Рик Саттор. Курсант Его Величества

Юлия Цыпленкова, 2021

«Маленькие детки – маленькие бедки», как говорит народная мудрость. Но детки растут, и их проделки перестают быть безобидными. Юность для того и дана, чтобы делать глупости, только наказанием за них может стать уже не карцер – смерть. Рик Саттор и Егор Брато учились в академии, мечтали о военной карьере, о боях и подвигах. Казалось, будущее изменить невозможно, но безобидный спор с однокурсниками приводит Егора на нелегальные гонки. Рик готов прикрыть спину приятеля, только у Вселенной опять созрел собственный замысел…

Глава 3

Деревья уже почти полностью покрылись золотом, кое-где пестрели багрянцем, и от былой задорной зелени остались лишь воспоминания. Академический городок погрузился в блаженное затишье — настали выходные. Большая часть курсантов отправилась по домам, остались лишь те, которые были назначены на эти дни в наряд, и те, кто успели провиниться. И мирную тишину нарушало лишь мерное шарканье самых заурядных метел, собранных из березовых прутьев. В эту область цивилизация нос не совала.

— Всё гениальное просто и не требует новаторских решений, — назидательно говорил ректор, глядя на хмурых курсантов, разметавших листву на дорожках между корпусами.

— Ретроград, — ворчал Егор Брато, бросая короткие взгляды на довольного жизнью родственника.

— Р-разговорчики, курсант Брато, — бодро рявкнул Лосев. Он заложил руки за спину, перекатывался с носка на пятку и обратно, и казался совершенно довольным жизнью. Мужчина втянул носом свежий осенний воздух, выдохнул и протянул, щурясь на солнце.

— Хорошо-о.

— Кому как, — усмехнулся Рикьярд Саттор, сметая собранные листья в очередную кучу.

Лосев взглянул на второго курсанта, так и не открыв второй глаз, и это сделало его похожим на ленивого барствующего кота. Затем вновь поднял голову, подставив лицо под солнечные лучи.

— Чем вы занимаетесь, Рик? — спросил ректор, перейдя на неофициальный тон.

— Ерундой, — буркнул Брато и под взглядом опекуна усердней заширкал метлой.

Рик скрыл улыбку, оставил уже собранную кучу и начал собирать новую.

— Не слышу ответа, — напомнил о себе Лосев.

Саттор обернулся к нему.

— Мы проводим хозяйственные работы на территории академического городка, согласно приказу о наказании…

— Всё верно, — кивнул ректор. — А теперь более развернуто, минуя приказ о наказании.

Рик поджал губы, раздумывая, чего ожидает от него Лосев.

— Ну-у… — метелка еще несколько раз чиркнула по твердому покрытию дорожки. — Мы сметаем листья, убираем территорию, наводим чистоту, в общем.

— Во-от, — ректор поднял вверх палец. — Чистота — хорошо?

— Хорошо, — не стал спорить Саттор.

— А забота о родной академии — хорошо?

— Хорошо, — Рик усмехнулся и посмотрел на Егора, а тот закатил глаза. К чему клонит его опекун, парни уже поняли.

— А труд?

— И труд — хорошо.

— Выходит, данный вид труда благотворно влияет на грудные и плечевые мышцы, дает возможность подумать, а то и вовсе разгрузить мозг. К тому же можно медитировать под монотонный звук и мерные движения метлы. Заметьте! Один инструмент, а сколько пользы — превосходно!

— Угу, просто тренажер для интеллекта, — усмехнулся Егор.

— И это верно, — кивнул ректор. — А вы — «наказание»… Я забочусь о вас, дорогие мои. Дурите почаще, и вы получите уникальную возможность вновь встретиться с этим наиполезнейшим инструментом.

— Точно: на черта нам космос, когда есть метла! — ядовито воскликнул Брато.

— Вот и я говорю, — деловито кивнул ректор. — На черта? Подметать у вас выходит лучше, чем жить по уставу и исполнять необходимые дисциплинарные требования. Наслаждайтесь, мальчики, — и он вновь закрыл глаза, показывая, что разговор окончен.

Рик и Егор обменялись взглядами и спрятали смешки за протяжными вздохами. Раскаяния они не чувствовали, но ректор должен был думать иначе. Лосев вновь приоткрыл глаз, покосился на парней и… тоже спрятал усмешку за зевком: он знал мальчишек, как облупленных. Впрочем, этими курсантами ректор был вполне доволен. Серьезных нарушений у них было не так уж и много, в учебе они не плелись в хвосте, и с жизнью по уставу Академии справлялись вполне успешно, однако молодость — та пора, когда не обойтись без придури, и ее в парнях, как и в их сверстниках, было предостаточно. Правда, дурили в меру. И если Егор был в большей мере склонен к безрассудствам, то его более обстоятельный приятель служил в авантюрах якорем Брато, не давая перейти тонкую грань между допустимым и запретным. В свою очередь, Егор становился двигателем для стеснительного и серьезного Рика, тормоша его и вытаскивая из-за конспектов и обучающих программ. Хотя… Чего уж тут таить, младший Саттор иногда показывал, что и в таком тихом омуте живут свои черти, и он стоит своего дружка.

Лосев закинул руки за голову, прислушался к шарканью метел и негромкому журчанию мужских голосов, но в слова не вслушивался. Ректор вдохнул полной грудью и вспомнил, как пару лет назад, перед выпуском из кадетского корпуса, он объявил игры. Это было не столько испытание, сколько проверка подросших щеглов на их личные качества: смекалку, выносливость и, конечно, на то, как мальчишки усвоили весь курс обучения. В других академиях устраивали теоретические тесты, Лосев объединил их на практике. Во-первых, нудное тестирование по стратегии и тактике превратилось в увлекательное соревнование, во-вторых, это выявляло лидеров, которые могли повести за собой и взять ответственность за собственные решения. Ну, а в-третьих, кадеты обожали этот экзамен и с нетерпением ждали его. Министерство образования против новшеств Лосева не возражало, найдя их полезными, и игры в Третьей Космической прижились.

После общих экзаменов кадетов-выпускников вывозили в лагерь, и где он будет разбит в этом году, никто из ребят не знал. И сколько в тот год Егор ни крутился вокруг дяди, но выпытать так ничего и не смог. Кадетов доставляли на уже подготовленное место, давали денек обвыкнуться, присмотреться, а с утра их разбивали на несколько групп, давали каждой персональное задание и спускали с поводка. Противниками кадетов становились курсанты, они прибывали раньше, чтобы изучить местность и подготовиться. У них было примерное задание, дальше парням позволяли развернуться во всю ширь их фантазии, так что старшие ребята любили игры не меньше кадетов.

Возмужавших галчат доставили к месту проведения выпускного испытания ранним утром, когда солнце еще только выползало на небосвод. Кадеты вывалились из пассажирского транспортника, возбужденно переговариваясь между собой. Они крутили головами, пытаясь понять, где оказались. Еще на подлете к месту игр ребята увидели горные хребты — это вызвало неожиданное оживление, и куратору пришлось перекрыть гул голосов:

— Тихо! — гаркнул капрал Реджинальд. — Кто вы? Кадеты императора Геи или латувеанские зазывалы? Отвечать! Кто вы?

— Кадеты Его Величества! — грянул в ответ дружный хор.

— То-то же, — усмехнулся капрал. — Теперь можете задать свои вопросы. Кто начнет перекрикивать товарищей, отправится в карцер на всё время игр. В этом случае провинившийся будет сдавать тесты после того, как выйдет из карцера. Все поняли?

— Так точно! — вновь дружно ответили кадеты.

Угроза капрала возымела действие, и в салоне транспортника воцарилась тишина. Теперь над сиденьями поднялись руки, привлекая внимание Реджинальда.

— Кадет Фоменко, — кивнул капрал.

— Разрешите обратиться, капрал, — бодро отозвался кадет.

— Разрешаю.

— Что это за место?

— Таганай. Конкретно, Большой Таганай. Всю остальную информацию узнаете на месте. Приземляемся.

Кадеты полезли за карманными коммуникаторами.

— Что за черт? — послышался чей-то возглас.

— Похоже, глушат, — заметил Рик.

— И вы совершенно правы, кадет Саттор, — усмехнулся капрал. — Всё, что вам понадобится, вы получите в лагере. Мы исключаем возможность получения дополнительной информации и посторонней помощи. Все на равных. Это честные игры.

— Ладно, — пожал плечами Рик и опомнился: — Вас понял, капрал!

— Отлично, сынок, — ответил Реджинальд. Он оглядел своих повзрослевших подопечных, чему-то улыбнулся и скомандовал: — Кадеты, на выход и в строй. Ротозеев и болтливых девиц ждет карцер.

Из транспортника выбирались без суеты и промедления, тут же занимая свое место в строю. Реджинальд следил за парнями, никак не выражая эмоций. Только когда последний кадет вышел из транспортника, капрал хмыкнул:

— Красавцы.

Взгляд его, в котором сквозила гордость за воспитанников, прошелся по всему строю, оценил подтянутые фигуры и вздернутые подбородки, после прошелся по кадетам еще раз, придирчиво разглядывая внешний вид, и капрал вновь повторил:

— Красавцы, — на этом лирика закончилась. Магнус Реджинальд стер с лица едва заметную улыбку. — Кадеты, вы прибыли на место проведения ваших последних испытаний, после которых вы будете зачислены в Третью Космическую Академию курсантами на выбранные вами направления. Кто-то, я знаю, не хочет военной карьеры и после выпуска покинет нас. У каждого из вас свой путь, свой выбор и своя жизнь. Но сейчас мы всё еще вместе, и я хочу, чтобы вы показали, на что способны. Пусть все увидят, что галчата превратились в орлов, и они способны надрать задницы щенкам из академии! Что вы ответите мне, кадеты?

— Так точно, капрал! — дружно гаркнули «орлы».

— Вы станете легендой Третьей Космической!

— Да, капрал!

— И пусть напыщенные рожи курсантов покроются грязью, в которую вы их окунете!

— Да, капрал!

— Я буду за вас краснеть?

— Нет, капрал!

— Я буду вами гордиться?

— Да, капрал!

— Вы обещали, и я услышал. Нале-ево! Направляемся в лагерь. Марш!

Реджинальд хмыкнул, глядя на бодрый шаг своих подопечных, пристроился рядом, и кадеты вошли в лагерь, расположенный на свободном от леса пространстве. Здесь их распределили по палаткам и дали время осмотреться и подготовиться. Противники уже заняли свои места, но где — это пока оставалось тайной, как и местоположение устроенных ими ловушек. Кому какой маршрут достанется, не знал никто. Это был случайный выбор, жребий — ничего больше. Конверты с картами, передатчики для переговоров и подготовленный паек на время проведения игр выдадут только завтра, как и огласят составы групп, а пока парни могли бродить по лесу, не заходя дальше указанной зоны, знакомиться с местностью и обсуждать увиденное. Впрочем, обсуждать особо было пока нечего.

Коммуникаторы и сендеры не откликались, получить какую-либо информацию было неоткуда. Несмотря на то, что Третья Космическая располагалась не так уж и далеко от этого горного хребта, никто из кадетов здесь не бывал. Так что даже поделиться знаниями было некому. Только повар, прибывший с полевой кухней, рассказывал старые легенды тем, кто хотел его слушать. А желающие нашлись быстро. И в первых рядах сидел Егор Брато. Его потомственная тяга к раскопкам, древностям и легендам была уже давно известна ребятам из выпускной группы.

Рик сидел рядом с приятелем, но не столько слушал рассказ повара о трех братьях, обобравших своего отца, сколько пытался выловить в сказках крохи необходимой информации. Она давала минимальное представление о местности, в которой они оказались, и все-таки…

— Сын, подойди сюда, — как-то произнес отец, стоя у окна.

Рик нехотя оторвался от игры, которой был тогда увлечен. С сожалением посмотрел на экран коммуникатора с застывшим на нем космическим кораблем, украдкой вздохнул и приблизился к Георгу. Отец приобнял мальчика за плечи и указал на улицу.

— Что ты видишь?

— Дождь, пап, — ответил Рик.

Капли ползли по стеклу, оставляя кривоватые линии. На дорожке, ведущей к дому, уже появилась большая лужа. Серое небо нависло так низко, что казалось: еще чуть-чуть, и оно зацепится на крышу их уютного теплого дома. На улице было уныло, а оставленная игра была увлекательной, и мальчик подался назад, решив, что разговор исчерпан, но сильные руки полковника его из захвата не выпустили.

— Смотри внимательно, сынок, — снова заговорил Георг, будто даже не заметив сопения мальчика.

— Куда, пап?

— На дождь. Одна маленькая капелька, такая несерьезная с виду. Но когда капли собираются вместе, они перестают быть незначительным пустяком. Реки выходят из берегов после затяжных дождей. Понимаешь, о чем я?

— Нет, пап, — честно признался Рик. Он задрал голову и внимательно смотрел на отца, понимая, что коммандер сейчас дает ему урок.

— Не пренебрегай каплями знаний, сынок, — они способны собраться в море. Информацию можно выудить даже там, где ее, казалось бы, нет. Пусть капля, но ты должен ее подобрать. Учись выделять важное из малозначительного. Понял?

— Да, — кивнул мальчик. — Я понял, пап. Можно мне вернуться к игре?

— Иди… раздолбай, — усмехнулся полковник, встрепал волосы сына и отпустил его.

Но Рик слова отца запомнил. Они уже не раз выручали его. Георг Саттор умел давать такие маленькие уроки между делом, не читая долгих нотаций, и его сын быстро научился понимать, когда отец разговаривает ни о чем, а когда делится собственным опытом. И вот сейчас младший Саттор усердно собирал капли из легенд, точно зная: если что-то и упустит, то Егор повторит рассказ повара дословно. А то, что не заметит в легендах Брато, сможет выловить его более внимательный друг.

Позже, когда парни сидели у кромки леса, Рик занялся сбором воедино своих крох информации.

— Потрясающее место! — воскликнул Брато. — Я сюда вернусь, обязательно! Погуляем по тайге? Рик!

— Что? — рассеянно взглянул на приятеля Саттор.

— Ну, ты и пень! — возмутился Егор. — Я говорю, что нужно будет вернуться сюда. После игр обязательно соберу побольше информации. Ты же со мной, дружище? Нет, ты подумай, сюда приходили жрецы… Черт, как он сказал? Аркаим, да? Точно, Аркаим. Хочу найти это место… Эй!

Брато пощелкал пальцами перед носом друга, тот отбил руку Егора и поднялся на ноги.

— Значит, так. Что мы выяснили? — заговорил Рик.

— Что? — похлопал ресницами восторженный поклонник легенд.

— А то, мой пустоголовый друг… — усмехнулся Саттор, и Брато проворчал, перебив его:

— Сам дурак.

— Допустим, — отмахнулся Рик. — И все-таки мы знаем, что у нас есть труднопроходимый лес, тайга. Есть горный хребет — Большой Таганай, где мы сейчас и находимся. Еще мы знаем, что здесь имеются: Средний Таганай, Малый Таганай и Дальний Таганай.

— Три сына, — кивнул Брато, преданно глядя на друга. Егор был более подвижным и бойким, но в определенные моменты отступал, безоговорочно доверяясь Рику.

— Угу, — промычал Саттор. — Продолжим. Еще в этом массиве имеются: гора Круглица…

— Ага, которую наплакал незадачливый парнишка, — хмыкнул Егор. — Интересно, почему его слезы стали камнями? Хотя, какая разница. У него и без того всё было не как у людей. И пел столько, что его любимая за другого замуж вышла и детей нарожать успела, и что потом рыдал камнями… Как этот, как его, Нажибек. Тоже тот еще красавец…

— Помолчи, — мотнул головой Саттор. — Итак, Круглица. Еще Уреньга и Юрма. Как там говорил повар? Так они и застыли горами: Уреньга на западе, ведьма — Юрма на севере, а между ними Таганай.

— А к востоку от Юрмы лежат осколками ее волшебного зеркала озера, — подхватил Брато. — Еще окаменевшее чудовище с многократным эхом, которое путников жрало…

— Откликной гребень, верно. Чуть не забыл, — щелкнул пальцами Рик. — Подведем итог. Значит: горы, тайга, озера. Болота тоже должны быть.

— А также дикое зверье, — хмыкнул Егор. — Отличное местечко, мне нравится. Кстати, как насчет идеи потом побродить здесь? Рассказы повара меня вдохновили.

— Побродим, — кивнул Саттор. — Нужно попробовать еще разговорить повара. Может, еще что-нибудь скажет.

— Легко, — расплылся в широкой улыбке Брато, поднимаясь с земли. — Дай мне немного времени.

Однако новых сведений они так и не собрали. Повар вскоре покинул лагерь, и до конца дня кадеты обменивались крохами собранной информации, готовились к следующему дню и просто отдыхали, привыкая к смене обстановки.

— Если вам доведется когда-нибудь участвовать в планетарных боевых действиях, — говорил вечером Реджинальд, когда все его подопечные собрались вокруг большого костра, разведенного посреди лагеря, — если доведется, так вот, там у вас может не оказаться времени на такой вот пикник. Высадка и бой, даже не зная, что ожидает впереди. Я помню, как кое-кто из вас считал, что уроки биологии, химии и географии — это пустая трата времени. И, тем не менее, именно эти науки могут помочь вам в малознакомой местности. Земля сама способна дать вам подсказки о том, что скрывается за стеной буйной растительности.

Кто-то отвел глаза и бросил взгляд на лес, шумевший рядом с лагерем. Парни поерзали, ожидая продолжения.

— А вам доводилось участвовать в планетарных боевых действиях, капрал? — спросил Бэнь.

— Доводилось, — усмехнулся Реджинальд. — Я служил в десантной группе, если вы еще об этом помните. Всякое бывало. И без подготовки в пекло кидали, и с предварительной разведкой. Потому я и говорю вам, орлы, что нельзя пренебрегать тем, что вам кажется незначительным. Понятно, что вам, жителям Геи, без разницы, кто обитает в лесах Аривеи, или что за твари притаились в горячем озере Тингор на Сорге. И все-таки вы обязаны изучать то, что мы преподаем вам, потому что от этого зависят ваши жизни. Мы готовим бойцов, а не туристов, за которыми будут присматривать местные службы. Земля, камни, вода — всё это ключ, который приоткроет для вас двери в мир, куда занесет вас судьба и служба императору. И мой вам совет, парни: до конца обучения восполните те пробелы, которые остались у вас после обязательного курса. В будущем пригодится, поверьте опытному вояке, который успел хлебнуть всякого, пока не попал в Третью Космическую.

— У нас будут анализаторы, они… — начал было Форд, но капрал оборвал его:

— Полагаетесь на технику, кадет? Это правильно. Нынешние технологии позволяют многое, только ведь нужно уметь пользоваться той информацией, которую вам дают анализаторы. Без необходимых знаний его данные останутся для вас набором значков и непонятных уведомлений.

— Так точно, капрал, — кивнул кадет. — Я понял.

— Надеюсь на это, сынок, — усмехнулся Магнус. — Очень надеюсь, — он немного помолчал, глядя в жаркую сердцевину огня, а после вновь посмотрел на подопечных: — В вашу экипировку войдет и анализатор. Мне будет любопытно узнать в конце игр, как вы воспользуетесь информацией, которую он вам даст, какие выводы из нее сделаете. Но об этом мы поговорим, когда все испытания останутся за спиной.

Капрал поднялся на ноги, парни встали следом, уже понимая, какая команда сейчас прозвучит.

— По палаткам, кадеты. Отбой. Если услышу возню и разговоры…

— Карцер! — дружно гаркнули кадеты.

— Умные, мерзавцы, — усмехнулся капрал. — Разойдись!

А утром они стояли в строю, слушая Лосева, прибывшего в лагерь на время испытаний. Ректор не говорил долгих торжественных речей — это было лишним. Он оглядел подросших мальчишек. Это были уже не те растерянные дети, стоявшие на первом в жизни построении десять лет назад. Перед ним замерли навытяжку юноши, заметно отличавшиеся от своих гражданских сверстников. Крепкие тела, серьезные лица, в глазах застыло ожидание и предвкушение начала игр, победа или проигрыш в которых не несли урона ни жизни, ни здоровью. Всего лишь экзамен, но кадеты были собранны. Они готовились пройти это испытание и выйти из него победителями. И пусть будет повторная попытка для тех, кто не выполнит задачу, поставленную ректором, парни не желали успокаивать себя тем, что смогут написать тест и получить свои баллы. Этот день значил для них намного больше, чем возможность перейти в Академию без вступительных экзаменов. Это было их личным испытанием, которое покажет, кто есть кто, и проиграть его было невозможно.

Лосев задержал взгляд на своем воспитаннике. Егор Брато — обычно веселый парень, болтун и мечтатель, сейчас был так же серьезен, как и все остальные. Когда-то он мечтал сбежать из кадетского корпуса и стать археологом, как его погибшие родители, но тот мальчик, вдребезги разбитый своей первой потерей, исчез. Он уступил место находчивому пареньку, который обожал машины и был безоговорочно предан своему единственному настоящему другу, за которого готов был хоть влезть в отчаянную драку, хоть пойти к ректору на ковер и взвалить на себя вину за их общие проделки. Лосев был уверен: доведись мальчишкам оказаться в бою, и они без раздумий будут прикрывать друг друга до последнего вздоха.

Ректор посмотрел на Рика Саттора и едва заметно усмехнулся. Несмотря на отсутствие кровного родства, парень явственно напомнил мужчине коммандера Саттора. В чертах лица Рика сквозило то же мрачновато-суровое выражение, та же жесткая линия плотно поджатых губ, тот же проницательный острый взгляд, направленный прямо в лицо того, кого слушал один из Сатторов. Родной сын не смог бы стать более точной копией полковника и перенять его образ мыслей и принципы. Это соображение на мгновение мелькнуло в голове Лосева и вызвало едва заметную улыбку. Ректор был доволен и своим воспитанником, и его другом: хорошие мальчишки, дельные.

Да что уж там таить, ректор Третьей Космической Академии был горд за всех своих подопечных. Он коротко вздохнул, потер руки и заговорил:

— Кадеты! День выпускного испытания наступил. Я не стану говорить, чтобы вы отнеслись к экзамену серьезно — вижу, что этого не нужно. Мне нравится ваш настрой, и я верю, что проигравших среди вас не будет. Оставим скучные тесты тем, кому нравятся пыльные классы. Вам нравятся пыльные классы?

— Нет, господин ректор!

— Вы хотите быть победителями?

— Да, господин ректор!

— Упорство, знания, дисциплина — вот ваше главное оружие, кадеты! Помните: это не соревнования между вами, вы будете работать в группе. Не забывайте о том, что рядом с вами идут ваши товарищи, и каждый из них — ваш щит и верная рука. Я спускаю с поводка не глупых щенков, я отправляю в путь будущих офицеров Его Величества императора Геи! Удачи, кадеты! Слава императору! Слава империи Гея!

— Слава! Слава! Слава! — ответил дружный хор мужских голосов.

Дальше была поставлена боевая задача, и кадеты были экипированы почти по-боевому: пайки, переговорники и карты в наручных коммуникаторах, только шотер заменили парализатором, мало отличавшимся по внешнему виду от боевого оружия. Последний инструктаж от капрала Реджинальда закончился простым:

— Вы мне обещали, орлы.

— Да, капрал, — ответила его подопечные.

Больше слов не было. Группы вошли в лес, сохраняя молчание. Все вместе они добрались до границы охраняемой зоны и здесь разделились, выходя каждая на свой маршрут. На рукавах кадетов были надеты повязки, обозначавшие цвет их направления, обозначенный в карте. На рукаве Рика красовалась красная повязка, и красная линия уводила к уже знакомым названиям: Откликной гребень, Круглица. Егор в предвкушении потер руки, ожидая встречи с легендой, Саттор лишь хмыкнул и покачал головой.

— Я помню, что мы не на прогулке, — фыркнул Брато и больше не вспоминал о том, что услышал от повара. На это еще будет время.

Кадеты шли небольшим строем, зная, что на первом этапе пути ловушек и каверз не будет. Они поглядывали по сторонам, не скрывая любопытства. Таганай встречал будущих офицеров таинственной тишиной, нарушаемой лишь шорохом крон и звоном речушки, до которой они добрались вскоре после разделения.

— Попробуем местной водички, — подмигнул неугомонный Брато.

Форд, назначенный старшим в группе, отцепил от пояса анализатор и деловито направился к речушке. После посмотрел на данные и так же деловито изрек:

— Вода насыщена радоном.

— И что бы это значило? — скрывая насмешку, спросил Егор.

— Радон — это инертный газ, — ответил за Форда кадет Кудельман.

— Вот — вот, — важно кивнул старший группы.

— И? — не отстал Брато.

— Что — и? — насупился Форд.

— И что это означает? Какую информацию мы можем из этого вынести? — поддержал друга Рик.

— Учиться нужно было лучше, — высокомерно ответил Форд и, чтобы прекратить вопросы, указал рукой на речушку: — Кто хочет пить, пейте. Будем беречь воду, которую взяли с собой.

Саттор и Брато переглянулись. Егор удрученно вздохнул:

— Ну, не просветимся, так хоть напьемся.

Кто-то негромко рассмеялся, остальные улыбки спрятали. Рик хмыкнул и одним из первых спустился к речке, думая, что не стал бы тратить время на эту остановку, когда они только покинули лагерь и не успели ни устать, ни испытать жажды. Но старшим назначили не его, и Саттор не лез со своими соображениями к Форду. Вместо этого Рик, набрав полные пригоршни из речушки, сделал глоток, и отметил, что у воды приятный вкус.

— Ух, ледяная, — крякнул кто-то из парней.

— Угу, — промычал в ответ Рик и, распрямившись, вытер рот рукавом.

Он отошел в сторону, ожидая, когда остальные нарезвятся, взглянул на наручные часы, подаренные ему отцом, перевел взгляд на Форда, но тот дурачился вместе с остальными, брызгая водой в лицо Кудельману. Время уходило впустую. И хоть у них не было четкого графика, Саттору пустая задержка не нравилась. «К любому делу нужно подходить ответственно», — учил сына коммандер. Это была одна из его любимых поговорок, будь то уборка комнаты или подготовка нелюбимых уроков. Полковник требовал от Рика дисциплины не только в кадетском корпусе, но и в обыденной жизни. И мальчик хорошо усвоил и этот урок старшего Саттора.

Брато подошел к Рику, когда тот посмотрел на часы уже в третий раз.

— Кстати, я вспомнил кое-что про радон, — заговорил Егор, смахивая с лица капли воды. — Он радиоактивен.

Саттор кивнул — он тоже вспомнил уроки химии. Теперь жалел, что особо больше ничего об этом газе в голове не отложилось. Но, как и говорил Реджинальд, вода дала им подсказку, чем богаты эти земли, кроме буйной растительности и горных хребтов.

— Собрались! — крикнул Форд.

Саттор бросил взгляд на часы — двадцать пять минут утекли вместе с речной водой.

— Мы никуда не опаздываем, — буркнул старший группы, заметив досадливо поджатые губы Рика. — Наверстаем, — и он выбрал худшее, что можно было придумать: — Группа, бег средним темпом.

— Да ты рехнулся! — воскликнул Саттор, активируя наручный коммуникатор, и вызвал визуал карты. — Ден, мы идем в гору. Какой, к черту, бег? Ты вымотаешь группу!

Взгляды семи парней обратились к объемной карте, застывшей перед ними миниатюрной копией окружающего леса и горного склона. Красная лента уходила под углом вверх. Форд посмотрел на Рика исподлобья.

— Бесишься, что не тебя поставили старшим, да, Саттор? — с вызовом спросил кадет. — Думал, что ты поведешь нас? А веду я, и ты обязан слушать приказы командира, а не оспаривать его решения.

— Ден, — заговорил Кудельман, — Рик…

— Всем молчать! — рявкнул Денис, невольно подражая капралу Реджинальду. — Я — командир группы, и я принимаю решения. Это служба, щеглы, здесь нет демократии. Уяснили? Если еще кому-то придет в голову спорить, я доложу по окончании игр ректору. Нужно понижение баллов? Продолжайте в том же духе. А теперь в колонну по одному и за мной, марш!

Брато посмотрел на Рика, на чьих скулах играли желваки, сжал его плечо, показывая, что поддерживает друга, и припустил за товарищами, уже убежавшими вперед.

— Идиот, — зло сплюнул Саттор, адресовав эпитет старшему своей группы, и пристроился за Егором. Больше он не лез к Форду со своей помощью.

Впустую потраченное время они наверстали быстро, но бег продолжился. Нахоженной тропы здесь не было — только сумрак густого первозданного леса и еще не просохшая земля, устланная остатками прошлогодней листвы и сухими иголками с елей и сосен. Мрачноватая тишина необитаемого места нарушалась редким перекрикиванием птиц, треском сухих веток, когда они попадались под ноги кадетам, да их хрипловатым дыханием, когда передвижение бегом начало чувствоваться особенно сильно. Не потревоженная человеческими ногами земля сохраняла видимую твердость, но стоило ступить на нее, и первым поскользнулся Симонян.

— Твою мать! — взвыл кадет, упав на одно колено.

Парни начали уставать, а они еще даже не добрались до Двуглавой сопки, значившейся на карте первым основным ориентиром. Они успели миновать неглубокую реку, перейдя ненадолго на шаг. Зачерпнули в ладони ледяную воду, чтобы обтереть ею разгоряченные лица. До реки пришлось преодолеть Гранатовую горку — небольшую возвышенность с крутым спуском. Теперь кадеты всё время поднимались вверх, и этот подъем вынудил Форда перейти на шаг. Начались камни. Они выглядывали из земли неопрятными неровными плитами. Через них протекал очередной ручей, и каменная поверхность стала скользкой.

Следующим поскользнулся на мокром камне Кудельман, но от ругательств удержался.

— Надо обойти, — не выдержал Саттор. — Были дожди, плюс ручьи…

— Я сказал: идем здесь, — с раздражением ответил Форд. — Пока будем искать обходной путь, мы потеряем время.

— Раньше тебя это не заботило, — усмехнулся Рик. — Ден, мы растрачиваем силы на ерунду.

Денис полуобернулся, бросил злой взгляд на Саттора, но произнес только:

— Продолжаем подъем.

Когда камни закончились, возобновился бег. Теперь подъем был более пологим. Третьим поскользнулся сам старший группы, но ухватился за тонкий ствол молодого деревца и прошипел:

— Чертово место. Не могли найти что-нибудь получше.

— Угу, например, городскую улицу, — хмыкнул Брато.

— Закройся! — рявкнул Форд.

— На время экзамена? Ладно, — пожал плечами Егор. — После скажу всё, что думаю о придурке, который так боится упасть в грязь лицом, что готов извозить в ней всю свою группу, лишь бы не слушать чужих советов.

Денис остановился и развернулся лицом к парням. Иржи Петерс тут же согнулся, упер ладони в колени и шумно выдохнул, переводя дыхание. Кудельман, привалившись плечом к дереву, стер ладонью пот с лица. Рик следил за тем, как Форд направился к Брато, на лице которого играла нагловатая кривая ухмылочка.

— Слишком умный, Брато? — Форд подошел вплотную и посмотрел снизу вверх на более долговязого Егора. — Думаешь, если твой дядя — ректор, значит, можешь позволить себе хамить старшему?

— А ты, никак, уже генеральские погоны примеряешь? — изломил брови Брато. После пощелкал пальцами перед носом Форда: — Очнись, сынок, это всего лишь экзамен…

Форд схватил оппонента за грудки:

— Еще раз спрашиваю: ты думаешь, что наличие ректора в твоей родне делает тебя особенным?

— А ты дядю не трогай, — вдруг взвился Брато и сбил руки Дениса со своей груди.

— А то что? — с вызовом спросил тот.

— Сунься — узнаешь, — в тон Форду ответил Егор.

— Думаешь, тебя дядя прикроет?

— Отвали от моего дяди!

— Тогда закройся и слушай, что тебе говорят!

— Идиота слушать — сам идиотом станешь.

— Повтори!

— Да пожалуйста…

— Молчать! — голос Саттора прогрохотал в лесной тиши, вспугнул какую-то птицу и обрушился на двух задир, уже готовых вцепиться друг другу в глотки. — Охренели?! — он вклинился между противниками, растолкав их.

— А ты что лезешь, Саттор? — взвился Форд. — Хочешь командовать? Хрен тебе! Я — старший…

Рик стремительно развернулся к Денису, схватил его за грудки и рывком вдавил в широкий древесный ствол. Приблизил лицо к лицу Форда и негромко, но зло отчеканил:

— Ты — старший, Ден, так и будь старшим. Ты ведешь группу, Форд, и на твоей совести шесть душ, которые хотят пройти это испытание. Если ты хочешь, чтобы мы видели в тебе командира, будь им. Пока перед нами сопляк, который до дрожи боится дать слабину. Только твоя сила не в дурных указаниях и противопоставлении себя остальным, а в умении правильно организовать успешное продвижение группы и верном распределении наших сил.

— Я справляюсь…

— Смотри! — рявкнул Рик, разворачиваясь в сторону остальных кадетов. — Мы прошли всего семь километров. Семь, Ден! Впереди в несколько раз больше, а парни уже устали! А это не самая сложная часть пути — впереди нас ждут подлянки от курсантов. Наш привал на Гремучем ключе, и это рассчитано, исходя из наших возможностей, а мы еще только выходим к Двуглавой сопке. Нам шагать и шагать, но запас сил уже израсходован. Отключи амбиции и включи голову, старший группы. Хватит мериться со мной членом — не переплюнешь. Я не оспариваю твое назначение, всего лишь пытаюсь помочь. Не хочешь слушать — не слушай, но хватит вести себя, как придурок. Мы группа, Ден!

Рик одернул ткань комбинезона на груди Дениса и отошел в сторону.

— Всё сказал? — ядовито спросил Форд.

— Этого достаточно, — ровно ответил Саттор.

— Тогда все за мной, — ворчливо произнес Ден.

Он активировал карту, но больше для того, чтобы хоть как-то скрыть растерянность. После деловито кивнул чему-то и зашагал дальше, парни последовали за своим старшим. Они больше не бежали, шли медленно, отдыхали. Форд обернулся только один раз, чтобы сказать:

— Белый ключ совсем близко, там остановимся на пять минут. Свои запасы не тратим.

Возражений не последовало: негромкий шум воды, смешавшийся с шорохом листвы на деревьях, кадеты уже услышали. А через несколько шагов вышли к первому ориентиру.

— О-о, — протянул Брато, задрав голову. — Двуглавая сопка.

— Высокая, — отметил Симонян.

— Ага, — отозвался Кудельман.

Остальные промолчали, но с интересом посмотрели все. Двуглавая сопка и вправду была высокой. Ее склоны покрывал лес, и каменную верхушку можно было разглядеть, лишь задрав голову.

— Я сюда вернусь, — в который раз повторил Егор Брато.

— Отдых пять минут, — возвестил Форд. Он первым направился к воде, но вдруг мотнул головой, остановился и указал рукой: — Вот источник. Кого мучает жажда, пейте.

Жажда мучила всех, и кадеты не заставили себя просить дважды. В этот раз никто не дурачился — кажется, дурь покинула шальные головы вместе с потом. А может, просто сказалась усталость, но, утолив жажду, парни уселись на землю, кто-то вытянулся во весь рост и блаженно застонал. Форд напился последним, невольно нашел взглядом Рика, но тот стоял рядом с Брато — друзья разглядывали Двуглавую, о чем-то негромко переговариваясь. Почувствовав взгляд в спину, Саттор обернулся, едва заметно кивнул Денису и вновь посмотрел наверх. Форд взглянул на наручный коммуникатор.

— Время, — возвестил он. — Выдвигаемся дальше.

— У-у, — провыл Петерс.

— Дойдем до Гремучего ключа и сделаем длительный привал, — ответил старший группы. — Соберитесь, парни, еще несколько километров.

Вскоре они уже вновь вышагивали по лесу. Сквозь кроны деревьев пробивались солнечные лучи, делая хмурый лес немного светлей и приветливей. По левую руку то и дело проглядывали каменные глыбы.

— Это же всё еще Двуглавая сопка? — спросил кадет Джерси.

— Угу, — кивнул Брато, разглядывая карту. — Там были «Перья», дальше «Бараньи лбы» — обе головы, так сказать.

— А вот и курумы, — произнес Форд, останавливаясь перед «островом» из каменных глыб, исчезавшим в лесной чаще.

— Так вот они какие, — усмехнулся Брато.

— Смотрите под ноги, — не оборачиваясь, буркнул Денис.

Рик с интересом рассматривал нагромождение остроугольных камней, казалось, разложенных здесь когда-то каким-то шутником-великаном, который что-то пытался из них построить, но так и оставил свою идею, бросив постройку на стадии фундамента.

— Идем, — Егор дернул приятеля за рукав.

Кадеты перебирались на другую сторону курумов, легко перешагивая с камня на камень. Карта обещала впереди еще две подобные «переправы». И все-таки усталость сказалась, и Симонян, оступившись, вскрикнул, едва не завалившись на камни со всего маха, но его поймал Джерси.

— Уф, — выдохнул Симонян. — Спасибо.

— Не за что, — буркнул Джерси.

Форд обернулся, посмотрел на свою группу, махнул рукой и зашагал дальше. Парни последовали за ним. Третьи курумы оказались самыми большими, но кадеты уже наловчились перешагивать с глыбы на глыбу, и переход им дался без особых сложностей. По дороге им встретилось еще несколько родников и ручьев, так что с водой на Таганае проблем точно не было. Дальнейшая дорога радовала своей относительной пологостью, кадеты заметно повеселели и зашагали быстрей, спеша добраться до места привала.

На Гремучем ключе их встретила всё та же первозданная дикость природы и шум воды. Парни скинули рюкзаки, уселись на траву и достали дневную порцию пайка. Теперь можно было с чистой совестью перекусить и передохнуть перед следующим этапом их марш-броска.

— Отойду, — бросил Петерс, когда расправился с едой.

— Уже проскочило? — хохотнул Егор.

— Пошел ты, — беззлобно огрызнулся Петерс.

Форд поджал губы, глядя ему вслед, после поерзал, словно на что-то решаясь, но все-таки собрался с мыслями и посмотрел на Рика. Тот ответил вопросительным взглядом, и Денис кивнул в сторону. Саттор поднялся на ноги, Брато насторожился, но Рик хлопнул его по плечу, показывая, что дергаться нет причины.

— Слушай, — Денис отвел взгляд, помялся, однако вновь повернулся к Саттору и посмотрел в глаза: — Как думаешь, откуда стоит начинать ждать сюрпризов?

Рик потер подбородок, раздумывая, после активировал карту.

— У Откликного еще точно нет — рано. Сюрпризы начнутся по мере приближения к цели. То есть до Круглицы идем спокойно. Маршрут уводит к Дальнему Таганаю, они где-то на его склоне. Да, думаю, могут начать от Круглицы или чуть дальше. Но возьмем за ориентир эту вершину.

— Да, скорей всего, — кивнул Денис.

— Парни! — громкий шепот прервал Саттора и Форда.

Шестеро кадетов обернулись в сторону Петерса, спешившего к ним. Его глаза заметно увеличились, и на лице отразилось сильное волнение.

— Там, — Петерс вытянул руку в сторону, откуда пришел. — Твою мать, парни, там медведь!

— Ты видел медведя? — подскочил Кудельман.

Петерс мотнул головой:

— Нет, только след. Но он свежий. Зверь где-то рядом.

— Точно медвежий след? — спросил Форд.

— Да, точно! Анализатор подтвердил. Вот такие когти! — и кадет развел руки на полметра. — Если верить данным анализатора, то там громадный взрослый самец. Черт его знает, что у него на уме, но я чуть не обделался, когда понял, кто может дышать мне в затылок. Валим?

— Уходим, — кивнул Форд. — Не будем рисковать.

— Но парализатор лучше привести в боевое положение, — заметил Рик. — Бежать от зверя — не лучшая идея, если он появится.

— Приготовьте парализаторы, — приказал Денис, не став спорить.

— Косолапая сволочь, отдохнуть не дал, — проворчал Симонян.

— Давайте пошевелимся, — нервно передернул плечами Кудельман.

— Ага, — поддакнул Джерси.

— А я бы на мишку поглазел, — хмыкнул Брато.

Его любопытство поддержки не нашло — кадеты поспешили покинуть опасное место.

— Остановимся на привал у Откликного гребня, — известил группу их старший. Возражений не было.

Группа покидала Гремучий ключ быстрым шагом, никто не произнес ни слова, опасаясь разговорами привлечь зверя. Парни встречаться со свободным обитателем таганайской тайги не желали. Они поглядывали по сторонам, чутко прислушивались к звукам леса, и напряженность ожидания разлилась в чистом воздухе, ощутимо нервируя каждого из семи кадетов.

Рик активировал датчик движения на наручном коммуникаторе и теперь поглядывал на информацию, выводимую на миниатюрный дисплей. А движение было. Лесные жители вели свою повседневную жизнь, не обращая внимания на семерку юношей, спешивших мимо. Внешне спокойный лес был наполнен шевелением, невидимым с первого взгляда. Датчик отмечал всё, что происходило в радиусе пятисот метров вокруг группы, и это мешало уловить единственного, от кого парни стремились уйти до того, как он обнаружит следы чужаков, вторгшихся на его территорию.

— Черт, — тихо выругался Саттор. — Не могли выдать модель получше.

— Ты чего ворчишь? — Егор обернулся к другу и заметил, что тот смотрит на коммуникатор.

— Датчик не дает определения движению, только указывает его наличие, — ответил Рик. — Совсем простая модель.

— Черт, — повторил за приятелем Брато. — Придурок.

— Не понял, — Саттор поднял взгляд на скривившегося друга.

— Да я придурок, — обличил себя Егор. — Даже не подумал о датчике. Верчу башкой по сторонам, скоро резьбу сорву. Эй, Серый.

— Что? — кадет Джерси обернулся к Брато.

— А ты датчик движения активировал?

— На черта? — пожал плечами Серхио Джерси. — Противник дальше. Они не должны усложнять нам путь. Активирую ближе к Дальнему Таганаю.

— Тоже придурок, — махнул рукой Егор.

— Сам ты придурок! — возмутился Джерси, но все-таки поинтересовался: — Почему?

— Потому что медведь — тоже противник. В отличие от курсантов, он с нами церемониться не станет. Понял, дурень? — ответил Брато и деловито посмотрел на свой коммуникатор. После вновь поднял взгляд на Серхио и нравоучительно произнес: — Это экзамен, сынок. И оценивать будут не только наше передвижение и обнаружение противника, но и действия в непредвиденной обстановке. Так что, Серый, ты уже теряешь баллы.

— Да ладно, умник, — усмехнулся Джерси. — Слышал я ваш разговор с Саттором. Ты сам придурок.

— Вот гаденыш, — хмыкнул Егор. — И уши у тебя большие.

— Тихо, — остановил болтовню Рик.

— Да, папочка, — пискнул Брато, Джерси усмехнулся, но датчик движения активировал и постучал по плечу Петерса.

— Уже, — ответил тот.

— И я, — откликнулся Кудельман. — Ден. Ты чего, Ден?

Форд вдруг замер на месте. Он не реагировал на удивление парней, только гулко сглотнул, но с места не сдвинулся.

— Мать вашу, — глухо выругался Петерс, приблизившись к старшему группы. Из кустов торчала медвежья голова. — Сам пришел.

Кадеты застыли напротив зверя.

— Как заказывал, — шепнул Брато. — Вот черт. Прикинемся мертвыми?

— Надо отходить, — ответил Саттор. — Пока не поздно.

Медведь шагнул навстречу группе. Он действительно был огромным. Из приоткрытой пасти вырывалось негромкое ворчание, словно зверь о чем-то рассуждал сам с собой. Лесной хозяин остановился, не дойдя до кадетов, и принюхался, затем поднялся на задние лапы, продолжая принюхиваться.

— Мама, — выдохнул Кудельман.

— Спокойно, — дрогнувшим голосом произнес Джерси.

— Кажется, надо заорать, — неуверенно предположил Петерс.

— Отходим, парализаторы в боевом положении. Стрелять при первых признаках агрессии, — произнес Рик, пока старший группы безмолвствовал. — Ден.

Форд, кажется, остолбенел. Он не подавал признаков жизни, лишь судорожно вздыхал, глядя округлившимися глазами на хищника.

— Парни, отходите. Спиной не поворачиваться, не бежать, — отдал новое распоряжение Саттор.

— А ты? — зашипел Егор.

— Я захвачу Форда.

— Прикрою.

Кадеты послушно попятились, бесшумно отступая за Саттора и Брато. Можно было сразу парализовать зверя и спокойно уйти, но не хотелось оставлять его в беззащитном состоянии. Рик понадеялся, что медведь удовлетворит любопытство и сам уйдет, потеряв интерес к людям. Он не выглядел голодным, не проявлял агрессии, но и не показывал страха. Похоже, хищнику люди были в новинку. Медведь вновь стоял на четырех лапах.

Он сделал еще пару шагов, и до блестящего черного носа можно было уже дотронуться рукой. Зверь потянулся к Денису, громко пыхтя и продолжая ворчать. Рик поджал губы и тоже замер, держа парализатор наизготовку. Медведь фыркнул, дохнув в лицо Форда, и Денис очнулся. Он резко выбросил руку вперед, сильный удар пришелся в нос зверя. Тот дернулся назад и обиженно заревел, обнажив огромные крепкие клыки.

— Твою мать! — рявкнул Брато.

Рик сбил Форда с ног. Денис завалился, и когтистая лапа полоснула по воздуху, никого не задев. Саттор нажал на кнопку активации, и парализатор с тихим шипением выплюнул разряд средней мощности. Медведь пошатнулся, но устоял на лапах.

— Чтоб тебя, косолапый, — выругался Рик, уворачиваясь от новой атаки.

Движения зверя замедлились, но он всё еще мог двигаться.

— Давай! — рявкнул Саттор.

— Есть дать, — отрывисто ответил Егор и выпустил второй заряд.

Медведь замер на месте, после покачнулся и повалился на землю.

— Готов, — нервно хохотнул Брато. Он утер пот, выступивший на лбу, перевел взгляд на Рика и спросил: — Почему он сразу не свалился?

— Я не ставил на полную мощность, — ответил Саттор и передернул плечами. — Уф. Не хотел вырубить его надолго.

— Добрый ты, — новый нервный смешок сорвался с губ Егора.

Рик не ответил. Он присел перед Фордом на корточки.

— Как ты, Ден?

Денис, успевший сесть после падения, невесело усмехнулся и провел ладонью по лицу.

— Кажется, сухой, — наконец ответил Форд. — Но обделался по полной.

— Да вроде не пахнет, — хмыкнул подошедший Брато.

— Иди ты, — вяло отмахнулся Денис. Затем посмотрел на Саттора: — Спасибо.

Рик хлопнул его по плечу и поднялся на ноги. Бросил взгляд на часы, после вернул карту.

— Что у нас дальше? — спросил Егор.

— Дальше Маланьины покосы, до Откликного еще драпать и драпать. Ден.

— Группа, — без особого энтузиазма произнес Форд. — Продолжаем движение.

Парни успели вернуться и теперь с интересом рассматривали медведя. Петерс участливо погладил его по голове.

— Потерпи, само пройдет, — сказал он зверю, но тот остался нем и неподвижен.

— А неплохо бы сменить старшего, — тихо проворчал Джерси, но Рик услышал.

Он обернулся и негромко ответил:

— Коней на переправе не меняют. Дай Дену еще один шанс.

— Угу. Который по счету? — скривился Петерс. Форд сделал вид, что не расслышал, но с его лица хмурое выражение не сходило до следующего ориентира — Откликного гребня.

Дорога продолжала уводить вверх. И вроде бы подъем был пологим, но усталость, накопленная за время первого этапа пути, всё больше сказывалась. В ход пошли собственные запасы воды: столь богатый на воду Таганай сейчас не спешил радовать очередным ручьем.

— Фух, — выдохнул Симонян.

— Нормально идем, — не согласился Брато, сделав глоток из своей фляги.

— Как думаете, медведь уже очухался? — спросил Кудельман, ни на кого не глядя.

— Нет, — мотнул головой Петерс. — Должен быть еще в отключке.

— Надеюсь, дальше обойдемся без знаменательных встреч, — усмехнулся Джерси.

— Было бы неплохо, — согласился Егор, в этот раз оставив любопытство. Он обернулся к Рику. — Чем занят?

— Пытаюсь разобраться с этим датчиком, — буркнул Саттор. После поднял голову и позвал: — Ден!

Форд обернулся и вопросительно посмотрел на Рика.

— Я немного отстану, — предупредил Саттор.

— Зачем?

— Хочу разобраться с показаниями датчика движения.

Денис поджал губы, но все-таки кивнул, соглашаясь.

— Я с Риком, — поднял руку Брато.

— Нет, — дружно ответили Форд и Саттор.

Егор уже собрался возмутиться, но махнул рукой и промолчал под пристальным взглядом друга и тяжелым взглядом старшего группы. Только пробормотал:

— Смотрите, какое единодушие.

Группа возобновила путь после короткой задержки, Саттор остался стоять на месте. Брато обернулся, но его приятель уже колдовал над наручным коммуникатором, казалось, не замечая ничего вокруг, а вскоре и вовсе скрылся из виду. Егор нервно хмыкнул, снова обернулся, однако Рик не спешил догнать уходящих товарищей.

— Саттор не пропадет, — усмехнулся Джерси, — не страдай, мамочка.

— Отвали, Серый, — отмахнулся Брато. Он перестал оборачиваться, но бордовый ободок на карей радужке заметно расширился, выдавая тревогу кадета.

И когда группа выходила к Откликному гребню, Рик еще не появился. Он был где-то позади, но не спешил присоединиться. Форд время от времени вызывал его по выданному переговорнику и получал один и тот же ответ:

— Я за вами.

— Не теряйся.

— Уже скоро нагоню.

— Принято.

Кадеты вышли на небольшую открытую площадку, раскинувшуюся у подножия второго ориентира, и Кудельман восторженно охнул. Зрелище было потрясающим и даже мистическим. Невысокие кривые ели жались к покатым бокам очередной вершины Большого Таганая. Впрочем, и сам путь к Откликному гребню напоминал зачарованный лес из старых сказок, и казалось, что тут непременно должен обитать леший. А если углубиться чуть дальше, то можно было бы наткнуться и на скособоченную избушку какой-нибудь местной нечисти.

— Привал, — объявил Форд.

— И вправду, окаменевшее чудовище, — негромко произнес Брато, рассматривая Откликной широко распахнутыми глазами.

— Повар же вроде что-то рассказывал про это место? — спросил Кудельман, стоя рядом с Егором.

— Говорил, — кивнул тот. — Это было огромное чудовище, которое пожирало путников. И однажды святой человек взмолился: «Господи, доколе это будет продолжаться?» Тогда Бог обратил чудовище в камень, и всё, что осталось от зверя, это его голос. Повар говорил, если забраться на вершину и крикнуть оттуда, то эхо будет пятикратным. Поэтому и Откликной гребень.

— Здорово, — кивнул Кудельман. — Вот бы проверить.

— Ага, — согласно кивнул Брато, и парни, не сговариваясь, дружно шагнули в сторону Гребня.

— Стоять! — рявкнул Форд. — Вся любознательность после экзамена. Сейчас не тратим время и силы на развлечения.

Джерси хмыкнул, глядя на насупленных парней, остановленных старшим группы. Петерс и Симонян уселись на траву и задрали головы, рассматривая каменный гребень на «хребте чудовища».

— Гору будто из кубиков сложили, — усмехнулся Симонян. — Но здорово, конечно. Я бы тоже поорал на вершине.

— Угу, как курумы, только наставленные друг на друга, — кивнул Петерс. — Если я и решу покричать, то ползать по камням не буду, сяду на вершину на флайдере.

— Ты не романтик, — обличил кадета Егор Брато. — Нет в тебе духа авантюризма.

— Зато в тебе за нас всех наберется, — хохотнул Джерси.

— Где же Саттор? — послышалось негромкое ворчание Форда, и парни обернулись к нему. Ден активировал переговорник: — Рик…

— Я здесь! — послышалось совсем рядом.

Денис повернул голову на голос. Рик неспешно шествовал к ним, как всегда собранный и серьезный. Наручный коммуникатор отражал карту, сменившую датчик движения. Саттор убрал ее и уселся рядом с остальными кадетами.

— Ты заставил меня волноваться, негодяй, — наигранно плаксивым голосом произнес Брато, грозя приятелю пальцем.

Саттор щелкнул зубами, словно собирался откусить палец Егора.

— Фу, нельзя, — отдернул руку Брато. — Плохой, Рик, плохой.

— Осторожно, кажется, его покусал бешеный барсук, — хохотнул Джерси.

— Барсука Саттор сжевал бы и не заметил — только волк, — присоединился к зубоскалам Петерс.

— Так, может, он теперь оборотень? — задумался Симонян.

— Взойдет луна — узнаешь, — невозмутимо ответил Рик и вдруг хищно ощерился: — Все узнаете…

— Разобрался? — вмешался в беззлобную перепалку Форд.

— Да, — кивнул Саттор, прекращая игры, и активировал датчик. Парни замолчали, с интересом слушая, что скажет Рик. — Да тут всё просто. Датчик на самом деле достаточно примитивный, нужно было только понять, что он отмечает. Для определения использована цветовая гамма. Он не дает полной картины, как более совершенные модели, не анализирует, но определить, кто именно и на каком расстоянии находится, можно. Смотрите, красноватое облако в центре — это мы. Пока мы шли рядом, датчик объединил нас, но если подкорректировать настройку, а это возможно сделать, то…

Кадеты внимательно следили за манипуляциями Рика. Он развернул визуализацию ландшафта, после пробежался кончиком пальца по браслету коммуникатора, и изображение легло в горизонтальную плоскость, став схематичным, как карта, и вместо красного облачка в центре появилось семь красных точек.

— Красным отмечены только люди, животные — синий и зеленый. Я думаю, цвет зависит от размера зверя. Жаль, уже не проверить на медведе. Ну и черт с ним. Желтый — птицы. Минимальный размер объекта ростом с воробья. Расстояние до объекта… — Саттор вновь дотронулся до браслета, и от одной из красных точек тут же протянулись векторы с цифрами. — Как вы поняли, я — центр, вы объекты. Максимально точные данные — на пятьсот метров, видит прибор до двух километров, но дает уже примерные данные, хотя погрешность небольшая, так что штука стоящая. С ней можно работать.

— Людей, кроме нас, в радиусе двух километров нет, — удовлетворенно произнес Форд, рассматривая картинку над рукой Рика. — Как ты там это сделал?

Вскоре парни уже разбирались со своими коммуникаторами, отстраивали так, чтобы было удобней наблюдать за местностью, упорядочивали данные.

— Сдается мне, Рик уже на сто баллов вперед наработал, — усмехнулся Брато.

— С таким отцом было бы удивительно не наработать, — проворчал Петерс.

— А при чем тут отец? — Саттор посмотрел на кадета. — Учили всех одинаково. Один Реджинальд чего стоит и его беседы с группой.

— Не, дружище, — Егор хлопнул приятеля по плечу. — Твой отец — это отдельная история. Он немало потрудился, приучая тебя к дисциплине и работать головой. Я свидетель.

— Как интересно, — усмехнулся Рик. — Сидишь рядом, слушаешь, но почему-то учусь только я.

— Зато я лучше разбираюсь в технике, — нашелся Брато. — И кто-то из нас двоих должен быть раздолбаем. Вам, будущий генерал Саттор, еще вести за собой армаду, так что забивай голову знаниями, а я буду прикрывать тебе спину, как обычно.

— Обычно спину прикрываю тебе я… раздолбай, — хмыкнул Саттор, отвесив другу несильную затрещину.

— Я аккумулирую энергию, — не согласился Егор. — Если бы не я, ты бы увяз в книжках, заучка.

— Если бы я не вяз в книжках, кто бы вытаскивал тебя на зачетах?

— Вот поэтому мы отлично дополняем друг друга…

— А поцелуетесь, голубки? — осклабился Джерси.

— Кажется, у него слишком много зубов, — прищурился Егор, мгновенно переключаясь на новую цель.

— И нос слишком прямой, — согласился Саттор.

— И уши, еще уши большие. Он ими слишком много слышит, — деловито хрустнул пальцами Брато.

— Хватит, — Форд поднялся на ноги. — Выдвигаемся. До цели осталось не так уж и много. — Кадеты послушно встали вслед за ним и направились за красной линией, убегавшей к Круглице — третьему ориентиру на пути группы.

Они шли мимо низкорослых кривых елей — точно таких же, какие видели у Откликного гребня. Под ногами опять были корни и камни, но немного передохнувшие парни шагали легко, продолжая перекидываться короткими фразами. Однако постепенно разговоры стихли — кадеты старались не сбить дыхание. Форд задал быстрый темп, словно хотел успеть пройти за короткое время остаток пути. Рик поглядел на карту, на часы и промолчал, давая Денису свободу действий.

Когда группа достигла Круглицы, единственным, кто заговорил, был Егор Брато. Он задрал голову вверх и присвистнул:

— Вот это он наплакал?

— Кто? — тут же отозвался Петерс, выглядывая из-за Джерси.

— Да по легенде, которую рассказал повар, один влюбленный певец так увлекся своими песнями, что девушка, для которой он пел, успела выйти замуж, нарожать детей, состариться и умереть. И когда соловушка осознал это, то начал плакать, только рыдал камнями, и вот что из этого вышло, — Егор указал рукой на гору.

— Однако, — хмыкнул Симонян.

— Да тут был еще один страдалец, — живо отозвался Брато.

— Ну? — Джерси, казалось, не обращавший внимания на разговор, полуобернулся и поглядел на Егора.

— Что — ну? — передразнил его тот. После одухотворенно вздохнул и смилостивился: — Ладно, рассказываю. Это о самом Таганае. В общем, на берегу реки стояло поселение, и жил там Нажибек. А когда всходила луна, Нажибек начинал петь песни для своей возлюбленной — красавицы Айгуль. Пел хорошо и красиво, только никогда не успевал допеть до конца свою песню, и луна исчезала за горизонтом. Вот и рассердился Нажибек. Топнул ногой и крикнул луне: «Остановись!». Задрожала земля, и выросла гора. Луна зацепилась за ее вершину, и певец продолжил услаждать слух возлюбленной. Только песня его оказалась такой длинной, что Айгуль успела состариться. Увидел это Нажибек, расстроился, опять в сердцах топнул ногой, и луна сорвалась со своего места, а гора так и осталась. Таганай так и переводится с древнего языка — подставка для луны. Таган — подставка, тренога. Ай — луна. Такая вот поучительная история. Так что меньше песен, больше дела, парни, — похабненько осклабился Брато и недвусмысленно двинул бедрами вперед.

— Сказочник, — усмехнулся Кудельман, не оборачиваясь.

— Сказитель, — важно поправил его Егор. — О-па, а это у нас что?

— Место твоего обитания, — хохотнул Джерси, поглядев на карту: — Долина сказок.

Кадеты завертели головами, рассматривая скальные образования. Они имели забавную форму, напоминая то животных, то птиц, а один и вовсе показался парням похожим на палец. Землю здесь устилали кусочки белых хрупких камешков, местами превратившихся в песок. Форд поднял один камешек, поднес к нему анализатор и произнес:

— Кварцевая порода.

Камешки были хрупкими, они хрустели под ногами, и тот же Денис проворчал:

— Нас так на Дальнем Таганае услышат.

— Угу, и песни Брато тоже, — усмехнулся Симонян. — Наш соловей от восторга сейчас начнет выводить очередные трели.

— Иди в задницу, — огрызнулся Егор.

— Спокойно, — подал голос Рик. — Болтают все, и пока скрываться не от кого. Логово курсантов в нескольких километрах от нас.

— Мы же не диверсионная группа, — согласно кивнул головой Кудельман.

— Да ладно вам, парни, вы чего? — округлил глаза Симонян. — Я же пошутить хотел. Все ржут, а мне нельзя?

— Всё в порядке, Рон, — махнул рукой Брато.