Мидлтаун. По дороге в ад

Юля Коул, 2018

Продолжение истории про единственного рожденного вампира Эллисон Миднайт. Каждый по-своему переживает смерть друга. Эллисон захватили темные настроения, и теперь он скрывается от внешнего мира. Такое не по нраву Виктору, главе всех вампиров, ведь ему требуется помощь девушки в борьбе с древним врагом.

глава 12

Как только раздался звонок, я вылетела из кабинета прочь. Кайли, схватив свои вещи, поспешила за мной. Коридор уже начали заполнять учащиеся. Мне нужно было спрятаться и лучшего места, чем туалет я выбрать не смогла. Кайли влетела в кабинку прямо за мной и закрыла дверь на защелку.

— Что ты сделала? — она кричала шепотом. То есть если это был бы не шепот, это был крик. Истеричный и в то же время порицающий. Девушка оказалась полностью шокирована.

— Адам тебе должен был рассказывать, что рожденный вампир имеет кое-какие преимущества перед остальными.

— Он говорил, что ты не такая как все остальные. Владеешь магией, но не настолько же хорошо.

Она тараторила, практически сбивалась с мысли, пыталась подобрать правильные слова, использовала руки для выражения эмоций. И в конце даже обхватила голову руками. Мой внешний вид пугал ее так же сильно, как и Алекса. Но и без них было понятно, что я перестаралась. Скорее все, они винили в этом меня, зато я винила Шерон.

В кабинку требовательно постучались, поэтому мы вздрогнули. Все еще напуганная Кайли крикнула, мол, занято, но стук повторился. Вампирша протиснулась и открыла защелку. В и без того тесную кабинку влетела Петт.

— Что с тобой происходит? Посмотри на себя.

Я зажмурилась. Понятно, какие проблемы я только что собственноручно организовала. Придется приложить гигантские усилия, чтобы разгрести ситуацию. И видимо, ничего кроме принуждения мне не остается.

— Эм, Петти, а кто-нибудь еще заметил?

— Да, Мистер МакКуин, сучка Шерон, без обид, — по-видимому, оно обратилась непосредственно к Кайли, — Гарольд. Я жду объяснений, — она топнула ногой как я недавно.

Я не знала, как объяснить ситуацию даже используя принуждение. Я будто очутилась в тупике.

— Петти, — Кайли пристально посмотрела ей в глаза, — это не более, чем ошибка восприятия. Понимаешь, иногда то, что мы видим, не является истиной. Ты заблуждаешься. Гарольд заблуждается. Такое происходит довольно часто. Ничего страшного, — вампирка улыбнулась.

Сомнение на лице чирлидирши являлись реакцией на принуждение. То, что нам было нужно. Она моргнула и перевела растерянный взгляд на меня.

— Да. Просто показалось, что ты сильно изменилась, — девушка ссутулилась. — Подумаешь, ошиблась, с кем не бывает. Но я готова поклясться, ты была хорошенькая. Нет, черный тебе тоже идет. Потому что ты бледная и твой черный не делает тебя еще бледнее. Он как бы наоборот дает красивую бледность. Такую, знаешь, королевскую бледность. Ты кажешься толще, чем есть на самом деле. Хоть у тебя и ровная кожа, знаешь ли.

Мы с Кайли переглянулись. Не совсем тот эффект, который ожидался. Я подняла бровь. Кажется, мы только что сломали Петти.

— Петти, спасибо за добрые слова. Я так рада, что мы с тобой подружились.

Она расцвела.

— Да, так внезапно получилось, просто в один прекрасный день я перестала тебя ненавидеть, — она развела руками и засмеялась.

В памяти всплыл тот день. Я тоже зашла в туалет перевести дыхание после того как Тай пригласил меня на вечеринку. Петти выглядела задумчивой и не имела ничего против того, чтобы я пришла. После всех гадостей, колкостей и обвинений в убийстве Маркуса и Габи, переход от ненависти к терпимости выглядел довольно скоропалительным.

Я хмыкнула и уставилась в пространство.

— Петти, ты иди, мы сейчас тебя догоним, — Кайли заинтересовалась моим поведением. Когда блондинка ретировалась, она спросила, — что происходит?

— Пока не знаю, — задумчиво сказала я, — но собираюсь выяснить. По крайней мере, думаю, это не первое принуждение Петти. Кто-то принудил ее сдружиться со мной.

— Очень на это похоже.

Прозвенел звонок. Мои волосы не приобрели прежний вид, но стали темнее. Глаза оставались карими. Через пару часов, я снова стану собой, но неприятного разговора избежать точно не получится. По крайней мере, следующие несколько часов никто не будет внушать мне пагубность неверно принятых решений.

Остальная часть дня прошла скучно и вяло. Студенты смеялись, общались, обменивались сообщениями, передавали друг другу бумажки. Для них это и была жизнь: весела и беззаботная, сотканная из миллиона возможностей и решений. Им было интересно тусоваться и обсуждать вечеринки, проводить друг с другом все свободное время.

Я и раньше не вписывалась, а теперь уж точно. Да, я общалась с Петти и Гарольдом, но не с остальной частью элиты. Даже в коридоре они не делали попыток подружиться, лишь здоровались и шли дальше по своим делам. Мысль, что все это время Петти являлась шпионкой засела в моей голове. Вот почему она постоянно задумчиво смотрела в мою сторону — не потому что знала про наши с Алексом отношения, а потому что следила за каждым моим шагом. Уверена, про случай с водой мой преследователь уже в курсе.

Все провинившиеся в этот день отправлялись на наказание в виде дополнительного урока. Суть была в том, что нас пытали ничего неделанием и жуткой тишиной, которую разбивало тиканье часов. Сегодня нашим надсмотрщиком по иронии судьбы являлся Александр МакКуин — виновник того, что я вообще здесь оказалась.

Нас набралось девять человек вместе с хранителем. Шерон тоже явилась. Мне казалось, она сбежит. Или внушит Алексу, что она тут случайно. Однако она просто села на свое место и уставилась в парту.

Время замерло. Мне казалось, что эта каторга длится целую вечность, хотя едва прошло двадцать минут. За это время я зевнула, написала тысячу слов по поводу того, что думаю не только о войне, но и о своем наказании, снова зевнула и сделала домашнее задание по биологии. Тело требовало движения. Мозг просил хоть какой-то деятельности. Сидеть на одном месте казалось невозможным. При всем этом нужно было хранить молчание, не использовать телефоны и не покидать кабинет. Определенно это была тюрьма. Шерон все так же сидела, смотря в одну точку. Я готова была слать ей записочки, лишь бы как-то разбавить скуку.

— Мистер МакКуин, можно сдать задание?

— Можно, — он даже не поднял на меня взгляд. Просто сидел и писал что-то в своих документах.

Я встала и размяла ноги. Мышцы хотели пробежать марафон, я хотела побить грушу, но за три секунды я дошла до учительского стола и положила листок поверх его бумаг. Хранитель отложил его в сторону и вернулся к работе. Вздох.

— Я могу идти? Я подумала над своим поведением и приношу вам и мисс Катчер свои извинения.

Алекс поднял глаза и пристально на меня посмотрел:

— Хорошо, что вы подумали над своим поведением и сдали долг. Однако у вас еще сорок минут наказания, — он снова опустил глаза.

— Это шутка такая? Что здесь делать сорок минут?

Я разозлилась.

— Нет, мисс Миднайт, это не шутка, все вполне серьезно. Жалко вы этого не понимаете.

— Ой, да поняла я все. Я хочу уйти. Сидеть здесь хуже, чем быть где-либо еще, — я замахала руками. — Я словно в клетке! Не знаю, как она может часами смотреть в одну точку, — я ткнула пальцем в Шерон, — но я не собираюсь. С меня хватит.

Я развернулась на каблуках и подошла к своей парте. Идея взять и уйти казалась отличной.

— Мисс Миднайт, если вы сейчас покинете этот кабинет, то завтра ваше наказание повторится.

— Что? С какой стати?

— С такой, что учитель здесь я. Вы студентка, которая сорвала урок и не выполнила домашнее задание. И поскольку вы ничего не боитесь — наказание бездельем самое лучше, что может вас проучить.

Понятно. Хранитель злился сильнее, чем мне казалось. Сначала я и правда хотела извиниться и даже пообещать никогда больше не использовать магию на людях, не смотря на всяких там Шерон и ей подобных. Потом я собиралась исправить ситуацию и наверстать пропущенные уроки. И больше вообще не пропускать занятия. Вернуть себе звание научного талисмана и вновь продолжать оправдывать надежды директора. Но эти желания улетучились после того, как мистер я-здесь-главный все испортил.

Сидеть до потери пульса в этом паршивом кабинете я больше не собиралась. Единственное что мне оставалось, так это использовать принуждение. Оставалось умудриться заставить его посмотреть мне в глаза.

Я снова подошла к его столу и спокойным тоном попросила разрешения выйти в библиотеку, чтобы взять почитать книгу. Я даже дала честное слово что вернусь! Он на меня и не взглянул.

По мере того, как я закипала все больше и больше, Шерон наоборот погружалась в какое-то непонятное слишком спокойное состояние. Расслабленной я бы ее не назвала, но она не сердилась, не злилась, не пыталась что-нибудь сломать. Скорее она вела себя так, будто ее вообще здесь не было.

На нас никто не обращал внимания. Больше половины наказанных просто спали за партой. Я вздохнула и сжала кулаки.

— Может быть, тогда я помогу разобраться с документами или проверить работы?

Алекс прекратил писать и поднял голову. Наши глаза встретились, и я поняла, что момент отличный. Отличный, для того, что я собиралась сделать.

— Ты хочешь меня освободить от выполнения наказания, потому что тебе меня жалко. Я не заслуживаю столь жесткой кары.

Его взгляд стал растерянным и несфокусированным. Да, мне было стыдно за то, что я сделала, но я умирала со скуки. Алекс это знал и вряд ли сам хотел, чтобы я так страдала. Просто он был заложником обстоятельств и системы. Я ждала, когда он меня отпустит. Хранитель заморгал и опустил голову.

— Ты никуда не пойдешь. Разговор окончен. А то, что ты сделала, было неправильно и даже оскорбительно.

Я сделала шаг назад.

— Глупая, — Шерон вернулась к реальности, — у тебя ничего не получилось, потому что он был готов к принуждению.

Я оскалилась. Она подняла руки вверх, словно сдавалась. Мне пришлось вернуться на место. Минутная стрелка часов находилась на шести.