Дезертир флота
В этом мире на равных сосуществуют эльфы, орки, вампиры, оборотни, люди, рожденные в нем, – и люди, занесенные в него из далекого будущего. Здесь воюют беспрерывно, а ненавидят с наслаждением и со вкусом – северные земли напирают на южные, люди и оборотни грызутся, как одержимые, а представители Старших народов плетут хитрые интриги, намереваясь поставить, наконец, на место представителей народов Младших. Здесь начинается история лихого парня по прозвищу Квазимодо – бродяги, авантюриста, непревзойденного бойца и ловкого вора. Он вместе со своим отрядом дезертировал из Объединенного флота – и хорошо знает, что за это и ему, и его бойцам светит петля. Будущего у него нет. Планов тоже нет – да и не может быть. Есть только бесконечные, смертельно опасные приключения – да слабая надежда выжить…
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Дезертир флота предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава 1
Невысокий человечек шел по утренней улице. Солнце едва успело подняться над гладью моря. Замусоренные улицы Скара оставались полупусты. Горожане и раньше не отличались особой чистоплотностью, а после пришествия захватчиков столица Южного берега окончательно превратилась в большую помойку.
Обходя развалившуюся на утреннем солнышке тощую собаку, человек невесело хмыкнул. Когда-то он с полным основанием считал, что ему судьбой уготовано сдохнуть на помойке. Вот только не рассчитывал, что помойка окажется так далеко от родных мест. Человека звали Квазимодо. Ему едва исполнилось шестнадцать лет, и его родина осталась далеко за океаном. Впрочем, сам Квазимодо давно и успешно уверил себя, что родины у него больше нет. В конце концов, что такое родина? То милое место, где человек появился на свет и где остался родительский дом. Место, которое человек с тоской вспомнит перед смертью. Квазимодо не желал вспоминать отчий дом, ни перед смертью, ни при любых других обстоятельствах. Некоторые вещи проще забыть раз и навсегда. Забыть полностью, конечно, не удавалось. Парень служил в полусотне морской пехоты дромона «Эридан». Почти все бойцы там были родом из Глора, поэтому и Квазимодо волей-неволей приходилось частенько поминать родной город. Зато с именем проблем не возникало. Давно забыто благородное старинное имя. Свою нынешнюю диковинную кличку парень получил год назад, при обстоятельствах удивительных и полностью перевернувших жизнь молодого человека. О том коротком периоде своей жизни Квазимодо, в виде исключения, вспоминал с удовольствием. В виде исключения — потому что, если говорить о жизни целиком и полностью, Квазимодо она не нравилась. Ни в прошлом, ни в данный момент. И на будущее особых надежд парень тоже не возлагал.
Квазимодо был уродом и вором. И то, и другое обычно не подает поводов для житейского оптимизма.
Парень обошел еще одну дремлющую псину, потом человека. Тощий полуголый тип раскинулся посреди улицы. Под полуприкрытыми веками бешено дрожали зрачки. Из открытого рта вместе с хрипом вырывался узнаваемый запах нутта.
Квазимодо равнодушно прошел мимо. Одурманенные «колдовским» орехом горожане встречались на каждом шагу. Иногда казалось, что добрая половина жителей Скара жрет пьянящие плоды. Возможно, такое впечатление вполне отражало действительное состояние дел.
Юному парню было глубоко наплевать на порочные увлечения горожан, да и на весь город в целом. Серебра здесь было мало. Рабы из местных жителей получаются никчемные. Как справедливо жаловались капитаны Объединенного Флота — транспортировка невольников через океан не окупает и трети затрат на долгий и рискованный рейс. И это несмотря на то что добыть рабов здесь может и любая баба. Но кому нужны двуногие «растения», не способные существовать без нутта? А после потребления орехов какие из них работники?
Навстречу Квазимодо попался разносчик лепешек. Благоразумно уступил дорогу чужеземному воину, потом шарахнулся к стене и едва не рассыпал корзину. Рассмотрел, сукин сын. Квазимодо повернулся к невеже, угрожающе нагнул голову и положил руку на рукоять тесака. Разносчик пытался что-то сказать, но только в ужасе пялился в лицо юного воина. Квазимодо захватил с корзины стопку лепешек и отвесил крепкий пинок под зад торговцу. Разносчик поспешно двинулся вдоль стены прочь. Выражение испуга и отвращения так и не сошло с его желтого лица.
Квазимодо длинно сплюнул на мостовую и продолжил путь к трактиру. Лепешки оказались свежие и ароматные. Парень отщипывал маленькие кусочки, совал в рот, но никакого удовольствия от бесплатного «угощения» не испытывал. Вот так — и одет ты чисто, и денег полно, а любой нищий «желток»[3] смотрит на тебя как на ожившего мертвяка или на баньши, предрекающую смерть. Проклятие, Квазимодо знал, что уродлив, но не до такой же степени, чтобы люди падали в обморок при случайной встрече?
Парень сунул в рот еще кусочек лепешки и машинально потрогал левую щеку. Шрам никуда не делся — ветвился сложной руной, оставляя глубокие впадины и почти сквозные прорехи в плоти. Зияла розовая пустая яма на месте левого глаза. Нос как будто обгрызен с одной стороны голодными крысами. Жуткую маску дополняли остатки оборванной когда-то верхней губы, почти не закрывающие осколки зубов.
Настоящий красавчик.
Квазимодо прожил с этой пародией на лицо более пяти лет. Долгий срок, ко многому можно за такое время привыкнуть. Но только не к отвращению, что движется вместе с тобой как тень. Страх окружающих людей парень бы пережил. Чужой страх — он бывает вполне полезен в бою, да и в других щекотливых делах. Но не презрение. Квазимодо не раз убивал, умел работать клинком и ходить на абордаж. Возможно, парень заслуживал модного ныне вздергивания веревкой за шею или лишения руки, слишком любящей чужое добро. Но презрение глупых трусливых людишек? Несправедливо.
Квазимодо вздохнул и отщипнул еще кусок лепешки, принялся осторожно жевать. О какой справедливости ведешь речь? Уж тебе ли не знать, как много ее в этом мире. Офигительно много, как говаривала одна знакомая леди.
Трактир по раннему времени оказался почти пуст. Квазимодо нравилось здесь завтракать после смены с ночной стражи. Большинство солдат и моряков предпочитали кормиться ближе к порту. Там и кабаков полно, и выпивки хватает. Квазимодо шумных сборищ не любил — на них хорошо работать, а не отдыхать.
Кивнув хозяину, парень отправился за свой стол. Из угла было удобно наблюдать за происходящим вокруг. Когда у тебя единственный глаз, быть полностью в курсе происходящих событий довольно затруднительно. Квазимодо старался, потому и оставался пока живым.
Слуга принес миску каши, тарелку с листьями салата и фаршированными яйцами. Не слишком впечатляющая трапеза для молодого человека, зато вполне подходящая остаткам зубов. Слуга поставил перед посетителем кружку воды и кружку самого легкого пива. Квазимодо напомнил:
— Учтите — лепешки сегодня мои. Платить за хлеб не буду.
Слуга равнодушно кивнул. От него воняло остро-приторным запахом нутта.
Квазимодо завтракал не торопясь. Требовалось поразмыслить над событиями последнего времени, а лучшего места, чем прохладный и пока пустой трактир, не найти. На улице уже начиналась жара. Глинобитные стены домов и заборов стали ослепительно белыми, зелень крошечных садов поседела от пыли. Последний дождь прошел месяц назад. Ну, не то чтобы дождь, по правде говоря, тогда на бухту налетел настоящий ураган. Четыре корабля сорвало с якорей и выбросило на берег, когг[4]«Кубок» разбился о камни у выхода из бухты. Из экипажа спаслись несколько человек. Квазимодо тогда и сам едва не оказался в волнах. Нес стражу на «Эридане», и солдатам пришлось вовсю помогать морякам спасать корабль, так как большая часть экипажа оказалась отрезанной на берегу. Да, сонный Желтый берег иногда мог преподносить сюрпризы.
Миска с кашей опустела, Квазимодо осторожно похрустывал салатом. Товарищи по морской пехоте здорово веселились, наблюдая за поглощением «кроличьей еды», но парень на шутки и подначивания не обращал внимания. Пусть ржут. Лучше уж над салатом, чем над искалеченной «полумордой». Квазимодо свято верил в полезность свежей зелени. Кто здесь слыхал о витаминах? Только Квазимодо и слыхал. Здоровье нужно беречь, тем более когда части его ты безвозвратно лишился. О витаминах и прочих полезных для организма веществах рассказывала леди Катрин. Пожалуй, единственный человек, которому Квазимодо когда-то безоговорочно верил. Ну, — насколько может верить вор. С молодой красивой леди Квазимодо познакомился год назад при крайне неприятных обстоятельствах. Неудачный тогда выдался денек — вор влип, и влип по-глупому. Леди Катрин спасла жизнь зарвавшемуся воришке — выкупила у стражников. И дала ему новое имя. Если вдуматься, очень даже благородно звучит — Квазимодо. Потом, во время недолгого, но полного приключений путешествия по глорскому побережью, молодая леди рассказала, кто такой этот самый Квазимодо. Юный вор был даже польщен — в чужой легенде говорилось хоть и о жутком уроде, но тем не менее настоящем герое. Жаль только, парень совсем не чувствовал себя похожим на сказочного тезку. Юный вор никогда не отличался бескорыстием, да и любить столь беззаветно прелестных красавиц вряд ли был способен. Что делать, с одиннадцати лет мальчишке пришлось стать практиком, помышляющим единственно о собственном выживании.
Но то давнее путешествие под командой прекрасной леди Катрин вспоминалось с удовольствием. Удивительное было время, и компания подобралась удивительная. Иногда Квазимодо жалел, что не остался с теми людьми. Предлагали ведь идти вместе на Север. Но кому, в самом деле, нужен одноглазый голодранец, не умеющий ничего, кроме как воровать? Тем более сама леди Катрин направлялась в другую сторону. Квазимодо проводил леди и отправился искать удачи с Объединенным Флотом.
Да… Леди Катрин. Светловолосая зеленоглазая красавица. Умелый и жестокий, как палач, боец. Исключительная сквернословка и потрясающая любовница. Нет, самому Квазимодо не довелось разделить с ней ложе, но кое-что из интимной жизни красавицы довелось подсмотреть…
Парень раздраженно заерзал на лавке и глотнул пива. Какие-то мысли неуместные в голову лезут. Пойти, что ли, девку взять? Нет, местные шлюхи особого интереса уже не вызывали. Все равно что мешок с нуттом трахать. А если шлюха мозги себе не одурманила, то смотрит, как будто на нее варг[5] залазит.
Леди Катрин на тебя как на страшилище не смотрела. И не делала вежливый вид, что не замечает смятой щеки. Давала советы, как прикрыть уродство. Обращалась как с человеком. Да и ее странные друзья почти стали твоими друзьями.
Квазимодо вздохнул и придвинул к себе тарелку с фаршированными яйцами. Что толку предаваться воспоминаниям? Ешь яйца — ты их любишь — и думай о своих насущных делах. Леди Катрин ушла. Надо думать, к себе домой ушла. Она чужая. В смысле, совсем чужая — из другого мира. Ты и раньше слышал болтовню о спустившихся с неба или выброшенных морем чужаках. Сверху они, снизу или из воды — значения не имеет. Вот силой они обладают — это да. Не сказать, что сверхъестественной. Просто знают много.
Вот довелось тебе познакомиться с чужаками, теперь уж не поймешь, к удаче или наоборот. Леди Катрин, лорд-командор — знать они друг друга раньше не знали, но пришли явно из одной страны. И совсем не на дальнем Севере находится их родина. Брешут. Ладно, ты не мудрец придворный, чтобы великие загадки разгадывать. Тем более бесплатно. И так чересчур много знаешь.
Квазимодо чувствовал опасность. Когда годами воруешь на рынках и в уличной толпе, начинаешь предчувствовать неприятности. Вот и сейчас. Пока угроза висит еще отдаленная и неявная. Но в животе ерзает то самое нехорошее чувство. Два раза в последнее время парень ощущал на себе взгляд лорда-командора. Не забывает тебя лорд Найти. Еще бы, такую рожу разве забудешь? Ну, на уродство твое ему наплевать, не то что его телохранителю, этому красавцу лорду Леону. Тот смотрит на тебя брезгливо, как на полураздавленную каблуком крысу. А лорд Найти помнит, что ты знаешь его тайну. Пусть самый краешек тайны, но знаешь. Пока лорд-командор добрый. Или у него до тебя руки не доходят. Командовать таким здоровенным флотом — действительно забот не оберешься. Но каждый раз, когда ты попадаешься ему на глаза, стоя на страже или гребя в лодке, ты напоминаешь о своем ненужном существовании.
Знать чужие секреты — вредно. Это Квазимодо знал точно. Два раза самому приходилось убирать свидетелей. Что делать — когда воруешь по-крупному, лишние зрители и очевидцы ни к чему. Хорошо еще, что на Флоте пропадает уйма народу. И поножовщина, и дезертирство в последнее время стали привычным делом. Лично Квазимодо всегда убивал без удовольствия. Аккуратно и неприметно полученные ценности доставляли куда большее удовлетворение, чем пачканье в крови за гроши.
Квазимодо аккуратно разрезал и отправил в рот последнее яйцо. Приходилось подправлять пальцем — с левой стороны рта куски пищи норовили вывалиться и шлепнуться на стол. Парень запил пивом и осторожно промокнул рот. Хоть бы борода быстрее расти начала — может, хоть слегка прикроет безобразные щели и ямы физиономии.
До бороды далеко — пока здоровая щека остается гладкой как коленка. Так что будь любезен подумать о делах насущных.
Вариантов немного. Можно попробовать перевестись на другой корабль. Раньше это было бы несложно. Но лорд Найти на своей флотилии «Юг» навел дисциплину. Перевестись все равно можно — у Квазимодо появились кое-какие полезные связи. Ничто так не налаживает контакты между людьми, как участие в совместных сомнительных предприятиях по изъятию ценностей. Один последний фокус с закупкой масла чего стоит. Серебро просто из воздуха сделали. Несколько умных человечков из отдела снабжения очень ценили выдумки молодого парня. И наплевать им на возраст и уродство компаньона. Эх, перевестись бы к ним в снабжение. А еще лучше в группу «Сердце» попасть. Там у короля Бадена настоящий бардак. Можно большущие деньги делать.
Это с твоей-то зверской рожей?
Да, уродство мешало. Компаньоны небрезгливы, но сам ты слишком выделяешься. Если воруешь всерьез — будь любезен оставаться сереньким и неприметным.
Квазимодо долил пиво водой. На улице слишком жарко, даже эта кислятина может по мозгам дать.
Значит, перевод? А не вызовет ли это подозрений? С какой это стати морской геройский десантник уходит со знаменитого флагмана? Тем более в призираемое снабжение? Угораздило же тебя тогда заработать славу стрелка из эвфитона.[6] Как же — одноглазый вышиб глаз у стурворма.[7] Оборжаться можно. Ну, допустим, с этими гадами хвостатыми у тебя свои счеты, но свой наградной жетон ты получил. Цена цацке — две монеты, а уходить такому боевому парню в тыловое подразделение уже негоже. Позор ты, конечно, переживешь, но вот внимание лорда Найти такой странный маневр наверняка привлечет. А зачем нам внимание лорда-командора? Мы скромные.
Офигительно, как совершенно точно любила говаривать леди Катрин.
Вариант второй — дезертирство. С одной стороны — самое время. Серебра у тебя припрятано столько, что с трудом мешок поднимаешь. Есть кошель и с камешками. Жемчуг и прочую ерунду копить невыгодно. В общем-то ты, парень, разбогател, можешь себя поздравить. Только куда с этим серебром деваться? На корабль, идущий за океан, не попадешь. Охраняют строго. Да и опасно. На пути сюда четверть Объединенного Флота потерялась. А идти маленьким караваном еще рискованней. Да и что там, в Глоре, тебя ждет? Купишь домик и будешь свиней разводить? В торговлю тебя купцы не примут — рожей и именем не вышел. Жениться? Найти себе для полного соответствия жирную одноногую красотку?
Можно скрыться здесь, в Скара. Но долго прятаться в этой желтой сонной дыре — дело тоскливое. Когда еще флот отсюда уйдет. А что-то делать нужно. Вот даже между лопатками свербит от беспокойства.
Квазимодо привык доверять своей интуиции. Все эти годы только благодаря ей и выживал. Но и метаться и делать глупости не стоит. Урод не может себе позволить быть глупым. Подождем удобного момента.
Парень глотнул водянистого пива и принялся обдумывать план на сегодняшний день. Нужно встретиться с Птахом. Закупки железа для ремонта бочек вот-вот начнутся. Есть идея на этот счет.
Трактир потихоньку наполнялся посетителями. К столу Квазимодо направились двое моряков. Стоило шевельнуть головой — падающие на лицо темные пряди приоткрыли пустую глазницу. Один из моряков выругался, и оба не сговариваясь направились к другому столу.
Что бы ты ни говорил, что бы ты ни делал — рожа твоя скажет куда больше.
Смирись. Ты же сам хотел посидеть, подумать в одиночестве. Это тебе легко удается.
Когда-то, еще на другом берегу океана, Квазимодо надеялся, что где-то в мире существуют колдуны или маги, которые могут, ну, если не вставить новый глаз, то хотя бы загладить ямы на щеке и вырастить новые зубы. В конце концов, зубы у человека ведь сами по себе растут. Почему бы и не выращивать их, как чеснок? Болтали о таких чудесах много. Но, как и подозревал парень, все оказалось враньем. Если говорить о колдунах, то здесь, на Желтом берегу, они без надобности. Кому нужно варить летучих мышей или сцеживать кровь из младенцев для занятий магией, когда сунул за щеку орех и скоро можешь иметь самую красивую телку, купаться в серебре и властвовать тысячами рабов? Или можешь вырастить себе пятьсот зубов, как у хохлатой акулы. И все это, не вставая с места. Поговаривали, что за хребтом, на Севере, живут дикие люди. Серебро им без надобности — все нужное магией добывают. И лечатся магией. Квазимодо старался разузнать поподробнее, но ничего существенного не выяснил. Все врут небось. Так всегда бывает — с этой стороны думают, что за горами колдун на колдуне сидит, а там уверены, что все побережье магией как пометом в два слоя обложено. Впрочем, «желтки», кроме как о плантациях своих орехов, ни о чем не помышляют.
В трактир ввалилась кучка солдат. Эти еще после вечера не просохли. С порога, хрипло поминая трахнутую корову, потребовали выпивки.
Квазимодо поморщился. Королевских солдат он не любил. Разбойники бессмысленные. Лишь бы рубиться-резаться. С такими никаких дел не сделаешь. И денег у них вечно нет. В последнее время королевские вояки научились мешать местное сливовое вино с молотым нуттом. Жуткая смесь. Квазимодо как-то собственными глазами видел, как два бойца, смеясь, отрезали друг другу пальцы. Лорду-командору стоило бы давно перевешать весь этот сброд тупой. Хотя у вояк, конечно, собственный король есть. Правда, по слухам, король Бадон и сам плотно сидит на чертовых орехах. Может, это и на руку лорду Найти?
Ладно, со своими бы делами разобраться.
Квазимодо снял с пояса тощий кошель. Пора расплатиться и сваливать, пока не началось. Парень даже не успел развязать завязки. Голоса стали громче. Драка уже завязывалась, да еще так неудачно — у дверей, мимо не проскочишь. Кто-то кого-то уже назвал сухопутной гнидой. Раздраженно засопев, Квазимодо спрятал кошель за пазуху и сполз со скамьи под стол. Бестолковой трактирной поножовщины парень за свои шестнадцать лет видел предостаточно и рисковать остатками здоровья не желал. Завопил хозяин заведения, его поддержали слуги и посудомойка. На них внимания никто не обращал — солдаты и моряки уже шли стенка на стенку. У королевских солдат было численное преимущество, но небольшое.
Раздался первый глухой удар кулака в брюхо, полное пива.
Квазимодо прижался спиной к стене, положил подбородок на колени и приготовился ждать. Тесак, на всякий случай вынутый из ножен, парень держал у бедра. Кроме тесаков, боевое оружие носить в городе запрещалось строжайшим приказом по флоту. Возможно, благодаря этому драки обычно заканчивались только одной-двумя смертями. С другой стороны, в последние месяцы побоища стали регулярными. Вон, еще утро, а доблестные воины уже развлекаются. Жертвы имелись каждый день, но Квазимодо еще не слышал, чтобы кто-то из буянов окривел. Опять же, где справедливость?
Со стола полетела посуда. Твердо решив, что за разбитые миски платить не будет, Квазимодо уцепился за стол снизу — крышка вполне достойно выполняла функции щита. Крепкий предмет столовой мебели устоял, хотя толкали его изрядно. Парень любовался топтанием четырех пар ног. Остальные бойцы дрались подальше. Там уже кто-то захрипел — в ход пошла сталь. Квазимодо без удивления увидел осевшее на пол тело. Где-то у стены завопил еще один раненый. Стол неожиданно покачнулся, пришлось изо всех сил уцепиться за крышку. Рядом грохнулось на колени массивное тело, тут же вскочило на колени и кинулось мстить за унижение. Квазимодо успел увидеть тяжелый кошель на поясе. Это в корне меняло дело. Неужели королевской шайке наконец выдали жалованье?
Парень выглянул, оценил обстановку. Сейчас драка кипела в середине зала. Квазимодо сунул тесак в ножны. На четвереньках выбрался из-под стола и, не вставая, завопил:
— Патруль на улице! Командорские идут!
Драчуны мигом кинулись к двери. Патрулей лорда Найти боялись. Морские пехотинцы имели привычку пресекать драки самым жестоким образом. Лично Квазимодо не находил особого различия в том, что лучше — получить клинок в брюхо или схлопотать по черепу абордажным топором, но для большинства вояк в обстоятельствах полученного увечья таился глубокий смысл. Герои хреновы.
Квазимодо живо затесался в толпу, ломящуюся вон из трактира. Для того чтобы срезать облюбованный кошель, хватило одного мгновения. Когда парень вывалился вместе с потными драчунами на улицу, тяжелый кошель оказался за пазухой, а монета с остро заточенным ребром вернулась в потайной кармашек. Солдаты и моряки с топотом разбегались в разные стороны. Квазимодо обошел трактир с тыльной стороны, чуть задержался у навеса конюшни и поспешно вернулся в заведение. Здесь царил разгром. Неподвижное тело лежало посреди зала. Кровь неторопливо впитывалась в земляной пол. Бледный трактирщик трясся у стойки. Парень присел перед телом, потрогал:
— Кажется, готов бедняга. Патруль вызвали?
Хозяин горестно кивнул.
Квазимодо подошел к стойке, бросил монету:
— Прости, хозяин, побили твою посуду. Я — человек честный, всегда возмещаю. Только кружечку пивка еще налей.
Квазимодо успел сделать пару глотков. Появился патруль. Правда, не командорский, а королевский. Пришлось давать показания. Квазимодо кивал на убитого, жаловался, что опять флотским ни за что досталось. Вот, хотел помочь человеку, да не успел. Десятник патруля карябал на листе, записывая подробности происшествия. В разгар следствия в трактир ввалился толстый воин. Тряс обрезанными тесемками кошеля, трогательно, чуть ли не со слезами, возопил, жалуясь, что его обокрали в этом гнусном притоне. Солдаты патруля прониклись к жертве сочувствием. Это вам не смерть какая-нибудь случайная — за воровство жалованья руки отрубают, и правильно делают. Начальник патруля, проклиная всех, принялся пачкать новый лист бумаги. Хозяин трактира оправдывался. Квазимодо задрал рубаху, продемонстрировал голый худой живот, снял и потряс сапогами. Потом, показывая всем свой тощий кошель, принялся воодушевленно советовать на случай драки или иных казусов всегда заранее прятать деньги. Совет, кстати, совершенно правильный. С помощью хозяина заведения, Квазимодо и самого обворованного солдата были составлены приметы подозрительных участников драки.
Тело убитого увезли. Кровь на полу засыпали свежим песком. Квазимодо заказал безутешному пострадавшему еще одну кружку пива, посоветовал пососать орех и отправился по своим делам.
Забрать с крыши навеса кошель с серебром труда не составило. Юный вор поспешно пересыпал монеты и избавился от улики, выбросив чужой кошель.
Идя по солнцепеку, Квазимодо думал, что когда-нибудь удача отвернется. Лишишься ты руки, и никакие наградные бляхи и личное знакомство с лордом-командором на суде не помогут. Давно завязывать нужно. Все равно на фокусах с поставками за один раз зарабатываешь больше чем на краже десятка кошелей. Правда, сегодня улов недурной выдался. Серебро приятно оттягивало штаны. Квазимодо творчески развил идею, когда-то подсмотренную у той же леди Катрин, — в одежде парня хватало потайных карманов. Между прочим, созданных собственными руками. За время изготовление этих полезных приспособлений Квазимодо здорово наловчился орудовать швейной иглой. Приходилось таиться от боевых соратников. Солдаты вряд ли были способны в полной мере оценить новое изобретение. Вообще-то Квазимодо никогда не крысятничал на «Эридане» и в казармах морской пехоты. Все-таки не чужие парни, вместе в боях и штормах побывали. Да и убьют на месте, если за руку поймают.
На площади торчало несколько повозок с сонными возницами. Торговали вялой зеленью старухи. Перед зарослями сгоревшего храма мальчишки гоняли ногами набитую водорослями тряпку. Новая, непонятно откуда взявшаяся игра называлась «футбол». На флоте в нее тоже начали играть. Чудно — толпа мордоворотов пинает по песку тряпичную голову целыми вечерами. Квазимодо подумывал, как на этом занятии можно сделать деньги, но пока не догадался.
Парень спустился вниз к порту. У складов царило некоторое оживление. Грузилось с десяток повозок. Толкались какие-то солдаты, кажется, пехотинцы с «Орла». Квазимодо издалека увидел суетившегося у ворот Птаха. В руках у писаря шуршал целый ворох бумаг. Квазимодо постоял в стороне, никого из офицеров не заметил и свистнул писарю. Если в отсутствии зубов и существовала какая-то положительная сторона, так это легко приобретенное умение разнообразно свистеть.
Писарь увидел знакомого, махнул рукой в смысле «сейчас закончу, подойду». Квазимодо сел в тени глинобитной стены склада. Скоро подошел Птаха, отдуваясь, плюхнулся рядом:
— С утра скачем как блохи бесноватые. Нет никакого покоя. — Писарь раздраженно почесал переносицу угольным карандашом, спохватившись, утерся рукавом. — Если ты насчет бочек пришел, так заказа еще не поступало. И раньше завтрашнего вечера не будет. В казначействе вечно с бумагами тянут. Обленились, тюлени сонные.
— Жаль. Как раз время есть мозгами пораскинуть. Ну, ничего, подождем. — Квазимодо посмотрел на отъезжающие повозки. — А у вас что стряслось? К устью, что ли, идут заставу менять?
— Как же, к устью. Ночью приказ пришел — срочно снабдить отряд в полусотню голов. Пойдут на север. Прямо завтра — во как припекает.
Квазимодо моргнул и с изумлением обратил на писаря единственный глаз:
— На север? Какого хрена им там понадобилось? Появился кто нехороший-вражеский?
— Нет. — Птаха огляделся и таинственно прошептал: — Нашли какой-то корабль непонятный. Командор желает понять, что за штука такая.
— Корабль? В горах? — не поверил Квазимодо.
Писарь фыркнул:
— Дальше, за горы пойдут. Налегке. Торопятся как ошпаренные. Там за хребтом, говорят, река здоровенная. Дальше — долина. Люди живут — все как положено. Бабы белобрысые. Белобрысые соски — знаешь какие горячие? Сами в постель волокут.
Квазимодо хмыкнул:
— Ты подожди про баб. Эти — отряд, в смысле, — насколько идут?
— Судя по запасу жратвы, вернутся дней через сорок. А тебе-то что? Думаешь, блондинок притащат?
— Я бы сам сходил на блондинок посмотрел, — задумчиво пробормотал Квазимодо.
— Сдурел?! Болота — место гибельное. А дальше еще хуже. Даже «серые»[8] не знают, что там водится.
— Мы здесь вообще без «серых» обходимся, — возразил Квазимодо. — Команду уже сформировали?
— Вроде еще нет. Ты что, и вправду решил попробовать? Спятил совсем? У нас здесь дел полно.
— Всех денег не заработаем. Мне проветриться нужно. А то я скоро уже нутт начну жевать. Прогуляюсь, заодно посмотрю, что там полезного за горами.
— Кончай дурить, Ква. Командиром отряда Глири идет. Ты его наверняка знаешь. Скотина еще та. Случись что, он с вас с живых шкуру сдерет.
— Глири? — Одноглазый вор заколебался. — Глири — это хреново. Но я попробую. Жабер у себя в писарской сидит?
— Сидит. Только он с тобой меньше чем за тридцать монет и говорить не будет. Да и с «Эридана» тебя не отпустят.
— Я договорюсь, — пробормотал Квазимодо, поднимаясь. Он вдруг понял, что впереди уйма неотложных дел.
— Беленькую мне приведи. Хоть одну, — заорал вслед Птаха.
Остаток дня и часть ночи Квазимодо провел, бегая между портом, штабом и многочисленными отделами снабжения. Пришлось отдать все добытые в трактире деньги и еще добавить своих монет. Квазимодо платил, подкупал, врал напропалую и вообще вошел в некий шальной азарт, от которого, казалось, избавился давным-давно. Задачка оказалась не из легких, но нет таких препятствий, которые невозможно обойти, зная нужных людей.
Под утро, завернувшись в плащ и засыпая под шелестящей пальмой, Квазимодо осознал, что не только сунул нос в мышеловку, но и полностью втянул за собой хвост. Причем собственноручно профинансировав свое нынешнее неуютное положение.
Утро началось в полном соответствии с дурными предчувствиями вора. Квазимодо получил пинок по ребрам и подскочил, путаясь в плаще. На мгновение показалось, что вернулось время одиноких скитаний малолетнего оборванца. Где только тогда не проходилось ночевать. И частенько хозяева сараев или городские стражники желали уродливому мальчишке доброго утра ударами сапог.
Нет, сейчас перед парнем стоял коренастый насупленный мужчина. Длинные редкие волосы падали на воротник потертого дублета.[9]
Вор вытянулся, выпятил грудь с наградным жетоном и отрапортовал:
— Боец морской пехоты Квазимодо. Полусотня «Эридана». Прибыл для прохождения службы. Счастлив вас видеть, господин сотник.
Офицер еще больше насупился:
— Ты мне эту новую моду брось. Каждый урод нахватается слов и болтает, как господский попугай. Ни одна крысиная душонка не должна быть счастлива видеть сотника Глири. Я здесь не для ублажения ваших задниц. Куча дерьма ты, а не боец. У меня никого с «Эридана» в списке нет. На хер они мне нужны. Тем более такая трахнутая косорылая обезьяна, как ты.
— Виноват. Прибыл согласно приказу. Посмотрите список, господин сотник. Если что, я в казарму пойду.
— Я тебе пойду, осел кривой. Здесь я командую. — Сотник развернул список и, шевеля губами, принялся читать.
Квазимодо вытянувшись ждал. Таким людям, как Глири, подсказывать, где читать и на что смотреть, смысла не имеет. Только еще больше разъярится.
— Есть какой-то Квазимод, — озадаченно пробормотал сотник. — Какого дерьма мне нужна такая падаль, как ты? Морагов[10] твоей рожей пугать? Ты и дня не продержишься, калека вонючая. Впрочем, если лорд-командор пожелал, чтобы твоя харя перестала портить ему аппетит, то я его вполне понимаю. Такою кошмарную образину мне видеть еще не приходилось. И где ты получил свою собачью кличку? Выговаривать — язык сломаешь.
— Осмелюсь доложить — это потому что я сукин сын. Рожден на помойке, родителей не знаю, не ведаю. Потому и кличка собачья.
— Что ты с помойки — я сразу заметил. Вот счастье привалило — родился в дерьме, сдохнешь в болоте. Живо в лагерь, скотина. Какого хрена ты разлегся здесь, как старая блевотина?
— Не осмелился вас беспокоить в темноте, господин сотник. — Квазимодо подхватил с песка свои вещи.
— Воспитанный какой. — Глири смачно сплюнул на сапог невысокому парню. — Что у тебя такой мешок здоровенный? И почему у тебя, красавчик, арбалет нестандартный? Уродам закон не писан?
— Получен в знак поощрения вместе с наградным жетоном. — Квазимодо снова выпятил грудь.
Сотник с презрением потрогал жетон на рубахе юного солдата:
— Вроде настоящий. Где украл?
— Награжден за меткую стрельбу из эвфитона. Сподобился вышибить мозги стурворму, господин сотник.
Глири ухмыльнулся:
— Видно, здорово там, на «Эридане», обделались, если стрелял самый кривой уродец. Или ты нагло врешь, собачий сын? Вернемся — проверю. Сейчас живо в обоз. Завтрак ты провалялся — так что отправишься в поход голодным. Найдешь Филина. Это такой тупой хорек с «Грома». Раз ты такой умелец по эвфитонам, станешь его вторым номером. Если вернемся, лично схожу на «Эридан», поинтересуюсь, за что таким одноглазым недоноскам жетоны вешают.
Трусцой двигаясь к лагерю, разбитому у пальмовой рощи, Квазимодо хладнокровно подумал, что вряд ли господин сотник вернется в Скара. Поход нелегкий — оступится господин офицер, в воду свалится, на колючку сядет, а то еще какая-нибудь дикарская стрела в затылок угодит.
Колеса повозок поскрипывали по песчаным колеям. Отряд двигался быстро. Окраина города и застава давно остались позади. Солдаты и носильщики шли налегке — пока вся поклажа лежала на телегах. Квазимодо шел рядом с повозкой, на которой торчала станина легкого эвфитона. Старался держаться с наветренной стороны — над парой лошадей вилось облако кусачих мух. Упряжкой правил сонный «желток». Подбородок у возницы был густо изъеден соком нутта. Вожжи того и гляди выпадут из рук. Цепочка солдат двигалась вдоль обеих обочин, прикрывая повозки. После первых боев в городе никаких нападений на силы Объединенного Флота не происходило, но порядок есть порядок. Господин сотник никаких послаблений не допустит.
Солнце припекало, но особой усталости Квазимодо пока не чувствовал. В руке копье, на поясе обычный морской шеун.[11] Слава богам, морская пехота вооружена полегче, чем солдаты. У тех на поясах одинаковые грубоватые и увесистые броарды,[12] в руках тяжелые копья с листьевидными наконечниками. Щиты пока сложены на повозки. Шуточки и подначивания по поводу появления приметного Квазимодо уже прекратились. Искалеченная рожа нового товарища перестала быть интересной новостью. К насмешкам молодой вор привык — разнообразием юмор что флотских, что армейских остроумцев не отличался.
Отряд перешел небольшую речушку. На прибрежном холмике торчал сотник. Оглядывая подчиненных, не упускал случая дать отеческий совет:
— Подтянитесь, свиньи вислоухие! Ты, жирный, если будешь так плестись, вечером у меня родишь. Блевун позорный! И дайте по яйцам этому вознице желтобрюхому. Вожжи, небось держит, а не бабу за уши. В первый день плетей попробовать захотели?
Солдаты старались принять бодрый и воинственный вид. Испуганная группа пока бездельничающих носильщиков перешла на легкую рысцу. Квазимодо тоже подтянулся, уложил, согласно уставу, древко копья на правое плечо. Жизнерадостно приподнял подбородок. Не слишком это помогло.
— Ты что лыбишься, урод беззубый?! Я тебе где приказывал находиться? Что ты гуляешь вдоль колонны, как девка у трактира?
— Согласно походному порядку, нахожусь у орудия, господин сотник. — Квазимодо показал на укрытый тканью эвфитон.
— Ты мне не бреши, полуморда рачья. Где Филин?
— Я здесь, господин сотник, — поспешно отозвался отставший солдат.
— Что, тоже погулять по бабам любишь? Завтра — в головной дозор. Проветришься, шлюхин сын.
— Да я рядом с этой Квазимордой идти опасаюсь, господин сотник. От него воняет, а на морду и смотреть стремно.
— Мне что, ему пудру купить? Не поможет. А тебе, если такой нежный, нужно было в королевские сучки идти, а не на флот. И пасть свою навсегда закрой. Ты теперь с этой полурожей в брачных отношениях. Спите вместе — жрете вместе. Скажи спасибо, что супружеский долг не заставляю исполнять.
Солдаты по соседству заржали.
— Чего веселитесь, жратва змеиная? — немедленно заорал сотник. — Вам здесь не балаганное представление. Быстрее копытами шевелите, улитки безмозглые.
Воинство немедленно заткнулось и ускорило шаг.
Сотник Глири орал на кого-то уже в хвосте обоза. Колонна заметно прибавила ходу. Даже лошади быстрее передвигали ногами.
Филин древком копья пихнул Квазимодо пониже спины:
— Ты что товарищей подставляешь, харя треснутая? Это тебе не на флагмане бока отлеживать. Здесь за такую болтовню можно и в последний глаз получить.
— А ты сам что хлебало разинул? Сотника не заметил? Лучше медуз из глаз своих пучеглазых повыковыривай да смотри в оба.
Глаза у Филина действительно были навыкате — большие, водянистые. Кто-то из солдат, идущих позади, засмеялся.
— Вечером разберемся, недоносок плющенный, — предупредил Филин.
— Если не обделаешься до этого времени, окунь снулый, — согласился Квазимодо.
Филин сплюнул и демонстративно принялся поправлять вылезшее из-под ткани чехла ложе эвфитона.
Вскоре отряд остановился на обед. Квазимодо сидел, хлебал жидкую похлебку. Куски жилистого мяса приходилось выбрасывать. Разжевывать такие составляющие варева вор не рисковал. На деснах и так частенько начиналось воспаление. На корабле Квазимодо спасался отваром коры крысолюбки. В походе с приготовлением лекарства придется сложнее.
— Ишь, и котелок у него свой, — заметил Филин и пнул ногой мешок одноглазого парня. — Вещей-то набрал. Небось все зеркала да помада?
— Не-а — тащу порошок пучеглазых членососов отпугивать. Ловко ты у Глири разрешение у меня под бочком спать выманил. Только не обломится тебе ничего. Я блондинок с сиськами трахать предпочитаю, — оповестил Квазимодо.
Солдаты, сидящие вокруг, заухмылялись.
— Я ведь тебе морду разбить и прямо сейчас могу, — предупредил Филин.
— Это конечно, — согласился одноглазый парень. — Морда у меня и так уже разбита. Хочешь эту заслугу себе приписать? Вот будет чем перед другими «феями» похвастаться.
— Пасть тебе порвали, а язык зачем оставили? — с угрозой поинтересовался Филин.
Квазимодо поудобнее подтянул под себя ногу. Видно, драки не избежать. Но тут свару прекратил десятник — пожилой, лет тридцати, моряк из Конгера:
— Отстань от него, Филин. Сопляку и так в жизни досталось. А ты, парень, здесь самый молодой. Уважение к старшим имей.
Квазимодо смолчал. Уважение… Лохи они здесь все. Ладно, через горы перевалим, а там пути-дороги разойдутся.
Солдатам раздали горький чай-отвар. Вроде бы — лечебный, от лихорадки. Большинство воинов тайком выплеснули содержимое кружек. Квазимодо, морщась, выпил до дна. К лекарствам и вообще всему лечебному парень относился с почтением.
Отдохнуть толком не дали. Прозвучала команда строиться. Заняв место у своей повозки, Квазимодо принялся обдумывать, какова же истинная цель отряда.
Три десятка солдат, почти все с кораблей группы «Юг». Про них все понятно — охрана и прикрытие. Два эвфитона на повозках — орудия легкие, удобные в транспортировке, но ни для осады, ни для серьезной обороны не пригодные. Почти полусотня «желтков» — эти заменят лошадей, когда нормальная дорога кончится. Десяток моряков — вот их для подъема и разборки корабля маловато. Да и какой может быть по-настоящему интересный корабль так далеко от моря? Скорее всего байка для отвода глаз. С другой стороны — на повозках везут лодки-скрадухи. Вещь ценная, дорогая. До службы на «Эридане» Квазимодо и не подозревал, что бывают такие хитроумные и удобные челны. Разбираются в два счета. Втроем такую лодку куда угодно затащить можно. Значит — большой воды не миновать. Может быть, отряд за сокровищами идет? Затопили серебро где-то, а теперь под охраной достанут. Тогда стоит на обратном пути вместе с отрядом перевалить горы, а потом уже подсуетиться…
Квазимодо ожесточенно почесал вспотевший затылок. Не затем ты по жаре непонятно куда прешься. Хватит с тебя серебра. Ты себе новые зубы ищешь.
В существование волшебных лекарей по ту сторону гор сейчас верилось еще меньше. Ноги начали ныть. Рубаха промокла от пота. Солнце пекло как ядовитый дракон. Хорошо бы намотать на голову платок. Когда-то Квазимодо научили делать повязку-тюрбан. Шелковый хвост платка тогда слегка прикрывает искалеченную щеку. Удобно и даже по-своему красиво. Но ведь Глири, сволочь такая, мимо не пройдет. По-бабски ходить бойцам не положено. Придется пока в морском колпаке щеголять.
Раздумывая о свободе выбора, юный вор отмахивался от назойливых мух.
Отряд монотонно двигался по дороге. Вокруг торчали островки пыльных кустов, редкие пальмовые рощицы. Изредка попадались клочки крестьянских полей в неизменном соседстве с невысокими колючими кустиками посадок нутта. За день отряд миновал лишь две деревушки, окруженные покосившимися частоколами. Спокойные здесь места. Сонные. Селян не беспокоят ни хищники, ни ночные дарки.[13] Возможно и тем, и другим не нравятся пьянящая вонь орехов.
Квазимодо украдкой глянул вперед и назад. Отряд двигался значительно медленнее, чем утром. Как минимум половина из бойцов жевала нутт. Квазимодо видел, как они украдкой сплевывают под ноги характерную лиловую слюну. Ну-ну, пусть наслаждаются, пока Глири не появился.
Сотник в основном находился в голове колонны. Там шли еще несколько привилегированных членов отряда. Квазимодо толком их разглядеть пока не успел. Один — явно техник, и в немалых чинах. Вроде бы пару раз появлялся на «Эридане». Другой — мрачный мужик. По виду не похож ни на флотских, ни на уроженцев Желтого берега. Наверное, проводник с той стороны гор. Значит — врут, что с той стороны все сплошь безглазые и белобрысые. Всегда баек ходит немало и все бестолковые.
Юный вор часто и легко врал сам, но всегда удивлялся, когда люди выдумывали басни просто из любви к искусству. Вот ведь дуракам делать нечего.
Рядом с проводником шли двое «серых». Квазимодо специалистов по ночной страже не слишком уважал. Слышал из достоверных источников, что вполне можно путешествовать и без их дорогостоящей охраны. Хотя, конечно, ночью в безлюдье чего только не бывает.
В группе «аристократов» шли еще два человечка. Невысокие (сам Квазимодо, пожалуй, повыше будет) и какие-то странные в движениях. Неуверенные. Вор силился вспомнить, где видел нечто похожее, но от усталости мозги здорово отупели. Очень хотелось сесть, а еще лучше — лечь. Парня утешало только то, что милый друг Филин выглядел еще хуже.
Привал объявили уже в сумерках. Квазимодо помогал составлять повозки в круг, потом плюхнулся на сухую землю, прислонился спиной к колесу, вытянул ноги. Было так хорошо и удобно сидеть, что даже жрать не хотелось. Парень все-таки доковылял до костра, получил свою долю каши. Выпил горький настой. Хватило сил вымыть котелок и под шумок наполнить водой из бочки вторую баклагу. Кроме казенной глиняной, Квазимодо имел собственную флягу — дорогую, из тонкого крепкого металла и с даже с посеребренной крышкой. Господская вещь, но удобная.
Северный ветер настойчиво нес запах сладковатой гнили. Болота рядом. Гнусный запашок. Про топкость и предательский характер болотной страны Квазимодо кое-что уже слыхал. Наверняка преувеличивают, но придется несладко. На холмистых, поросших выгоревшей травой берегах у Глора, где вырос юный вор, болотца были маленькими и солеными. Ладно, на днях увидим, чем одни трясины от других отличаются.
Лагерь стоял на пустоши поросшей жесткими островками травы. Шелестели на ветру листья одинокой пальмы. По периметру заграждения из повозок горели костры. Утомленно фыркали лошади. Квазимодо лег на плащ и мгновенно уснул.
Разбудил вора болезненный тычок по ребрам. Квазимодо дернулся, машинально рванул из ножен тесак.
— Тихо, парень. Пойдем поговорим.
Квазимодо протер глаз и разглядел склонившегося над ним Филина.
— Ты что, Рыбий Глаз, до утра подождать не можешь?
— А ты что, уже описался? Пойдем, я тебе пару слов скажу, и ляжешь баиньки. Огр[14] недоношенный.
— Иди-ка ты в задницу. Я спать хочу.
— Струсил, половиномордый? — Филин засмеялся.
Рядом заворочались закутанные в плащи солдаты:
— Заткнитесь или проваливайте! Спать мешаете.
— Так пойдем, малыш? — не унимался Филин.
Квазимодо сел:
— Уговорил, красноречивый. Пойдем.
Взяв копья — без оружия выходить за периметр категорически запрещалось, — двое солдат пролезли между повозок. Сидящий у костра «серый» равнодушно посмотрел вслед.
Отойдя шагов на сорок в темноту, Филин воткнул копье в землю.
— Значит, ты на меня тявкать вздумал, сопляк криворожий?
Квазимодо воткнул свое копье, озабоченно осмотрелся:
— Слышь, герой мутноглазый, здесь все загадили.
— Испачкаться боишься? Ты что, из благородных? — Филин издевательски засмеялся.
— Измажемся дерьмом — Глири шкуру спустит. Пошли туда, там почище.
Филин оглянулся. Квазимодо сильно ударил его ногой под колено. Солдат покачнулся. Квазимодо оказался сзади, прыгнул на спину. Потерявший равновесие Филин пытался увернуться, но было поздно. Оба упали. В руках вора оказалось два ножа — один свой, выхваченный из-за голенища, другой — выдернутый из ножен на поясе солдата. Квазимодо сидел на спине врага, прижимая одно лезвие снизу к горлу Филина, острие второго клинка упиралось под лопатку беспомощного противника.
— Дернешься — прирежу, — прошипел вор.
— Ты на меня оружие поднял, — с изумлением пробормотал Филин. — Закон забыл?
— Имел я ваш закон. И весь ваш Флот имел. Я — нечестный. Запомнил? Сейчас отправишься к предкам, так им и передай. Мол, прирезал меня, как свинью, урод одноглазый, Квазимодой звать. Ни стыда у него, ни совести. Запомнил?
— Нож убери, — прохрипел Филин. — Не убьешь ты меня. Или тебя утром повесят.
— Не повесят. Мы подрались, ты упал. Да так неловко — на собственный нож напоролся.
— Убери нож. Тебя Глири вздернет. Он разбираться не будет.
— Может быть. Ладно, поживи пока, вонючка. Но если ляпнешь кому или еще меня заденешь — отравлю, яйца отрежу и гадюк на тебя накличу. Я умею. И петли не побоюсь.
— Пусти, больно.
Квазимодо спрыгнул с солдата. Бросил чужой нож на спину поверженного противника. Филин вздрогнул.
— Язык распустишь — и ты покойник. Мне закон не писан, — внушительно сказал Квазимодо. — Все, я спать пошел.
Вор лежал на плаще, смотрел в небо. Звезд сияло бесчисленное количество. Вот только находить по ним дорогу Квазимодо почти не умел. Слишком быстро меняется звездный рисунок. Придется полагаться только на свое чутье. В людях ты разбираешься, в городских кварталах тоже не путаешься. Осталось познакомиться с болотами и горами. Неизвестно как горы, но зловонное дыхание болот вору уже очень не нравилось.
Филин пролез между повозками, тихо улегся на свое место. Нужно будет все-таки его прирезать при случае. Дурак, мозгов нет, рано или поздно разболтает.
Квазимодо повернулся на бок и заснул.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Дезертир флота предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
