Ремонт в замке Дракулы

Юлия Шеверина (2024)

❤️ Что будет, если наследницей Дракулы окажется бойкая девушка из провинциального Заяжска? Как это переживут нежненькие вампиры? Маги с тонкой душевной организацией? И как это переживет она?? ❤️ Получила в наследство древний замок и целую деревню родственников. Родственники зачем-то начали ритуал передачи мне магической силы, но… не знают, как завершить! А надо! Иначе эта сила меня разорвёт на тысячу маленьких Баженочек Рудольфовночек. Говорите, с этой проблемой поможет мой предок — Влад Дракула? Нужно починить замок, чтобы его воскресить? Что значит — он вампир??А я тогда кто? От автора: Книгу можно читать отдельно, самостоятельная история в мире Магической Империи ❤️

Глава 6. Летающая туфля

Пара метров от машины до каменной плиты, условно обозначающей крыльцо ратуши, дались Бажене непросто. Острые шпильки каблуков через шаг соскальзывали в щели между брусчаткой, сопровождаемые противным тихим скрежетом железной набойки о камень.

«Если выживу сегодня, завтра надо срочно искать поклонника и передвигаться по городу у него на руках», — решила Бажена, провожая взглядом спину стремительно удаляющейся Кары. Та была в легких мягких туфельках на плоской подошве и быстро преодолела расстояние от машины до входа. Раз, и черноволосая уже скрылась за дверью.

Серхио и Ракий остались рядом почетным караулом: открывать и закрывать двери, и «следить, чтобы нос не расшибла» — прокомментировал несносный мальчишка.

Они поднялись по лестнице на второй этаж. На площадке с парой диванчиков было несколько дверей. К одной через весь этаж тянулась желтая полоска света — дверь была приоткрыта.

— Люди видели её? — в коридор из-за двери просочился мужской голос, скрипучий, будто качалось на ветру старое сухое дерево. — Это хорошо, что видели. Теперь у них есть надежда.

— Они воодушевлены, — Бажена услышала голос Кары и забеспокоилась.

Значит это говорят о ней.

Серхио сделал шаг вперед и взялся за ручку этой самой двери.

— Готова? — тихо спросил он.

Бажена, не имеющая ни малейшего представления, что ждет ее за дверью, утвердительно кивнула.

Сероволосый распахнул дверь. Раздался шум отодвигаемой мебели, шелест одежды и шепоток десятка людей, разом вставших со стульев и кресел.

— Бажена Дракулешти, — Бажена вздрогнула и замерла в дверях, скрипучий голос прошелся по спине холодком, — наследница господаря Влада Четвертого Дракула, хранительница Миоры и всех Миорских земель, владелица силы, Старшая Сестра и Дочь Дракона. — Люди, стоящие вокруг, склонили головы, а он продолжил. — Мы рады приветствовать тебя на земле и в нашей семье.

Комната, оказавшаяся просторным кабинетом, была наполнена людьми.

Обстановка показалась Бажене почти домашней.

Пол укрыт пушистым ковром с восточным узором, так хорошо знакомым любому советскому гражданину и всем его потомкам.

В углу — старинный деревянный стол на резных ножках, украшенный по краям деревянными фавнами и деревянными резными купидончиками с немного пугающими выражениями на резных деревянных лицах.

Многочисленные стулья, которые явно попали в кабинет исключительно для текущего мероприятия, наоборот, выглядели новенькими. Они таинственно поблескивали на солнце свежим лаком и радовали глаз Бажены Рудольфовны, привыкшей к унылой офисной мебели. Особенно понравилась ей богатая бархатная отделка спинок и сидений. У них, в Заяжске, таких стульев не было даже на мэрской даче. Тем более, их не было в мэрском кабинете. Но мэр — не примар. У примара Миорицы все было не так, в Заяжске. Когда она приехала с направлением в мэрию Заяжска, её никто не встречал, не ждал, не пригласил в кабинет.

Она торопила не опоздать на встречу с новым шефом, а тот не появился. Так она и просидела до самого вечера в приемной.

В Миорице Бажену ждали. Она чувствовала это на поле, в городе и здесь, в кабинете примара.

Светловолосые и сероглазые… они ждали её. И вот она здесь.

«Моя семья, подумай только, — Бажена жадно всматривалась в лица, знакомые и незнакомые одновременно. Будто увидела себя в кривом зеркале или пропустила через фильтр, искажающий фото. — Вроде бы мои черты, а вроде бы и другой человек…»

Она встретилась глазами с ближайшим к выходу юношей и поняла — он думает о том же.

Десяток новых родственников выстроились вдоль коврового рисунка, ведущего к резному столу. За столом стоял худой человек с длинным носом и остатками некогда темно-русых, а сейчас — с сизой проседью, волос.

Темные волосы, как отметила Бажена, были здесь только у него (когда-то) и у Кары. Но Кара была яркой брюнеткой с волосами — черными, отдающими на солнце антрацитовым блеском. Она притягивала взгляд, яркая и сочная, как свежий цветок рядом с ворохом прелых листьев.

Мужчина у стола мог похвастаться тусклыми редкими остатками былой роскоши, если роскошь вообще когда-то имела место быть. Он заметил, что Бажена разглядывает его, дернул уголком губы. Было в этом человеке одновременно что-то комичное и торжественное.

Но главным здесь был именно он.

Он смотрел на Бажену едва заметно поджав тонкие сухие губы и ждал.

— Что нужно делать? — шепнула она, надеясь, что стоящий за спиной Серхио подскажет.

— Иди поздоровайся с примаром и все начнется.

Бажена кивнула и сделала шаг вперед и встретилась взглядом со светловолосой дамой с пушистыми, точь-в-точь у Бажены, кудрями. Дама улыбнулась ей теплой домашней улыбкой. Такой знакомой улыбкой.

Бажена замерла, застыла, не в силах отвести глаза. Это лицо! Она не видела его с самого детства, но знала, никогда не забудет!

— Мамочка, — шепнула она и почувствовала, как летит.

Летит навстречу ковру и примару.

***

Мэр, по местному примар, уже начал двигаться в сторону новоприбывшей. Но тут она приступила к решительным действиям.

Зацепившись остреньким каблучком за край уютного ковра, девушка полетела вниз. Одна туфелька отскочила в сторону, вторая свиснула у примара над плечом и вылетела в открытое окно. Тревожно всколыхнулись тонкие занавески. Примар вздрогнул.

Бажена успела предотвратить падение, но устоять — нет.

Гостья согнулась в поясном поклоне и пьяным страусом поскакала через комнату к примару, с каждым рваным шагом все сильнее кренясь вперед. Не успел он отодвинуться в сторону, как девушка упала перед ним на колени, молитвенно приложив руки к ковру.

Коснувшись ковра лбом, Бажена мазнула по пушистому ворсу серыми кудрями и рывком начала подниматься.

— Ош! — на пути к горизонтальному положению ей встретились коварные резные купидоны.

Бажена ударилась затылком о край стола, в глазах потемнело, руки ослабли и согнулись в локтях, лоб снова коснулся пушистого ворса.

В маленьком горном городке, по числу жителей больше похожем на деревеньку, примар Теодор Дракулешти, пользовался уважением.

Должность примара он получил в комплекте с обязанностями главы древнего уважаемого клана.

Однако всеобщая демократия и постоянное присутствие вокруг близких и очень близких родственников сделали свое дело — земные поклоны оказались Теодору в новинку.

Всем присутствующим тоже.

Бажена снова подняла голову. Резные купидону никуда не улетели — девушка снова ударилась о край старинной столешницы.

«Бывают в мире дуры, но я — особенная!» — подумала она и в третий раз, медленно и степенно, как и полагалось, наверное, двигаться даме ее возраста и положения, подняла голову, рассматривая опасный декор.

Судя по открывающейся картине, особую опасность для Бажениной головы представляла именно попка деревянного купидончика. Купидончик летел вслед за гарцующим фавном с какими-то дикими, сумасшедшими глазами, и больше всего напоминал человека, обнаружившего себя без пяти одиннадцать вечера бегущим к кассе супермаркета с ящиком акционного пива.

«В очередной раз страдаю от любви…» — подколола Бажена сама себя, сожалея только об одном, что шутка эта здесь и сейчас вряд ли будет уместна, а значит — пропадет.

Уже поворачиваясь назад она поняла, что ногам особенно мягко и уютно. Совсем не так должны чувствовать себя ноги, обутые в новые, еще не разношенные туфельки на высоком каблуке. Ноги, прошедшие в этих туфельках по коварной брусчатке. Ноги, летевшие к этой брусчатке через половину Европы.

Туфельки не было. Хотя нет, одна туфелька как раз была — валялась у двери. Но где вторая?

Бажена извинилась за происшествие перед затихшими родственниками. Ни единой ухмылки, ни тихого смешка. Все произошло так быстро, что никто не успел подхватить девушку. Бажена почувствовала, что как-то совсем по-детски краснеет.

Будь перед ней проверка из Министерства или коллеги, пусть давно знакомые, но все же чужие люди, она бы не стушевалась. Готовая к любому нападению, она оказалась не готова к искреннему сочувствию.

Стоящие вокруг смотрели именно сочувствующе, вопросительно, удивленно. И очень искренне.

Разве что примар крепче сжал губы, да худенькая девочка за спиной светловолосой дамы, принятой Баженой за маму, едва сморщила носик.

В тишине Бажена вернулась к застывшему в дверях Серхио и, поборов желание через эту самую дверь выйти обратно в коридор. А после — выбежать на улицу и скрыться в неизвестном направлении.

Подобрала с пола туфлю, надела и осмотрела кабинет в поисках второй.

— Простите, что вы сказали по поводу Миорских земель и чья я теперь хранительница? — спросила она, дабы чем-то разбить звенящую тишину.

Второй туфли не было видно.

«Может, под стул закатилась? Какой-то антикаблучный город: и брусчатка скользкая и ковры к каблукам цепляются!»

— Мы как раз собирались тебе рассказать, — Серхио беспокойно посмотрел на примара, за спиной которого трепал штору легкий ветерок.

За шторой пересмеивались горожане, кто-то играл на гитаре. Теплый май — окна в ратуше были настежь.

Примар едва заметно дернул щекой. Ближайший к столу светловолосый мужчина придвинул поближе мягкое кресло с высокой резной спинкой.

— Да, давайте начинать, — Бажена нагнулась, заглядывая под ближайший стул, — пока еще что-нибудь не случилось.

Намек на кресло она поняла. Но сидеть недообутой перед десятком новых людей?

Ей показалось, что под стулом в углу мелькнуло что-то красное. Она быстро опустилась на ковёр, мельком осмотрела набор ног, вразнобой стоящих вокруг.

«Показалось!»

В спину ударило струей свежего воздуха. Входная дверь распахнулась, как от резкого рывка.

Бажена обернулась увидела перед собой совершенно новые, незнакомые ноги. Еще мгновение назад их в комнате не было!

Белые спортивные кроссовки сверху чуть прикрывали синие джинсы, в которые заправлена белая рубашка. Потертый кожаный ремень подчеркивает талию, от которой начиналась мужской торс с широкими плечами.

Рукава рубашки были небрежно закатаны до середины локтя и открывали вид на загорелые мужские руки, украшенные широкими полосами мышц.

В одной из этих сильных мужских рук Бажена увидела искомую туфлю! Уже немного потрепанную, но еще не потерявшую товарный вид. Красный лак, на первый взгляд, не сильно поцарапан, каблук цел. Остальное — несущественные мелочи!

Увидев её, Бажена обрадовалась встрече и стремительно рванула вперёд для дальнейшего воссоединения, то есть, обувания.

Все внимание бывшей Заяжской секретарши было в этот момент сосредоточено на одном — схватить и отобрать, надеть и выглядеть чуть менее нелепо, чем сейчас.

Она схватилась за каблучок и потянула на себя.

Обладатель Бажениной туфли, а по совместительству — загорелых рук и широкой спины, что-то сказал по-немецки и почему-то не выпустил чужой обуви.

«Немец, значит. Ну-ну!»

Бажена ещё немного посоревновалась с незнакомцем в спортивном перетягивании еще совсем недавно шикарной лодочки. А после… После подняла голову вверх.

Будь Бажене лет двадцать, она в миг забыла бы и о туфле, и о родственниках, и о своем конфузе.

Но Бажене давно уже было не двадцать.

Потому она с интересом рассматривала открывшийся ей вид, не выпуская, впрочем, из рук законной собственности.

Мужчине было слегка за тридцать и он оказался хорош, как шоколадный торт, только-только посыпанный дробленым грецким орехом.

Темные волосы зачесаны назад, открывают скуластое лицо с чуть раскосыми, немного кошачьими, глазами. Нежная оливковая кожа покрыта на подбородке и щеках легкой щетиной.

Бархатные густые ресницы и правильной, нет, идеальной формы брови!

Казалось, ничто не может испортить его красоты.

Даже едва заметный след туфли по центру красивого высокого лба.

Бажена приоткрыла рот, отчаянно собирая в голове все известные ей немецкие слова. Однако ни «Хайль Гитлер», ни «Ауфидерзейн» не показались ей подходящими для приветствия этого красавца.

Она смотрела ему в глаза, быстро погружаясь в зачарованное состояние, о котором даже не подозревала.

«Какой мужчина! Брюнет моей мечты собственной персоной!»

Возможно, поэтому она пропустила момент, когда брюнет ее мечты наконец-то разжал руку.

Бажена начала падать. Увы, не медленно и красиво, как хотела бы. И не в объятья прекрасному мужчине, в совершенно противоположную сторону. К тому же быстро, шумно и, кажется, с неприличной кулинарной бранью: что-то про тухлые пироги и варенье из огуречных жопок.

Будь у прекрасного мужчины выбор, ловить падающую Бажену или нет, он, быть может, и бросился бы ей на помощь.

Но Бажена, вцепившаяся в последний момент в его белую рубашку, ему такого выбора не оставила.

Затрещала ткань.

«Брюнет Бажениной мечты» махнул в воздухе своими прекрасными руками и упал на нее сверху.

«Ух!»

Красавец успел выставить руки вперед и только поэтому не придавил девушку.

Тонкая прослойка пустоты между ними, как показалось Бажене в этот момент, вся заколебалась, будто зажаренный летний воздух над асфальтом.

Он чуть приподнялся, распрямляя согнутые в локтях руки, увеличивая расстояние между ними.

Лучше не стало.

Бажена, непривычная к лежанию на полу в общественных местах, забыла, где она и кто она. Она так и не смогла оторвать взгляд от его черных глаз.

Вблизи они показались ей окнами, через которые она заглянула в соседнюю вселенную. Летели шлейфы комет, перемигивались звёзды, а Бажена погружалась все глубже и глубже в темноту.

События этого дня смазалось, пропали.

Была только она и темнота, обернувшаяся вокруг нее мягким ковром. Время ушло, рассыпалось, растеклось.

Голову заполнила пустота. Все мысли вылетели вон и только одна крутилась назойливой чёрной мухой. Мысль, что иногда приятно вот так полежать на ковре в окружении родственников, когда над тобой навис вероятный финалист конкурса «Мистер Вселенная Не-Важно-Какого-Года».

Вселенная дала трещину и отступила. Бажена все ещё лежала на полу в примарском кабинете. Над ней всё ещё навис прекрасный черноглазый незнакомец. Никаких вселенных, звёзд и комет. Просто красивый ухоженный мужчина.

— Серхио, — шепнула она, продолжая смотреть в чёрные глаза, — умоляю, скажите, что это не наш родственник.

Ракий у двери нервно хихикнул, Кара фыркнула, остальные промолчали. Черноглазый явно ничего не понял, только чуть склонил голову, вглядываясь в лицо Бажены с каким-то новым интересом.

— Не родственник. — услышала она ответ, но не от Серхио, который, кажется, изо всех сил старался не рассмеяться, а от господина примара. — Это наш инспектор полиции, мистер Дин Алес.

Мистер Алес, наконец, полностью поднялся в планке над Баженой и перетек в вертикальное положение.

Посмотрел на зажатую в руке туфлю раздора, которая каким-то образом снова оказалась у него. На полуобутую Бажену.

Немного растеряно улыбнулся и с выражением лица «кажется это ваше» протянул девушке.

Сраженная мужским обаянием, она постаралась принять подношение со всей грацией, возможной в текущем положении.

«Не упускать же столь пикантный момент?»

Но прекрасный инспектор, кажется, вовсе забыл о ней — развернулся к примару и что-то очень быстро говорил ему по-немецки.

Примар медленно сел на стул, Серхио и остальные Дракулешти в комнате подошли чуть ближе к инспектору.

Бажена самостоятельно поднялась, довольная возвращением блудной туфли, обулась.

Безусловно, скорый побег прекрасного мужчины ее немного огорчил.

«Мог бы и руку подать!»

Но, взглянув на лица вокруг, она поняла — новости инспектор принес срочные и неприятные.

От хороших новостей женщины не начинают плакать, прижимая ладони ко рту, чтобы заглушить всхлипы. От хороших новостей мужчины не начинают нервно сжимать руки в кулаки.

О чем может рассказать полицейский, чтобы вызвать такую реакцию, Бажена знала прекрасно.

Она пять лет работала в одном здании с Заяжским отделением полиции.

Но все же, языковой барьер, будь он неладен! Она совсем ничего не понимала из того, что говорили вокруг. Потому спросила:

— Так. И кого убили?