«Upgrade». Записки отельера

Юнис Теймурханлы, 2020

Новая книга от автора бестселлеров «“Do not disturb”. Записки отельера» и «“Room service”. Записки отельера» – владельца и генерального менеджера отеля «Гельвеция» Юниса Теймурханлы. «Гельвеция» вновь приглашает читателей в мир гостиничного бизнеса, возвращаясь с новыми историями – смешными и трогательными, поучительными и грустными, но неизменно живыми и яркими. А все секреты, как и положено миру «индустрии гостеприимства», охраняющему наш сон и покой, надежно скрывают двери отеля. Но это уже совсем другая история…

Люди-кошки

«Мы никуда и никогда от вас не уедем. Нам и ехать-то некуда — дома никакой работы. Ваш отель давно стал нашим домом, — призналась мне однажды в разговоре мойщица одного из ресторанов моего отеля “Гельвеция”. — Мы — “люди-кошки”. Так называют на моем родном языке тех, кто прибился к тому месту, где хорошо — где кормят и помогают, где не предадут и не обидят».

Галя — русский вариант имени сотрудницы. Девушка приехала на заработки в Россию девять лет назад из одной из среднеазиатских республик. Тогда ей был двадцать один год. Галя сразу устроилась к нам на работу. И так и осталась.

«Но ужасно переживаю, что там дома, — внезапно Галя изменилась в лице. — Родителей не видела почти девять лет. А главное — мою единственную дочь. Моей девочке скоро одиннадцать. Она так и выросла без меня. Вот поеду скоро, за столько лет впервые встречусь с ней, наконец обниму», — голос Гали дрожал, на глазах навернулись слезы.

«А что было делать? — продолжала девушка, увидев мое искренние изумление и растерянность. — Вскоре после рождения дочери я осталась одна — муж погиб. Пришлось оставить малышку пожилым родителям и уехать в Россию на заработки — вслед за подругой. Первый год в Петербурге плакала каждую ночь, скучала по моей девочке».

«Ты не видела дочь ни разу за девять лет? — вырвалось у меня от щемящего душу сочувствия. — Ни в скайпе, ни на фотографиях?»

«Родители с дочерью живут в небольшом селе — Интернета там нет. Несколько раз они привозили дочь в гости к моим братьям и сестре в большой город. Вот тогда несколько раз и общались в скайпе, — продолжала Галя. — Фотографии посылают регулярно в письмах. Они и есть — мое единственное общение с дочерью».

Галя — единственный кормилец в семье. «По нашим меркам мне можно позавидовать — я живу и работаю в России, зарабатываю, содержу своих пенсионеров-родителей и дочь. Я устроена лучше всех в семье — братья и сестра живут очень тяжело, нуждаются. Тоже подумывают уехать навсегда». В реальности же девушка снимает одну комнату в коммунальной квартире вместе с подругой. И считает каждую копейку, чтобы отправить домой. «Ломаю голову, что привезти дочери в подарок. Я ведь ее совсем не знаю. А другого опыта общения с детьми у меня нет».

Галя впервые за девять лет уехала домой в отпуск. Через два месяца она вернулась — счастливая и довольная. Теперь она была готова работать с удвоенной силой. «Ведь нужно думать, как поднимать дочь — дать образование, а однажды и выдать замуж», — на глазах Сони вновь навернулись слезы.

«Сначала в Петербург приехал мой муж», — рассказывала мне много лет назад свою грустную историю другая сотрудница — Соня. Тоже мойщица. Женщина приехала в Россию в начале нулевых из Закавказья. «Я перебралась в Россию вслед за мужем через год. Денег катастрофически не хватало — трое сыновей, один из них инвалид».

Однажды Соня оставила детей сестре, собрала вещи, купила билет. И прилетела в Петербург — тоже на заработки. Женщина решила, что одного кормильца было недостаточно, чтобы содержать большую семью, еще и вместе с сестрой. Но, боясь расстроить мужа, не стала ему рассказывать заранее о своих планах.

Прилетев, Соня позвонила мужу на мобильный прямо из аэропорта. И обнаружила, что ехать ей было некуда. Муж завёл любовницу и давно переехал к ней. В тот теплый летний вечер Соня шла по Невскому, рыдала и сбрасывала бесконечные звонки разоблаченного мужчины.

Убитая горем, без денег, голодная, она ночевала на Московском вокзале города на Неве. На утро, собрав остатки сил и воли в кулак, Соня отправилась на поиски работы и места для ночлега. «Мне повезло — я быстро нашла работу, а заодно и ночлег. Это был ларек у метро. И в нем одно спальное место, щеколда на двери, свет, обогреватель. И даже маленький телевизор». В туалет женщина ходила в круглосуточное кафе неподалеку. А мыться и стирать — в гости к доброй официантке этого заведения.

В обиде на мужа Соня жила и работала в ларьке почти два месяца. Супруг регулярно звонил ей, просил сообщить адрес, умолял простить его, оправдываясь тем, что, живя у любовницы, экономил на аренде жилплощади и все деньги отправлял домой.

В конце концов Соня сдалась и простила изменника. «Мужик один на чужбине. Нужна была баба рядом — понятное дело. Я с ним связала судьбу, у нас трое детей. Выживать нужно, а не отношения выяснять», — рассуждала Соня.

Супруги воссоединились. Но снимать жилье на двоих позволить себе не могли. Ведь нужно было платить из общего бюджета. А комната в коммуналке на двоих обходилась слишком дорого. И супруги приняли решение — как и многие мигранты — жить по отдельности, снимая жильё вскладчину.

Так муж снял комнату с тремя знакомыми мужчинами, а Соня — другую с двумя женщинами. Квартиры, к счастью, располагались недалеко друг от друга.

Вечера супруги проводили вместе. А ночевать возвращались каждый к себе «в общагу». «На свидания ходили друг к другу, когда никого из соседей не было дома, договариваясь с ними заранее — чья очередь. Как студенты в общежитии», — смеялась Соня.

В две тысячи третьем году открылась «Гельвеция». И Соня одной из первых пришла устраиваться на работу в ресторан отеля.

Через пару лет супруги смогли наконец позволить себе снимать комнату вместе. Сонин муж на родине был неплохим сапожником и сумел наконец осуществить давнюю мечту — открыть собственную сапожную мастерскую.

Соня продолжала работать мойщицей в «Гельвеции». Супруги перевезли в Петербург двоих сыновей — среднего и младшего-инвалида. Старший ушел в армию на родине. «И мы наконец начали жить, как нормальные люди. Почти вся семья вместе». Легализовались в России — получили втроем временную регистрацию и патенты на работу. И перестали наконец прятаться от милиции. Появилась надежда, что вскоре все наладится — остаться в России навсегда, получив гражданство, привезти и старшего сына. И даже когда-нибудь купить собственное жилье».

Но в две тысячи десятом случилась беда — у мужа обнаружили рак легких в неоперабельной стадии. «Он был заядлым курильщиком, всю жизнь работал сапожником — дышал вредной химией, клеем, — однажды пришла Соня на работу в слезах. — Врач на приеме сказал нам — надежды нет, езжайте домой, пока он может ходить. Тело везти гораздо дороже».

Мы помогли Соне решить вопросы с поездкой домой. А потом выделили и помощь на организацию похорон.

Женщина вскоре вернулась обратно в Петербург — с сыном-инвалидом. Средний остался дома, ушел в армию. Старший обзавелся своей семьей.

Прошло девять лет. Соня продолжает работать в «Гельвеции». И по-прежнему живет в коммунальной комнате. Не одна. Она вновь делит жилье с другой женщиной. И со своим уже взрослым сыном-инвалидом. Экономит, чтобы отправлять деньги домой — старшим сыновьям и пожилой сестре. И продолжает мечтать, что рано или поздно все наладится.