Рассказы и повести. По мотивам романа «Новые кроманьонцы»

Юрий Берков

Если вы хотите иметь не только приятное, но и полезное чтение, если вы интересуетесь не только беллетристикой, но и серьёзной литературой – прочтите эту книгу.В ней описывается жизнь людей в недалёком будущем, рассматриваются философские и мировоззренческие проблемы, возникающие у молодёжи в различных жизненных ситуациях, прогресс науки и техники во всех областях жизни и вытекающие из него последствия.

2. Достижения науки и техники

1. Автомобиль

После завтрака Георгий предложил гостям экскурсию по Москве.

— На чём желаете путешествовать? — спросил Георгий, выйдя с гостями во двор дома. — Вот машина, а там мой вертолёт. — Он указал на вертолётную площадку на крыше.

— На вертолёте мы уже летали, — сказал Александр.

— Тогда прошу в машину.

Все сели в широкую приземистую спортивную «Ладу» с мощными колёсами и бесшумно тронулись с места. Они медленно пробирались дворами пока не выехали на полосу разгона, чтобы влиться в стремительный поток машин. Увидев в левом ряду просвет, Георгий дал газ, и пассажиров вдавило в спинки кресел.

— Хорошая приёмистость, — сказал Сергей.

— В большом городе иначе нельзя. Иначе в поток не вольёшься, будешь создавать помехи другим.

— А какая у неё мощность двигателя?

— У неё нет единого мотора. На каждом колесе свой электродвигатель мощностью по 50 кВт расположенный в ступице. Питаются они от электрохимического генератора (ЭХГ) системы «водород-кислород».

— Так за счёт чего же такая приёмистость? — не понял Сергей. — Ведь мощности в 200 кВт недостаточно.

— Кроме ЭХГ в машине установлен конденсаторный накопитель. Кратковременно он позволяет развивать мощность до 1000 кВт. Электродвигатели колёс начинают работать в стартёрном режиме, и крутящий момент резко возрастает. Потом, когда машина разгонится, накопитель отключается, — пояснил Георгий.

За стёклами машины, проплывали дома, улицы, площади, скверы. Георгий уверенно вёл машину по тоннелям, мостам, виадукам и нигде транспортный поток не замирал, не останавливался. Светофоров не было, не было и перекрёстков. Кольцевые транспортные развязки позволяли без остановок вливаться в поток и выходить из потока.

Вдруг машина внезапно резко затормозила, как бы уткнувшись в невидимую мягкую стену. Всех пассажиров бросило вперёд. Ремни безопасности натянулись.

— Ой! — вскрикнула Юля, — что это?

— Это экстренное торможение, — чертыхнувшись, ответил Георгий. — Впереди что-то случилось. Видите, сколько машин встало?

Перед ними, метрах в пяти, застыла золотистая «Самара», а перед нею ещё с десяток автомашин. Георгий и Сергей вышли из кабины. Позади на асфальте тянулись две широкие чёрные полосы от колёс их «Лады». Шины колёс были приспущены.

— А чего это у нас баллоны спустили? — спросил Сергей.

— Сейчас надуются, — ответил Георгий. — Просто автоматика сработала. При экстренном торможении колёса немного сдуваются. Так эффективнее. Ладно, садитесь, поехали потихоньку.

Вскоре машина плавно тронулась с места. Через минуту они проехали мимо двух аварийных машин. Молодой водитель «Оки», выезжая с полосы разгона, столкнулся с проезжавшим мимо «Мерседесом». Серьёзно никто не пострадал, но обе машины были помяты. Вертолёт работников автоинспекции уже висел над местом аварии.

— Молодым всё некогда, всё торопятся, — недовольно проворчал Георгий, давя на газ. Машина, набирая скорость, снова рванулась вперёд.

— А много людей гибнет в Москве в автокатастрофах? — спросила Юля.

— Бьётся порядочно, а гибнет немного. Всё-таки меры безопасности весьма эффективны. Автоматика следит за обстановкой, за соблюдением правил дорожного движения и мгновенно реагирует на аварийные ситуации, да и машины весьма совершенны. Всё сделано для того, чтобы защитить водителя и пассажиров от травм. Пневмоподушки выскакивают из руля и кресел, при столкновении с препятствием. На баллонах с жидким водородом стоят автоматические отсекатели. Баллоны размещены под днищем в центре кузова и настолько порочны, что при авариях никогда не разрушаются.

Дальше всё обошлось без приключений. В этот день они посетили московский Кремль, Оружейную и Грановитую палаты и к ужину возвратились к себе на Большую Ордынку.

2. Поездка в КСШ

Конноспортивная школа (КСШ) находилась за городом, километрах в 35-ти, рядом с ипподромом.

— Как ты туда добираешься? — спросил Сергей.

— Сначала на метро, потом на электричке, а там пешком минут двадцать, — ответила Юля.

— Это долго, поехали на такси.

— Но это же дорого.

— Когда ведёшь сам — не очень.

— А ты умеешь водить машину?

— Конечно. Ещё два года назад получил права.

Они подошли к стоянке такси. Красивые блестящие «Волги» и «Лады» выстроились как на параде. В некоторых сидели водители, другие были пусты.

Сергей подошёл к свободной машине серебристо-белого цвета, открыл дверцу и пригласил свою спутницу. Затем достал из куртки карточку водителя, вставил её в щель бортового компьютера и нажал кнопку. На табло замелькали цифры, затем приятный голос синтезатора речи произнёс: «Машина исправна. Водород — 46 литров. Можете ехать. Счастливого пути».

Юля с интересом взглянула на Сергея.

— А без карточки она не поедет?

— Без карточки нет, — ответил он. — Сейчас в память компьютера введены все мои данные, чтобы меня можно было найти в случае чего.

— Понятно…

Сергей нажал одну из кнопок компьютера, и на дисплее высветилась карта города.

— Так где находится твой ипподром?

Юля присмотрелась к карте и показала пальцем на квадратик в левом верхнем углу. Сергей подвёл световой маркер к указанному месту. Там замелькал красный крестик. И тут же жёлтая пунктирная линия побежала по городским улицам, высвечивая оптимальный маршрут движения.

— Поехали, — сказал студент.

Машина плавно тронулась.

Юля мало была знакома с автомобильной техникой. Студенческая стипендия не располагала к частым поездкам на такси. Сейчас же ей представился случай восполнить пробел в знаниях и, слегка помедлив, она спросила:

— А трудно управлять таким сложным автомобилем?

— Нет, — ответил Сергей. — Когда научишься, не трудно. Проще пареной репы. Тут почти всё делается автоматически. Дави на газ и езжай куда хочешь.

— А что это высвечивается в нижней части лобового стекла? — спросила Юля.

— Это действующие на маршруте дорожные знаки. Они сообщают о себе специальным высокочастотным сигналом, как бы «поют» каждый своим голосом на расстояние до ста метров.

— Здорово, — сказала Юля.

Видишь светящуюся зелёную точку на карте? Она обозначает место, где мы сейчас едем. Мы движемся, и точка движется по карте. Компьютер ведёт счисление пройденного пути и определяет наше место по спутнику с точностью до полуметра.

— А что это за огоньки на пульте справа?

— Это сигналы светофора на перекрёстке. Они дублируются компьютером. Каждый светофор, кроме света, тоже «поёт». А компьютер следит за соблюдением правил дорожного движения.

— Вот это даа… — удивилась Юля, — даже правила движения нарушить нельзя?

— Правила нарушить, конечно, можно, при желании, только потом за это придётся расплачиваться. Компьютер штрафанёт нас.

А вот мы, кажется, и нарушили правила, чёрт побери! Повернули направо, не включив сигнал поворота.

— Нарушение правил дорожного движения, пункт восемь. Штраф пять рублей, — раздался резкий голос синтезатора речи.

— Вот так-то! Что я говорил!?

— А почему нельзя сделать так, чтобы компьютер сам показывал повороты? Он же знает маршрут движения, — спросила Юля.

— А потому, что я не включил автопилот. Это значит, что я в любом месте могу отклониться от рекомендованного маршрута. Компьютер не может знать моих намерений.

Неожиданно машина резко затормозила. Юлю качнуло вперёд. Справа со двора выскочил подросток на велосипеде.

— Вот, идиот! — вырвалось у Сергея. — Ещё немного и попал бы под колёса.

— Ты вовремя затормозил, — сказала Юля.

— Это не я, это компьютер. В машине есть лазерный локатор, который видит препятствия, и если водитель не тормозит, то он сам включает тормоза.

— Но парень выскочил сбоку, как локатор его заметил?

— Локатор видит и сбоку, но реагирует только на движущиеся предметы. Он измеряет их скорость, направление движения, дистанцию и определяет возможность столкновения. Если бы парень стоял или ехал медленно, компьютер не стал бы тормозить.

— И всё-таки это очень сложно, — покачав головой, заметила Юля.

— Сложно для понимания, а ездить не сложно, — ответил Сергей.

Жёлтая пунктирная линия на карте постепенно сокращалась. Яркая зелёная точка приближалась к мигающему красному крестику. Оставалось километров тридцать по прямой. Машина выехала на автостраду.

— Теперь можно ехать и побыстрее, — объявил Сергей.

Он нажал на педаль газа, и машина рванулась, ускоряя движение. Вскоре спидометр показал 160 км/ч.

— Ты не боишься ездить так быстро? — с опаской спросила Юля.

— На автострадах меньше ста не ездят, это запрещено правилами. Иначе мы будем мешать другим.

Машина шла ровно, разрезая воздух и слегка покачиваясь. Слева их обогнал серебристо-зелёный «Мерседес». Он пролетел словно пуля.

— Ну и гонит! — удивилась Юля.

— У него скорость 250, — ответил Сергей. — Это профи, ему можно, а на нашей стоит ограничитель. Компьютер учитывает стаж, возраст водителя, а также допущенные ранее нарушения правил. Они автоматически проставляются в его водительской карточке. Больше 160-ти он мне не позволит.

Вдруг мимо пронёсся автомобиль необычной формы, Юля ещё не видела таких.

— Это трассер пошёл, — прокомментировал Сергей. — Новая машина фирмы «Форд». Недавно стали делать и в России. Они туристов возят. Скорость у трассера до трёхсот! Знаешь, какие у него колёса?

— Нет, — призналась Юля.

— Как у мотоцикла. Два посредине. Сзади большое широкое, а спереди поуже — рулевое. Днище с боков приподнято. Наверху воздушные рули-стабилизаторы, как у самолёта.

— На двух колёсах же неустойчиво, — неуверенно произнесла Юля.

— На малой скорости и на стоянке он боковые колёсики выпускает, как самолёт шасси. А по трассе идёт на двух колёсах. На скорости устойчивость у него хорошая, а сопротивление движению уменьшается, а главное — нет боковой раскачки.

Вскоре они подъехали к ипподрому, и Сергей вылез из машины.

— А ты не собираешься платить за проезд? — спросила Юля.

— Зачем? — удивился Сергей. — Мы же обратно на ней поедем. Я обязан вернуть её на стоянку. Там и заплачу.

— А её никто не угонит?

— Нет. Компьютер будет ждать нас и с другим водителем не поедет.

— А если водитель долго не будет возвращаться? Скажем, сутки и больше.

— Ему придётся много заплатить за простой. Вот и всё.

— А если с ним что-нибудь случилось? — не унималось Юля, — если он не может ехать?

— Тогда он должен позвонить в автосервис и за машиной приедет механик.

— А другой человек, скажем пассажир, может оплатить проезд?

— Конечно. Достаточно ему вставить свою кредитную карточку в счётчик и набрать нужную сумму. Счётчик спишет с кредитки эту сумму и переведёт её на счёт автосервиса. Платить может любой пассажир и даже несколько пассажиров по частям. Но пока на счётчике за водителем числится хоть одна копейка, машина будет закреплена за ним и простой придётся оплачивать ему.

Сергей с Юлей уже шли по дорожкам ипподрома в конюшню.

— А кто же заправляет машины водородом? — поинтересовалась Юля.

— Это делают ночью служащие автосервиса. Приезжает специальная машина-заправщик с жидким водородом в цистерне и заправляет все стоящие такси. Одновременно механики проверяют исправность машин, неисправные отгоняют в ремонт.

— А если неисправность возникнет в дороге, тогда что?

— Смотря, какая неисправность. Если серьёзная, то машина остановится и дальше не поедет. Тогда звони в автосервис и жди, когда тебе пригонят исправную. Но это случается крайне редко. Бортовой компьютер заранее выявляет все возможные неисправности и предупреждает механика. А в случае мелких неполадок, например с сигнализацией, компьютер предупреждает водителя, но позволяет ему закончить маршрут. Зато новый водитель уже не сможет воспользоваться неисправной машиной.

3. Полёт

Получив письмо от Юли, на следующий день Георгий вылетел в Найск. Лететь ему предстояло в два этапа. Сначала, от Москвы до Иркутска, на космоплане, а затем, от Иркутска до Найска, на самолёте местной авиалинии. В аэропорту он зарегистрировался, а заодно связался с Иркутском и забронировал место на самолёт, вылетающий в Найск.

Объявили посадку. Пассажиры по высокой стеклянной галерее, оборудованной бегущей дорожкой, были доставлены прямо на борт космического корабля. Это была громадная конструкция, состоящая из обычного сверхзвукового самолёта-носителя и самого космоплана, расположенного сверху. Пассажиры спустились по трапу и заняли свои места.

Полёт проходил по уже привычной для Георгия программе. Короткий разбег и самолёт-носитель круто взмыл вверх. Перегрузка вдавила пассажиров в кресла. Гул мощных двигателей и лёгкая вибрация сотрясали громадную машину. Раковский с трудом повернул голову и, скосив глаза, смотрел в иллюминатор. Земля быстро удалялась. «Пять, десять, пятнадцать, — мысленно отсчитывал он высоту полёта. — Нет, пожалуй, уже километров двадцать будет».

В салоне играла музыка, обдувал приятный ветерок из системы кондиционирования, Земля всё больше походила на географическую карту. Только на востоке облака закрывали её поверхность. Стала отчётливо видна округлая линия горизонта. Небо становилось всё темнее, и на нём среди бела дня зажглись яркие звёзды.

«Скоро отрыв» — подумал Георгий.

И точно. Послышался нарастающий гул ракетных двигателей космоплана, перегрузка немного возросла, и космический корабль взмыл вверх, покинув самолёт-носитель. Понемногу перегрузка уменьшалась. Космоплан переходил в горизонтальный полёт. Начался этап разгона. На плоскостях появились едва заметные струйки плазмы. Космоплан начал светиться. Это остатки земной атмосферы, соприкасаясь с обшивкой космического корабля, мгновенно нагревались до температуры 1000 — 1200 градусов.

«Высота уже километров 50 будет» — подумал Георгий.

Однако вскоре свечение исчезло, а перегрузка стала меньше привычной земной тяжести. Корабль вышел за пределы земной атмосферы и шёл почти горизонтально. Ещё несколько минут полёта и вдруг всё куда-то поплыло. Тяжесть исчезла. Казалось, что из салона исчез сам воздух. В груди что-то поднялось. Некоторые пассажиры невольно широко раскрывали рты и таращили глаза, словно им нечем было дышать. Гул ракетных двигателей смолк, и даже музыка в салоне не могла нарушить этой звенящей тишины.

Георгий с интересом и скептической улыбкой наблюдал за новичками космического полёта. Семилетний мальчик, сидевший недалеко впереди со своей мамой, махал руками, пытаясь плыть. Хорошо, что он был пристёгнут ремнём к креслу.

— Мам, мам! Мы падаем!

— Не волнуйся, Дима, — всё так и должно быть. Мы в космосе.

— Я боюсь, мама.

— Не бойся, лучше посмотри в иллюминатор на Землю. Ты видишь, какая она красивая!

— Вижу, — кивнул Дима. — Только возьми меня, пожалуйста, на ручки.

Мать отстегнула мальчика от кресла и прижала к себе. Он понемногу успокоился и стал глядеть в иллюминатор. Другие пассажиры развернули газеты, журналы, надели стереонаушники и слушали музыку. Некоторые включили плоские телевизоры в спинках кресел.

Георгий смотрел на медленно вращающуюся под ними Землю и думал о предстоящей встрече с Сашей. «Какой-то он сейчас, этот Саша? О чём они будут разговаривать после 84 лет его небытия? Ладно, на месте сориентируемся. Главное познакомиться, посоветоваться с врачами, а там видно будет. Если с мозгами у этого парня всё в порядке, можно будет предложить ему поехать в Москву, пожить у нас».

Но вот по фюзеляжу космоплана опять поползли струйки светящейся плазмы, появилась чуть заметная тяжесть. Поднятые руки уже не висели в воздухе, а медленно опускались на колени. Георгий взглянул на часы. Прошло сорок минут полёта. Земля постепенно приближалась. Струйки пламени росли, и вскоре уже весь космоплан светился, как бы бесшумно горел в атмосфере. Обшивка корабля усиленно «потела» жидким азотом и от этого космоплан слегка «дымился».

— Мам, мам! Мы горим! — опять заволновался Дима. — Земля уже близко!

— Садись в своё кресло и сиди спокойно, — строго сказала мама. — Скоро начнётся торможение.

«Эта женщина знает всё не хуже меня, — подумал Георгий. — Видно летала уже не раз».

И вот опять взревели мощные ракетные двигатели. Космоплан как бы наткнулся на собственные струи огня. Началось торможение. Огонь заструился по стёклам иллюминаторов, Земля быстро приближалась.

«Двадцать пять, двадцать, пятнадцать километров. Пора выключать тормозные двигатели» — подумал Георгий и, словно по его команде, двигатели смолкли. Космоплан наклонился носом вперёд и продолжал планировать. Перегрузка уменьшилась, однако пламя за иллюминаторами всё ещё бушевало. Но вот струи пламени стали меньше, затем оно исчезло совсем. Космоплан ощетинился крыльями, потом выпустил закрылки, «разбух» и тяжело шёл над землёй. Вдали показались контуры аэродрома. В последний раз взревели двигатели, космоплан вздрогнул, выпустил шасси и через минуту приземлился в Иркутске.

Лениво падал редкий снег. Снежинки, соприкасаясь с раскалённым корпусом машины, мгновенно испарялись, издавая лёгкое шипение. Георгий Евгеньевич сошёл на землю и, помахивая портфелем, прошёл в здание аэровокзала.

Солнце уже клонилось к закату, когда он вновь поднялся в воздух на самолёте местной авиалинии. До Найска было около часа полёта. Георгий маялся в кресле, просматривая местную газету, купленную в Иркутске. В газете сообщалось, что в заполярном Диксоне спущен на воду новый атомный ледокол с лазерными ледорезами. Ледорезы свободно прорезают лёд толщиной до 2-х метров, после чего он легко обламывается корпусом судна и отводится в стороны, под ледовый панцирь океана. За ледоколом остаётся широкое чистое разводье, по которому движутся обычные суда.

Приводилось интервью с капитаном судна. Внизу была помещена фотография. На фоне белоснежных льдов и синеватых торосов двигался гигантский чёрно-жёлтый корабль похожий на авианосец. На его палубе находились лёгкие самолёты и вертолёты почтовой связи, стояли тяжёлые грузовые вертолёты для снабжения удалённых северных посёлков. В кормовой части были видны трёхсот тонные лихтеры, передвигающиеся на воздушной подушке для движения по рекам и тундре. По бокам полётной палубы и в центре, на самой носовой оконечности ледокола стояли три лазерные пушки, направленные под углом вниз. Впереди по курсу изо льда вырывались столбы водяного пара. Георгий представил себе с каким шумом и свистом должен вырываться этот пар! Сзади за ледоколом расплывался белый кильватерный след на фоне голубоватой воды. Метрах в пятистах начинался длинный, уходящий за горизонт, караван судов.

«Неплохо смотрится, — подумал Георгий, — но космическая станция «Голиаф» красивее. Скоро я опять увижу её.

Он любил свою работу, свои космические станции, и Лунные и Земные. Он вложил в них частицу своей души, своего сердца, да и добрую треть жизни. Он уже не представлял себе, что мог бы заниматься чем-то другим. Пробыв на Земле два — три месяца, он снова стремился в космос. Как истинного моряка тянет в море, так и Георгия тянуло в космические дали. Он скучал по своим друзьям, оставшимся на орбите, по своей работе и вспоминал, с каким удовольствием он кувыркался в спортзале «Голиафа», где искусственная сила тяжести в три раза меньше земной.

Воспоминания его прервала стюардесса, которая объявила о скорой посадке в Найске. Георгий прильнул к иллюминатору, стараясь разглядеть незнакомый город. Но уже темнело, и он увидел лишь множество огней да замёрзшую реку, извивавшуюся среди заснеженной тайги.

Приземлившись, он прошёл в здание аэропорта и позвонил в гостиницу с просьбой приготовить ему номер.

4. Телевизор

После завтрака в больничной столовой Александр вернулся в палату и с нетерпением ждал, когда ему наконец-то можно будет посмотреть телевизор. Утром его обычно не включали, но Саша сказал медсестре, что доктор Зверев разрешил посмотреть детскую передачу.

В 9.30 он был уже в холле. Вскоре собралось человек пять зрителей. Александр сидел на диване и смотрел на большой темно-серебристый экран. На столике возле дивана лежал дистанционный пульт управления. Подошла медсестра и нажала кнопку пульта.

— Откуда будете смотреть передачу?

— Из Москвы, — ответил Саша, — на 34-ом канале.

Сестра включила 34-ый канал, и экран тут же исчез, растворился, будто его и не было. Вместо него Александр увидел залитую солнцем Красную площадь, ветви деревьев возле ГУМ-а, куда-то спешащих москвичей. От неожиданности он окаменел. Ему показалось, что всё увиденное натуральное, живое, настоящее! Хотелось встать с дивана и шагнуть на каменную брусчатку мостовой. Изображение было объёмным, чётким, ярким, цвета — сочными, насыщенными. Какая-то нарядная женщина с букетом огромных алых маков посмотрела мимоходом на Сашу и подмигнула ему. Из динамиков доносились шаги этой женщины, голоса людей, шум проходящих вдалеке машин.

— Вот здорово! — удивился Александр. — Всё как настоящее! Как это делают?

— Это цветное голографическое изображение, — пояснил один из присутствующих. — В телевизоре два канала. Один воспроизводит голограмму, другой даёт опорный луч. В результате интерференции, на экране возникает фазовый фронт волны, который и создаёт впечатление объёмного изображения.

Александр ничего не понял из этого объяснения, но ему стало ясно, что обманывать публику научились здорово.

Другой мужчина попытался объяснить понятнее.

— Это цифровое объёмное телевидение. Сигнал идёт со спутника-геостационара в цифровой форме. В «ящике» сигнал преобразуется в аналоговую форму и модулирует луч по частоте и амплитуде. Другой луч модулируется только по частоте, т.е. проще говоря, по цвету. В результате наложения двух волновых фронтов на экране возникает интерференционная картина, которая и воспринимается нами как объёмное, цветное изображение. Понял?

— А вы на каком языке говорили? — озадаченно спросил Александр, почесав затылок.

— Как на каком? На русском, разумеется, — удивлённо ответил мужчина.

— Да серый он как метеорит! И тупой как булыжник! — отозвался третий. — Что вы ему объясняете, он же из прошлого века!

Присутствующие дружно засмеялись.

Тем временем по телевизору началась детская передача. Показывали фильм ужасов. Это была сплошная компьютерная анимация. Содержание фильма сводилось к тому, что в одном дремучем лесу появился озверелый шакал. Он размахивал красно-коричневой тряпкой, и громко кричал:

«Глупое зверьё! Слушайте меня! Только я знаю дорогу к истинному счастью! Только моя вера — истинная вера! Все под мои знамёна! Я поведу вас вперёд, к светлому будущему! Все вы неправильно живёте! Вы погрязли в своих мещанских заботах о доме, о семье, о пище. Только борьба за высшие духовные идеалы принесёт вам истинное счастье! Будьте принципиальны и непримиримы к враждебной нам мещанской идеологии. Вступайте в мою партию! Партию шакалов!»

И многие звери слушали его, а все шакалы быстренько побежали записываться в свою партию. Днём они агитировали за борьбу со всеми иноверцами, а по ночам тайком хватали бедных зверюшек и поедали их.

А между тем в лесу дела шли всё хуже и хуже. Звери, которые поумнее, стали убегать в соседний лес, другие терпели и дрожали от страха. Были и такие, которые верили шакалам и ждали, когда же, наконец, придёт оно, это необыкновенное счастье.

А главный шакал кричал всё сильнее:

«Кто не с нами — тот против нас! Да здравствует монолитное единство наших рядов! Да здравствует партия шакалов! Только в борьбе за наши идеалы вы сможете обрести истинное счастье! Даже умереть за наши идеалы является счастьем!»

Его подручные бегали по всему лесу и всем давали указания: как надо охотится, когда надо ложиться спать и вставать, как надо строить жилища и воспитывать детей. Они поучали всех и мешали всем, но им казалось, что они выполняют очень важную и нужную работу: всё организуют и направляют, всех мобилизуют и вдохновляют.

Но вот однажды с главным шакалом вдруг случился удар, и в лесу воцарилась непривычная тишина. Многие стали оглядываться, шушукаться и впервые задумались:

«Так, где же оно — это необыкновенное счастье? Уж и обыкновенного-то не видать!»

Многие недосчитались своих родственников и знакомых.

И тогда звери поняли, что до необыкновенного счастья им далеко, а вот «шакалье счастье» они уже имеют. Это счастье состоит в том, чтобы обманывать и жрать других, давить инакомыслящих и заставлять доверчивых зверюшек работать на шакалов.

А, поняв это, звери заговорили во весь голос. Среди них нашлись свои лидеры. Они образовали разные партии, чтобы отстаивать интересы разных зверей и чтобы ими не командовали одни только кровожадные шакалы. И тогда к зверям вернулось их обыкновенное житейское счастье. Они снова стали строить жилища, рожать детей, учить их охотиться и были счастливы.

В заключение диктор с очаровательной улыбкой объявила, что всем кому было очень страшно, следует посмотреть ещё один, весёлый мультфильм.

Саша решил посмотреть, поскольку всё ещё переживал от страха, вспоминая, как озверевший шакал терзал бедных зверюшек.

После детских мультфильмов началась передача «На космической орбите». Часть зрителей разошлась, но Александр остался.

Он увидел большую летающую тарелку, освещённую прожекторами, которая медленно приближалась к какой-то гигантской конструкции похожей на колесо от телеги или волчок со спицами, медленно вращающийся вокруг оси. На конструкции были видны иллюминаторы, какие-то антенны, солнечные батареи и огромное вогнутое зеркало телескопа в средней части. Тарелка подлетела к центру волчка по другую сторону от телескопа и прикрепилась к ней, начав тоже медленно вращаться. В это время диктор сообщил, что международную околоземную космическую станцию «Голиаф» сегодня посетила экспедиция с планеты Центура, которая до этого побывала в лунном городе Мунтауне. Целью посещения является разработка совместного проекта преобразования планеты Венера и создания на ней условий для зарождения белковой жизни. Затем показали, как инопланетяне сидят в большом зале вместе с нашими космонавтами и ведут переговоры.

На огромном экране появлялись какие-то схемы, конструкции похожие на белковые молекулы и вообще что-то непонятное. Сами же инопланетяне не понравились Саше. У них были лысые продолговатые зелёные головы, круглые как бы стеклянные глаза, смотревшие не мигая, и острые птичьи носы, напоминавшие клювы. Длинные руки с четырьмя пальцами, тела одетые в какие-то жёсткие зелёные каркасы, напоминающие кузнечиков, производили неприятное впечатление. Говорили они тоненькими противными голосами не раскрывая рта. Говорили вроде бы по-английски, но Александр ничего не мог разобрать.

Подошла медсестра и выключила телевизор.

— Хватит, — сказала она, — доктор разрешил полчаса, а ты смотришь уже минут сорок.

Экран погас, Александр встал с дивана, но никак не мог прийти в себя. Он шёл в палату, обдумывая и удивляясь увиденному..

5. Родня

Поезд плавно подходил к перрону станции г. Орёл. Юля смотрела на знакомые, занесённые снегом постройки, и с нетерпением ждала встречи с отцом. Наконец поезд остановился, и в окошко вагона она сразу заметила знакомую фигуру. Отец стоял лохматой пыжиковой шапке, в лёгкой меховой куртке, тёплых штанах и меховых унтах с блестящими застёжками. Юля вышла из вагона и кинулась к нему в объятия.

— Здравствуй доченька!

— Здравствуй, па!

Они поцеловались. Юля взглянула на знакомые с детства, грубоватые черты лица, на седеющие виски отца, на его мозолистые руки и на неё повеяло чем-то родным, близким, домашним.

«Стареет отец» — с грустью подумала Юля.

— Ну, как ты, пап?

— Да ничего, нормально. Кручусь помаленьку. Вон машину новую купил. Садись, поехали.… А ты-то как поживаешь в своём Найске?

— Тоже нормально. Сессию сдала на отлично.

— Молодец, умница. По дому-то не скучаешь?

— Да нет, привыкла уже. Там веселее.

— Небось, кавалеров много, отбою нет?

— Ну что ты. Меня не очень-то беспокоят. Я девушка с характером.

— А этот, как его, ты писала, Сергей что ли? У тебя с ним серьёзно?

— Серьёзно.

— Что, пожениться надумали?

— Нет ещё, но, возможно, надумаем.

— Смотри дочка, береги себя. Парни-то, они ведь такие. Добьются своего, а потом шасть в кусты. А ты останешься с носом и с опоросом!

— Ну что ты, папа, Сергей не такой. Он очень порядочный, из интеллигентной семьи. У него и отец и мать — учителя.

— Знаем мы этих интеллигентов! С виду только культурные, а внутри тоже скоты порядочные. У тебя с ним уже это самое было?

— Было, — потупясь, призналась Юля.

— Значит, сама всё решила, без родителей.

— Да ты не волнуйся, па, всё будет хорошо. Мы любим друг друга.

— Ну, ну. Дай-то бог. Так, так… Значит уже не девочка…

— Мне скоро двадцать, папа! Я и так уже в девках засиделась, — чуть не плача заявила Юля. Ты лучше расскажи, как дома дела? Как Олег, как Юрка?

— Олег в Забайкалье. Звонит редко, но у них всё нормально. Ферму, купили машину, трактор, грузовик. Всё конечно в кредит. Его Милка на сносях. Скоро второго выдаст. В общем, обжились на новом месте. Климат там, правда, суровее, чем у нас, но земля родит неплохо. Картошка, капуста, зелень всякая. Скотину развели. С кормами там хорошо… В гости зовут, да мне всё никак не выбраться. Разве хозяйство бросишь? Да и Юрке помогать надо. Молодой ещё, неопытный.

— А Сергей-то Олежкин как? С вами живёт или забрали?

— Да кто ж его заберёт? Куда он денется? Он отца с матерью и не знает. Они как уехали, так всего раз за два года и были-то. Да и мы к нему привыкли. Четвёртый год уже. Он нам теперь как сын.

Пусть уж у нас живёт. Они себе ещё настругают.

— Меня-то не вспоминает?

— Вспоминает. Ждёт тебя.

На сердце у Юли потеплело.

— А Юрка как?

— А что Юрка? У него всё нормально. Живёт как у Христа за пазухой. Свиноферму купил, автоматизированную. В долги влезли.

— Большая свиноферма-то?

— На 100 свиноматок. Да сейчас приедем, увидишь. Жонка-то его, Ленка, опять рожать собралась. Третьего уже сбацали. Вторую, девку-то, ты летом видела, 10-ый месяц уже пошёл. А старшему, Косте, год и девять стукнуло. Так что теперь у меня два внука и внучка. И двое ещё в проекте. Ты-то как, пустая, аль уже?

— Ну что ты, папа! Какой может быть ребёнок, когда мы ещё не женаты?

— Да кто вас знает, нынешнюю молодёжь-то. Теперь так принято. Сначала ребёнка сделают, а потом уж женятся. А многие и так живут, неофициально. Не то супруги, не то любовники.

Через час с четвертью они подъехали к дому. Навстречу выбежала мать Юли, вышел брат Юрий. Лена стояла на крыльце, держа за руку племянника Серёжку. На руках у неё сидел старший сын Костя.

— Тётя Юла плиехала! Тётя Юла плиехала! — закричал Серёжка и рванулся к ней.

Она подняла его на руки, поцеловала в обе щёки. Он обхватил тётку за шею, прижался.

— Ты скучал без меня? — растроганно спросила Юля.

— Ага. Им всем некогда, никто со мной не иглает. Только деда иногда.

— Ну, теперь я буду с тобой играть целых две недели. Однако, какой же ты тяжёлый. Мне даже держать тебя трудно.

— Пусти, — сказал Серёжка, — я покажу тебе свою машину.

Через минуту он выехал из детской комнаты на ярко-красной открытой легковой машине с электроприводом.

— Би-бип, бип, — гудел он, разъезжая по дому.

Через сорок минут все уже сидели за праздничным столом. Отец достал бутылку водки. Пил он редко, только по великим праздникам, но сегодня решил отметить событие. Все выпили за приезд дочери, за встречу, только Лена едва пригубила.

— Нельзя мне, — сказала она и, вздохнув, поглядела на свой живот.

Брат Юрий, выпив водки, порозовел, разговорился и решил сразу же показать Юле свою свиноферму. Они оделись и вышли из дома. Серёжка увязался за ними.

Свиноферма находилась неподалёку от дома. С виду ничем не примечательное длинное одноэтажное здание с вентиляционными трубами на крыше и почти без окон. Перед входом небольшая огороженная площадка, расчищенная от снега и заваленная туго набитыми мешками с комбикормом. Но когда Юля вошла внутрь, она была приятно удивлена. Внутри всё выглядело иначе.

— Раздевайся и накинь халат, — сказал Юрий. — Сапожки резиновые надень. Я очень боюсь инфекции. Свиньи — животные нежные, не то, что люди, поэтому у меня тут строжайшая гигиена.

Они переоделись и вошли в свинарник. Всё здесь сверкало чистотой и блеском пластика. По обе стороны прохода тянулись бесконечные загоны со свиньями, поросятами и свиноматками. Проход был увешан люминесцентными лампами. Вдоль загородки установлены транспортёры кормораздачи. В каждом загоне автопоилка. В углу ультрафиолетовая лампа.

— Поросятам ультрафиолет нужен, — пояснил Юрий, — чтобы рахита не было.

Откормленные свиноматки и молодняк лежали на пластиковом перфорированном полу.

— Не холодно им на полу-то? — спросила Юля.

— Нет. Под полом трубы с горячей водой. Там же канавы для стока фекалий.

— А как ты моешь загоны?

— Очень просто. Через каждые два часа автоматически включается душ. Это вертушка такая над полом. Из неё бьют струи тёплой воды, которые смывают фекалии и обмывают синей. Свиньи всё время чистые.

— Так они у тебя и грязи не видели?

— Нет, конечно. Мои свиньи очень чистоплотные. Чувствуешь, даже запаха от животных почти нет.

Свиньи приветливо хрюкали и совали морды сквозь прутья решётки. Серёжка шлёпал их ладонью по носу и весело смеялся.

— Так у тебя тут полная механизация! Тебе и делать-то нечего.

— Что ты! Какое там! Кручусь как Бобик с утра до вечера. То кормёжка, то уборка, то опорос, то случка, то выбраковка, то забой, разделка туш, кастрация, прививки, сдача мяса, подвоз кормов. Да я, считай, живу тут со свиньями!

— И всё делаешь сам?

— Почти всё. Ленка помогает, когда я совсем зашиваюсь. Иногда отец подмогнёт. Корма привезёт, мясо отвезёт, туши разделает, поросят кастрирует.

— А боров-то у тебя где? Что-то я не вижу его, — спросила Юля.

— Хряка Петьки больше нет, забил я его. Перешёл полностью на искусственное осеменение.

— А чего так?

— Так ему одному не справиться. Ферма-то большая. А потом хлопотно очень со случкой. Пока свиноматку к нему пригонишь, пока он её покроет, время теряется много. А теперь я за час до двадцати свиноматок обрабатываю. Есть разница? Правда, сперма дорогая — элитная, но в целом выгоднее получается.

— А это что у тебя?

— Компьютер. Без него мне труба. У него в памяти всё записано. В какой кабине, какая свинья, её возраст, вес, дата опороса, количество поросят, привесы, какие ей давать корма и сколько. Я всё по науке делаю. Знаю, какие свиньи, когда должны родить, какие подлежат выбраковке. Если поросёнок плохо растёт — сразу выбраковываю. И свиноматок старых тоже. Как опорос снижается, так забиваю.

— А как ты их забиваешь? — осторожно поинтересовалась Юля.

— Да очень просто. Загоняю в специальную кабину. Там на полу две металлические пластины на изоляторах. Включаю ток и свинья брык на бок. Сверху опускается гильотина и рубит голову. А дальше две петли на задние ноги и тельфером наверх. Кровь стекает, и я начинаю разделку туши. Хочешь, разделочную покажу? Там тоже всё механизировано. Если парную свинину сдать не успеваю, то вешаю в морозилку. Пошли, посмотришь.

— Нет, — покачала головой Юля, — этого я смотреть не буду. У меня и так уже мурашки по коже бегают.

— А я привык. Работа такая. Свининку-то любишь?

— Люблю, — созналась Юля.

— А она вот здесь делается. Поначалу и я крови боялся, а теперь хоть бы что. Теперь я её тёпленькую пью. Кружку подставлю, наберу и выпью залпом. Вкусно и полезно. А ещё я яичницу из поросячьих яичек делаю, которые после кастрации остаются. Деликатес необыкновенный! Хочешь попробовать? У меня тут осталось немного с утра.

— Да иди ты! Совсем обалдел! Чтобы я такое ела?

— Ну и зря, вещь стоящая!

— Дядя Юла, я писать хочу, — заявил Серёжка, нетерпеливо переступая ногами.

— Лей вон туда, за решётку. Скоро душ включится, — предложил Юрий.

Серёжка прижался к прутьям и побрызгал свинье на морду. Та хрюкнула пару раз и встала на ноги, моргая глазами.

— Ты что ж это хулиганишь? — строго сказала Юля.

— Это я её мою! — весело ответил малыш.

— Озорник ты, — заявила Юля, легонько шлёпнув племянника по толстой попке. Потом, обращаясь к брату, сказала, — Даа…, работы здесь действительно много.

— Что ты! За день так ухайдакаешься, что вечером сил только до постели добраться хватает. Плюхнешься и отрубаешься сразу.

— А когда же ты детей-то «стругать» успеваешь? — не удержалась от щекотливого вопроса Юля.

— Да тут много времени не надо. Ленка у меня плодовитая.

— А зачем вам столько детей? Ей всего 22 года, а она уже третьего носит.

— Так лучше уж всех сразу родить, пока молодые, а потом завязать.

— Всех, это сколько?

— Ну, штук пять — шесть надо.

— Почему же пять — шесть?

— Так ведь помощники нужны. Не век же мне одному тут кувыркаться! Да и дело расширять надо, выгодное! Пока родители в силе — помогут детей вырастить. Нам с Ленкой хлопот меньше. А там, глядишь, и дети начнут помогать. Надо всё вовремя делать.

— Практичный ты, Юрка, ужас! У тебя всё по полочкам разложено. Ты хоть Лену-то свою любишь?

— Это в каком смысле? Если ты про всякие там шуры-муры, так это только когда женихались было. А потом, как впряглись, так про всё и забыли. Теперь всё проще. Антимонии разводить некогда. Жену покрыл и отрубился. Вставать надо рано. Мне хозяйка в доме нужна, а не любовница. И чтоб дети ухожены были, и чтоб пожрать было вдоволь, и чтоб в доме порядок. Вот деньжат накоплю, с долгами рассчитаюсь, начну свой дом ставить. А то в отцовском всем тесно будет.

Они закончили осмотр фермы и направились домой. Серёжка сразу стал показывать Юле свои игрушки.

6. Пещера

Пещерами в Найске, да и в других городах России, называли подземные квартиры, расположенные под центральной частью города. Строить их стали сравнительно недавно, но они успели приобрести уже достаточно большую популярность у населения. Первый пещерный город был построен на Луне. Там это было вызвано необходимостью беречь воздух, привозимый с Земли для жителей Мунтауна. Технология подземного строительства позволяла обеспечить полную герметичность жилища. Был разработан специальный проходческий щит, управляемый дистанционно. Он совмещал две функции: выбирал породу, отгружая её в специальный бункер, из которого она поднималась на поверхность, и укреплял стенки выработки с помощью расплава песка или гранитного щебня, подававшегося с поверхности. Выглядело это примерно так.

Передняя часть щита, с помощью вращающихся крестообразных ножей срезала и крошила породу (глину, песок, известняк), подавая её на шнековый механизм и транспортёр. От туда эта порода попадала в бункер-накопитель и поднималась на поверхность. Песок или гранитный щебень подавалась с поверхности в специальную камеру для приготовления расплава. Там, с помощью мощной электрической дуги порода плавилась и выбрасывалась из реактивного сопла широкой струёй в виде мелких капель. Манипулятор направлял струю в нужное место и расплав оседал на стены, потолок или пол будущей комнаты. Так, слой за слоем наращивалась твёрдая оболочка выработки, достигая толщины в 20 — 25 сантиметров. Компьютер регулировал подачу расплава и стены такой оболочки получались ровными и гладкими.

Все трубопроводы и каналы для электропроводки закладывали в стены заранее, а затем замуровывали расплавом. Наружу выходили только нужные концы. Комнаты располагались не рядом, а на некотором расстоянии друг от друга. Толстые метровые стены служили опорами свода. Комнаты сообщались с помощью узких коридорчиков. Из-за этого квартира напоминала просторные кельи старинного монастыря.

Куполообразные своды украшались лепными или пластмассовыми барельефами. Стены комнат оклеивались фотообоями. Пол шлифовался до зеркального блеска. На потолке клеились плёнки с росписями известных живописцев. Там были копии со знаменитых полотен Ван-Гога, Рафаэля, Микеланджело, а также фрагменты росписей и фрески из знаменитых соборов, дворцов и храмов.

Стоила такая квартира недёшево, но в конечном счёте, все затраты окупались благодаря долговечности квартиры и малыми затратами на эксплуатацию. Наружного фасада у такого жилища не было, и косметический ремонт его не требовался. Отопление также не требовало больших затрат, поскольку под землёй всегда было одинаково прохладно и в зимнюю стужу и в летний зной.

Имели такие квартиры и другие преимущества. Все они располагались недалеко от центра города, где сосредоточились большинство магазинов, офисов, кафе, кинотеатров — словом, всё, что нужно человеку, чтобы чувствовать себя в центре деловой и культурной жизни города. Наверх жителей подземных квартир доставляли специальные лифты, которые выходили в подъезды обычных домов или во двор. Квартиры были соединены между собой просторными подземными галереями, которые тянулись на сотни метров и назывались именами проходящих над ними улиц. Некоторые из них выходили прямо на станции метрополитена. Нижние этажи подземных городов залегали на глубине до ста метров. Ещё ниже были расположены герметичные бункеры для стока канализации и накопления отходов. Оттуда бытовые отходы поднимались на поверхность и шли в переработку.

Подземный город быстро разрастался, увеличивая численность жителей Найска, но, не увеличивая его наземной площади. Это позволяло иметь застройку города достаточно свободной и не очень высокой. Позволяло сохранить широкие газоны, площади, скверы, сады и парк вдоль реки.

Сергею и Юле можно сказать повезло. В бюро по обмену и продаже жилплощади, куда они пришли вместе с Георгием Евгеньевичем, им предложили трёхкомнатную мебелерованную квартиру в центре города, на минус третьем этаже. Квартиру недавно покинули её хозяева, переехав в другой город и продав по сравнительно невысокой цене. Часть денег необходимо было внести сразу, а остальные выплачивать в рассрочку в течение 20 лет.

Георгий Евгеньевич сказал, что готов уплатить первый взнос сейчас и будет выплачивать остальные взносы ежегодно, пока Сергей и Юля не встанут на ноги в материальном плане. По началу молодожёны, услышав о цене квартиры, в ужасе замахали руками. Юля заявила, что она не может принять от Георгия такой дорогой подарок. Но Раковский заявил, что, во-первых, этот подарок следует разделить на четверых: на Сашу, Юлю, Сергея и их будущего ребёнка. А, кроме того, он у них в долгу, поскольку не сделал ещё свадебного подарка.

— Считайте, дорогие мои, что это вам свадебный подарок от меня и моей супруги, Риты. И кончим о деньгах. Поехали смотреть квартиру, — предложил Георгий.

Ехали они минут двадцать и вышли на улице Ермака, недалеко от бывшего Сашиного дома. Быстро нашли свой подъезд и спустились на лифте под землю метров на 25. Потом шли по широкому сводчатому коридору, залитому ярким дневным светом. В коридоре было оживлённо как на городской улице. Детишки катались на роликах, скейтах и трёхколёсных велосипедах.

Служащий квартирного бюро набрал на своих электронных часах код замка и все четверо вошли в прихожую. В ней стояло зеркало, столик, тумбочка под обувь, стенной платяной шкаф и вешалка, закрытая шторой. Из прихожей шёл коридор на кухню мимо туалета и ванной. Всё сверкало чистотой и свежестью. На кухне стояла микроволновая печь с двумя камерами, посудомоечный агрегат, обеденный стол, небольшой телевизор, холодильник и шкафчики для посуды и продуктов. Тихонько играл девяти программный репродуктор. Было даже бутафорское окно, за которым виднелись ветки сирени, и из которого лился дневной свет.

Сергей с Юлей прошли в гостиную. Это была почти квадратная комната площадью около 30 метров с высоким сводчатым потолком, расписанным на мотивы библейской мифологии. Маленькие ангелы летали среди обнажённых женщин и мужчин, ожидающих Страшного суда в преддверье Рая и Ада. По лицам и позам усопших сразу было видно кто из них великий грешник, а кто праведник. Грешников было больше. Тела их были сгорблены, лица унылы.

Стены гостиной были отделаны под малахит. Посреди комнаты лежал огромный ворсистый ковёр. По бокам стояла мягкая мебель, красивые вазы, статуи. Слева — полки для книг с типовым набором домашней библиотеки, справа — мебельная стенка с сервантом, баром, отделениями для одежды, с акустическим центром и видеотелефоном. В центре гостиной находился овальный полированный стол с инкрустацией и несколько мягких стульев вокруг. На передней стенке разместился громадный телевизионный экран, почти во всю стену, слегка прикрытый гобеленовыми шторами. На тумбочке стоял видеоплеер, рядом диван, торшер и журнальный столик.

Из гостиной слева две двери вели в спальную и детскую комнату. Там тоже стояла мебель. В спальной была широкая кровать с резными узорными спинками, трельяж, пуфик, тумбочка, торшер и платяной шкаф. Пол покрывал мягкий пушистый ковёр.

В детской комнате находились две кровати, письменный стол, кресла, книжный шкаф и школьный компьютер. Стена возле двери была превращена в комплексный спортивный тренажёр.

— Ну, как? — спросил Георгий Евгеньевич, — нравится?

— Не то слово! — ответил Сергей, блестя глазами. — Мы о таком и мечтать не смели. Разве что где-то в далёком будущем.

— Ваше будущее теперь в ваших руках. Будете честно работать, хорошо зарабатывать и эта квартира станет вашей. И так, едем оформлять документы? Я думаю, сегодня вечером вы уже сможете вселиться.

— Мы согласны, — ответил Сергей.

К шести вечера все формальности были закончены и молодожёны получили код электронного замка от квартиры.

— Ну что, до завтра? — спросил Георгий. — Новоселье отметим, когда привезём из детдома Сашу. Завтра же начну оформлять опекунство.

— До завтра, — ответил Сергей.

7. Новый город

Стоял февраль. На улице трещали лютые сибирские морозы и потому жители старались поскорее укрыться в метро, в кафе, в подъездах, но больше всего их привлекали новые районы города с крытыми улицами.

Эти районы появились в Найске сравнительно недавно и пользовались большой популярностью у горожан. В отличие от старого Найска, где дома стояли отдельно друг от друга, новые районы строились по принципу непрерывного дома, тянувшегося на добрый километр.

Дом имел высоту 12 этажей и фасад его менялся через каждые 50 — 100 метров, демонстрируя неиссякаемую фантазию художников, архитекторов и скульпторов. Этот бесконечный дом был соединён с таким же домом напротив остроконечной прозрачной крышей, на коньке которой были подвешены мощные люминесцентные светильники.

Улица была довольно широкой. Посредине шёл высокий газон шириной метров десять. На нём росли деревья, кустарники, цветы. Через каждые 300 метров встречались бассейны с голубоватой прозрачной водой, которая подогревалась в холодное время года. Взрослые и дети с удовольствием купались в них зимой и летом. По обеим сторонам газона тянулись покрытые асфальтом полосы проезжей части. Над ними, соединяя газон с тротуарами, повисли невысокие ажурные мосты. Под мостами то и дело бесшумно скользили небольшие голубые электромобильчики с открытым верхом. Они вмещали до восьми пассажиров и имели скорость до 30 км/ч. Управление ими было настолько простым и безопасным, что за руль мог сесть любой 16-ти летний подросток. Никаких водительских прав не требовалось. Водителями были сами пассажиры. Они останавливались, высаживали и подбирали пассажиров где угодно. Специальные служащие следили за тем, чтобы электромобили не скапливались в одном месте, а по ночам заряжали мощные электрохимические батареи, которых хватало на весь день. Другим видам транспорта появляться в крытых улицах запрещалось. Для них были отведены открытые проезды, которые тянулись вдоль наружной стороны непрерывного дома. Проникнуть в крытую улицу из открытой и обратно можно было через любой подъезд.

По открытым улицам, разрезая фарами снежную круговерть, носились такси, автобусы, грузовики, легковушки, а в крытой улице стояла сухая поздняя осень. На газонах лежала опавшая листва, деревья были голы и лишь трава да вечнозелёные кустарники блестели изумрудной зеленью под яркими синеватыми светильниками. Иногда на них обрушивался дождь из бешено вращающихся под сводом крыши душевых колонок. Дождь шёл только по ночам, когда горожане мирно спали. Он шёл и над сводом крыши, смывая с толстых стёкол снег и наледь. Вода была подогрета и над городом поднимался пар. Тёплые струи сверкали, подсвеченные через стёкла крыши, и всё это напоминало гигантский сказочный фейерверк, возникший вдруг непонятно откуда и в честь чего.

Крытые улицы пересекались в так называемых цирках. Это были громадные круглые здания, построенные пирамидой и напоминающие муравейник. Сверху здание накрывал прозрачный купол из толстого прочного стекла. Внутри каждого цирка была огромная площадь в центре которой находился сад с вечнозелёными тропическими растениями, игровыми или спортивными площадками. В окружающей площадь внутренней части цирка разместились

универсамы, офисы, театры, станции метрополитена, школы и другие учреждения. Это были деловые и культурные центры города. Транспорт по площади не ходил. Все маршруты электромобилей заканчивались в пределах одной крытой улицы.

Юля с Сергеем не раз бывали в этих районах. Им нравилось бродить по осенним аллеям, сидеть в уютных кафе или играть в теннис на кортах цирка. Здесь жили многие студенты института, благодаря которым Сергей и Юля не раз бывали внутри непрерывного дома.

В отличие от разнообразных и изысканных фасадов, внутренность его была построена по общепринятой схеме. По каждому этажу шёл длинный широкий коридор, в который выходили двери отдельных квартир. В коридоре было несколько холлов, где играли дети, собирались пенсионеры, да и все свободные от домашних забот жильцы. В холлах размещались игротеки, стояли тренажёры, были и мастерские для домашних умельцев. Там же стояли

небольшие киоски, торгующие журналами, цветами, парфюмерией, противозачаточными средствами, детскими игрушками и прочими вещами так необходимыми молодёжи.

Начинался коридор лифтовой площадкой, а заканчивался просторным кафе-столовой.

В игротеке за небольшую плату родители могли оставить ребёнка на несколько часов под присмотром воспитателя. Они были уверены, что их чадо будет ухожено и накормлено.

В коридорах всегда было шумно и весело. Детвора ходила к друг другу в гости, гоняла на детских велосипедиках, машинках, роликах, путаясь под ногами у взрослых. Но никто на это не обижался и не пытался навести порядок.

Население новых районов было в основном молодым, жило весело и дружно. На каждом этаже все знали друг друга, сидели по вечерам в кафе, обменивались новостями, танцевали, гуляли под прозрачными сводами улиц. Сергей и Юля навещали знакомых студентов, заходили в магазины, в ателье, в мастерские. Не забывали они и про Сашу. Они по-прежнему навещали его в клинике три раза в неделю.

Александр уже догадался, что Сергей и Юля живут вместе как супруги, и это радовало его.

— Значит, после клиники я буду жить с вами, — однажды заявил он. — Только вы зарегистрируйтесь, пожалуйста, иначе вам не разрешат меня усыновить. Я уже узнавал.

— Конечно, конечно, — заверил его Сергей. — Летом мы обязательно поженимся.

Будущее представлялось ему безоблачным.

8. Океанариум

В очередную субботу Сергей и Андрей решили показать девчонкам океанариум. Никакого океана вблизи Найска, естественно, не было. В океанариум же было превращено большое пресноводное озеро, находившееся в 180-ти километрах от города, рядом с геотермальной электростанции (ГТЭС). Когда-то оно соединялось с рекой, но потом реку отвели в сторону, а озеро сделали солёным, растворив в нём несколько сотен тонн морской соли. Главная задача озера заключалась в охлаждении третьего теплового контура ГТЭС, дополнительная задача состояла в создании ближней курортной зоны для жителей Найска. Температура воды в районе сброса ГТЭС не опускалась ниже 24-х градусов даже зимой. Летом же она достигала 35-ти градусов. Отличные песчаные пляжи, сосновый лес, окружавший озеро, и высокие базальтовые скалы делали этот район особенно живописным и привлекательным.

Постепенно океанариум заселили различными морскими организмами, рыбами и тюленями. Были завезены морские звёзды, каракатицы, крабы, мидии, гребешки, трепанги, осьминоги, морские водоросли, кораллы, губки. Но в особо больших количествах были завезены различные виды рыб, начиная от ярких тропических рыбок, обитающих на мелководье среди коралловых рифов, и кончая крупным океанским тунцом и мелкими черноморскими акулами.

Озеро было достаточно глубоким, со сложным подводным рельефом. Были в нём и скалы, и отмели, и подводные каньоны, и острова. Температура воды значительно колебалась как по глубине, так и по длине озера. Таким образом, в нём удачно сочетались различные климатические зоны, от субтропиков, до северных арктических морей. Каждый вид обитателей океанариума выбирал себе ту зону, к которой он привык, живя в природе. Вода в озере поддерживалась особенно чистой благодаря специальным фильтрам, установленным на ГТЭС, и дополнительно аэрировалась воздухом.

Для удобства отдыхающих и туристов в озеро были погружены специальные подводные камеры из прозрачного акрилового стекла, соединённые между собой цилиндрическими переходами. Камеры были установлены на разных глубинах, от двух до пятидесяти метров вдоль подводных скал и позволяли наблюдать жизнь наиболее интересных обитателей океанариума. Для экскурсий применялись и сверхмалые подводные лодки, которые бесшумно скользили в глубинах озера, давая возможность экскурсантам познакомиться со всеми его биологическими зонами.

В океанариуме разрешалось купаться, ловить рыбу, заниматься подводной охотой. На берегу был организован прокат удочек, лодок, подводных ружей, аквалангов, буксировщиков водолазов, подводных телекамер. Со временем океанариум стал местом паломничества не только горожан, но и заезжих туристов. К нему можно было добраться на рейсовом автобусе, на такси или на турболёте. Большинство экскурсантов предпочитало турболёт, как наиболее романтический, хотя и дороговатый вид транспорта.

Площадка, на которой базировались турболёты, находилась на северо-восточной окраине Найска. Сергей с Юлей и Ольга с Андреем подъехали на такси почти к самому трапу турболёта. Это был большой оранжево-жёлтый воздушный автобус, имеющий форму бублика. В центре его находились два огромных соосных воздушных винта, вращающихся в разные стороны и похожих на гигантский вентилятор. Внизу под винтами, почти касаясь днищем земли, прилепилась круглая кабина пилотов. Сбоку турболёт был похож на гигантский детский волчок, стоящий на трёх тоненьких ножках-опорах. Со всех сторон «бублика» были большие иллюминаторы, позволяющие пассажирам любоваться панорамой города и природой с высоты птичьего полёта. От «бублика» на землю спускались три довольно высоких трапа.

Сергей рассчитался с таксистом, и все четверо путешественников поднялись по трапу на борт. Там они сели в мягкие кресла, которые стояли боком к наружной стене. Юля и Ольга заняли места у иллюминаторов, Сергей и Андрей сели рядом с девушками. Постепенно турболёт заполнялся пассажирами. Несмотря на начало ноября и прохладную погоду, у многих были с собой ласты, маски, ружья для подводной охоты. Чувствовалось, что они уже не новички в океанариуме.

Наконец послышалось ровное гудение за внутренней обшивкой салона, которое постепенно усиливалось, трапы были убраны и корпус воздушного гиганта начал слегка подрагивать. И вот, чуть накренившись, он плавно пошёл вверх. В салоне зазвучала музыка, потом её сменил голос экскурсовода. Оказывается, на турболёте летела группа туристов из Крыма. Пассажиры повернули головы к огромным иллюминаторам, которые позволяли видеть всё, что было под ними и вокруг них.

Турболёт, гудя, набирал высоту. Рядом, вблизи и вдали, выше и ниже, пролетали красные, синие, жёлтые и оранжевые вертолёты-такси и частные машины. Одни небольшие, лёгкие, одно и двухместные, другие побольше и повместительнее. Вскоре лёгкие вертолёты остались далеко внизу, а турболёт продолжал набирать высоту. Туристам открылась вся панорама Найска и его окрестностей. Юля с Ольгой впервые видели Найск с высоты 400 метров. Он понравился им красотой и чёткостью планировки, высотными зданиями, широкими улицами, мостами и виадуками, парками и скверами. Река, которая раньше казалась довольно широкой, теперь узкой извилистой лентой опоясывала город с юго-востока.

— Смотри, смотри! — волновалась Юля, теребя за рукав Сергея, — вон там спортивный комплекс, а там наш ипподром! Правее водный стадион, а вон лесное озеро, на котором мы отдыхали летом.

— Летом мы с тобой ещё не были даже знакомы, — возразил Сергей. — Это ты отдыхала с кем-то другим.

— Ой, и правда, — согласилась Юля. — А мне кажется, что мы знакомы с тобой уже целую вечность.

И она чмокнула Сергея в щёку. Сергей тоже поцеловал Юлю, потом обнял её за плечи и стал смотреть в иллюминатор. Андрей, сидевший сзади, с завистью поглядел на друга. Он ещё ни разу не обнял и не поцеловал Ольгу, боялся, что она рассердится на него. Он хорошо помнил её слова в начале их знакомства: «только без глупостей!»

А турболёт уже летел над тайгой, всё удаляясь от реки, которая то появлялась, то исчезала между покрытыми лесом сопками. Тайга казалась бесконечным морем, в котором затерялся их далёкий сибирский город. Лиственные деревья были уже голыми и только сосны, ели и кедры создавали тёмно-зелёный фон в этом безбрежном просторе. Сергей с Юлей чувствовали себя птицами, парившими в небе над всем этим величием, и им было немного страшно от высоты и от безбрежности этого зелёного океана, который мог поглотить их вместе с турболётом и остаться таким же величественным и равнодушным ко всему земному. Юля прижалась плотнее к Сергею, и он снова поцеловал её. Она как будто не заметила этого. Тогда Сергей поцеловал Юлю ещё раз и куснул маленькое розовое ушко. Она улыбнулась и тихо сказала:

— Перестань, неудобно, люди смотрят.

— Пусть смотрят, — невозмутимо ответил Сергей, — пусть им будет завидно.

Андрей, видя это, набрался храбрости и обнял Ольгу за талию. Она слегка смутилась. Первое её желание было снять руку Андрея, но потом ей стало приятно. Рука была большая и тёплая, и Ольге стало жаль расставаться с нею. Она вдруг почувствовала себя маленькой, беззащитной в этом огромном небе, и поняла, что рука Андрея, да и сам он, нужны ей для большей уверенности в жизни, для моральной поддержки, для душевного спокойствия. «Пусть сидит так, — подумала Ольга. — Вон Сергей с Юлей уже целуются, а я что, не живая что ли?» Ей захотелось, чтобы и Андрей поцеловал её, но он не догадывался или боялся это сделать.

Тем временем на горизонте показалась громада ГТЭС, а рядом с ней, в лучах низкого осеннего солнца, блестело большое озеро. За ГТЭС, на несколько километров вокруг, тянулись ряды теплиц, сверкая стеклянными крышами. В них круглый год выращивались свежие овощи для горожан. Все они обогревались и освещались от электростанции.

Турболёт развернулся, пролетел над озером и приземлился на бетонной площадке возле главного павильона океанариума. Опустились трапы и пассажиры устремились к выходу.

Юля и Ольга заранее договорились с ребятами, что расстанутся с ними на некоторое время. Они пройдут по эстакаде на скалистый остров, с которого начнут путешествие по стеклянным подводным камерам, а парни возьмут на прокат акваланги, подводные буксировщики и приплывут к острову, где во второй наблюдательной камере, на глубине 10 метров, их будут ждать их подруги, вооружённые телекамерой.

Так они и сделали. В пункте проката парням предложили несколько типов буксировщиков, от маленьких оранжевых сигар, удерживаемых руками, до тяжёлых жёлтых заспинных, совмещённых с аквалангом.

Сергей выбрал два больших буксировщика последней модели. Они стояли у стены в двух метрах от края бассейна. Андрей ещё никогда не плавал на буксировщиках и Сергей стал объяснять ему их устройство.

— Смотри, — сказал он. — Вот в этой центральной сигаре находится литиевая аккумуляторная батарея. — И он указал на длинный жёлтый цилиндр сантиметров 20 в диаметре, с загнутым верхом, напоминающим петушиный гребень. Цилиндр стоял на полу, опираясь на коническую кольцевую насадку, внутри которой были видны два небольших соосных гребных винта.

— В нижней части сигары, — объяснял Сергей, — находится гребной электродвигатель. В верхней части — навигационные и гидроакустические приборы. Гребень предохраняет голову водолаза от случайного удара о препятствие, он обрезинен. На загнутом конце гребня, на уровне глаз водолаза, находится небольшой плоский экран. На нём высвечиваются: курс, скорость буксировщика, глубина погружения, время плавания и запасы воздуха в акваланге. В гребень также спрятан миниатюрный гидролокатор, который обнаруживает препятствия по курсу движения и даёт водолазу звуковой сигнал в наушники. Чем ближе препятствие, тем выше тон сигнала.

В гребне буксировщика, — продолжал Сергей, — находится также фара, антенна станции звукоподводной связи и антенна пеленгатора для выхода водолаза на гидроакустический маяк. Маяк океанариума расположен у подводного входа в главный павильон, это сразу за бассейном. Для выхода на маяк необходимо нажать вот эту кнопку на правом плечевом упоре. При этом ты услышишь в наушниках сигналы маяка — «пи… пи… пи… пи…". Если маяк справа от тебя, то будет пищать в правом ухе, если маяк слева — в левом, если маяк прямо по курсу, то будут пищать оба наушника и мигать красная точка на экране. Вот и вся хитрость.

— А эти два жёлтых баллона по бокам сигары, видимо, акваланг? — спросил Андрей.

— Да, вот шланг с дыхательным автоматом на конце, который подключается к водолазной маске. Ну, что, будем одеваться?

— Давай. Только ты иди под водой первым, а я пойду за тобой. Мне ещё надо привыкнуть к этому буксировщику. Кстати, как он тянет, какая у него скорость?

— У него две скорости, малый ход — 3 км/ч и полный ход 5 км/ч. На полном ходу ты можешь идти два часа. Этого достаточно, чтобы всё осмотреть.

Парни одели жёлтые гидрокостюмы из неопреновой губки, ласты и маски. При этом штаны у Андрея оказались немного коротки и ему пришлось надеть оранжевые гетры. Куртка же была широковата в плечах, но зато он выглядел в ней настоящим атлетом.

Они подошли к буксировщикам. Сергей слегка присел и одел на плечи, покрытые мягкой резиной плечевые упоры, затем пристегнулся поясным ремнём, приподнял буксировщик и зашагал с ним к краю бассейна, шлёпая ластами. Андрей хотел сделать то же самое, но с трудом оторвал увесистую сигару от пола, зашатался и чуть не потерял равновесие под тяжестью ноши.

— Ого, сколько же он весит?

— Шестьдесят килограмм, — ответил Сергей. — Включайся в акваланг и прыгай в бассейн. Если почувствуешь себя плохо, дёрни за кольцо на левом плечевом упоре. В каждом из упоров спрятаны надувные резиновые подушки. Они наполнятся воздухом и будут поддерживать твою голову над водой, а гидроакустические приборы станут подавать сигнал тревоги, который услышат спасатели или другие аквалангисты.

— Всё понял, — ответил Андрей. — Пошли в воду, а то девчата, наверное, нас заждались.

Сергей первым плюхнулся в бассейн спиной вниз, перевернулся и поплыл на ластах. За ним рухнул в воду Андрей. Сразу стало легко и свободно. Тяжести буксировщика как не бывало. Наоборот, он имел небольшую положительную плавучесть. В наушниках послышался гул, щелчки, свисты — это заговорил подводный мир, который кажется нам таким тихим и спокойным, когда мы стоим на берегу, и который на самом деле весь наполнен звуками. Человеческое ухо просто не воспринимает их, но гидроакустические приборы чутко улавливают звуковые волны.

Андрей поплыл за Сергеем и вдруг услышал в наушниках:

— Андрей, Андрей, как слышно? Приём.

— Слышу хорошо, а как ты слышишь меня? Приём.

— Нормально, — отозвался Сергей. — Теперь нам с тобой надо вывеситься. На выходе из бассейна лежат свинцовые груза. Возьми 3 — 4 штуки и положи в карманы гидрокостюма, пока не будет нулевой плавучести. Понял?

— Понял, — сказал Андрей.

Сергей подплыл к полочке с грузами и положил себе 4 свинцовые пластины в карманы штанин. Плавучесть стала слегка отрицательной, и он стал медленно погружаться. Андрей сделал то же самое.

Погрузившись на два метра, Сергей поплыл к большому освещённому проёму в стене бассейна — входу в океанариум. Ещё минута и оба аквалангиста оказались в туманной зеленоватой мгле. Вокруг исчезли всякие ориентиры, растворились берега, стены бассейна и лишь внизу, метрах в десяти, просматривалось песчано-каменистое дно, покрытое островками водорослей. Андрею стало не по себе, когда он завис над этой бездной. Но через несколько секунд он справился со страхом. Дно медленно приближалось, и уже стали хорошо различимы мелкие камушки, полосатые рыбки, снующие в водорослях, чёрные мидии, облепившие камни, красноватые морские звёзды, лежащие на песке.

— Проверь работу маяка, — раздался голос Сергея в наушниках.

Андрей нажал кнопку и услышал сигналы маяка в левом телефоне. Он развернулся вправо и услышал сигналы в обоих телефонах, но красная точка не мигала.

— Маяк слышу в обоих телефонах, но красная точка не мигает, — сообщил он Сергею.

— Это потому, что ты идёшь от маяка, а не на маяк. Развернись на 180 градусов и увидишь красную точку.

Так оно и вышло. Покрутившись на месте и проверив работу приборов, парни убедились, что всё исправно.

— Теперь поплыли к наблюдательным камерам, курс 73 градуса, глубина 8 метров, — сообщил Сергей. — Включай малый ход и ложись на курс. Не теряй меня из виду. Иди чуть выше. Пошли.

Андрей увидел как буксировщик Сергея, описав дугу, лёг на курс и стал удаляться. Он поспешил включить ход, и его потянуло куда-то вверх и в сторону. Андрей беспорядочно задвигал руками, ногами и выскочил на поверхность. Оглядевшись, он немного прошёл по поверхности, потом заглубился и лёг на курс 73 градуса. Сергея впереди не было.

— Серёга, где ты? Я тебя потерял!

— Включи гидролокатор в режим «запрос — ответ» и выходи на сигналы моего гидроакустического ответчика, — услышал он знакомый голос.

Андрей включил свой гидролокатор и стал медленно разворачиваться то влево, то вправо, пока в наушниках не услышал автоответчик Сергея. На экране замигала красная точка.

— Есть! Я засёк тебя! — радостно сообщил он.

Через несколько секунд он обнаружил буксировщик Сергея метрах в 15-ти от себя. Тот висел почти у самого дна без хода.

— Давай ход, пошли, всё в порядке, — сообщил Андрей.

Сергей плавно тронулся с места и медленно пошёл вверх. Андрей устремился за ним.

— Как самочувствие? — послышалось в наушниках.

— Нормально, — ответил Андрей.

— Ты не уходи надолго со связи, говори что-нибудь. А лучше выходи вперёд. Я пойду за тобой.

Андрей включил полный ход и прошёл над Сергеем. Тот тоже включил полный ход и, выйдя на глубину 6 метров, устремился за приятелем, стараясь не потерять его из виду. Через несколько минут гидролокатор Андрея сообщил, что впереди по курсу препятствие, которое, судя по повышению тона, быстро приближалось. Дна уже не было видно, зато впереди Андрей разглядел тёмную громаду скалистого острова.

— Стоп! — сказал он Сергею. — Впереди остров.

— Вижу, — ответил тот, — вернее слышу.

Они выключили буксировщики и поплыли вдоль стены на ластах.

— Где-то слева от нас должна быть первая наблюдательная камера, — Сообщил Сергей.

— Я уже вижу её, — ответил Андрей.

— Пройди чуть вперёд, там будет вторая камера на глубине 10 метров.

Они прошли ещё немного и увидели Юлю и Ольгу, прилипших к стеклянной стене и махавших им руками. Рядом с ними были и другие экскурсанты. Сергей приставил согнутую трубкой ладонь к стеклу маски и подал Юле знак, что можно снимать их. Она поднесла камеру к глазам, парни же стали плавать вдоль обрывистых стен острова, крутясь волчком и выделывая всякие пируэты. Они то брались за руки, то расходились в разные стороны и, наконец, устроили настоящую карусель в вертикальной плоскости. При этом у Андрея сильно давило на уши и он то и дело глотал, чтобы продуться. Парни были похожи на гигантских жёлтых насекомых, двигающих лапками и исполняющими какой-то замысловатый танец.

Минут через десять им надоело крутиться и они, помахав девушкам руками, занялись обследованием скалистого острова. Вода была здесь тёплой, а верхние слои её дополнительно подсвечивались люминесцентными светильниками, создавая тропический ареал. Мимо них, переговариваясь по звукоподводной связи, проплыли два аквалангиста с подводными ружьями. У каждого на кукане болталось по несколько крупных рыбин.

— Вот это улов! — Крикнул Андрей. — Зря мы не взяли с тобой ружья для подводной охоты.

— Ничего, сегодня поплаваем так, а в следующий раз обязательно возьмём, — ответил Сергей.

Они висели вблизи вертикальной стены, изрытой трещинами, нишами, гротами, обросшей разноцветными кораллами и губками. Среди ветвистых кораллов в лучах мощных светильников резвилось множество разноцветных тропических рыбок. Поодаль, в толще воды, лениво шевеля плавниками, висели крупные рыбины, ожидая, когда какая-нибудь глупая мелкая рыбёшка зазевается и подплывёт поближе. Тогда, молниеносным броском, одна из них настигала свою добычу и, проглотив, также лениво возвращалась на прежнее место.

Мелкие рыбки совершенно не боялись аквалангистов и резвились прямо перед их масками. Чешуйки и плавники их вспыхивали разными цветами и это было великолепное зрелище. Можно было часами висеть над этой бездной и наблюдать за жизнью тропических рыбок. Но время было ограничено, и парни стали опускаться глубже. Постепенно темнело. Яркие краски тускнели, и всё приобретало какой-то зеленоватый оттенок. На выступах скал росли бурые водоросли и тонкие листья морской капусты. Скалы были сплошь покрыты мидиями, среди них, под нависшими козырьками, прилепились хищные рапаны. В водорослях прятались морские ерши — скорпены, выставив свои колючие плавники с ядовитыми иглами. По стенам медленно ползали крабы. Вода становилась всё холоднее. Склон стал более пологим и внизу показались каменистые осыпи с островками песчаного дна. Среди обломков камней сновали юркие бычки.

Вот и дно. Глубина 22 метра. Сергей медленно опустился на огромный камень — обломок скалы. Андрей приземлился рядом. Серебристые струи пузырьков воздуха поднимались вверх из их аквалангов.

— Как самочувствие? — спросил Сергей.

— Нормально, — ответил приятель. — Воздуха хватит ещё на час, если не пойдём глубже.

— Глубже нам нечего делать. Там ещё темнее и холоднее. Давай-ка лучше подниматься.

Они уже было собрались наверх, как Андрей заметил под скалой что-то интересное. В глубине узкой расщелины тускло поблёскивал ряд белых точек. Он протянул руку, и вдруг точки устремились к нему. Через мгновение рука Андрея оказалась в объятиях тугих, упругих серых щупальцев. От неожиданности Андрей дёрнул руку и вытащил из расщелины большого серого осьминога. Ошеломлённый, тот отпустил щупальца и попытался скрыться. Он был явно напуган таким оборотом событий, но не тут то было! Сергей уже заметил его и схватил за мешковатое скользкое тело. И вот осьминог, сопротивляясь, машет щупальцами перед носом Андрея, пытаясь уплыть, но Сергей цепко удерживает его. Вдруг молюск густо краснеет и выбрасывает облако чёрной сепии. Однако это ему не помогает. Придя в себя, Андрей разглядывает осьминога, а тот разглядывает его двумя большими круглыми глазами, удивительно похожими на глаза человека.

— Отпусти его, — просит Андрей, — мне его жалко.

— Скоро отпустим, — говорит Сергей, — покажем только девчатам.

— Ты собираешься тащить его с собой в павильон?

— Да нет, они должны быть где-то в нижних наблюдательных камерах. Поплыли к ним.

Парни включили буксировщики и пошли рядом друг с другом, поднимаясь всё выше и выше. Они прошли четвёртую, третью, вторую камеры, но девчат нигде не было. Зато их дружно приветствовали туристы. Они махали им руками, щёлкали фотоаппаратами и целились телекамерами. Сергей показывал им осьминога, а они выражали свой восторг и восхищение.

Девушек ребята обнаружили в первой камере. Те уже возвращались назад. Увидев добычу Сергея, Ольга захлопала в ладоши, а Юля стала снимать его телекамерой. Жаль, что они не могли разговаривать и обмениваться впечатлениями. Потом она стала махать Сергею руками и делать какие-то знаки, разводя руки в стороны.

— Она просит, чтобы ты отпустил его, — догадался Андрей.

— Я понял, — ответил Сергей.

Он разжал руки, и осьминог повис в воде, медленно опускаясь.

— Ты, наверное, задушил его, — с сожалением произнёс Андрей.

Но осьминог видимо, наконец, сообразил, что он свободен и, вытянувшись во всю длину, стал быстро удаляться, махая щупальцами. Девушки захлопали в ладоши, а Юля послала Сергею воздушный поцелуй.

Воздуху в аквалангах оставалось на полчаса, пора было возвращаться в бассейн. Друзья включили буксировщики на полный ход и легли на обратный курс. Тугие струи воды омывали их тела, как будто навстречу им дул сильный ветер. Сергей пеленговал гидроакустический маяк, а Андрей шёл за ним, не выпуская друга из виду. Так они благополучно достигли бассейна и вошли в освещённое подводное окно. Сергей вышел из воды первым, поставил буксировщик к стене и помог вылезти Андрею. Того изрядно качало от долгого плавания и усталости. К тому же, они сильно проголодались.

Переодевшись, парни вошли в главный павильон. Оля с Юлей ожидали их там. Они были возбуждены, им очень понравилось подводное путешествие в камерах.

— В следующий раз прокатимся на подводной лодке, — пообещал Сергей, — тогда осмотрим весь океанариум. А сейчас пошли в кафе, есть страшно хочется!

Они сидели за столиком и обменивались впечатлениями.

— Ой, Серёжка, я так испугалась, когда ты появился с этим головастиком в руках, — смеясь, говорила Юля, — а потом мне стало жаль его. Хоть у него и восемь ног, но он выглядел таким беспомощным. И глаза у него были такие растерянные. Наверно он думал, что ты хочешь его слопать!

— Есть такую гадость? Фу! Мне держать-то его было противно. Он дряблый как студень. А вот кальмарчика я бы съел! Не сырого, конечно, а хорошо приготовленного, под майонезом. Пальчики оближешь!

— А я и кальмаров боюсь, — призналась Юля, — даже в банке с соусом.

— Ну и зря, — отозвался Сергей, — мировой закусон! Мечта голодного студента.

Они вышли из кафе и направились на взлётную площадку к турболёту. Обратный полёт, как говорят космонавты, проходил «штатно». Сергей дремал в кресле на плече у Юли, а Андрей, обняв Ольгу за талию, наслаждался её близостью.

Потом они ехали на метро в центр города и у общежития распрощались. Андрей пошёл провожать Ольгу до дома, а Сергей, чмокнув Юлю, отправился в общагу.

9. Прогулка

Накануне, перед отъездом из Найска, Сергей предложил совершить небольшую семейную прогулку по окрестностям города. Ему хотелось показать Саше новые районы, съездить в океанариум, и вообще, прокатиться с ветерком. Юле предложение понравилось, а Саша предложил заехать в детдом и захватить своих друзей — Костю-Гребня и Диму-Дятла. Он скучал без них и ему очень хотелось сделать им приятное. Сергей отнёсся к предложению Саши без особого энтузиазма, но Юля поддержала его.

Авто подкатило к воротам детского дома и Александр скрылся за его оградой. Минут через десять на крыльце появились мальчики в сопровождении дежурного воспитателя.

— Вы хотите взять Костю и Диму с собой? — спросил он. — Вообще-то это не принято отпускать детей с посторонними. Мы несём ответственность за воспитанников.

— Но мы не совсем посторонние, — возразила Юля. — Вы же нас знаете.

Воспитатель взглянул на притихших ребят, на их застывшие в ожидании лица, в которых было столько мольбы, и смягчился.

— Ладно, — сказал он, — я доверяю вам воспитанников. Но вы должны вернуться не позднее 8-и вечера.

— Конечно, — заверил Сергей. — Доставим ребят в целости и сохранности.

— Ура! — воскликнул Костя и полез в машину. За ним сели Саша и Дима.

Серебристая «Волга» плавно тронулась с места. Дима и Костя с интересом уставились на дисплей с зелёной картой города. Ребята впервые ехали в легковой машине и Александр, как мог, объяснил им принцип работы бортового компьютера.

Они быстро миновали старые кварталы Найска и въехали в новый город, где тянулись непрерывные галереи крытых улиц, пересекающихся в цирках. У одного из цирков Сергей остановил машину. Юля решила зайти в магазин и купить что-нибудь в дорогу. Все путешественники последовали за ней.

Пройдя через сквозной подъезд, они оказались внутри улицы. Ребята оглядывались по сторонам, разглядывая электромобили плавно скользящие навстречу, кусты и цветы на центральном газоне, высокие деревья, росшие под крышей. Вскоре они зашли внутрь цирка и увидели диковинные вечнозелёные тропические растения, незнакомых ярко окрашенных птиц, аккуратные газоны с затейливо извивающимися дорожками.

— О, как тут здорово, блин! — удивился Костя. — Можно подумать, что мы где-то на Юге. Прямо курорт.

Следуя за Юлей и Сергеем, они вошли в супермаркет. У Кости и Димы глаза разбежались от обилия товаров. Пока Юля набивала продовольственную корзину банками, бутылками и пакетами, ребята ходили вдоль прилавков и читали надписи на этикетках. Проходя мимо кондитерского отдела, Костя воровато оглянулся и протянул руку к шоколадке. Но Дима, бдительно следивший за ним, показал ему кулак. Гребень отдёрнул руку и недовольно покосился на Дятла. Саша спокойно взял три шоколадки и отдал Юле.

Рассчитавшись у кассового аппарата, они вышли из магазина и, через знакомый подъезд вернулись к машине. Костя загадочно улыбался. Когда машина тронулась, он достал из кармана пачку жевательных резинок и протянул Дятлу. Тот выразительно посмотрел на него, покрутил пальцем у виска, однако не удержался и взял резинку. Саша тоже не отказался.

Тем временем закончились крытые кварталы Найска и машина въехала в район новостроек. Там несколько гигантов-роботов трудились над сооружением новой улицы. Двое строили дом, приклеивая одну к одной готовые комнаты, двое других устанавливали громадные, уже остеклённые пролёты крыши. Ещё двое роботов трудились на центральной части улицы. Они разравнивали огромными совками песок, подвозимый самосвалами, поливали его водой из шлангов и укатывали массивными катками. Сверху на песок укладывали большие каменные плиты, намазывали их тёмным вонючим клеем и расстилали по ним толстую пластиковую ленту, напоминающую резину. Громадные рулоны этой ленты лежали вдоль обочины дороги. Сергей остановил машину.

— Вот это да! — восхищённо произнёс Александр. — Ну и дяденьки!

— Им бы тётеньку такую же, блин! — сострил Костя.

Дятел прыснул со смеху.

— Так они и есть тётеньки, — сказал Сергей. — Видите, где у них оператор сидит?

И он указал на стеклянную двухметровую кабину, расположенную внизу живота.

— Беременный робот, — шепнул Костя Диме, — скоро родит оператора. Интересно, кто его трахнул? Вот, наверное, грохоту было!

Дятел приложил палец к губам, поглядывая на Юлю. Саше стало неудобно за своих друзей и он решил сменить тему.

— А как же эти роботы под линиями электропередач проходят, ползком что ли?

— Какие линии? — не понял Сергей.

— Обыкновенные. Которые электроэнергию от электростанций передают.

— А где ты их видел?

— Пока не видел… но должны же они быть.

— Давно нет никаких линий электропередач. Вся энергия передаётся по сверхпроводящим электрокабелям. Эти кабели не имеют электрического сопротивления и энергия может передаваться по ним без потерь на любое расстояние.

— Здорово! — сказал Александр. — Значит, эти роботы могут ходить где угодно? Для них нет преград! Эх, залезть бы в него да прокатиться!

— Тебе что, в машине плохо? — спросил Дима.

— В машине тоже хорошо, — согласился Саша.

— Ладно, поехали, — предложила Юля. — Тут можно часами смотреть.

Сергей плавно тронул с места. Вскоре они выехали за город и спидометр застыл на отметке 160 км/ч. Мимо проносились тайга, скалы, мелкие озёра, речушки — притоки великой сибирской реки. Через 20 минут они достигли карьера, где добывали камень. Здесь Сергей снова остановился. Внимание ребят привлёк гул, доносившийся как бы из глубины. Все вышли из машины и подошли к краю огромного котлована. Внизу трудились какие-то механизмы и роботы. Недалеко от ребят стояла громадина, похожая на пушку, скорее даже на танк. Ствол её смотрел в сторону каменной стены, но из ствола ничего не вылетало. Зато из стены, вернее, из щели в стене, с гулом и свистом вырывалась узкая лента пламени.

— Это лазерная пушка, — пояснил Сергей. — Она режет камень на расстоянии, точнее, испаряет его и давление газов выбрасывает из щели частички расплава. Получается ровная блестящая поверхность. Ширина щели не превышает миллиметра, а глубину можно получить любую, хоть 20 метров. Тут установлено две пушки. Та пушка, которую мы видим, подрезает камень сбоку и снизу. Другая пушка установлена наверху, вон она справа, и ствол её смотрит вниз. Она режет торцы плит сверху.

— Я думал, что это кран какой-то, — сказал Александр.

— Да, она напоминает подъёмный кран, — согласился Сергей. — Таким образом, обе пушки подрезают камень с трёх сторон. Получаются ровные каменные плиты любого размера. Затем роботы грузят их на машины и увозят на стройку.

Ребята посмотрели в другую строну, и увидели двух роботов. Они аккуратно несли плоскую тяжёлую плиту, осторожно взбираясь по громадным ступеням карьера. На верхней площадке стоял грузовик. Вот они подошли к краю площадки и, стоя в карьере во весь свой тридцатиметровый рост, опустили очередную плиту в кузов грузовика. Грузовик фыркнул, взревел мотором и тяжело двинулся вверх по извилистой дороге.

— А куда везут эти плиты? — спросил Александр.

— Это прекрасный строительный материал. Из них строят дороги, ими облицована набережная реки. Сейчас её удлиняют. Плиты идут на опоры для нового моста. Да мало ли куда ещё требуется камень! — ответил Сергей. — Сейчас им почти полностью заменили бетон. Это дешевле, прочнее и красивее.

— Здорово режет! — заметил Костя. — Такое пламя, блин!

— Это ещё что! Вот ночью здесь зрелище, так зрелище! Пламя полыхает как сказочный фейерверк, зарево в полнеба! — ответил Сергей.

Постояв ещё минут пять и полюбовавшись удивительным зрелищем, путешественники сели в машину и помчались дальше. Однако ехали они не долго. Километров через тридцать Сергей вновь остановил машину перед закрытым шлагбаумом. Саша огляделся вокруг, пытаясь увидеть железную дорогу, но слева и справа была только широкая, уходящая вдаль просека, поросшая травой и мелким кустарником. По другую сторону её тоже был шлагбаум, у которого стояли машины.

— А чего мы здесь стоим? — спросил Александр.

— «Буран» идёт. Корабль тайги, — ответил Сергей.

— Как это? — не понял Саша.

— Сейчас поймёшь. Слышишь гул?

— Да. Как будто самолёт летит.

Гул доносился слева. Ребята вышли из машины и подошли к шлагбауму.

— Осторожно, — предупредил Сергей, — вас может отбросить воздушной волной. Держитесь за перекладину.

Вдали показалось небольшое белое пятно. Оно быстро приближалось. Гул с каждой минутой нарастал. Вот Александр уже смог разглядеть широкую ходовую рубку, плавные обводы корпуса, низкую скошенную мачту и огромные воздушные винты на корме. Снизу судно опоясывала полукруглая манжета, из под которой вырывался не то пар, не то воздух.

— Так это же судно на воздушной подушке! — воскликнул Саша. — Только очень большое.

— Я же сказал, что это корабль тайги! — прокричал Сергей ему в ухо.

Но вот гул превратился в мощный рёв и «Буран» поравнялся с переездом, обдав ребят струями воздуха. Он пронёсся мимо со скоростью не менее 100 км/ч. На палубе его стояли какие-то контейнеры, бульдозеры, лазерные пушки и сидели два робота. Сергей залез в машину и посигналил ребятам. Через минуту все уже ехали дальше, в сторону океанариума.

— Вот это да! — восхищался Костя. — Я такую хреновину по телику видел, а в натуре никогда. Ну и ревёт, блин!

— А куда это «Буран» пошёл? — спросил Александр.

— На Север, в тайгу, а затем в тундру. На золотые прииски, а может и дальше, — ответил Сергей. — Они по всей тайге ходят. Обслуживают нефте-газопромыслы, леспромхозы, стройки всякие, оленеводческие и звероводческие фермы. Для них дорог не надо. Они по рекам и по болотам шпарят, как по асфальту! Даже в море выходят, к судам идущим вдоль северного побережья России. И по воде и по льду гоняют хоть бы что!

— А где же они топливом заправляются?

— Чудак, они же атомные, — пояснил Костя, желая показать свою осведомлённость. — Они только водой в дороге заправляются, им пар нужен.

— Так это что, паровоз что ли? — спросил Александр.

— Сам ты паровоз! Говорят тебе, атомные, блин.

— Саша прав, — вступился Сергей. — Это действительно паровоз на атомном топливе. А вернее пароход. Горючего ему на год хватает, только воду давай.

— В тайге воды много, — заметил Дима, молча прислушивающийся к разговору.

Через сорок минут машина остановилась у здания океанариума. На пляже было полно народу. В воздухе деловито гудели вертолёты, доставляя всё новые и новые партии отдыхающих.

— Искупаться бы сейчас, — мечтательно произнёс Александр.

Время шло к полудню и солнце изрядно припекало.

— Потом искупаемся, — сказал Сергей. — А сейчас я предлагаю совершить экскурсию на небольшой подводной лодке. Спустимся под воду и станет прохладнее.

Предложение всем понравилось.

Они купили билеты и прошли на пирс. Вскоре объявили посадку, но лодки нигде не было. Потом Александр заметил, что люди спускаются в какую-то ограждённую перилами дыру посредине пирса. Сергей подошёл к ней и увидел открытый люк рубки подводной лодки.

— Давайте сюда! Здесь она.

Ребята подбежали к люку.

— Ты сможешь спуститься? — спросил Сергей Юлю.

— Попробую.

— Дай я вперёд. Внизу тебя подстрахую.

И он скрылся в люке. За ним осторожно спустилась Юля, а за ней и ребята. Вскоре все удобно устроились в мягких креслах возле больших круглых иллюминаторов. Вода вблизи лодки осветилась светом сильных прожекторов. Раздалось шипение, бульканье, лодка качнулась и медленно пошла вниз.

— Это воздух выпускают из балластных цистерн, — пояснил Сергей. — Иначе лодка не сможет погрузиться. Клапана вентиляции открыли и кингстоны.

— Вон, смотри! Рыбы! Живые. — Удивился Костя. — Совсем близко, блин! Вот бы поймать.

— Тише ты! — толкнул его в бок Дятел.

Ребята с интересом наблюдали за стайкой небольших серебристых сайр проплывавших в иллюминаторе.

— Как будто в аквариуме, — сказал Костя.

— Это мы для них в аквариуме, а они на свободе, — возразил Дима. За иллюминатором медленно проплыли назад опоры пирса и освещённость за бортом резко повысилась. На песчаном дне заиграли солнечные блики. Экскурсовод сообщила, что они отправляются в кругосветное путешествие на подводном корабле «Наутилус» и побывают во всех морях и океанах планеты, познакомятся со всеми климатическими поясами, от тропиков до холодных арктических морей. Они опустятся на глубину 80 метров, в царство мрака и холода, проплывут вдоль коралловых рифов и познакомятся со многими экзотическими обитателями подводного царства Нептуна.

— А самого Нептуна мы увидим? — спросил Костя.

— Если повезёт, то увидим, — улыбнувшись, ответила экскурсовод. Экскурсия началась. За иллюминаторами резвились стаи ярких симпатичных рыбок, медленно проплывали подводные скалы, поросшие кораллами, возле них висели аквалангисты с кинокамерами, подводными ружьями и лениво шевелили ластами. Ребята буквально прилипли к иллюминаторам.

— Рыб-то сколько! — удивлялся Костя. — И чего их никто не ловит?

— Это мелкие тропические рыбки, — сказал Сергей. — Их не едят. Они годятся разве что для домашнего аквариума.

— А крупные рыбы тут есть?

— Есть, только глубже. Сейчас мы идём у самой поверхности.

Мимо них проплыла пара водолазов на буксировщиках, мужчина и женщина. Они приветливо помахали рукой пассажирам подводной лодки.

— Вон, смотри, мужик сколько рыбы тащит на кукане! — изумился Костя, толкая в бок Диму. — И крупные, блин!

Между тем лодка опускалась всё глубже. Стало темнее. Кругом разливалась синевато-зеленоватая мгла. Скалы тонули в ней. Мелкие игривые рыбки исчезли и их сменили более крупные хищные тунцы, кефали, ставриды. Внизу показались песчаные отмели на которых расположились колонии морских звёзд и гребешков. Между ними осторожно ползали крабы. Освещённые прожекторами, они замирали на мгновение, поднимая вверх клешни, а потом торопливо спешили укрыться в камнях. В лодке стало прохладней.

— Мы находимся на глубине сорок метров, — сообщила экскурсовод. — Здесь довольно темно и холодно. Температура воды за бортом 12 градусов. В такой воде живут кефаль, камбала, треска, терпуг, селёдка, морской окунь, т.е. большинство промысловых рыб. Вы видите некоторых из них за иллюминаторами.

— А что это за рыбы плывут стаей? — спросил Александр.

— Это обыкновенная, всем известная селёдка, — пояснила экскурсовод.

— Мне чего-то селёдки захотелось, — сказал Костя.

— Экскурсия закончится и будем обедать, — ответила Юля.

Дятел незаметно дал Косте щелбан.

Подводная лодка шла, погружаясь всё глубже и глубже. Казалось, что она неподвижно висит в глубине, так незаметно было это движение. Вокруг никаких предметов. Аквалангисты исчезли и только рыбы крутились вокруг, привлечённые светом прожекторов.

— А с какой скоростью мы идём? — спросил Саша.

— Скорость у нас небольшая. Всего три узла, — ответила экскурсовод.

— Как это? — не понял Костя. — Узлы мы не проходили.

— Ну, это примерно полтора метра в секунду или около пяти километров в час.

— Фу, как хило, блин!

— А ты что же хотел, чтобы мы неслись как торпеда? — спросил Саша. — Тогда бы ты ни черта не увидел. Ещё в скалу какую-нибудь бы врезались и утонули.

— А наша лодка может утонуть? — испуганно спросил Костя.

— Это практически невозможно, — ответила экскурсовод. — Лодка имеет отличное навигационное оборудование и гидролокатор для обнаружения препятствий. Даже в случае столкновения со скалой, она только помнёт свой носовой обтекатель, но прочный корпус не пострадает.

— А если иллюминатор треснет? — не сдавался Гребень.

— В этом случае вода, конечно, будет поступать внутрь, но лодка может быстро сбросить твёрдый балласт и всплыть на поверхность. А ещё она продует все цистерны и станет непотопляемой.

— А такое уже случалось? — поинтересовался Сергей.

— Нет, что вы! Иллюминаторы очень прочны и разбить их практически невозможно. Наша лодка безопасней, чем любой самолёт или автомобиль.

Тем временем лодка погрузилась ещё глубже и легла на грунт.

— Мы находимся на глубине восемьдесят метров. Это самая глубокая точка океанариума, — сообщила экскурсовод. — Посмотрите вокруг. Вы видите довольно скудную фауну. Нет света, нет и растений. На дне можно увидеть камбалу, морские звёзды, рапаны и множество морских червей, которые перерабатывают остатки органической пищи, поступающей из верхних слоёв озера, где кипит жизнь.

— А аквалангисты сюда спускаются? — спросил Костя.

— Нет. Акваланг работает на обычном атмосферном воздухе, в котором 21% кислорода, 0,3% углекислого газа, а остальное — практически чистый азот. Под высоким давлением азот становится наркотическим веществом и опьяняет водолаза. Уже на глубине 55 — 60 метров водолаз чувствует его наркотическое действие. При погружении на большую глубину, он может потерять контроль над собой и погибнуть. Для достижения больших глубин требуется специальное водолазное снаряжение и специальные дыхательные смеси на основе гелия или водорода. Кроме того, пребывание на большой глубине вызывает опасное кесонное заболевание, если не соблюдать правила декомпрессии.

Тем временем лодка легла на обратный курс. Вокруг становилось светлее. За бортом снова закипела подводная жизнь. Через полчаса показались опоры пирса, раздалось шипение и подводная лодка мягко стукнулась рубкой о причальную воронку.

Сергей, Юля и ребята вышли на пирс и вдохнули густой полуденный зной.

— Эх, искупаться бы, — вздохнул Саша.

— Это можно, — согласился Сергей. — Ты как? — обратился он к Юле.

— Я за.

— А вы, молодёжь? — обратился он к Косте и Диме.

— У нас плавок нет, — смущённо ответил Костя.

— Ну, это мы сейчас уладим. Пошли в киоск.

Вскоре Костя и Дима вернулись довольные, держа в руках разноцветные плавки.

— Давайте поедем на ту сторону. Там меньше народу, — предложила Юля.

— Поехали, — согласился Сергей.

Они сели в машину, и через несколько минут оказались на другом конце озера. Остановились недалеко от небольшого песчаного пляжа. Вокруг росли высокие сосны, кедры, а за ними начиналась цепочка невысоких скал местами подходивших к самой воде.

Мальчишки разделись и наперегонки бросились в воду. Место было глубокое чистое. Тишина над озером огласилась громкими ребячьими голосами, плеском воды, шлёпаньем рук. Александр сразу оторвался от всех и поплыл хорошим спортивным кролем. Дима погнался за Костей и макнул его с головой. Тот вынырнул и с криком: «Губа! Наших бьют!» кинулся удирать на спине, брызгая в Дятла водой. Саша, услышав призыв Кости, повернул назад и они вдвоём набросились на Диму. После нескольких неудачных попыток им удалось-таки макнуть его и воздух огласился радостными криками победы.

Сергей и Юля вошли в воду осторожно, держась за руки. Вода была довольно тёплой, особенно верхний неподвижный, прогретый солнцем, слой. Сергей плыл сначала не спеша, потом не выдержал и рванул вперёд. Он плыл, оставляя за собой широкий пенистый след. Ребята с завистью смотрели на этот мощный рывок, поднявший приличные волны. Набесившись и освободившись от излишков энергии, они взяли Сашину маску и, надевая её по очереди, ныряли, разглядывая дно.

Наконец они с удовольствием растянулись на мягком горячем песке. Юля достала бутерброды, напитки и все с аппетитом принялись за еду. Костя и Дима с удовольствием уминали ветчину, консервированную куру, запивая всё это безалкогольным пивом. Такой вкуснятины им ещё пробовать не доводилось. В заключение они съели по шоколадке, запили её ананасовым соком и замерли, наслаждаясь теплом и покоем. Вскоре живот у Кости раздуло и пиво полезло наружу вместе с отрыжкой. Он явно переел.

Саша лежал и смотрел на окутанную паром громаду геотермальной электростанции (ГТЭС) на противоположном берегу озера. Потом спросил Сергея.

— А почему эта электростанция называется геотермальной? Я что-то раньше о таких не слышал.

— Геотермальные электростанции работают на тепле поступающем из недр Земли. Гео — по латыни Земля. Они известны уже давно. Просто раньше их было очень мало и были они маломощные, т.к. работали на природных гейзерах. Гейзеры — это фонтаны воды и пара, бьющие из Земли. Ты наверное знаешь, что толщина земной коры примерно 30 — 50 километров. На дне океанов она тоньше, в горах толще. Глубже залегает расплавленная магма, та самая, которая изливается из кратеров вулканов при извержении. Застывая, магма образует твёрдые горные породы: туфы, базальты, граниты. Из трещин в этих породах и поднимается на поверхность Земли горячая вода и пар, образуя гейзеры. Гейзеры есть у нас на Камчатке, в Исландии, в Америке, но энергии, которую они выделяют, не достаточно для освещения и отопления даже небольшого города. Поэтому люди научились делать гейзеры сами и значительно более мощные, чем природные.

— А где же здесь гейзеры? — спросил Александр.

— Гейзеры здесь спрятаны в трубы. Промышленный гейзер — это наклонная труба диаметром более метра и длиной около 30-ти километров. В трубу под давлением закачивается охлаждённая вода из первого контура ГТЭС. Опускаясь вглубь Земли, она нагревается до 300 градусов и по другой, выходной, трубе поднимается вверх.

— Не может вода нагреться до 300 градусов, — заявил Дима. — При ста градусах она уже превратится в пар.

— Плохо ты знаешь физику, — ответил Сергей. — Это при нормальном давлении вода кипит при ста градусах Цельсия. А на глубине 20 километров давление превышает 2000 атмосфер, поэтому вода там находится в жидком состоянии даже при 300-х градусах Цельсия. А вот когда она поднимется на поверхность, то действительно закипает и превращается в пар, который и крутит турбину.

— А почему ты сказал, что труба наклонная, а не вертикальная, — поинтересовался Александр.

— Это связано с особенностями бурения сверхглубоких скважин. Трубу необходимо опускать по мере того, как скважина углубляется. Вертикальная труба длиной 20 километров весит несколько тысяч тонн и её нельзя удержать в подвешенном состоянии. Она разорвёт себя своим весом. А наклонная, пусть и более длинная труба, будет опираться на твёрдые породы Земли и её можно удержать от скольжения вниз.

— А чем же бурят такие глубокие скважины? — спросил Александр.

— Специальной лазерной пушкой. Её опускают на кабель-тросе. Мощные импульсы света дробят и взрывают твёрдые породы, а их частицы уносятся водой, которая непрерывно прокачивается насосом. Луч лазера отклоняется специальной системой так, что образуется отверстие нужного диаметра. Процесс бурения идёт непрерывно по мере опускания трубы.

— А как же соединить входную и выходную трубы? Неужели можно пробурить так точно? — удивился Александр.

— А тут особой точности и не требуется, — заявил Сергей. — Там под землёй, на глубине 20 км создаётся огромная полость путём серии подземных ядерных взрывов. В неё и входит выходная труба. Если бы этой полости не было, то мощность ГТЭС была бы ничтожной. Вода нагревалась бы медленно, т.к. теплопроводность земных пород низка. Полость увеличивает поверхность нагрева, и мощность ГТЭС намного возрастает.

— Здорово придумали, — сказал Александр. — Значит, теперь геотермальные электростанции можно строить где угодно?

— В принципе да. Но крупные города в Европе питаются электроэнергией, получаемой от термоядерных электростанций. Они гораздо мощнее и экономически выгоднее.

— Понятно… А можно нам ещё искупаться?

— Купайтесь да поедем обратно.

Мальчишки с криками «Ура!» кинулись в воду. Вокруг всё опять огласилось возгласами и смехом. Накупавшись, они переоделись в машине и поехали в город. Сергей поставил сектор газа на 250 км/ч и к своему удивлению увидел, что скорость растёт.

— Всё! Больше компьютер меня не ограничивает! Прошло уже два года как я вожу машину, а серьёзных нарушений не было. Теперь можно жать «на всю катушку»!

Машина, плавно покачиваясь, неслась вперёд, а на спидометре было 220 км/ч.

Вскоре они подъехали к своей «пещере» и пригласили ребят в гости. С волнением Дима и Костя переступили порог Сашиной квартиры. Они никогда ещё не были в подземных жилищах. Александр по-хозяйски показывал им комнаты, аппаратуру, мебель, а парни удивлялись окружавшей их роскоши.

— Живут же люди! — воскликнул Дима. — Повезло тебе, Сашка! Жил, жил в прошлом веке и вдруг, на тебе! Бац, и в наш век выскочил. Мы вообще не должны были встретиться, не то, что дружить. Мы же из будущего, а ты из прошлого.

Костя ходил по квартире, чмокал языком и всё спрашивал:

— Ну что бы тут у тебя стырить, блин?

— А в глаз не хочешь? — предлагал ему Дима.

— Ребята, ужинать, — пригласила Юля. — Мойте руки.

Мальчики вышли из ванной и сели за большой овальный стол в гостиной. Сергей включил детскую телепередачу по 36-му каналу и ребята стали смотреть мультфильмы.

— Хорошо у тебя, — причмокнув языком, сказал Костя. — Жрачка шикарная и телик в порядке, блин. Только скучно, наверное, одному?

— А я один почти и не бываю, — ответил Саша. — Мы с Сергеем и Юлей на концерты ходим, на пляж, в лунопарк на аттракционы. А завтра мы уезжаем в Москву, к дяде Жоре. Потом поедем в Орёл, потом в Самару. Когда вернёмся, я к вам снова заеду.

Поужинав и посмотрев телевизор, ребята стали собираться в детский дом. Сергей посадил их в машину, чтобы лично сдать дежурному воспитателю. Саша поехал с ребятами. В тайне он надеялся хоть издали увидеть Таню. Хоть одним глазком взглянуть на неё. Но ему не повезло. Через 10 минут они расстались с Костей и Димой у ворот КПП.

10. Происшествие

Всё воскресенье Анатолий — бывший чемпион Найска по конному многоборью — пьянствовал. Вечером он пришёл домой чуть живой. Жена Наташа и мать стали стыдить его. Говорили, что надо иметь совесть, что он давал слово не пить и что нужно держать себя в руках. Но Анатолий матерился, нёс какую-то чушь и ругал Сергея Майорова последними словами. Из всего этого Наташа сделала вывод, что он опять серьёзно повздорил с Сергеем в конно-спортивной школе. Она постелила ему постель и легла на диване в гостиной, т.к. терпеть не могла пьяных.

На утро в понедельник Наташа еле добудилась Анатолия. Он встал вялый, разбитый, с отёкшим лицом, и решил опохмелиться.

— Ты что, совсем рехнулся?! — набросилась на него Ната. — У тебя такая работа, а ты придёшь выпивши! Да тебя же выгонят!

Анатолий ушёл злой, угрюмый.

Работал он на стройке оператором универсального робота. Робот этот был механической копией человека, только увеличенного в 15 раз. Высота его достигала 25-ти метров, длина ноги — 12 метров, руки — 10. Голова была маленькой, около метра в диаметре, зато плечи были широкие мощные.

В голове у робота находилось радиоэлектронное оборудование: компьютер, две телевизионные камеры вместо глаз, радиостанция, громкоговорящая акустическая установка, а также система автоматики, управляющая движениями робота. Кроме того, на голове был установлен мощный прожектор и несколько осветительных приборов ближнего действия.

В груди и животе робота размещались системы, дающие ему механическую и электрическую энергию: топливные батареи, система гидравлики, система воздуха высокого давления, электрохимический генератор, запасы жидкого водорода в баллонах.

Руки и ноги робота представляли собой систему рычагов, шарниров и гидроцилиндров. Они обеспечивали такую же свободу движений, как и конечности человека. Снаружи всё это было закрыто чехлами из синтетической ткани и пластиковыми щитками. Ступни робота были обуты в крепкие резиновые протекторы, а на пальцы рук надеты резиновые подушки, обеспечивающие прочный захват строительных конструкций.

Кабина оператора размещалась в нижней части живота, как раз там где у женщины размещается плод. Это было самое спокойное место на теле робота. Кабина была стабилизирована по крену и дифференту, и всегда занимала вертикальное положение при наклонах головы и туловища робота. Она представляла собой шар диаметром два метра, с прозрачной передней стенкой, выступающей вперёд и обеспечивающей хороший обзор оператору.

Внутри шара-кабины, как плод в чреве матери сидел, а чаще стоял, оператор. Он мог и садиться, но тогда и робот садился на свои пластиковые, покрытые резиной, ягодицы. Робот в точности повторял все движения оператора. Он мог ходить на двух ногах, поворачивать голову, наклоняться, ползать на коленях и даже бегать со скоростью до 110 км/ч. Робот двигал руками и пальцами как человек, но при этом, его усилия в 300 раз превышали человеческие. Он легко поднимал груз массой в 10 тонн и взваливал его себе на спину. При этом действовала обратная связь между роботом и оператором. Все нагрузки, которые испытывал робот, передавались оператору уменьшенными в 300 раз. Таким образом, оператор ощущал и вес груза, и усилие пальцев робота, и жёсткость дороги под ногами, и твёрдость рукоятки стокилограммового молотка.

Одетый в экзоскелетон оператор напоминал средневекового рыцаря, готовящегося к поединку. На голове у него был шлем, в котором через специальную волоконно-оптическую систему создавалось уменьшенное в 15 раз изображение окружающих предметов, видимых с высоты головы робота. В результате, оператор видел руки и ноги робота как свои собственные, уменьшенные до человеческих размеров. Зато окружающие предметы: дома, машины, деревья казались ему игрушечными, а люди вообще напоминали гномов из страны Лилипутии.

Такие роботы трудились везде. Они были универсальны: строили дома, мосты, прокладывали дороги, трубопроводы, добывали лес, руду, уголь, бурили скважины, ловили рыбу на реках и озёрах, рыли котлованы, переносили грузы в тайге по бездорожью, работали в горах. Они были неутомимы и работали сутками, меняя лишь операторов. В Найске несколько роботов трудились на строительстве нового микрорайона. Оператором одного из них и был Анатолий.

С утра он выпил лишь бутылку пива и, не позавтракав, поехал на работу. Добравшись до окраины микрорайона на служебном автобусе, Анатолий подошёл к своему роботу по кличке «Ганс», который сидел, опершись спиной о стену строящегося дома, поднялся по короткому трапу, открыл люк и оказался на своём рабочем месте. Он привычно расположился в экзоскелетоне, застегнув все ремешки, включил электронику, запустил топливные батареи, и взглянул на табло. Шла контрольная программа проверки исправности робота. Автоматически запустились электрохимический генератор, воздушный компрессор, насос гидравлики. На табло вспыхнула надпись: «готов к работе». Анатолий опустил шлем на голову, сунул руки в перчатки с датчиками и огляделся. Вокруг всё стало маленьким, игрушечным, а дом, который они строили с напарником, был ему по колено. Настроения работать сегодня не было. Его охватила какая-то слабость, безразличие ко всему. В теле была непривычная дрожь, руки тоже дрожали.

Его напарник залез в кабину соседнего робота по кличке «Густав» и сообщил по рации о готовности к работе.

— Подожди немного, — ответил Анатолий, — скоро машины с блоками подойдут, разгрузим сначала.

Через десять минут появилась первая машина. Она подъехала к Гансу и посигналила — разгружай, мол. Анатолий сказал шофёру в мегафон: — езжай к Густаву, он разгрузит.

Густав стал осторожно брать тяжёлые блоки и секции из пенобетона и аккуратно ставить их на площадку. За первой машиной подъехала вторая, за ней ещё и ещё. Пришлось и Анатолию включиться в работу. Руки Ганса нервно задёргались, беря один блок за другим, и ставя их, как попало. Ему хотелось побыстрее закончить разгрузку.

Прошло около часа. Одна машина подъезжала за другой, не давая операторам передохнуть. Везли лестничные марши, лифтовые шахты, готовые санузлы и ванные с установленным на заводе оборудованием; кухни, жилые комнаты с облицованными стенами, паркетными полами, дверьми, окнами и балконами. Вскоре вся строительная площадка вокруг Ганса была беспорядочно заставлена блоками. От интенсивной работы Анатолий покрылся испариной, глаза застилал пот. Вокруг Густва тоже выросли горы блоков и секций, но стояли они ровно, в строгом порядке. Между ними оставались широкие проходы и свободные места. Анатолия разбирала злость на самого себя за свою слабость и дрожь, на своего напарника, который действовал чётко и уверенно, и на весь мир, которому нет никакого дела до его состояния.

— Ты что, уснул? — услышал Анатолий в динамике голос напарника. — Работать надо, а не спать! Опять с похмелья пришёл.

Ганс очнулся, покачиваясь, повернулся к стене строящегося дома и замер.

— Давай, — предложил Анатолий, — я буду мазать, а ты ставь блоки.

— Хорошо, — буркнул напарник.

Ганс взял в правую руку плоскую кисть, в левую тюбик с клеем, весом в полтонны, и выдавил липкую пасту на перекрытие третьего этажа. Затем размазал пасту. Его напарник аккуратно поставил жилую комнату на угол дома. Ганс намазал боковую стену, и напарник прилепил к ней ещё одну комнату. Так они приклеивали одну за другой комнаты, кухни, ванны, туалеты. Устанавливали лестничные марши, шахты лифтов. По дому ходили электрики, сантехники, подключали электрические разъёмы, соединяли трубопроводы. Дом рос на глазах, а блоков на площадке Густава становилось всё меньше. Через час работы четвёртый этаж был готов.

— Давай отдохнём немного и возьмёмся за пятый, — предложил напарник. — Теперь я буду мазать, а ты ставь блоки.

— Ладно, — согласился Анатолий.

Отдохнув минут двадцать, они вновь принялись за работу. Ганс начал ставить блоки на покрытую специальным клеем поверхность четвёртого этажа, но руки плохо слушались его. Секции становились неровно. Приходилось выравнивать их, дело двигалось медленно. Напарник злился, матерился по радиотелефону и грозился всё рассказать начальству.

К обеду закончили пятый этаж и пошли перекусить в ближайшее кафе. «Вот что значит не опохмелился утром, — думал Анатолий. — И руки дрожат, и силы нету. Это всё Наташка виновата, чёрт бы её побрал! Надо бы принять грамм сто».

Он купил бутылку и пропустил полстакана. На душе стало легче. Дрожь в руках прошла. «А что? Приму-ка я ещё сто грамм, — решил Анатолий. — Тогда никто и не заметит, что я сегодня не в форме».

И он отпил прямо из бутылки.

После обеда Ганс и Густав возобновили работу. Анатолий что-то мурлыкал себе под нос, и жизнь уже не казалась ему такой мрачной.

Они заканчивали шестой этаж, когда напарник заметил криво поставленный блок и потребовал поставить его нормально. Ганс не стал спорить, ухватился обеими руками, напрягся и, дёрнув на себя, оторвал блок жилой комнаты от перекрытия. Но от рывка он потерял равновесие, сделал шаг назад, и… споткнувшись о стоящие на площадке блоки, повалился на спину, судорожно взмахнув руками.

Что было дальше, Анатолий толком не понял. Раздался грохот, шипение, треск. Зловеще завыла аварийная сирена, откуда-то повалил дым, а по системе громкоговорящей связи нёсся отчаянный мат. Жокей почувствовал, что лежит на спине, пристёгнутый к экзоскелетону, и не может пошевелиться. Все рычаги и шарниры заклинило, автоматика отключилась. Потом чьи-то руки отстёгивали его, вытаскивали из кабины, проклиная всё на свете, и пытались поставить на ноги. Анатолий сделал шаг вперёд, шаг назад и сел на землю.

— Да он же пьян, сволочь! Ты посмотри, гад, что ты натворил! Что ты наделал, подонок! — кричали подбежавшие к нему рабочие.

Анатолий озирался вокруг осоловелыми глазами и тупо ухмылялся. На площадке был полный развал. Его Ганс лежал на спине, неестественно раскинув руки на груде ломаных блоков, и из него валил дым. Потом показались языки пламени.

— Ребята! Валите отсюда! — кричал напарник Анатолия. — Сейчас может рвануть!

Все бросились врассыпную, прячась за строительные конструкции. Анатолия тоже уволокли на безопасное расстояние. А робот уже весь был охвачен огнём. Горел углепластик, аллор, кевларовые щитки, резиновые протекторы. Вдруг мощный взрыв потряс воздух. Робот дёрнулся и развалился пополам. Столб пламени взметнулся к небу. Один за другим прогремели ещё несколько взрывов. Из разорванной груди робота со свистом вылетали обломки.

— Где же пожарные?! — возмущался напарник Анатолия. — Я вызвал их по рации минут десять назад.

Тем временем, несколько пожарных машин на огромной скорости с воем сирен приближались к месту аварии. Но ещё раньше над горящим Гансом оказался пожарный вертолёт. Он сбросил цистерну огнегасящего состава, и весь робот окутался паром и пеной. Машины с ходу включили свои водомёты и окружили робот, насколько позволяли разбросанные вокруг блоки. Но струи воды плохо доставали до горящих обломков Ганса. Напарник Анатолия быстро забрался в своего Густава и стал расчищать дорогу машинам. Наконец, минут через тридцать, пожар был потушен. Весь робот, а вернее всё, что от него осталось, и все строительные конструкции вокруг были залиты водой и пеной.

Вскоре прибыло начальство, следователь и милиция. Скорая помощь, к счастью, никому не понадобилась. Составили протокол, опросили свидетелей и увезли Анатолия в тюрьму.

11. Искусственные органы

Придя в очередной раз на свидание к Саше, Сергей и Юля не застали его в палате.

— В бассейне он, — пояснили больные. — На первом этаже направо по коридору.

Сергей и Юля спустились на первый этаж. Войдя в бассейн, они увидели Сашу вытирающегося полотенцем за невысокой перегородкой. Рядом стоял Лёша. Ещё несколько выздоравливающих, играли в мяч.

— О! Вот и мои друзья, — приветливо произнёс Александр, увидев Сергея и Юлю. — А я тут заигрался немного. На часы не смотрю, неужели уже три?

— Уже десять минут четвёртого, — ответил Сергей.

— Тогда пошли, посидим в холле. Неохота в палату.

Александр оделся, и они поднялись в небольшой холл-кафе. В нём можно было посидеть в мягких креслах за столиками, выпить кофе, послушать музыку, побеседовать.

— Ну, как дела, что новенького? — спросила Юля. — Я вижу, ты неплохо себя чувствуешь?

— Да. С каждым днём мне всё лучше. Я плаваю уже быстрее, чем Лёшка. И аппетит у меня хороший. А вы мне чего-нибудь принесли?

— Конечно. Вот бутылка «Фанты», бутерброды с ветчиной, плитка шоколада.

— Это хорошо. Потом я перекушу немного. А вы знаете, что я сегодня узнал? Я узнал, как выращивают искусственные человеческие органы. Мне медсестра Люба рассказала. Оказывается, берут стволовую клетку от человека, которому нужен новый орган, проверяют её на отсутствие хромосомных дефектов, и помещают в питательную среду. Это может быть клетка от эмбриона, замороженная в жидком азоте. В ней есть молекула ДНК. В питательной среде клетка быстро размножается и вскоре образуется комок клеток — зародыш, закладывается новый организм. Это, так называемый, метод клонирования. Раньше с его помощью получали чистые генетические копии различных растений и животных.

— Совершенно верно, — подтвердил Сергей. — А теперь так можно получать и людей. Для этого необходимо поместить зародыш в искусственную матку — инкубатор. Можно поместить и в обычную женскую матку, и тогда через девять месяцев родится ребёнок — точная генетическая копия человека, от которого была взята исходная стволовая клетка. Родится его двойник, но только на «N» лет моложе.

— Здорово, — заметил Александр. — Значит теперь запросто можно создать ребёнка и без полового акта?

— Разумеется, — ответил Сергей. — Любая женщина может родить. Создать себе дочку или сына, и мужчина ей не нужен.

— Значит, в принципе, человечество может обойтись и без мужчин? Женщины могут рожать сами себя до бесконечности?

— Конечно. И на Земле, в конце концов, останутся одни женщины. Впрочем, и мужчины сейчас могут рожать.

— Как это?

— Очень просто. Врачи берут оплодотворённую женскую яйцеклетку и вводят мужчине в брюшную полость. Там она прикрепляется к брюшине, и начинает расти. Через девять месяцев вскрывают живот и извлекают ребёнка. Такие случаи известны. Есть мужчины, которые тоже хотят родить. У них даже молоко появляется после родов. Правда, немного. Во время беременности им вводят в организм женские гормоны.

— Значит, и мужчины будут рожать? Неужели так когда-нибудь будет?

— Вряд ли. Никому это не нужно, — заявил Сергей. — Точное копирование бесконечно длительное время невозможно. Из-за мутаций будет появляться и накапливаться генетический брак. Начнутся болезни, уродства, вырождение. Способ размножения простым делением не может существовать долго, если речь идёт о таких сложных организмах, как человеческий. Он годится только для низших форм жизни — бактерий, вирусов. В сложных организмах генетическая информация должна дублироваться, поэтому она и передаётся по отцовской и по материнской линиям одновременно. Правда, и в сложных организмах людей и животных есть некоторые органы, которые передаются по наследству только по одной линии.

— Это какие? — спросил Александр.

— Такие органы есть и тебя, и у меня. Это мужские половые органы. Дело в том, что 23-я Y-хромосома, которая кодирует мужской генотип, есть только в мужских сперматозоидах. В женской яйцеклетке её нет. Поэтому вся информация о строении мужских половых органов передаётся от отца к сыну, от деда к отцу, от прадеда к деду и т. д. вглубь веков.

— А как же тогда быть с вырождением? Ведь, насколько я понял, брак при копировании неизбежен?

— Верно. Но при серьёзных мутациях возникает бесплодие мужчины и он уже не сможет иметь потомство. Таким образом, дефективная генетическая линия обрывается. Но мелкие мутации могут возникать. Они будут ухудшать или улучшать способности мужчины как производителя потомства. Хороший самец оставит большое потомство, плохой — маленькое. Это и приведёт к постепенному вырождению плохих производителей.

— Ясно, — сказал Александр. — Действует естественный отбор. Потому и нет вырождения. Значит, у женщин половые органы формируются только женской яйцеклеткой?

— Нет. Они формируются двумя X-хромосомами, мужской и женской. И здесь возможна коррекция, блокирование мутаций при слиянии хромосом. Женские половые органы и их детородный аппарат значительно сложнее мужских и тут природа подстраховалась, дав 23-ю X-хромосому и мужчине и женщине. Но всё-таки у каждого человека есть органы, строение которых зависит зависти только от матери. Хочешь знать какие? — Александр кивнул. — Это все наши соматические клетки, т.е. обычные клетки нашего организма.

— Как это?

— Очень просто. Дело в том, что ядерная ДНК содержит информацию о строении всего организма человека, но не содержит информации о строении самих клеток. Информация о строении клетки находится не в ядре, а в митохондриях — специальных наследственных органах клетки. Там тоже есть небольшие молекулы ДНК, которые управляют развитием и делением клеток. Эти короткие ДНК передаются от одной клетки к другой простым делением, т.е. копированием. А поскольку первой клеткой будущего плода является женская яйцеклетка, то все остальные клетки организма являются её копией.

— Но они же все такие разные! — возразил Александр. — Есть клетки костные, клетки тканей, мозга, внутренних органов.

— Разные они на соматическом уровне, но митохондрии с молекулой ДНК у всех клеток одинаковы. Просто в процессе развития организма работают разные участки этих ДНК и потому образуются разные органы: либо печень, либо почки, либо кости, и т. д. Вне организма клетки не дифференцируются, они одинаковы.

— Понятно… — задумчиво произнёс Александр. — А разве у мужской половой клетки нет своих митохондрий?

— Полноценной мужской половой клетки вообще не существует. Мужской сперматозоид — это не клетка, это информационный снаряд! В нём есть только молекула ДНК и некоторый запас энергии для движения. В нём нет необходимых клеточных структур, таких как: рибосомы, лизомы, митохондрии, аппарат Гольджи и др. Поэтому сперматозоид значительно меньше женской яйцеклетки и проникая в неё, он отдаёт ей только молекулу ДНК — свою боеголовку! Всё остальное остаётся снаружи. Потому информация о строении клеток будущего организма передаётся только по женской, т.е. материнской линии.

— Ясно… Значит, женщина может копировать сама себя сколько угодно, а мужчина не может.

— Может. Если взять мужскую соматическую клетку, специально обработать её, и искусственно размножить, а затем поместить в матку женщины для донашивания, то родится мальчик — точная копия отца. Женщина здесь нужна только для донашивания. Но в настоящее время её можно заменить инкубатором.

Кстати, исследуя митохондрии костных останков древних людей, антропологам удалось сделать открытие. Они установили, что около 100 — 200 тысяч лет назад в митохондриальной ДНК человека произошла стойкая мутация, которая постепенно изменила весь облик человечества.

— А как она его изменила?

— Она изменила строение клетки, увеличила продолжительность её жизни, изменила энергообмен.

— Значит, мутация произошла в женской яйцеклетке?

— Верно. И из этой яйцеклетки родилась девочка, которую возможно звали Евой. Именно с неё начинает свой отсчёт эра кроманьонца. Эта девочка наверняка была красивой, имела нежную белую кожу и острый ум. Она нравилась мужчинам, имела много детей, и среди них обязательно были девочки, которые понесли мутацию дальше. От них пошли новые девочки, которые тоже очень привлекали мужчин. В результате мутация не исчезла, она разрасталась всё шире и шире. Наконец она охватила всё человечество, и 50 тысяч лет назад кроманьонец занял ведущее место среди других гоминидов — неандертальцев.

— Представляю, каково было этой красивой женщине среди диких неандертальцев! Выходит, неправда в написана в Библии, что сначала бог создал Адама, а потом из ребра его сделал Еву? Выходит, что первой на свет появилась современная женщина и родила других современных женщин и мужчин! — воскликнул Александр.

— Ты прав. Все клетки в нас от наших матерей, — подтвердил Сергей.

— А зачем нужны инкубаторы, о которых ты говорил? Почему нельзя для выращивания искусственных органов использовать нормальных женщин?

— Инкубаторы нужны для того, чтобы можно было ускоренно развивать эмбрион и управлять его развитием. Дело в том, что на определённом этапе, когда внутренние органы плода хорошо сформировались, необходимо извлечь нужный орган и подключить его к искусственному человеку, вернее к его физиологической модели. Эта модель обеспечивает ускоренное развитие органа путём его усиленного питания и воздействия специальных гормонов роста.

— А что будет с плодом, у которого взяли нужный орган?

— Плод погибнет. Он больше не нужен.

— Так значит, у меня был двойник? Точная моя копия!

— Конечно. И от неё взяли целых четыре органа: селезёнку, поджелудочную железу, костный мозг и яички. Теперь они успешно служат тебе.

— Значит, этот мой маленький двойник был выращен специально на запчасти…

— Выходит так. Без него бы ты не выжил.

— Но ведь он тоже был живой! Он тоже хотел жить!

— Он ещё ничего не хотел и ничего не понимал. Он ещё не был человеком, хотя и мог бы им стать. Он мог бы стать тобой и жить вместо тебя.

— Мне жаль его, — с грустью произнёс Саша. — Значит, чтобы выжить мне, пришлось умереть ему…

— Да. Но тут ничего не поделаешь. Что-то за счёт чего-то. Так было всегда. Ради нашей с тобой жизни убивают скот на бойнях, вылавливают рыбу в море, губят растения в поле. Это закон природы. Одни животные поедают других, чтобы выжить. А их тоже поедают те, кто сильнее. Самые безобидные поедают траву, насекомых, но всё равно они поедают живые клетки, живые организмы. Лишь растения используют энергию Солнца, углекислый газ, да ещё воду и минералы, чтобы создать себе подобных. Всё остальное питается живым. Так что жизнь на нашей планете совершенно не ценится.

— Вот было бы здорово, если бы человек питался Солнцем!

— Да. Но это невозможно. В лучшем случае мы можем питаться растениями, но и то не всю жизнь. Полноценное питание должно включать в себя животные белки, т.е. мясо, рыбу, яйца. Особенно эти продукты нужны детям. Так уж мы устроены. И ты не огорчайся, что получил органы своего двойника. Это всего лишь одно из многочисленных жертв приносимых во имя жизни. К этому надо относиться спокойно, без лишней сентиментальности. Миллионы женщин ежегодно делают химические аборты — выкидыши в случае нежелательной беременности. Это конечно печально, но без этого человечество разрослось бы до катастрофических размеров и уничтожило, сожрало бы всё живое на Земле, а потом принялось бы истреблять и себя. Выходит так: то, что негуманно по отношению к человеческому зародышу, гуманно по отношению к человеку.

— Может женщине лучше предохраняться от беременности, чем делать выкидыш?

— Конечно лучше. Но молодость беспечна и стыдлива. Некоторые парни просто стесняются надевать презерватив, а девушки не имеют наготове противозачаточные таблетки. Любовный порыв часто застаёт их врасплох. Это всплеск сексуальности, всплеск эмоций и инстинкта. И очень трудно вогнать сексуальное поведение молодёжи в рамки разума.

— А я припоминаю, что в моё время был какой-то шум на счёт не гуманности использования генетических двойников человека в качестве доноров органов. По-моему, тогда в некоторых странах запретили это делать. На этом сильно настаивала церковь. Она считала, что только бог может дать жизнь человеку и взять её обратно.

— Чушь всё это, — заявил Сергей. — Причём тут бог? Если бы даже он был, то почему он должен быть против пересадки органов? Против их искусственного выращивания из стволовых клеток. Ведь он не запрещает лечить людей! Или он лично сказал об этом священникам? Почему они выступают от его имени? Десятки тысяч людей ежегодно гибнут в автокатастрофах, но никому в голову не придёт запретить автомобили. Церковь всегда была против всего нового. Даже телевизоры в середине двадцатого века объявила дьявольским изобретением. А в средние века учёных просто сжигали на кострах, как колдунов. Дикость какая-то! Церковь пролила много невинной крови и не ей решать, что гуманно, а что нет. Это должны определять учёные. Слава богу, что эти запреты просуществовали недолго. Когда самим священнослужителям потребовались операции по пересадке органов, они отменили свои запреты. Теперь каждый обеспеченный человек может заказать себе генетическую копию с тем, чтобы использовать её на запчасти, когда потребуется. А до той поры она хранится в замороженном виде.

— Это здорово. А у тебя есть генетический двойник?

— Пока нет. Надеюсь, что он мне не понадобится в ближайшие годы.

— А голову могут заменить на новую? Например, если в автокатастрофе пострадала голова и мозг умер.

— В принципе могут. Но это не нужно. Прежнего человека просто не станет. А ведь мы хотим спасти того человека, который уже сформировался. Со всеми его знаниями, опытом, талантами! Человека, которого знают его родственники, и которых знает он. А вот пересадить умную голову на новое здоровое тело — это другое дело! Есть очень ценные головы. И такие пересадки делаются. Их, правда, немного. Слишком дорогое это «удовольствие». В Америке пара академиков, давно забывших, что они мужчины из-за глубокой старости, теперь рожают детей, потому, что им достались молодые женские тела. Они живут вторую свою жизнь в женском обличии.

— Но так же можно жить до бесконечности! Это же бессмертие! — воскликнул Александр.

— Нет, дорогой, бессмертия пока нет. Клетки головного мозга не воспроизводятся. Они постепенно отмирают, и начинается старческое слабоумие. Резервов хватает не более чем на две жизни. И это при условии постоянной их поддержки гормонами, витаминами, борьбы со склерозом. Так что более двух жизней никто не живёт.

— Да… Интересные пироги! Вы меня прямо завалили информацией. Пойду, полежу немного, подумаю, — заявил Александр.

— Ну, мы тоже пойдём, — сказала Юля. — Будь здоров. Навестим денька через два. И молодая пара вышла из холла.

12. Реконструкция Земли

Америка, штат Флорида, дача Раковских.

В субботу утром, позавтракав, Раковские стали собираться в дорогу. Около десяти утра лимузин с трейлером подкатил к центральному подъезду. Дедушка, как всегда, расположился в лимузине рядом с шофёром. Все остальные путешественники — в салоне трейлера. Включили кондиционер, музыку и тронулись в путь.

— А сколько нам ехать до мыса Канаверал? — спросил Саша у Георгия Евгеньевича.

— Смотря как ехать. Если быстро, то часа за два можно доехать, а если потихоньку, то к обеду будем на месте. От Майами до Космического центра около 160-ти миль.

— Лучше потихоньку, чтобы всё посмотреть, — предложил Александр. — Я Америку ещё почти и не видел.

— Я тоже так думаю, — согласился Георгий.

Проскочили Кендалл и свернули на окружную дорогу, огибающую Майами. Александр с интересом смотрел в окно.

— Дядя Жора, а что это за канал мы только что проскочили?

— Это канал Тамайами. Он ведёт на другую сторону полуострова, в город Ист-Нейплс, что на берегу Мексиканского залива.

— Так он пересекает всю Флориду?

— Да. И намного сокращает путь из порта Майами-Бич в порты западного побережья Флориды.

Через несколько минут они пересекли ещё один канал.

— А это что за канал? — опять спросил Александр.

— Это канал Майами. Он идёт на север, к озеру Окичоби. Это большое пресноводное озеро почти в центре Флориды. В него впадает множество речек, а из него выходит множество каналов. Все они служат для орошения полей, садов, виноградников, часть из них судоходны. Мы пересечём ещё несколько десятков каналов по пути к мысу Канаверал.

— Сейчас вся Флорида покрыта густой сетью больших и мелких каналов, — пояснил, сидевший позади Валера. — Я карту видел. Тут их сотни! Самый большой — Флоридский канал на севере. Он позволяет сократить путь из Нью-Йорка в Нью-Орлеан.

— А зачем столько оросительных каналов? Ведь Флорида и так на 80% покрыта болотами, — не унимался Александр.

— Ха! Была покрыта, сто лет назад, — усмехнулся Валерий. — Ты забыл в каком веке ты живёшь! Много ты болот видел?

Александр пожал плечами. — Ну, возле водной станции, например.

— Да разве это болото? Это так, небольшая низинка. Настоящих болот тут почти не осталось. Их все засыпали.

— Чем засыпали?

— Песком. Черпают его из Мексиканского залива и по каналам на баржах везут вглубь полуострова. С одной стороны залив углубляют, прокладывают фарватеры, а с другой — болота осушают и на их месте разводят сады, строят фермы, коттеджи.

— Здорово. А как же местные «зелёные», не протестуют против осушения болот? Они же всегда против, когда люди вмешиваются в природу.

— Протестовали, — ответил Георгий Евгеньевич. — Кричали, что это приведёт к экологической катастрофе, уничтожит гнездовья водоплавающих птиц, уничтожит личинки комаров, которыми кормиться рыбья молодь. А с нею исчезнет и рыба. Но учёные всё точно подсчитали и доказали, что плюсов от реконструкции полуострова значительно больше чем минусов. И реконструкция началась. Теперь даже самые «зелёные» из «зелёных» замолчали. Для водоплавающих птиц оставили заповедники на юге полуострова, а рыбью молодь выращивают в каналах и искусственных лагунах, отделённых от моря песчаными дамбами. Тут их много. Всё западное побережье Флориды — сплошные лагуны. И кормят молодь не комарами, а специальным белковым кормом, от которого она растёт очень быстро.

— Да, — подтвердил Валера, — рыбы теперь в каналах видимо-невидимо.

— Выходит «зелёные» зря выступали? — усмехнулся Александр.

Георгий пожал плечами. — Ну, почему зря? Они добились создания заповедников для птиц и крокодилов, создания лагун для разведения рыбы, и вообще, они сделали массу полезного для оздоровления атмосферы Земли, очистки вод. Теперь ни одно предприятие не выбрасывает в атмосферу вредные вещества, нигде нет неочищенных промышленных стоков. Экологически грязные производства запрещены. Все свалки переработали на вторсырьё, а все отвалы горных выработок превращены в культурные земли.

«Зелёные» сделали много полезного для сохранения редких видов птиц, животных, растений. Они охраняют леса, заповедники, создают красивые природные ландшафты. Другое дело, что иногда они выступают не по делу. Пытаются вообще остановить, запретить всякое вмешательство человека в природу. Но это невозможно! Человек всегда вмешивался, и будет вмешиваться в природу всё сильнее. Ему надо строить города, дороги, электростанции, предприятия, заниматься сельским хозяйством. Главное, мы должны чётко представлять себе последствия таких вмешательств. Раньше многие технические проекты создавались лишь для решения узкого круга инженерных задач, без учёта экологических последствий. Проектами занимались только технические специалисты далёкие от экологических проблем. Теперь все технические проекты проходят обязательную экологическую экспертизу. Всесторонне исследуются и моделируются на компьютерах. В результате мы имеем гораздо больше плюсов от реконструкции Земли, чем минусов.

— Так что, уже всю Землю реконструировали? — осведомился Александр.

— Всю — не всю, но сделано уже немало. Причём на всех континентах. Мне, как космонавту — биологу, приходилось заниматься этими вопросами. Из космоса очень хорошо видны все изменения происходящие на планете. Теперь многие её районы сплошь покрыты каналами и водохранилищами. Пресноводное зеркало планеты увеличилось процентов на десять. Взять хотя бы Африку. Там перекрыли плотиной ущелье Стенли-Гил, что в низовьях реки Конго. Через два года на месте джунглей образовалось огромное пресноводное море. А затем впадина бассейна Конго заполнилась настолько, что главный приток Конго — река Улбани повернула вспять, на северо-запад и слилась с рекой Шари. Образовалось ещё одно пресноводное море в центре Африки, на месте почти высохшего озера Чад. Затем воды Конго самотёком, а кое-где по каналам, устремились, как второй Нил, на север, пересекли пустыню Сахару, и вышли в Средиземное море у залива Габес в Тунисе. Вода поглотила свыше двух миллионов квадратных километров — это 10% площади Африканского континента. Зато гораздо большая площадь пустынь и саванн превратилась в плодородные земли, цветущие поля и сады. На берегах рукотворных морей выросли промышленные центры. В пресноводных морях полно рыбы. Африка навсегда забыла, что такое голод, нищета, промышленная отсталость. Теперь это процветающий континент.

— Колоссально! — с восхищением произнёс Александр. — И как только на такое решились?

— Жизнь заставила. Ну и, безусловно, прогресс в моделировании биосферы Земли. Учёные сумели доказать огромные преимущества этого проекта.

— А у нас в России есть что-нибудь подобное?

— Точно такого по масштабам нет, но сделано немало. Часть стока почти всех крупных северных рек из низовий по каналам и мощным трубопроводам переброшена на юг. Это обеспечило орошение засушливых районов Центральной и Средней Азии, превратило их в богатые сельскохозяйственные регионы. Исчезли пустыни Кара-Кум и Кызыл-Кум. Вновь поднялся уровень воды в Аральском море. Прорыто множество каналов в Европейской и Азиатской частях России. Созданы новые водохранилища. Увеличились рыбные запасы страны, появились новые судоходные пути.

— Но ведь много земли ушло под воду!

— Конечно. В любом деле не обходится без минусов. Но они перекрываются теми плюсами, которые мы получаем взамен. А сидеть и ничего не делать — это не самая лучшая позиция. Всё равно Земля и её климат постоянно менялись и будут изменяться сами по себе, и эти изменения далеко не всегда благоприятны для человека и животных.

Александр вопросительно посмотрел на Георгия Евгеньевича. — Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду достаточно большой исторический период. Если бы Землю можно было снимать из космоса на протяжении последних четырёх миллиардов лет, а затем быстро прокрутить киноплёнку, то перед нами предстало бы настоящее светопреставление! В ускоренной кинопанораме было бы видно, как опускаются и поднимаются материки, как они расползаются в разные стороны, как обнажается дно океана, и на его месте вздымаются горы, а огромные пласты земной коры погружаются в океан. Земля как бы дышит и каждый её «вздох» длится сотни миллионов лет. Он сопровождается сравнительно мелкими содроганиями земной коры. В результате землетрясений возникают новые впадины на суше, а в морях вздымаются новые острова. За последние полмиллиарда лет Земля проделала четыре таких тектонических «вздоха» и каждый из них перекраивал Землю по-новому. Суша и море не раз менялись местами. Дыхание Земли продолжается и поныне. Североамериканский континент удаляется от Европейского со скоростью три сантиметра в год. Расширяется Атлантический океан. Начинают расползаться плиты Африки и южной части Азии. Африка вдвигается в Средиземное море. Примерно такое же движение испытывает в Северной Америке Калифорнийский полуостров. Подстилающая его плита поворачивает полуостров на северо-запад. С востока на придонные плиты Тихого океана в грохоте землетрясений напирают складки Кордильер Северо и Южно-Американских массивов. А на другом конце, по западной кромке Тихого океана, придонные плиты соскальзывают в глубокую щель между ними. При этом некоторые части океанского дна перемещаются со скоростью до 10 — 20 сантиметров в год!

Постоянно менялся и климат Земли. Потепления сменялись похолоданиями, один ледниковый период следовал за другим. Последний ледниковый панцирь на севере Америки, Европы и Азии растаял каких-нибудь 10 — 12 тысяч лет тому назад. Налицо самое большое потепление климата Земли за последний миллион лет. И оно продолжается, в том числе и благодаря хозяйственной деятельности человека. Но в этом нет ничего страшного. Природа пережила гораздо более худшие времена и выдержала, устояла. Колебания уровня моря в масштабах сотен тысяч лет достигали десятков метров. Менялся наклон земной оси, положение магнитных полюсов и напряжённость магнитного поля Земли. Катастрофически изменялось количество осадков. В огромных регионах возникали пустыни и полупустыни. Но природа не погибла. Появились новые виды животных и растений, появился и человек. Так что все разговоры о предстоящей гибели природы и человечества от каких-то непредсказуемых катаклизмов, вызванных вмешательством человека в природу — не более чем досужий вымысел, не основанный ни на каких научных прогнозах. Человек, вооружённый знаниями, вправе перекраивать природу по своему усмотрению. От этого выигрывают и человек и природа. Речь идёт об оптимизации биосферы Земли, о наилучшем сочетании биологических, климатических и географических факторов, создающих наиболее благоприятные условия для жизни человека, животных, растений. На очереди ещё более грандиозные проекты реконструкции планеты. Существуют программы глобальной реконструкции земной поверхности и океана, целенаправленного изменения климата отдельных регионов, их флоры и фауны. Эти программы предусматривают включение в систему геокосмических объектов: космических концентраторов, космических рефлекторов, космических волноводов. Мне предложили участвовать в одном из таких проектов. Но работа очень большая и сложная. Пока я ещё думаю, браться за неё или нет. Если я соглашусь, то придётся оставить станцию «Голиаф» и космические командировки. Но, с другой стороны, ведь когда-то надо кончать с полётами в космос? Уже выросло новое поколение космобиологов и они рвутся в космические просторы. Им тоже хочется полетать.

Георгий Евгеньевич задумался. Александр тоже молчал, пытаясь представить себе грандиозные космические проекты, о которых никогда раньше не слышал.

13. Хозяйство

Летние каникулы. Сергей с Юлей гостят у её отца в посёлке под Орлом.

За завтраком тесть предложил Сергею прогуляться верхом и осмотреть его владения. Предложение студенту понравилось. Он давно не ездил верхом, и ему не терпелось вспомнить былое увлечение. Юля с завистью и грустью посмотрела на них, но осталась дома «посекретничать» с матерью. Верховые прогулки на восьмом месяце беременности были уже небезопасны.

Оседлав коней, мужчины двинулись рысью вдоль кукурузного поля, начинающегося у самой фермы. Увидев, что Сергей отлично держится в седле, Пётр Антонович проникся к нему уважением.

«Свой парень, — подумал он, — хоть и не сельский, а лошадей любит. Не ошиблась Юля в выборе жениха».

Проезжая мимо полей, Пётр Антонович рассказывал, где и что у него посеяно, когда начнётся уборка и какие виды на урожай.

Но вот вдали показался большой оранжевый аэростат. Он висел на высоте около ста метров, а от него влево тёмной ниткой тянулся ни то кабель, ни то шланг. Сергей в общих чертах разбирался в сельском хозяйстве и не раз видел по телевизору технику обработки полей с использованием аэростатов, а потому спросил:

— Кто это там убирает поле?

— Это мой сосед решил начать уборку кукурузы на силос.

Они подъехали ближе, и стало видно уборочный комбайн, который скашивал высокие заросли кукурузы. От комбайна вверх к аэростату тянулся электрический кабель и опускался вниз к небольшой колонке в центре поля. Однако в кабине комбайна никого не было.

— А где же сосед? — спросил Сергей.

— Сейчас приедет. Наверно корма повёз.

И действительно. Вскоре к комбайну подкатила грузовая машина и, поравнявшись с ним, стала принимать из бункера изрубленную кукурузу.

— Так комбайн у него что, по программе ходит? — догадался Сергей.

— Конечно. Сейчас все так убирают.

— А комбайн не может сбиться с курса?

— Нет. Там спутниковая система навигации стоит и высокоточная система счисления места. Комбайн ходит по спирали от края поля к центру.

— По-моему он только что повернул на новый курс. Я видел его сбоку, а теперь он почти что сзади.

— Это шестигранная спираль. Все поля распаханы и засеяны как шестигранники со стороной в 500 метров. Они соприкасаются между собой отдельными гранями так, что получается структура пашни, напоминающая гигантские соты. В ней нет ни пропусков, ни накладок. Если бы трактора двигались по круговой спирали, то не получилось бы точной стыковки между полями.

— Понятно… — произнёс Сергей. — Значит, в центре каждого такого шестигранника есть электрическая колонка с аэростатом, питающая комбайн или трактор электроэнергией?

— Совершенно верно.

— А почему вся сельхозтехника на электричестве?

— Да потому, что это дёшево. Жидкий водород дорог и в сельском хозяйстве не выгоден. С природным газом тоже хлопотно. Вози баллоны, заправляй их. А тут всё просто. Подъехал, включил лебёдку, поднял аэростат с кабелем и паши хоть день и ночь. Когда программа выполнена, трактор или комбайн сам остановится.

— Но, чтобы доехать до колонки, нужна энергия.

— Ну, тогда движок запускаем на газе.

— И у вас тоже есть такой комбайн?

— Конечно. А дома у меня стоит пульт управления. На мониторе я вижу всё, что делает трактор или комбайн и где он находится. Вся информация от комбайна передаётся по сотовой связи на мой компьютер. Я могу, сидя дома, контролировать ход полевых работ.

— А как же ваш сосед контролирует уборку?

— А он компьютер в машину поставил. Я тоже иногда так делаю. Где мне удобно, там и ставлю.

— Я слышал, что и полив можно производить с аэростатов? — осведомился Сергей.

— Элементарно. Вместо кабеля аэростат поднимает шланг. Один конец шланга закреплён на колонке, там есть водяной гидрант, другой на тракторе. Трактор ходит по периметру шестигранника, а шланг крутится над полем. В шланге имеются отверстия, через которые разбрызгивается вода или минеральные удобрения.

— А как же он движется без электроэнергии?

— На газе едет. Ему требуется пройти всего лишь один круг по периметру поля.

— А что-то я не видел на ваших полях аэростатов.

— Так они сейчас опущены и закреплены у самой земли. Тут из-за бугра их не видно, а на пшеничном поле видать.

Вскоре они подъехали к соседу.

— Здорово, Никитич! — приветствовал его отец Юли.

— Здорово Антоныч. Чего гуляешь в страду?

— У тебя страда, а у меня праздник.

— Какой такой праздник?

— Дочку замуж выдал.

— Нашёл время! Кто ж в уборочную свадьбы играет?

— А они городские. Им всё равно. У них страды летом не бывает. У них каникулы.

— Ну, коли так, то понятно. А дочка-то где?

— Да дома, с матерью осталась, секретничают! А вот с зятем, могу познакомить. Гляди, какой молодец!

Никитич окинул Сергея оценивающим взглядом и пожал плечами.

— С виду ничего, парень видный. А какой работник ещё поглядеть надо.

— И работник хороший. На врача учится!

— На нём пахать можно за место трактора, а он пилюльками занимается, — неодобрительно заметил Никитич.

— Ничего, у нас и без него найдётся на чём пахать, а вот людей лечить — это дело нужное.

— Ну-ну. Дай-то бог, чтобы твоей дочке повезло… Не захотела, значит за моего Ромку идти?.. А ведь он планы на счёт неё строил. Только она как-то быстро после школы в Найск смоталась. Роман и поговорить с ней толком не успел. Думал нынче приедет твоя Юля, так обо всём и договорятся. А оно вон как! Придётся Ромке теперь другую невесту искать.

— Ничего, Никитич, не огорчайся. Твой Ромка — парень хороший. Найдёт себе невесту.

— Конечно, найдёт. Это ясно. Только Юля твоя уж больно ему нравилась. Значит не судьба… Говорил ему, чтобы в прошлый год сватался, так нет, сробел чего-то. Молодой ещё.

— Ну ладно, Никитич. Будь здоров! Труд на радость. Поедем мы.

— Бывай сосед. Счастливо погулять.

Они тронули коней и двинулись в обратный путь.

— Ну что, может побыстрее поедем? С ветерком? — предложил Пётр Антонович.

— Я не против, — ответил Сергей.

И они, пришпорив коней, пригнувшись, галопом понеслись на ферму. Только ветер свистел в ушах, да пор обе стороны дороги летели навстречу густые заросли кукурузы и подсолнечника.

14. Чудесный сад

США, Флорида, октябрь.

Лимузин с трейлером мчался по великолепному приморскому шоссе на север Флориды. За окнами проплывали знаменитые курорты Помпано-Бич, Делерей-Бич, Уэст-Палм-Бич, Джупитер, Лоран.

Когда огибали Стюарт, по внутренней связи раздался голос дедушки Джона.

— Друзья мои, впереди у нас Форт-Пирс, а там и Виро-Бич. В Виро живёт мой старинный приятель, Майкл Дуглас. Когда-то мы вместе работали в Центре космической медицины. Я давно уже его не видел. Может, заедем на полчасика?

— Мне всё равно, — пожал плечами Валера.

— Давайте заедем, я люблю ездить в гости, — заявила Женя.

— Я тоже не против, — ответила Рита.

Через двадцать минут, не доезжая Виро, свернули налево, на узкую дорогу, выложенную плиткой.

— Это где-то здесь, — сказал дедушка. Сейчас кончатся заросли, и откроется вилла.

— Я думал она у моря, — разочаровано произнёс Александр. — Могли бы искупаться.

— Нет, у моря слишком шумно. На побережье сплошные отели, кемпинги, рестораны и толпы отдыхающих. А мой приятель не любит шума. Он забрался в глухомань, в джунгли. Правда, здесь это понятие относительное. Скорее это небольшие островки густой тропической зелени среди вилл и ферм. Но всё же и они создают впечатление уединения, обособленности, независимости.

Действительно, минут через пять джунгли кончились, и глазам путешественников открылась великолепная вилла. Внешне она напоминала круглую белую двухэтажную «таблетку» с колонами. Позади «таблетки» торчала высокая круглая башня со смотровыми площадками, чем-то напоминающая Пизанскую. На крыше башни стоял вертолёт.

Когда лимузин подкатил к воротам, дедушка вышел из машины и нажал кнопку возле калитки. Через несколько секунд из динамика раздался голос: — Я слушаю.

— Добрый день, мистер Дуглас. Это я, Джон Раковский. Ехал мимо и решил заглянуть на пару минут.

— О! Хеллоу, Джон! Ты молодец, старик! Заезжай. Сейчас открою.

— Я не один. Со мной Гарик с женой и внуки.

— О'кей!

Створки ворот автоматически раздвинулись, и лимузин с трейлером въехал во двор. Путешественники оказались в прекрасном саду. Высокие пальмы, гигантские кактусы, пышные кусты роз и рододендронов обступили гостей. Слева был небольшой бассейн с голубоватой водой, справа лужайка для гольфа, а дальше заросли винограда на невысоком решётчатом навесе, под ним столик и кресла.

Навстречу с мраморных ступенек крыльца к ним спускались хозяин с хозяйкой. Раковский и Дуглас обнялись. Затем дедушка поцеловал руку жене Майкла и представил хозяевам сына Георгия, его жену Риту и внуков.

— Очень приятно познакомиться. Ты богатый дед. У тебя трое внуков! — заметил Майкл.

— Нет, я гораздо богаче, Майк. У моей дочери Дианы, в Одессе, ещё четверо: внук и три внучки. Те постарше будут. У них уже свои дети. Так что я уже прадедушка.

— Ну, тогда мне до тебя далеко. Я в прадедушки ещё не вышел, а внуков у меня только двое.

— Ничего, у тебя ещё всё впереди. Ты же моложе меня лет на восемь. А у меня впереди уже почти ничего не осталось.

— Брось Джон. Ты ещё крепкий старик. Протянешь пару десятков. Ну что, проходите в дом, я покажу вам свои апартаменты, — обратился Майк к гостям.

— Покажи как лучше нам свой сад, — попросил дедушка Джон. — Я знаю, ты любитель этого дела.

— С удовольствием. Пойдёмте, всё покажу, — с готовностью согласился Дуглас. Он был явно польщён вниманием к его садовым делам.

Гости обогнули круглое здание слева и увидели за ним довольно просторный участок земли, занятый плодовыми деревьями, кустами и огородом.

— О, да тут целый гектар! — сказала удивлённая Рита. — И как только вы с этим управляетесь, мистер Дуглас?

— А я не один. У меня садовник есть, и жена помогает, а иногда и внуки. Хотя они больше мастера собирать урожай.

— Это тоже помощь, — смеясь, заметил Георгий Евгеньевич.

— Конечно. Для них и стараюсь. Чтобы всё свеженькое было, прямо с грядки, с кустика, с деревца. Могу и вас угостить. Проходите, не стесняйтесь. Сейчас всё покажу и расскажу.

Александр оглядывался по сторонам, стараясь определить, что где растёт. Часть растений была ему знакома, но часть он видел впервые. Внимание его привлекли высокие, под два метра, длинные жёлтые короба с горизонтальными прорезями и желобами под ними. Из прорезей с обеих сторон торчали мощные кусты садовой земляники. Они располагались в четыре яруса.

— Вот, пожалуйста, взгляните сюда. Это ремантантная земляника. Даёт три урожая в год: весной, летом и осенью. Сейчас у неё третий урожай. Выращивается она методом гидропоники. В эти пластмассовые короба засыпается крупный песок и мелкий гравий. Сверху подаётся питательный раствор, содержащий все необходимые для роста вещества. Листья земляники тянутся вверх, а кисти с ягодами опускаются вниз. Вот они, все на виду. Спелые ягоды я обрываю, и они падают в жёлоб, который легко снимается. Тогда ягоды можно высыпать в корзинку или ведро. Попробуйте, пожалуйста. Это мускатный сорт. Чувствуете, какой запах? Берите, не стесняйтесь.

Саша сорвал одну ярко-красную, крупную как слива ягоду и отправил в рот. Она буквально растаяла там, обдав всё сладким, ароматным соком. Саша съел ещё одну, потом ещё. Ягоды были большие, тяжёлые и Александр понял, что если он не остановится, то на другие угощения места в животе не хватит. А вокруг ещё было столько всего!

Он проглотил слюну и отвернулся от земляники. Взгляд его упал на высокие пышные кусты с гладкими темно-красными плодами, свисающими длинными гроздьями. Плоды были величиной с виноград. Раковские тоже обратили внимание на эти кусты, подвязанные к колышкам.

— По-моему это помидоры, — сказал дедушка.

— Совершенно верно. Это виноградные помидоры. Попробуйте. Они сладкие и очень приятные на вкус, — предложил Майкл.

Саша сорвал несколько плодов и раскусил один. Из него брызнул кисловато-сладковатый сок с острым помидорным привкусом.

— Но это не просто помидоры, — продолжал Майкл. — Это помидоры — картофель. Вот смотрите.

Майкл выдернул куст и Александр увидел множество фиолетовых клубней размером с кулак.

— Это позднеспелый сорт, пояснил Майкл. Я посадил его в середине лета. К сожалению, вы приехали не в самое удачное время. Сейчас уже осень и почти весь урожай убран. Остались только клубника да помидоры. Ну и огурцы ещё идут. Бахча уже пуста, сад тоже. Зато цитрусовые только начинаются. Пойдёмте со мной.

Они прошли несколько десятков метров и оказались возле невысоких деревьев.

— Вот смотрите. Тут у меня апельмоны, — и Майк Дуглас показал на крупные зелёные плоды.

— Чего тут у него? — тихо спросил Александр, толкнув Валеру в бок.

— Апельмоны, балда. Это гибрид апельсина и лимона, ответил Валерий.

— Ааа, ясно…

— Они созревают в ноябре, — продолжал Майкл.

«Жаль, — подумал Александр, — хотелось бы попробовать».

— А вот мандарины уже созрели. Это ранний сорт. Угощайтесь.

Саша взял протянутый ему оранжевый плод величиной с яблоко. Валера и Женя уже очищали свои мандарины от тонкой и нежной кожицы. Александр отломил дольку и попробовал. Вкус был превосходный и напоминал ананас.

— Здесь у меня несколько апельсиновых деревьев, а вон там лимон. Но всё это ещё не зрелое, — пояснил мистер Дуглас.

Вдоль забора Саша увидел длинный ряд подсолнухов. Их огромные шляпы уже отцвели и были черны от зёрен. Над подсолнухами была натянута сетка, защищавшая их от птиц.

— Смотри сколько подсолнухов! — сказал Александр Валере, желая показать свою осведомлённость.

— Это не подсолнух, — возразил Дуглас, услышав Сашину реплику. — Хотя внешне весьма похож. Это сунамбур — гибрид подсолнуха и земляной груши. Если его выдернуть, то мы увидим на корнях множество грушевидных корнеплодов. Из них получаются отличные салаты. Это прекрасное общеукрепляющее и противораковое средство. Есть корнеплоды можно всю зиму. Они хорошо сохраняются в земле до весны. А весной из них развиваются новые растения. Так что сеять ничего не надо.

Постепенно все перешли в другой конец сада. Посмотрели на яблони, сливы, груши уже сбросившие листву, на кусты смородины, малины, крыжовника, который как сказал хозяин, величиной со сливу. Плодов уже нигде не было. Всё давно убрали.

— А вот здесь у меня несколько банановых деревьев, — сообщил Майк. — Бананы уже созревают, но без лестницы их не достать. Я скажу садовнику, чтобы срезал для вас пару гроздей.

— Не стоит, Майк, у нас в машине их достаточно, — сообщил дедушка.

Ну вот, кажется, показал вам всё. Виноградник вы видели. Остался только розарий. Там у меня большая коллекция роз. Идёмте.

Все прошли в передний правый угол сада и ещё издали почувствовали пленительный аромат.

— Вот мои розы, любуйтесь.

У Саши разбежались глаза. Столько роз и таких расцветок он никогда не видел. Одни были маленькие, нежные и росли целыми соцветиями. Другие были огромны и казались восковыми. Цвета были самые разнообразные, он густо фиолетового, почти чёрного с жёлто-красной серединой, до нежно-белого с лиловыми тычинками. Майкл срезал несколько чёрных роз и протянул их Рите.

— Примите миссис от всего сердца.

Рита с благодарностью приняла букет. Жене тоже досталась великолепная нежно-оранжевая роза с несколькими чуть раскрывшимися бутонами.

— А это вам, мисс, — сказал Майкл. — Растите такая же прекрасная как эта роза.

Женя засияла от счастья. Наконец-то ей подарили цветы не как девочке на день рождения, а как будущей женщине, первый раз в жизни назвав её мисс!

— Может, пообедаете у меня? — предложил Майкл.

— Нет, спасибо, дружище, мы спешим, — вежливо оказался дедушка Джон. — Рад был увидеть тебя живым и здоровым.

— Мне тоже было приятно пообщаться с тобой, старина. Приезжай как-нибудь просто так. Посидим, поговорим. Нам есть что вспомнить.

— Вот провожу своих гостей в ноябре и непременно заеду. Будь здоров, Майк!

— Гуд бай, Джон.

Раковские сели в машину и двинулись дальше.

— Ну, как тебе понравилось хозяйство мистера Дугласа? — спросил Георгий Евгеньевич у Саши.

— Очень вкусное хозяйство. И столько всяких растений! О некоторых я никогда раньше и не слышал.

— Всё это чудеса генной инженерии. Теперь человек сам создаёт растения с заданными свойствами. Большинство из них гибриды, которые прежде создать было невозможно. Но даже традиционные растения, такие как яблони, груши, сливы, вишни — значительно улучшили свои вкусовые качества и увеличили урожайность.

— Ааа, теперь понятно! То-то я каждый день за обедом удивляюсь, до чего вкусные у дедушки фрукты и овощи. И где их только выращивают?

— Ничего особенного у дедушки нет. Теперь везде такие сорта.

— Здорово! — сказал Саша. — Очень неплохо жить в будущем!

15. На мысе Канаверал

Лимузин с трейлером стремительно мчались по приморскому шоссе, с каждой минутой приближаясь к мысу Канаверал. Проскочили Мельборн, Коко и свернули направо. По дамбе въехали на низкий песчаный остров Меррит. Слева Саша увидел аэропорт, взлётно-посадочные полосы, рулёжные дорожки, громадные боинги и небольшие самолёты местных авиалиний. Вдалеке возвышались белые шары радиолокаторов, вышки радиомаяков. Прямо по курсу виднелись многочисленные сооружения морского порта, здание морвокзала, портальные краны. Лимузин въехал на набережную и остановился возле высотного здания гостиницы.

— Всё, приехали, — сказал Георгий Евгеньевич.

— А где же космодром? — спросил Александр.

— Космодром на той стороне. До него ещё больше десяти километров. Туда нас не пустят. Нужен пропуск или пригласительный билет.

— А у вас нет пропуска?

— У меня есть удостоверение космонавта. Этого достаточно чтобы пройти в Центр, но вам придётся подождать здесь, в гостинице. Заодно можете пообедать и отдохнуть.

— А ты с нами не пообедаешь, Гарик? — спросила Рита.

— Нет. Я пройду сейчас на паром и переправлюсь на ту сторону. В Центре есть ресторан. Там можно встретить знакомых. Узнаю обстановку, а заодно и перекушу.

И Георгий направился к павильону морского вокзала. Началось томительное ожидание.

Пообедав в ресторане гостиницы, Раковские решили снять номер с видом на космодром. Из здания гостиницы можно было наблюдать за пуском космических объектов в бинокль. Верхние этажи гостиницы с видом на мыс Канаверал были самые дорогие, но все они были уже заполнены. Евгению Робертовичу удалось снять номер только на шестом этаже с видом на аэропорт.

— Ничего, — сказал портье, — вы можете подняться на крышу и оттуда увидите всё что хотите. Даже лучше чем из окна.

Дедушка взял напрокат бинокли и все поднялись в номер. Это был просторный четырехкомнатный люкс с телевизором, компьютером, телефоном и факсом. Отдыхать после обеда не хотелось и ребята, переодевшись, отправились осматривать порт.

Часа два Валера, Саша и Женя бродили по набережным и причалам, рассматривали стоящие у терминалов суда, мощные подъёмные краны, автоматические транспортёры. Особенно привлёк их внимание громадный лихтеровоз водоизмещением 200 тысяч тонн. Сам он не мог подойти к причалу и стоял на рейде. Небольшие трёхсоттонные лихтеры выползали из его притопленной док-камеры и осторожно двигались к мощному подъёмному крану, стоявшему на причале. Тот как пушинки поднимал с их палубы 60-ти тонные контейнеры и ставил на железнодорожные платформы. Освободившись от контейнеров, лихтеры отходили от причала и отправлялись на лихтеровоз, где мощная лебёдка по аппарелям затаскивала их на своё место.

— А почему он загружается самоходными лихтерами, а не обычными грузовыми контейнерами? — спросил Александр. — Ведь контейнеров больше бы влезло.

— А потому, что ему к причалу не подойти, осадка слишком большая, — ответил Валера. — И потом, эти самоходные баржи-лихтеры могут еще 1000 километров плыть по малым рекам и озёрам, чтобы добраться в самые труднодоступные порты. У них осадка всего метр.

— Понятно…

— Ты должен бы знать о таких судах, их придумали больше ста лет тому назад, — назидательно сказал Валерий.

— Может быть, но в Найске нет моря, и морские суда меня мало интересовали.

— Дубок ты столетний!

— Сам ты лопух!

— Перестаньте ссориться! — вмешалась Женя. — Пошли лучше в гостиницу. Может, папа уже вернулся.

Георгия Евгеньевича прождали до девяти вечера. Стояли на балконе и смотрели на огни аэропорта, на заходящее солнце, на взлетающие и садящиеся самолёты. Уже стемнело, когда он, наконец, появился.

— Где ты пропал? — спросила Рита.

— Всё нормально. Задержался у друзей. Встретил тут двоих из стартовой команды «Голиафа». Они к нам грузовые модули запускали. Ну, посидели немного, поговорили. Вот достал пригласительные билеты на завтра, на шестерых.

От Георгия попахивало коньяком, и был он явно навеселе. Вскоре все легли спать.

На утро в воскресенье Александр проснулся рано и стал ждать, когда встанут Раковские. Балкон был открыт и с моря дул лёгкий прохладный бриз. Саша вышел на балкон, чтобы посмотреть, какая будет погода, состоится запуск или нет? Небо было в облаках, но из аэропорта доносился гул мощных реактивных двигателей. Самолёты взлетали и садились через каждые 10 — 15 минут. Александр загляделся на них и не заметил, как на балкон вышла Женя.

— Что, не спиться? — спросила она.

— Ага.

— Мне тоже. Я видела, как ты вставал.

Она обняла Сашу за плечи и встала рядом. Потом заглянула ему в глаза и попросила: — Скажи мне «доброе утро» и поцелуй.

Александр внимательно посмотрел на неё. — Доброе утро, — произнёс он, но целовать не стал. Тогда Женя сама обхватила его голову и поцеловала.

— Перестань, ещё увидят, — сказал Александр смутившись.

— Ну и пусть. Что тут плохого? Папа с мамой всегда так делают.

— Так они муж и жена. Им так положено.

— Ты думаешь, что они целуются потому, что им так положено, а не потому, что им так хочется?

Саша пожал плечами. — Не знаю…

— Но они же любят друг друга, потому и целуются, разве не ясно?

— Наверное, — согласился Александр.

— А ты меня нисколечко не любишь?

Саша смутился. Женя нравилась ему, но настоящей влюблённости не было.

— Мала ты ещё об этом думать.

— Ни сколечко ни мала. «Любви все возрасты покорны…", — процитировала она известного поэта.

— Да ну тебя, нашла о чём говорить с утра!

— Нет, ты скажи, нравлюсь я тебе или нет?

— Нравишься, нравишься, — снисходительно произнёс Александр.

— Нет, так не говорят. Ты скажи серьёзно.

— Отстань!

— Значит, ты меня не любишь, — разочаровано произнесла Женя и надула губы. — Сейчас возьму и брошусь с балкона.

— Дура! — возмутился Александр и схватил её за руку.

— А, испугался! Не бойся, я пошутила. Значит, я тебе не безразлична. Валерка не испугался бы.

— Точно, — согласился Саша. — Он дал бы тебе хорошего пинка под зад, и ты бы влетела в комнату. Оказывается ты слегка чокнутая.

— А ты не знал?

— Догадывался.

На балкон вышли Георгий Евгеньевич и Рита.

— Доброе утро. Вы уже встали. Не спиться? Зря беспокоитесь. Запуск назначен на 11.00, так что времени у нас ещё достаточно. Давайте зарядочку сделаем, — предложил Георгий.

Дальше всё пошло как обычно: зарядка, водные процедуры, завтрак. Затем все стали собираться на космодром.

На пароме переправились через бухту и оказались на правой стороне порта Канаверал-Харбор. Специальные автобусы космодрома уже ждали пассажиров. Через двадцать минут подъехали к огромному зданию Центра управления. Взяли ещё несколько человек из стартовой команды и двинулись на космодром.

И вот впереди показались гигантское сооружение из мачт, ферм и каких-то неизвестных Саше конструкций. На стартовой площадке стояли машины-заправщики.

Автобус остановился возле трибун метрах в пятистах от стартового комплекса. Пассажиры вышли. Раковские и Саша прошли в свой сектор и сели.

— А что это за щель в полу какая-то? — спросил Александр.

— Это щель, в которую проваливаются кресла вместе со зрителями, если возникнет какая-нибудь опасность, — ответил Георгий. — Тут всё предусмотрено и срабатывает автоматически. Не успеешь и глазом моргнуть, как провалишься в бетонный бункер.

— Ого! Но тогда же я ничего не увижу.

— Тогда тебе будет не до этого. Взрыв ракеты на старте — это море огня и туча летящих во все стороны обломков.

— И часто они взрываются?

— Нет. За мою жизнь всего один раз рванула, да и то уже в воздухе, в километре от космодрома. Всё рухнуло в море. Правда, раза два была ложная тревога. Кресла со зрителями проваливались, когда автоматика выдавала аварийный сигнал. Просто не прошла очередная команда.

Ну, а теперь возьмите свои бинокли и посмотрите на стартовую площадку. Я немного расскажу вам о солнечном концентраторе.

Саша, не дожидаясь приглашения, уже во всю рассматривал гигантское сооружение. Оно напоминало слоёный пирог со сторонами 100 на 100 метров. В бинокль Александр чётко различал слои этого «пирога». Всего он насчитал двенадцать слоёв, каждый из которых был толщиной около метра. Снизу к «пирогу» прилепился цилиндр диаметром метров десять и высотой метров пятнадцать. Он стоял на бетонном основании и как бы поддерживал всю конструкцию. По бокам «пирога» торчали по десятку толстых сигар с тупыми округлыми носами, поблёскивающими холодным серым цветом. Они стояли на невысоких ажурных тумбах.

«Похоже, это ракеты», — подумал Александр.

Тем временем Георгий начал объяснять.

— Перед вами солнечный концентратор мощностью 1000 киловатт. Он состоит из двенадцати панелей солнечных батарей общей площадью 120000 квадратных метров. Сейчас панели уложены стопкой, вернее гармошкой. В космосе, под воздействием низкой температуры, специальные силовые элементы из металла с памятью формы развернут панели в одну сплошную ленту длиной в 1,2 километра. Система ориентации, находящаяся в цилиндре, будет удерживать панели в нужном направлении на солнце. Внутри цилиндра помещён мощный электронный лазер. Он преобразует электрическую энергию солнечных батарей в луч света с очень малой расходимостью. Этот луч может быть направлен на специальное приёмное зеркало любого космического объекта. В результате тот получит импульс энергии и сможет увеличить свою скорость. Небольшие космические аппараты такой концентратор может разгонять до скорости соизмеримой со скоростью света. Но при этом он и сам непрерывно испытывает ускорение и меняет орбиту. Поэтому периодически её приходится корректировать с помощью небольших ракетных двигателей. Данный концентратор должен подпитывать энергией два автоматических аппарата, движущихся в сторону звезды Альфа из созвездия Центавры. Они сейчас на расстоянии около одного светового года от нас. А вообще концентратор может снабжать энергией по очереди множество и других космических объектов, летающих вокруг планет Солнечной системы.

— А если его луч направить на Землю, что тогда будет? — спросил Александр.

— В земле будет дырка диаметром около полуметра. Он будет испарять частицы породы.

— А если небо покрыто облаками?

— Он испарит облака и сделает дырку в них. Через неё на Землю устремиться смертоносное излучение.

— А если на Земле поставить приёмник излучения? Например, водяной.

— Тогда он будет питать своей энергией наземную тепловую электростанцию, например, в Антарктиде или высоко в горах.

— Здорово. Но это опасная штука!

— Конечно. Поэтому его используют только в космосе. На Землю излучение не попадает.

— А скоро его запустят?

— До старта ещё полчаса.

— А старт не отменят?

— Не знаю. Пока всё идёт по плану. Видишь, заправщики уже отъезжают от ракет-носителей.

Через пятнадцать минут стартовая площадка опустела. От ракет поднимался лёгкий парок. За десять минут до старта на большом электронном табло, сбоку от стартового комплекса, начался обратный отсчёт времени. Оно тянулось бесконечно долго. Все застыли в напряжённом ожидании.

Но вот от ракет отошли ажурные фермы с кабелями и шлангами. По трансляции над стартовым комплексом прошла команда: «Готовность номер один. Всем покинуть стартовую площадку и перейти в укрытия». Завыла предупредительная сирена. Часы неумолимо отсчитывали минуты и секунды.

— А мы не провалимся сейчас в бункер? — спросил Александр.

— Не знаю, — ответил Георгий Евгеньевич, — сиди спокойно и надень тёмные очки. Пламя будет очень ярким.

По трансляции объявили: «До старта одна минута. Просьба всем наблюдателям надеть защитные очки».

Саша надел очки, и ракетный комплекс утонул в полумраке. Но, через несколько секунд он уже видел всё вполне отчётливо.

— Очки слабоваты по-моему, — заявил Александр.

— Ничего. Они потемнеют, когда будет яркий свет. У них светопрозрачность меняется автоматически, — ответил Георгий.

За десять секунд до старта по трансляции стали слышны удары метронома. Саша впился глазами в толстые серебристые сигары ракет.

И вот снизу под тумбами появилось лёгкое свечение. Ракеты перестали парить.

— Предварительное зажигание, — комментировал Георгий.

Свечение под ракетами усилилось и послышался нарастающий гул.

— Промежуточное включили.

И вдруг столбы огня вырвались из-под всех ракет сразу. Они уходили куда-то вниз, под землю. Земля задрожала. Всё утонуло в мощном рёве и Александр увидел, как узкие столбы ослепительно яркого пламени вырастают из под земли. Они вытягивались как лезвия кинжалов, потом стали как шпаги. Сашу обдало жаром, как будто он сидел у горящего костра. Наконец обозначились концы «лезвий». Они поднимались всё выше, и их было множество. И тут до зрителей докатилась волна горячего воздуха. Взметнулись вверх волосы, затрепетала одежда. Всех охватило ощущение, будто они попали в сауну. Александр невольно закрыл лицо руками. Потом открыл его и увидел, что гигантский квадрат концентратора, окружённый сорока факелами уже высоко, и становится всё меньше и меньше. Он медленно поворачивался на восток, в сторону океана. В том месте, где он прошил облака, образовалась громадная дыра чистого неба и в ней, уже освещённый солнцем, сверкал гигантский квадрат в ореоле ракетных факелов. Гул постепенно стихал, воздушные вихри ослабли и чуть ласкали кожу. Александр снял очки и смотрел уже без них. Вскоре дыру в облаках стало затягивать, а концентратор превратился в яркую точку, похожую на солнце. Потом и она померкла.

— Всё, — сказал Георгий, — улетел.

Саша взглянул на стартовую площадку. Она стала пустой и похожей на свалку металлолома. Кругом лежали заваленные фермы, мачты, сиротливо торчали из земли тумбы, на которых ещё недавно громоздились ракеты. Всё было опалено, повержено как после мамаева побоища.

Георгий Евгеньевич поднялся со своего места. Вслед за ним поднялись остальные Раковские и направились к выходу. Александр был потрясён. В ушах его всё ещё стоял мощный гул ракетных двигателей, а в глазах — ослепительно-белые языки пламени. Кожу лица слегка пощипывало от небывало сильного жара.

— А он уже в космосе? Уже раскрывается? — спросил он у Георгия Евгеньевича.

— Уже в космосе. И, возможно, уже начал раскрываться. Но полностью в рабочее положение он будет приведён через несколько часов.

— И тогда он станет толкать лучом космические аппараты?

— Да. Луч будет направлен на них, но дойдёт он до станций, летящих к Альфа — Центавры более чем через год. Больше года луч будет догонять космические аппараты, двигаясь со скоростью триста тысяч километров в секунду.

— Так, а как же они, больше года будут лететь без энергии?

— Нет, зачем? Сейчас их толкает другой концентратор. Он работает уже несколько лет и его пора выключать для профилактики и ремонта. Потому и запустили новый.

— А сколько же лететь до Альфа — Центавры?

— Четыре года, если лететь со скоростью света. Но у станций скорость гораздо меньше и потому они будут лететь двадцать лет.

— А как же они затормозятся? Они же могут пронестись мимо.

— Могут. Но у них есть собственный ядерный двигатель для торможения. Сначала они перейдут на очень вытянутую эллиптическую орбиту вокруг звезды, которая будет светить им как наше солнце, а затем при каждом встречном движении по отношению к нам, они будут получать тормозящий импульс от нашего космического концентратора. Так постепенно они перейдут на круговую орбиту вокруг Альфа — Центавры и станут её спутниками.

— А дальше?

— А дальше начнут обследование планет этой звезды.

А человека запустить туда можно?

— Можно, но не нужно. Ведь он никогда уже не вернётся на Землю. Энергии на возвращение нет. Да и связь с ним очень проблематична. Четыре года информация с Земли будет идти туда и четыре года обратно. Я думаю, что такая связь мало кого устроит.

— А звёзд, которые ближе к нам разве нет?

— К сожалению нет. Альфа — Центавры самая близкая к нам звезда во Вселенной. Остальные намного дальше.

— Жаль, — сказал Саша. — До них вообще не долететь.

— Когда-нибудь долетим. Обязательно долетим. Инопланетяне же летают!

— Жаль, что я рано ожил. Полежать бы ещё сто лет замороженным, тогда, может быть, и я смог бы полететь.

— А на Земле тебе уже надоело?

— Нет, но туда тоже хочется, — сказал Александр, показывая на небо. — Мне вообще всё интересно.

— Это похвально. И у тебя ещё всё впереди. Можно сказать — жизнь только начинается. Успеешь ещё и в космос слетать и на Земле пожить.

— Я тоже с ним полечу, — заявила Женя. — Мы вместе полетим, верно, Сашка?

Александр утвердительно кивнул. Георгий Евгеньевич и Рита внимательно посмотрели на Женю и улыбнулись. Затем все сели в автобус и двинулись в порт. На пароме пересекли бухту, а там их уже ждал лимузин с трейлером.

Назад ехали быстро и к обеду уже были на вилле. Погода улучшилась. К вечеру выглянуло солнце, небо прояснилось, стало теплее. До ужина купались на косе, прыгали со скалы. А вечером были танцы в беседке и разговоры, бесконечные разговоры о будущем, о Космосе, о том, куда же идёт человечество и куда его приведёт научный прогресс.

16. Аэровоз

США, Флорида, дача Раковских.

День выдался не жаркий, но тёплый, без полуденного зноя. Отдыхающих на косе было немного. Саша, Валера и Женя лежали на золотистом песке под ласковыми лучами сентябрьского солнца и глядели в бездонное голубое небо Флориды. Лёгкие серебристые облака застилали весь юго-запад. Самолёты оставляли тонкий инверсионный след, расчерчивая небо как классную доску замысловатыми фигурами. Временами над побережьем медленно проплывали вертолёты, турболёты.

Вдруг Александр заметил в небе нечто необычное. Оно было длинное, серебристое и приближалось с северо-востока. Это нечто было похоже на НЛО, вернее, это был не один объект, а несколько, целая вереница! Александр толкнул в бок Валеру.

— Смотри, вон, что это? Летит…

Валера посмотрел в указанном направлении и равнодушно сказал:

— Аэровоз.

— Чего?

— Воздушный поезд. Не ясно, что ли?

— Ааа… — протянул Саша.

Он уже слышал про такие поезда, но ни разу не видел. В районе Найска они не летали.

Тем временем аэровоз приближался. Александр насчитал в его составе двенадцать дирижаблей. Это были гигантские сигары, которые медленно плыли на запад. Под каждой из них прилепился маленький вагончик — гондола.

— А чего гондолы такие маленькие?

— Это они кажутся маленькими, а каждая из них по 20 тонн будет, — отозвался Валерий.

— Ааа. А как же он летит? Где у него двигатели?

— Двигатели на каждом дирижабле по бокам, а впереди локомотив с электростанцией на топливных элементах. Он вырабатывает электроэнергию и питает ею все электродвигатели. Ну а те вращают воздушные винты в поворотных насадках.

— В каких насадках?

— В поворотных, дерево!

— Сам дерево. Объясни толком.

— Чего тут объяснять? Насадка с винтом крутится вокруг горизонтальной оси. Когда дирижабль летит вперёд, винты у него как у самолёта, а когда садиться или взлетает — как у вертолёта. Понял?

— Понял, — кивнул Саша.

Они проводили глазами вереницу «НЛО» и Александр снова спросил.

— Послушай, а если ветер? Он же их сдует!

— Не сдует. О ветре синоптики предупреждают. И потом, ветер до 15-ти метров в секунду им не страшен. Они летят со скоростью до 100 км/ч.

— Медленно. Самолёт быстрее.

— Ясно, что быстрее, но самолёт дороже. Самолёту ещё и аэродром нужен.

— А аэровозу не нужен?

— Нет.

— А куда же он садится?

— На круг.

— На какой круг?

— На рельсовый.

Валеру стала раздражать Сашкина настырность.

— Ни чего не понял, — сказал Александр.

— Ну и дуб же ты столетний, Шурик!

— Сам дуб!

— Это я-то дуб?! Ах ты, сосулька Сибирская!

Они сцепились и стали кататься по песку, пытаясь уложить друг друга на лопатки.

— Сашка, давай, жми его! — кричала Женя. — Будет знать, как обзываться!

На какое-то время Александр оказался сверху и уже прижал было Валеру к песку, но тот вывернулся и Саша оказался на спине. Валера попытался дожать его, но Александр сопротивлялся, кряхтя от натуги. Тут Женя ухватила Валерку за шею и опрокинула назад. Саша воспользовался этим и уселся верхом на его животе, удерживая руки.

— Отпусти Женька, дура! — хрипел Валера. — Голову отпусти! Двое на одного — не честно!

— Честно! Честно! — смеясь, щебетала Женя. — Ты старше и сильнее. Поэтому честно.

— Болваны! — злился Валерий, — отпустите!

— А ты будешь хорошо себя вести? Обзываться не будешь? — не унималась сестра.

— Я же не тебя обзывал, а этого хилятика!

— Вот опять обзываешься! — заявил Саша, — За это тебе полагается «персик».

И он щёлкнул Валеру по носу.

— Сашка, убью!

— А за это ещё один «персик».

И Александр опять щёлкнул Валеру.

— Ладно, сдаюсь, — простонал Валера.

— Вот так-то! — весело сказала Женя. — Знай наших! Мы с Сашкой теперь всегда тебя одолеем.

— Зато я вас по одиночке запросто поколочу.

— А мы по одиночке ходить не будем. Верно, Саша?

— Ага.

— А я его вечером в спальне поймаю и тёмную сделаю. Или вы и спать вместе будете? — ехидно спросил Валера.

Женя смутилась. Саша нравился ей, и такой вопрос задел её самолюбие.

— Дурак ты, — произнесла она и надулась.

— Вот, сама обзываешься, а мне выговариваешь, — укоризненно сказал Валера. — Ладно, отпустите, мир.

Александр слез с живота Валеры и лёг рядом. Женя тоже вернулась на своё место.

— А всё-таки, как же они садятся, эти аэровозы? — вернулся к начальной теме Александр.

— Я и сам точно не знаю, — признался Валерий.

— А я знаю. Я по телику видела, — заявила Женя. — Они садятся против ветра. По рельсовому кругу едет такая штука, вроде поезда и тащит двенадцать платформ на тросах. Первая платформа останавливается против ветра и на неё опускается первый дирижабль. Он бросает верёвку, а её ловят на платформе и подтягивают гондолу лебёдкой. А потом она крепится к платформе специальными крючками.

— Не крючками, а гидравлическими захватами, — вспомнил Валера.

— Не перебивай, если объяснять не умеешь! — заявила Женя и продолжала. — Поезд продвигается вперёд и вторая платформа оказывается под вторым дирижаблем. Его гондола тоже захватывается крюками и поезд опять продвигается по кругу. И так до последнего дирижабля.

— А дальше? — спросил Александр. — Как же их разгружают потом?

— А поезд с дирижаблями подходит к специальному перрону. Дирижабли цепляют тросами

за бока, гондолы отстёгивают от дирижаблей и увозят на разгрузку. Новый поезд с гондолами заходит под пустые оболочки дирижаблей, и гондолы соединяют с ними. Состав готов. Он снова идёт на круг, становится против ветра, и там гондолы отцепляют от платформ в обратном порядке. Сперва последняя, потом предпоследняя и так до первой.

Конец ознакомительного фрагмента.