«Мы одной крови». Десант из будущего

Юрий Валин, 2012

Долгожданное продолжение бестселлеров «Самый младший лейтенант» и «Самый старший лейтенант»! Опергруппа из будущего десантируется в 1944 год, где внезапно оборвалась связь с резидентом, внедренным во фронтовое Управление СМЕРШа. Однако в прошлом все идет не по плану, вразнос, наперекосяк – резидент убит, высадка проходит крайне неудачно, в самое пекло ожесточенного сражения за Выборг, а вдобавок еще и смершевцы заподозрили в «попаданцах» немецких агентов… Как снять с себя эти обвинения и стать для фронтовиков Великой Отечественной своими? Как доказать, что «МЫ ОДНОЙ КРОВИ»? Только в бою! Автор благодарит: Александра Москальца – за помощь на «всех фронтах» Евгения Львовича Некрасова – за литературную помощь и советы.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Мы одной крови». Десант из будущего предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

← Глава первая

Глава третья →

Глава вторая

13 июня 1944 года

Утро

Активно работает наша авиация. В направлении на Сийранмяки атакуют 381-я и 281-я стрелковые дивизии. Начата переброска артиллерии в сектор Куутерселькя.

Несколько километров

от хутора Питка-Кюлля.

15.45

— Вот же, сопля китайская, мы так вообще не дотащимся, — бормотал капитан Голуб, привстав на сиденье «Виллиса» и озирая разодранную гусеницами грунтовку.

— Да тут рядком, доплюнуть можно, — заверил водитель, но уже без прежней уверенности.

Блуждали уже четвертый час. Сначала вывернули на «короткую» дорогу, по которой, как клялся водила, «еще вчера стрижом летал». Может, так оно и было, но сейчас у съезда на разбитую гусеницами просеку красовался кол с прибитой фанеркой, на коей было начертано строгое «Осторожно, мины!» за подписью некоего напрочь чуждого каллиграфии Митрофанова. Потом уперлись в ров, потом ждали, пока пройдет по большаку длиннющая колонна спешно перебирающейся на новое место гвадп^[21]. В общем, заплутал «Виллис». Вроде в штаб дивизии ехали, а «по доплюнуть» как на соседний фронт.

— Здесь Питка-Кюлля, а это на Хереля, — бормотал капитан, водя ногтем по карте. — Ну и где этот Сийран… — пир… — т… — ти?^[22]

— Так мы поворот минут двадцать как проскочили. Тут рядком, — осторожно пояснил водитель.

— Опять рядком?! Ты, Хворостин, не водитель контрразведки, а диверсант инстинктивный. Раздолбай и брехун несознательный, — разъярился капитан. — Разворачивайся. Доберемся, я тебе, лахтарю^[23] колесному…

Пассажиры не вмешивались. Алексей сидел, неудобно поджав ноги. От тряски кружилась голова и вновь стреляло в ухе. Попутчику-старшине тоже было несладко — его три дня назад зацепило осколком по спине. Из санбата сбежал, добирался к своим в разведбат, но кататься в тряском «Виллисе» ему было рановато. Ну, понятно, что в госпиталь ехать не хочет, чтобы от своей дивизии не отстать. Тут вроде как все свои, даже этот самонадеянный раздолбай Хворостин. Один Алексей приткнулся вроде довеска-балласта. Даже не поймешь: свидетель или подконвойный? Настучал злопамятный хирург в штаб дивизии, времени не пожалел, — вон и целая папка с докладными имеется. Легкораненого Трофимова уже и особист госпиталя допрашивал, в здоровое ухо дурацкие вопросы орал. Теперь в дивизионном отделе вообще доконают…

«Виллис» развернулся, проскочил мимо уже знакомых траншей — у бугорка виднелась малоразборчивая табличка с финской надписью. Небось тоже мины. Боев здесь не было — финны, обойденные с фланга, сами спешно драпанули.

Машина вернулась к большаку — снова шла длинная колонна. Похоже, боеприпасы. К новому удару наши готовятся, тут и к бабке не ходи. Ночи короткие, спешат. Да и какие тут ночи? Так, белоночье…

— Значит, направо. Понял, Хворостин?

— Так точно, — бодро кивнул водитель.

— Товарищ капитан, если направо, опять к тем сожженным машинам выедем, — сказал старшина.

— Действительно. — Капитан глянул на водителя. — Ну, что молчим, Хворостин? Ты же вчера меня вез. Ладно, я спал. Но ты-то на трезвом глазу ехал…

— Так точно. Так мы ж с другой стороны, сразу за хлебовозкой шли.

— Тьфу, сопля китайская, хлеборезкой за хлебовозкой, твою… Давай за колонной. До ближайшего поста…

Ехать за колонной было сложно — пыль душила. Подотстали, колонна умчалась куда-то вправо. Капитан уже и ругаться не стал, лишь холодно процедил:

— Хворостин, или ты нас к посту вывозишь, или я тебя…

— Так вот же, товарищ капитан, машина снабжения загорает. Сейчас проясним.

На обочине, у съезда на очередную просеку, стояла полуторка с бочками в кузове. Водитель возился у поднятого капота.

— Этот небось и сам заблудился, — пробурчал Голуб, разглядывая неказистого пожилого шофера в замызганной телогрейке.

— Да нет, гэсеэмщик, они ж все знают, — безосновательно бодро заверил Хворостин.

— Эй, боец! Пойди-ка на секунду. — Голуб встал в машине.

Шофер поправил пилотку, подтянул штаны и рысцой, вряд ли превосходящей в скорости обычный шаг, направился к «Виллису».

— Товарищ капитан, рядовой Хазвазметов…

— Чего делаем здесь, рядовой?

Шофер, действительно старик, уже явно под пятьдесят, поскреб щетинистую щеку, печально вздохнул:

— Так зажигание шалит. Просил же поменять. Так разве послухают?

— Технику надлежит поддерживать в боевой готовности. Ладно, где здесь населенный пункт Сийран-пир…-т…-ти знаешь?

— Так как же, — шофер принялся махать грязной рукой, объясняя…

Капитан посмотрел на своего водителя.

— Вернемся, налево, потом направо на проселок, — поспешно объяснил план действий Хворостин.

— Точно, там этот Сийранпиртти и будет, — закивал шофер. — Третьего дня я проезжал.

— Понятно. Ты тут не возись. Финны недобитые бродят. Не ровен час, горло-то резанут.

— Так сам опасаюсь, товарищ капитан…

— Куда направляешься? Путевой лист где? Где старший машины? — для порядка спросил Голуб.

— Так колонной шли. Он ж, зажигания, грю… А документ, оно ж… — дед с готовностью полез в карман гимнастерки.

Капитан бегло взглянул, вернул мятый лист путевки, справку о закреплении машины и красноармейскую книжку:

— Так, иди и воюй, Хазвазметов. Ишь, пристроился на пленэре…

— Да что вы матюгаетесь, товарищ капитан? — обиделся водитель. — Я ж не виноватый. Щас зоведуся. Тут еще беда, — дедок поморщился и схватился за живот. — Извиняйте, товарищ капитан. Брюхо подводит. Это все яйчный порошок, оно ж… — Шофер принялся спешно расстегиваться… — Ой, да что ж оно…

— Тьфу! Ты хоть с дороги уйди. Все ж освобожденная территория. Прорвемся, в тылу у финнов коммуникации минировать будешь. — Голуб плюхнулся на сиденье. — Давай-давай, Хворостин. Совсем уже…

«Виллис» рванул вперед, в смысле назад.

— Вот как с таким народом воевать? — мрачно поинтересовался Голуб. — От врага обсираться перестали, так от яичного порошка начали. Прямо дурость сплошная…

— Деревня, что с него взять, — снисходительно заметил Хворостин, сам бывший родом из древнего культурного центра Яранск Вятской губернии.

— Да какой он деревенский, — проворчал, морщась, старшина. — Косит под дурака, а сам это проклятое Сийранпиртти без запинки выговаривает.

Несколько секунд «Виллис» скакал по дороге в тишине, потом капитан крепко врезал водителю по плечу:

— Стоп!

— Да правильно мы едем, товарищ капитан…

— Замолкни. Мы третьего дня где были? Где ты покрышку менял?

— Так со штабом перебирались. По дислокации. Там же «колючки» было, не дай бог…

— А в Сийран-пир…-тти наш штабдив не пошел, потому что там постреливали, — пробормотал Голуб. — Вот я и думаю…

— Он куда следует, дедок-то этот? — спросил, выпрямляясь, старшина.

— В 220-ю. Они где-то рядом, тут ничего такого…

— Они же свежие. Только с формирования. Едва краску обдирать начали… А полуторка битая…

— Номер вроде обычный, в глаза не бросился… Что там еще? — Капитан на миг зажмурился, вспоминая, и рявкнул на несчастного Хворостина: — Ну и что вылупился? Разворачивай. Уточним…

«Виллис» в очередной раз развернулся. Алексею хотелось застонать. Всю душу эти особисты со своей подозрительностью вытрясли.

— Товарищ капитан, а как бы… — пробормотал старшина, неловко ерзая.

Голуб, молча, передал назад автомат. Старшина отомкнул диск, проверяя…

— Товарищ капитан, — неуверенно сказал Алексей.

— Ты, Трофимов, сиди спокойно. Это для контроля и вообще…

Полуторка торчала на месте, но уже тарахтела заведенным двигателем, дедок топтался рядом, держался за шаровары.

— А мне так с яичного нормально, — задумчиво сказал Хворостин.

— Не зевай, — буркнул капитан, выскакивая на дорогу. — Эй, Хазвазметов, ты о первом повороте говорил или о втором?

— Ох ты господи, да щас, товарищ капитан. Прям мочи нет. — Шофер ухватил из распахнутой кабины клок газеты. — Неужто дизентерия?

На ходу спуская штаны, водитель засеменил за машину.

— Слушай, Хазвазметов, ты эти шутки брось, — сказал Голуб вслед страдальцу и в некоторой растерянности оглянулся на собственных подчиненных. Вытаскивая из уже расстегнутой кобуры пистолет, шагнул в сторону полуторки…

— Он к лесу дернул! — крикнул, вскакивая на ноги, старшина.

— Стой, стрелять буду! — Капитан взмахнул пистолетом, бросился за машину.

Сухо хлопнуло из кустов. Голуб упал на колено, дважды выстрелил из своего ТТ. Прямо с кузова «Виллиса» короткой очередью добавил старшина — по плечу Алексея стукнула отлетевшая гильза.

— Только по ногам! — завопил капитан.

— Так понял. — Старшина соскочил на дорогу, охнул от боли в спине. — Уходит!

— За мной! — Капитан Голуб, держа пистолет двумя руками, прыжками бросился к опушке.

Левее, неловко пригибаясь, уже бежал старшина-разведчик.

— Охраняй, парень! — крикнул, накидывая на шею ремень автомата, лихой Хворостин…

Ошалевший Алексей сидел в машине. Сквозь тарахтение двигателей из леса донесся пистолетный выстрел. Ему ответила экономная автоматная очередь… Младший сержант Трофимов, сполз на землю, огляделся. Было не по себе. Зеленоватая вода в кюветах, близкие лапы сосен… Распахнутая дверь полуторки… А если там, в кузове, кто? Алексей взял топорик из-под водительского сиденья. Поколебавшись, выключил двигатель «Виллиса». Осторожно двинулся к полуторке… Равнодушно постукивал двигатель, из леса вновь донеслась короткая автоматная строчка… Алексей увидел в кабине тощий «сидор», обрывки газеты. У дальней двери виднелось ложе винтовки. Алексей забрался в кабину, ухватил трехлинейку. Во — патрон в патроннике. Стало спокойнее. Младший сержант Трофимов заглушил двигатель грузовика, спустился на землю. Каждое резкое движение отдавалось немедленной болью в ухе. Алексей примерился — с длинной винтовкой было неловко — встал на подножку и осторожно глянул в кузов. Нет, никаких дезертиров и вообще сомнительных личностей — бочки сплошные. Может, кто внутри и сидит, но вряд ли, тут у нас не кинофильм «Остров сокровищ».

Алексей на всякий случай отошел к «Виллису», встал за машину. Пристроил довольно облезлую винтовку на борту. Вглядываясь в опушку и невольно озираясь, поковырялся с повязкой на голове, понадежнее освобождая здоровое ухо. Тихо вроде. Вот же история…

* * *

…Белов был уверен, что уйдет. Леса сопляки не знают, плотно обложить не успеют. А места знакомые, хоженые места. Главное, к озеру не выскочить. Прижмут ведь сдуру…

Лапы сосенок хлестали по лицу, давно сбили пилотку. Это ничего, не тот головной убор, чтобы… Так, вроде уклон начался. Нет, на берег нам не нужно…

Белов остановился, прислонившись плечом к стволу. Нет, не отстали. Молодое быдло, резвое. На большевистских харчах не разжиреешь. А капитан точно жиденок. Глазенки такие цепкие…

Хрустело левее. Сквозь березняк тоже кто-то шел, но осторожнее. Четверо их должно быть. Впрочем, одного могли у машины оставить. Щенки. С кем потягаться вздумали…

Белов переложил пистолет в левую руку, вытер ладонь о отвратительно засаленные шаровары. Еще мгновение прислушивался, потом двинулся левее. Надо в сторону уйти, за их спины. Шлепнуть одного или черт с ним? Идти еще далеко, сплошной линии фронта нет, проскочим. Рацию, конечно, жаль. Кто знал, что этот «фордик»^[24] заглохнет в самый неподходящий момент? Верст десять и оставалось. Ничего, бог с ней, с рацией. Чекистам она мало что скажет…

В ельнике матюгнулся солдатик, зацепившись за валежину. Белов встал вплотную к сосновому стволу, неторопливо поднял пистолет. Сам на мушку идет, ну как не уважить родимого? Выгоревшее пятно гимнастерки качнулось между темными елками…

— Стой! Оружие на зем!.. — рявкнули с другой стороны.

Белов выстрелил на звук дважды. От короткоствольного «Коровина» толку в такой пальбе было не слишком много. В ответ выстрелили — пуля стукнула в ствол над головой. Тот краском-еврейчик. Нарочно, что ли, к земле прижимает? Паяц семитский…

Резанула автоматная очередь, посыпались ветви…

Белов нырнул в ельник.

— Вон он!

— Спокойнее, Хворостин. На рожон не при…

Экие самоуверенные. Попробуйте, возьмите. Была бы винтовка, положил бы всех…

Белов бежал вдоль зарослей. Озеро оставалось где-то левее. Впереди ручей должен быть. Проклятые сапоги болтались на ногах. Какая же краснопузая сука додумалась обувь из этой мерзкой кирзы шить?

Коротко простучал автомат за спиной. Пугают, комсомольчики сопливые. Напугали ежа голой жо…

Арсению Николаевичу Белову было сорок пять лет. Он был тренирован и опытен. Но Белов всю жизнь носил хорошую обувь. Даже во время того ужасного отступления к Крыму и сводящего с ума сидения в Галлиполи. Хорошие сапоги — не менее важны, чем надежное оружие…

Впереди был просвет: склон, усеянный вросшими в землю карельскими валунами. Нужно взять правее… Белов перепрыгнул через ствол поваленной сосенки — подошва сапога опустилась на сантиметр левее горба валуна, — и крутанулась ступня в растоптанном, снятом с безвестного покойничка сапоге…

Белов упал — на руки, не успев выпустить пистолет и чуть не сломав себе палец. Но фатальнее было иное — правое колено крепко ударилось о камень. Белов заскрипел зубами — боль была ослепительно острой…

Подбитой ящерицей сполз в ложбинку. Будь оно все проклято, до чего ж неудачно. Просто смешно, господа, практически на ровном месте. Ничего, выкрутимся…

Белов переполз под прикрытие сосны — торчала над обрывчиком, красивая, разлапистая… Внизу журчал тот самый ручей. Определенно, бывали здесь с Марттина^[25]. Еще тогда, летом 39-го… Глупо, господа…

— Осторожнее, товарищ капитан. Он же, гадина, запрятался.

— Угомонись, Хворостин. Не первый год замужем…

…Белов слышал лишь неясный говорок. Сразу не сунулись. Осторожничают. Многому научились сиволапые. Впрочем, и в двадцатом… Все, оставим ностальгию, господа. Имеем пять патронов. Должно с лихвой хватить… Белов вытянул из кармана шаровар платок — колено пронзила очередная волна боли. Смаргивая слезы, бывший штабс-капитан обтер пистолет. Дивное изделие большевистского слесаря-самоучки. Да, «наган» бы иметь, или уже ставший привычным парабеллум. Но у той бабы-кассирши^[26] на Сенной был только этот уродец. Ну, остается не уронить честь лучшего стрелка полка…

…Белов увидел автоматчика — на миг мелькнуло светлое пятно гимнастерки. Двигается вдоль ручья — логично, не видят, но нащупывают. Идет неловко — неужели теми выстрелами навскидку зацепил? Ай да Белов…

Бывший штабс-капитан прицелился — вон между теми кустами боец должен мелькнуть. Наверху хрустнула ветвь — почти рядом, за сосной. Подбираются… Давайте-давайте…

Тот прыжок в ночь, раскрывшийся, не предавший, парашют… Крошечная тыловая станция с полуслепым милиционером… Потом длинный кружной путь в Питер — называть город детства хамским «Ленинградом» язык не поворачивался… Город, до неузнаваемости изуродованный большевиками. Рация, чудом сохранившаяся в тайнике среди развалин с 41-го… Оружия в тайнике не было, но это было поправимо. Работа у Касимово, трясущийся местный агент, с таким трудом добытая батарея для рации… Самолеты, взлетающие чуть ли не над головой… Вычислить нужные «Дугласы» было не так сложно. Благое дело, и сработанное от души… Уходить решил дерзко — Советы начали наступление, а в хаосе разорванного фронта проскочить вполне можно. Дикарь Хазвазметов даже не понял, что его режут… Форма, грязная, хорошо что не вшивая, бесподобные сапоги… Но ведь везло, везло! И сейчас повезет. Их всего трое…

Кого обманываем, Арсений Николаевич?

Кончено.

Но живым сдаваться не стоит. С быдлом разговаривать нам не о чем. Собственно, и без химии мы тоже обойдемся.

…Качались лапы ели, журчала вода. Как тогда, в Вырице. Шурочка была вся в светлом, воздушном. Брат смеялся, глупо подшучивая и стесняясь. До смешного теплое шампанское…

Белов еще раз обтер кургузое тельце «Коровина», и дважды быстро выстрелил в сторону кустов. Затем аккуратно уткнул обжигающий ствол себе под подбородок…

Русским офицером и дворянином Арсений Николаевич Белов давно уже перестал быть. Существовал финским и немецким агентом под незамысловатым псевдонимом Буре. И последние двадцать лет жизни Арсения Николаевича жизнью в общем-то не были. Но ушел бывший дворянин не колеблясь…

…Еще раз хлопнул выстрел. Капитан Голуб тянулся на цыпочках, пытаясь разглядеть врага. Определенно, здесь, под скосом. Ушлый дедок-то… Тут без спешки нужно. Ишь, засел…

За кустами завозился, отмахиваясь от комаров, Хворостин. Нет, ну что ж за чучело такое? Голуб махнул пистолетом, показывая — сдвинуться правее, прикрыть русло ручья. Вполне возможно, дедок (а ведь диверсант, определенно диверсант!) туда рванет. Как бы Хворостин его с перепугу не завалил. Напортачит, ох напортачит… Взять диверсанта лично, это, знаете ли…

— Капитан? — старшина окликал издали, вполголоса, но в тишине, нарушаемой лишь журчанием ручья, слышно было отлично. — Дедок-то вроде как того… Отбегался.

…Стояли, разглядывая тело. Хворостин вздыхал:

— Эх, накрылась медалька. У меня ж всего одна «За Ленинград»…

— Благодарность тебе. С занесением в филейную часть, — проворчал старшина-разведчик. — Вон до чего старикашку напугал. Он и был-то невзрачный…

Мертвец действительно выглядел неинтересно. Щуплый, грязноватый. На выходе пуля разнесла верх черепа, и ветерок шевелил остатки рыжеватых волос вокруг плеши. На грязноватом платке, валяющемся рядом, быстро подсыхали капли крови.

Голуб присел и принялся ощупывать ворот гимнастерки покойника:

— Нет, таки есть все же. — Пальцы нащупали опухоль зашитой ампулы. — Эх, товарищи, взяли бы мы его живого…

— В следующий раз. Небось не последний, — пробурчал разведчик и осторожно присел на камень. — Утомил, гадюка. Хворостин, глянь, у меня там по пояснице не сочится?

— Да, вы передохните, — сказал Голуб, укладывая в полевую сумку трофейный пистолет. — Поскольку придется нам этого «Хазвазметова» транспортировать.

— Товарищ капитан!

— Разговорчики! Говорю же, надо было живьем брать. Тьфу ты, черт! Ведь, считай, в руках был…

* * *

Алексей опустил винтовку — из леса выходили свои, несли тело. Кряхтел Хворостин — волокущий мертвеца за руки, — начальство и подбитый старшина поддерживали ноги покойника. Капитан еще и нес сапог, видимо, соскочивший с ноги убитого.

Покойника положили на дорогу:

— Натуральный фашист, — заметил, отдуваясь, Хворостин. — Прям как в кабане весу.

— Лазил? — строго спросил капитан у Алексея, кивая на распахнутую дверь полуторки.

— Никак нет, только винтовку взял и патроны.

— Ну, это целесообразно, по ситуации, — Голуб посмотрел на опушку. — Интересно, чего он здесь торчал? Может, ждал кого?

— Вот же… — Хворостин начал сдвигать автомат на грудь.

— Надо бы засаду оставить, да мы уж крупно нашумели, — капитан ткнул пальцем в грузовик. — А с транспортом что делать? С машиной бы поработать толково…

— Я, товарищ капитан, повести грузовик могу, — сказал Алексей. — Если заведется…

— Ого, соображаешь? — оживился капитан. — А то понимаешь, все радист, радист…

— Да я так, чуть-чуть. Батя в автопарке работал. На автобусе…

— Ну так и пассажир у тебя спокойный будет. Хоть и безбилетный. Хворостин, заводи!

— Опять я? Я ж прикрытие осуществлял. И мертвяка таскал…

— Отставить разговорчики. За мертвяка объявляю благодарность перед строем. А не заведешь машину — получишь взыскание…

Полуторка завелась, мертвяка общими усилиями забросили в кузов между бочек. Пока до штаба дивизии добрались, Алексей чуть не сдох, — рулить совсем разучился, тем более что и раньше умел слабо. Ничего, дотащились. Капитан похвалил, наказал отдыхать. Старшина-разведчик отвел в какой-то сарай, там дали сладкого чаю с хлебом. Потом Алексей наплевал на все и заснул на остатках свежего сена. И только утром узнал, что тот дедок невзрачный и вправду натуральным диверсантом оказался. Даже рацию немецкую в бочках нашли.

Вечер

Атаки 381-й и 281-й стрелковых дивизий безуспешны — прорвать финскую оборону не удается. В районе Приозерского подразделениями 10-й и 92-й стрелковых дивизий взяты опорные пункты финнов на Мустоловских высотах.

Глава третья →

← Глава первая