил, что поступаю в военное училище. А отец грустно добавил: «Может, тебя, дурака, армия исправит!». Эх, отец, мама… Знали бы вы, где я сейчас?! И что я тут делаю?