Золотая медаль или детство. Как один отец тренировал дочь к Олимпиаде

Юна Трейстер

90-е годы. В городе Боровичи Новгородской области живет обычная семья. Однажды отец семейства решает тренировать свою шестилетнюю дочь к Олимпиаде по легкой атлетике. В городе нет условий, тренеров, спортивных магазинов. Папа и девочка тренируются в коридоре старой школы с одной лампой и крысами. Автобиография. Правдивый рассказ о жизни спортсменов, с полезными выносками о легкой атлетике. Психология отношений отца тренера и бунтующей дочери-подростка.

14 лет. Уговор. Борьба. Компромисс

Молча ехали обратно.

— Ну как он тебе? — прервал тишину отец.

В ответ я пожала плечами и посмотрела в окно.

— Мне трудно одному, — тяжело вздохнул папа. — Мне трудно одному это всё тащить, — начал он спокойно. — На самом деле тренировки — это лишь часть работы, должен быть ещё настрой, твой настрой на ГОТОВНОСТЬ, — он смотрел на дорогу и разговаривал как бы с ней, не кричал, но с каждой фразой голос становился громче, а слова — жёстче. — Готовность быть быстрее всех, сильнее всех, готовность отстаивать свои взгляды и интересы. Готовность бороться за себя! Ты должна быть уверена в себе и в деле, которым занимаешься, иначе любая учительница, уборщица, парикмахер, продавец — да кто угодно, чёрт побери! — будут говорить, что им в голову взбредёт. А ты тут же будешь искать пути отступления, отказываться от своей мечты, зачёркивая все годы тренировок в одно мгновение, потому что кому-то покажется, что тебе лучше заниматься вязанием колобков, а не отстаивать честь страны на международной арене!

Ты пойми, эти люди никогда не занимались спортом, они не могут представить себя спортсменами мирового уровня, им это даже близко не нужно. Но помешать тебе взлететь выше них они постараются. Своими непрошеными советами, мнениями и поведением.

Никому из них неохота годами изнурять себя тренировками, отказывать себе в людских радостях или сводить их к минимуму. Годами терпеть боль в мышцах. Месяцами не видеть близких и любимых, ведь надо уезжать на тренировочные сборы в другие страны или города. А после этого выйти на спортивную арену и проявить себя среди десятков сильнейших спортсменов мира. И только одна попытка.

И вот наконец ты прошла все эти испытания, завоевала право выступать в том самом финале. Вас восемь человек, а на самую высокую ступень пьедестала поднимется только одна.

«Советчикам» не хватит мужества даже начать этот путь, их знания о спорте заканчиваются уроками физкультуры. Но они будут выступать экспертами, делиться своим мнением по поводу и без, с надеждой, что их услышат и так они почувствуют себя значимыми. Так и собирается стадо.

Его слова вылетали как из пулемёта, он не смотрел в мою сторону, он говорил себе:

— Сильный не будет ни с кем спорить, не будет ничего доказывать или переубеждать. Победитель уверен в себе, и в этом его сила. И конечно же, его никто не любит, он чужак. Он другой.

Так с кем ты? С ними? Или со мной?

Папа впервые за долгое время повернулся ко мне и продолжил:

— Я смогу помочь дойти до финала, но не смогу быть рядом во время выстрела. Если у тебя в голове есть хоть малейшая неуверенность в себе, то, поверь, эти мысли обязательно всплывут в самое неподходящее время. В тот самый момент, когда вера в себя должна быть сильнее, чем земное притяжение на этой планете. Именно тогда сомнения и страх обязательно посыплются градом тебе на голову. Заполнят всю тебя, мешая и подрывая твою веру, твой настрой. И случится это на самом важном финале в жизни.

Мой главный совет тебе на будущее: «Не удобряй им почву. Не дай пустить корни в тебе. Всегда будь на своей волне, не пускай сомнения в свой дом — это поможет тебе не только в спорте».

— Да, кстати, Евгений Аркадьевич решил стать первым спонсором в твоей жизни и пообещал каждый месяц давать денег на кроссовки.

Последние слова прозвучали спокойнее, он больше не смотрел в мою сторону, машина подъезжала к дому.

Я должна была что-то ответить, но не могла. Мне было нечего сказать, я подвела его. А смогу ли я так, как говорил папа? Хватит ли у меня сил и желания на такой спортивный путь?

— Ну, что решила? — это была мама. Отношения тогда у нас с ней не клеились, как и у многих подростков с родителями. Но когда мне становилось грустно или страшно, со слезами я всегда бежала к ней. Разговоры между нами были прямолинейными. Она не скрывала свои мысли или эмоции в мой адрес, а я не стеснялась в выражениях.

— Если хочешь, можешь перестать тренироваться. Мы тебя не заставляем, — мама говорила это на кухне, помешивая суп. Говорила не мне, разговаривала с кастрюлей.

Думала я достаточно долго и, набрав воздуха в грудь, ответила:

— Спасибо. Я больше не хочу тренироваться! Завтра я никуда не пойду, надоело, спорт мне не нравится. Я всё время тренируюсь, но ничего не выходит. Мы приезжаем в большой город на соревнования и уезжаем с пустыми руками. Я понимаю, что соперницы старше меня и всё такое, но это не помогает. Я думаю, бег не для меня!

Я давно хотела это сказать и сказала. Внутри стало так спокойно. И страшно. Я испугалась ответственности, которую на меня повесил отец. Я думала про орла и не верила в себя, что могу взлететь хоть на сколько-нибудь.

Мама слушала, после моих слов половник упал в кастрюлю. Не подав виду и пытаясь его незаметно достать, она ответила: «Зато в школе своей ты у всех выигрываешь. На спартакиаде больше всех очков принесла. Разве этого мало? Ты растёшь и становишься сильнее. Для всего своё время, Юна».

Пока все дети спали и видели десятый сон, глубокой ночью, я пряталась за дверью в кухню и подслушивала родительский разговор:

— Первенство России через пять недель, а она такое выдаёт! — папа не мог сидеть, он ходил по кухне, двигая стул перед собой. Он был как пойманный зверь в клетке, который мечется и пытается найти слабое место решётки.

— Ты должна с ней поговорить, переубеди её! — папа смотрел на маму с чувством отчаянной надежды, он взял её руки и добавил: — Пожалуйста!

Каких-то особенных эмоций в мамином ответе я не услышала. Мои тренировки были далеки от её жизни, она никогда не вникала в тренировочный процесс, выбрав сторону наблюдателя.

— Если она не хочет, я ничего не смогу сделать. Бежать и соревноваться должна она, а не ты. Если дочь против, ты в её ноги не залезешь, — мама говорила ровно, не хотела поддерживать папиных надежд, но и мешать ему не собиралась.