Записки беременной женщины

Юлия Хрустовская

Беременность – это не только долгожданное счастливое событие, но и очень забавное состояние, при котором каждый день из девяти месяцев грозит превратиться в череду нелепых и смешных случайностей. Или закономерностей, ведь ничто так не предсказуемо, как мозг и поведение беременной женщины.А потом, когда рождается малыш, жизнь совершенно меняет направление, превращая ранее спокойных и рациональных людей в очумело влюблённых и чуть-чуть ненормальных родственников. И мать – в первую очередь.

ЗАПИСКИ НЕДАВНО РОДИВШЕЙ-1

07 мая 2012

Итак, 19-го апреля, в 04:57 утра родильный дом им. Алмазова был оглашён криком Мирослава Константиновича Гагаринова, появившимся на свет ростом в 51 см, весом в 3310 г. Мать его в ту пору валялась на две трети в замороженно-спинально-анестезиальном бессознании, а на одну двигающуюся треть — в жутчайшем колотуне, при котором зуб на зуб не попадал, а руки, несмотря на то, что были привязаны, вздымали практически не то что весь операционный стол, но и всю родилку (люблю, знаете ли, масштабные действия, что уж мелочиться). Угомониться и не дёргаться на несколько секунд меня призвала реплика врача: «Юля, ну, пожалуйста, не сотрясай живот, я же тебе пытаюсь красивый шов сделать», после чего я, видимо, решила, что главное в человеке — красота внутренняя, а не внешняя, и продолжила сотрясаться от сорокаградусного холода. Потом я жутко удивилась, что на дворе апрель. И, к слову сказать, именно 19-е, а никакое не 25-е. Мальчик наш родился Овном вопреки всем моим планам родить Тельца. Характер, однако. Вот такая у нас, выходит, теперь семейка: Козерог, Телец, Овен. Сборище крупного рогатого скота.

А день 18-е апреля выдался вполне себе приятным. Вечером я забралась в свою машину и поехала в аэропорт встречать родителей, прилетающих из Рима. Папаня наш в этот вечер был на футболе (где ж ещё?) и приехал около двенадцати ночи (и ведь хорошо, что приехал). Дома же мне ничего умнее, чем убрать зимнюю обувь на верхние полки шкафа, в голову не пришло. И давай Юля тягать коробки туда-сюда!

После разбора обуви, вполне себе удовлетворённая содеянным (кстати, возвращаться из роддома в квартиру с убранной зимней обувью куда приятнее, нежели наоборот, чтоб вы знали), уселась я за ноутбук. Поработала, захлопнула его, и тут вдруг хоп! и я узнала, что такое «пробка». Прямо, скажем, почувствовала себя бутылкой с шампанским. Встаю со стула и понимаю: описалась. Да что же это? Взрослый человек и — такое недержание. И вдруг за одну секунду в моей очень беременной голове всплывает мамин рассказ про её ощущения, когда отходили воды. «Как будто описалась…»

И стою я посреди кухни и понимаю, что что-то уже начало происходить. И поковыляла я к мужу. Прихожу, рассказываю. А течь продолжает. «Звони врачу!» — тут же соображает Костя. И как-то вот тут я тоже сообразила, что, несмотря на полвторого ночи, надо позвонить не стоматологу, не окулисту, а моему врачу! И после её «Не нервничай, собирайся, приедешь, звони мне из приёмного покоя» как-то уже и нарисовалось всё. Потому что ещё и схватки незамедлительно начались. Настолько незамедлительно, что я даже не осилила натянуть колготки. Костя ещё пытался через интернет мне денег на телефон кинуть, так я хоть быстро догадалась, что и этого делать не стоит. Потому что подсознательно понимала, что вряд ли он хочет принимать у меня роды сам, пусть и с пополненным моим телефонным счётом. В общем, выехали мы из дома в два ночи и приехали в роддом с пятиминутными схватками. То, что с ними ещё можно прождать два часа, мне только предстояло узнать.

Факт начавшейся родовой деятельности был зафиксирован, врач вызван, и потянулись эти два часа: клизма, анализы и непрекращающиеся схватки, которые стали происходить всё чаще и чаще. Когда делали анестезию, схватки шли уже каждые полминуты. И думала, надо признаться, я тогда только об одном: «Как? Как??? Как они это делают??? Как они рожают по десять, двадцать часов??? Как эти героические женщины делают это???» В какой-то момент анестезиолог сказал: «А вот теперь, Юля, даже если будет очень сильная схватка, не двигайся ни на миллиметр, потому что мне нужно сделать очень важный укол и нельзя ошибиться!» Разве можно говорить такие фразы женщинам-невменько, коей на тот момент я активно являлась? И, тем не менее, всё как-то у нас славно сложилось. И с анестезиологом, и с доктором моим оперирующим, да и с сыном, что самое главное. В 04:57 утра он мне так об этом и сказал. «Всё нормально, мам, — сказал он мне, — пойду покажусь папке за дверь. Да и ты, давай, оклемайся пока». И я успокоилась. Потом. К десяти утра. А до того — зуб на зуб не попадал. Но это уже мелочи. Потом были реанимация, отход от наркоза, гимнастика под названием «Сейчас мы проверим, кто у нас тут новорожденный и не умеет ходить», повторное знакомство с собственными ногами и телом. И в финале всего этого, к шести вечера, я была вознаграждена маленьким моим крохотулькой, которого мне, наконец-то, отдали совсем-совсем. Правда, предварительно сильно удивились, что я так скоро хочу его забрать («Это Вы — мама, которая просит ребёнка прямо сейчас и насовсем?»)

И ещё был забавный момент. Перед тем, как мне принесли Мирку, дежурная акушерка мягко решила нас предупредить, что у нашего сына «есть некоторые особенности» на пальчиках ног, втором и третьем. Я не дала ей договорить, высунув из-под одеяла свою ногу с радостным воплем: «Посмотрите, у него такие же пальцы?» (т.е. второй и третий до половины — сросшиеся) И тут она расплылась в недоуменной улыбке: «Ну, надо же…» Вот так-то, знай наших! Я умудрилась-таки передать нашу фамильную драгоценность своему сыну. Так что скажите вашему хирургу, пусть даже не приходит, не дам разрезать!

21 мая 2012

Некоторые мысли из периода роддомовской жизни:

— Кто? Кто спал со всеми этими женщинами? Почему они беременные? Кто вообще на них позарился? Они же страшные! Я что, такая же? Ну, по крайней мере, у меня симпатичный красный халатик.

— Оказывается, это возможно. Когда, казалось бы, не двигается ничего, и одновременно болит всё, всё-таки возможно двигаться. Потому что знаешь: тебя ждёт самый главный человек в твоей жизни.

— Я точно всё про себя знаю? Откуда я умею кормить грудью? Откуда я умею его держать? И разве его не было раньше? Он ведь был всё время.

— Кстати, у меня точно в животе был один ребёнок? Почему ребёнка достали, а живот остался?

А вообще эти дни уже как будто были давным-давно…

Мальчик наш растёт. Один месяц и два дня ему. Мы присматриваемся друг к другу, адаптируемся, привыкаем. Мы спорим, обсуждаем, выясняем, умиляемся. И мы любим. Это настолько в крови, в сердце, что диву даёшься, как и где столько времени это хранилось? А ещё до сих пор не понимаю, как он там, у меня в животе, умещался (особенно, учитывая, что с каждым днём он всё больше и больше, и ты именно такого, растущего, каждый день и пытаешься обратно примерить в живот, так что скоро буду шестнадцатилетнего парня пристраивать туда и удивляться).

06 июня 2012

Нам почти уже один месяц и три недели. И мы говорим «мы», что является, видимо, одним из сильнейших показателей одолевшего материнства и кретинизма одновременно.

Мирка начал почти адресно улыбаться. В основном, конечно, это происходит либо после кормёжки, либо в моменты бодрствования, когда ему ничего из двух важнецких жизненных дел делать не надо: ни есть, ни какать. А ещё начал гулить. Один из любимых слогов — «Га». Правильно, фамилию надо учить с пелёнок.

Уже сделали восемь массажей, головку старательно учится держать. Он вообще у меня парень приличный и трудолюбивый: не скандалит, не симулирует. Один только раз недовольный был, когда на голодный желудок его заставили переносить массаж. А так: и спим отлично, и едим добротно. Когда рассказываю, что ребёнок у меня ночью может по шесть-семь часов без перерыва спать, все говорят: «Переплюнь, это такая редкость!» И я старательно плююсь. Обплевала уже всю квартиру.

Завели с Мирой любимые диски. Например, на ночь всегда ставим мелодии Микаэла Таривердиева с диска «Посвящение Венеции». Главное — теперь самой научиться без них засыпать.

Тем временем я вписалась в добеременные джинсы, даже сбросив уже почти один килограмм с того веса. Надо было, пожалуй, джинсы десятого класса-то не выкидывать, кто знает, вдруг верну себе былую стройность. Не ровён час, ещё и в купальник конкурса «Мисс Галактика» влезу.

Я — мать! О-бал-деть! И ведь мир не рухнул, надо же…

25 июня 2012

Ну, вполне традиционно уже начинать со слов «Нам столько-то месяцев…», каждый раз подтверждая свою невменяемость и ошалевшую любовь. В общем, нам целых два месяца и одна неделя. Ого-го! Здоровенный мужчина у меня уже вымахал. Аж 62 см! И 5 кг счастья.

И я точно знаю: нет никакой послеродовой депрессии. Как и то, что беременность — это не болезнь! И беременность, и материнство — два шикарных состояния, во время которых, хоть и с некоторыми нюансами, ты остро ощущаешь себя настоящей женщиной. Пусть и расплывшейся, и неуклюжей, и работающей в двадцати четырёх часовом молочном ларьке, но женщиной. И, в первую очередь, любимой и любящей.

Мирыч — самый мировой парень в мире! (О, какой лозунг!) Мы всё с ним успеваем: и поспать, и поесть, и поработать, и почитать, и музыку послушать, и поиграть. Ну, т.е. он успевает всё, а я — частично. В основном, у меня страдают понятия «поспать» и «поесть».

Вчера сфотографировали его на загран паспорт и визу. Зрелище было ещё то! За пару минут, что ехали от дома до фотоателье, мальчонка наш «в коробчонке» успел заснуть. Да так, что нам его было не добудиться. Легко сказать: «Будите его!» А как его будить? Сначала потрясываешь, покачиваешь, тычешь в щёки. Потом уже нещадно пытаешься пальцами раскрыть его глазёнки, перебрасываешь с рук на руки, играя в «съедобное-несъедобное». После, уже разве что на пол не кидаешь. А он… спит! В результате муж сумел издать какой-то волшебный громкий звук, выпустив его в Миркины ухо и щёку, и, о, чудо! наш сын приоткрыл один глаз. Но добежать до стула перед объективом я всё же не успела (и уж точно мы не успели бы сфотографироваться), ибо глаз тут же был закрыт обратно. Плотно. Далее, в течение пары минут, я пыталась повторить Костин авторский звук. В общем и целом картина была более чем достойная. Хорошо, других посетителей не было. Но зато за нами в течение всего времени наблюдал в полном составе штат ателье, явно развлекаясь. Да и я сама, честно говоря, смеялась, ибо невозможно было иначе. В какой-то момент я отчаялась и спросила: «А с закрытыми глазами нельзя на паспорт?» (потому что по мне так всё равно, каким образом фотографировать двухмесячного ребёнка, он всё равно на завтра уже абсолютно другой, нежели на фотографии). В итоге кое-как герой наш был разбужен, после чего, водружённый ко мне на колени, наклонив голову на бок, он медленно сползал в направлении пола. В какой-то момент фотограф всё же умудрился сделать памятный снимок. И я ушла с Мирычем ждать в машину. Костик пришёл через пять минут и отдал мне конверт со словами: «Это не наш ребёнок». С фотографии на меня смотрел чужой мальчик с рыжеватыми волосами, откормленным лицом и щеками, наезжающими на плечи. У меня сложилось впечатление, что этот мальчик только и делает, что ест.

Что у нас нового? Мирыч пытается запихать в рот кулак. То ли рот ему кажется маленьким и надо его срочно расширить, то ли кулак вкуснее, чем материнское молоко. Недавно поперхнулся собственными пальцами. И правильно, кто ж добровольно пихает два пальца в рот? Но на самом деле, конечно же, он так изучает свои руки. Скоро перейдёт к ногам. И ведь они, и правда, вкусненькие, я-то знаю, каждый день целую эти маленькие пальчики. Господи, ты воистину — волшебник! Придумать такое…

27 июня 2012

Вчера купили Мирычу мобиль на кроватку. Я его сама выбирала (так обстоятельно я, пожалуй, мебель в собственный дом не выбирала), заказывала, получала. И теперь во всей красе поняла фразу «Я тебя породил, я тебя и убью!», ибо не у многих найдутся силы терпеть эту шкатулочную музыку, особенно с и так разламывающейся головой. Но, покуда мальчик мой улыбается, пусть и Винни-Пух с друзьями живут, так и быть. А Миречек улыбается. Прямо даже болтает с ней, с этой троицей: медведем, ослом и тигром (хотя папа мой трактовал осла как собаку, а тигра как обезьянку, уж не знаю, подозревал ли он о книжке, связывающей их, хотя теперь и новую смело можно писать). Так вот, значит, крутятся эти трое над ним неустанно, а он чего-то воркует, иногда прям, чувствую, угрожает-ругается, мол, слышьте, ребцы, ежели вы сейчас не прекратите без меня тут кататься, я вам всем наваляю, только вот дотянусь! Но не дотянется он до них. Потому что я их раньше уничтожу.

30 июня 2012

Как мы называем маську.

Я: Мирыч (чаще всего), Мирка, Мирочка, Миречек (вслед за нашими чешскими друзьями), Пуся (тут отдельное спасибо подруге, которая так называет мужа, и теперь я в смятении, но уже поздно). Когда в общении с кем-то упоминаю о нём в третьем лице, могу назвать «кентёнком» и «перчонком». Ну, и понятное дело, куча ласковых разностей типа «воробушек», «масёнок-поросёнок», «плюшечка-ватрушечка» и т. д.

Костя: Мирослав (и не придраться ведь, да?), реже — Мирка.

Яна (моя сестра): Мирыч, Мирочка.

Женюлик (моя племянница): Мирка, Пуся (вслед за мной и за моей подругой. Как бы муж той всё же не узнал).

Мама моя: Мира, Мирка, Мирочка, Сладичка.

Папа мой: Мирка, Мира, Миречек, Золотушка, Матушка (последние два — папины фирменные, я их обожаю, поскольку он и нас с сестрой в детстве так звал, а потом и внучку).

Людмила Константиновна (свекровь). Тут сделаю отступление, дабы рассказать о том, что Костина мама дольше всех, пожалуй, смирялась с выбранным нами именем, переживала, как будет внука называть. После долгих раздумий сообщила нашей маме: «Придумала! Буду называть его Славиком!» На что мама тут же ей посоветовала, что лучше не надо, если она хочет, чтобы мы оставались в адеквате, поскольку мы сразу сказали «Только не Славик!» (да простят меня все Славы). После этого Людмила Константиновна, как мне кажется, окончательно отчаялась. В день выписки, когда все встретили нас дома, она через какое-то время спрашивает меня: «Ну, как там наш (пауза) Мирославик?» Потом Мирославик превратился потихоньку в Мирославчика. Вот так и называет.

Виктор Сергеевич (свёкор). Тут всё предельно просто и сложно одновременно. Потому что я ни разу не слышала, чтобы Виктор Сергеевич маську как-то называл (при этом он его и видит, и общается с ним, и, конечно, души не чает, как и все). Только «внук». Ну, зато по делу.

Сегодня второй день как сами купаем в большой ванне. Вчера вечер прошёл под лозунгом «Спасите утопающего!» Легко догадаться, кто исполнял главную роль в данном ситкоме. В общем, папаня наш малость притопил Мирыча, после чего рисковал тоже быть утопленным. Мною. Но посмеялись (да, собственно, как всегда, что уж там… мы, по ходу, всегда смеёмся, психи какие-то). Сегодня было всё гораздо оптимистичнее, ибо появился ещё один участник действа — спасательный круг на шее Мирыча. Последний реально был удивлён неожиданному «украшению», возмущался, почему без бриллиантов и прочих драгоценностей? Но тут же принялся «узнавать» нового друга, т.е. всячески плавать. А мы опять смеялись. Вот просто сидели у ванны и смеялись. На десятой минуте Костик спросил: «Может, вынимать уже его пора?», потому как выражение лица нашего сына к тому моменту носило весьма обречённый характер, и он явно прикидывал, сколько ему тут плавать: неделю или всего лишь до завтрашнего вечера?

Мы ведём с ним уже вполне вразумительный диалог. Видели бы вы, как он слушает! Нужно сказать ему что-то (и лучше на «его» языке), а потом замолчать. И тогда он отвечает. Прошу записать всё это очередным пунктом в список радостей чокнутых матерей.

Недавно тут спал на балконе. Час, два, три. Подкрадываюсь на цыпочках, бесшумно открываю дверь балкона, так же бесшумно наклоняюсь над коляской, заглядываю буквально одним глазом тихонечко в эту самую коляску и… чуть не отпрыгиваю! Ибо Мирыч зырит на меня во все глазёнки! Что, думаете, потом? Ну, естественно, я начинаю хохотать. Потому что это было и правда смешно. Я так его люблю в такие моменты (ну, то есть, ещё больше, чем возможно), прямо сил нет. Мальчик мой сладкий, он проснулся и просто смирненько лежал, ждал маму. Как и вчера, собственно. Была уверена, что дрыхнет уже как полчаса в шезлонге. Так же тихо заглядываю в комнату, после чего просто прислоняюсь к дверному косяку и стою, смотрю завороженно минут пять. Он сидит в своём креслице и тихонечко так, осознанно, тыкает ручонками в игрушки по бокам. Подумает, прицелится и… бац — точно в цель! Потом в другую. Кстати, тут неоспоримая заслуга Моцарта ещё. Именно под него он это проделывал. Ну, а то, что Моцарт более чем благотворно влияет на детей, — это уже сто раз доказано.

Сегодня получили его загранпаспорт. Теперь, когда мне хочется дополнительно поулыбаться, открываю его. Очень уморительный документ, я вам скажу. Буквально комиксы.

А, ну да, забыла. Нам два месяца и почти две недели (а то, что это я, расслабилась?)

04 июля 2012

Забавно наблюдать, как Мирыч проделывает с собой всякие разные штуки ровно в той последовательности, в которой и предсказал нам врач. То бишь: гулит исключительно на слоги «Га», «Ге», «Най», «Ай»; после запихивания в рот кулака, а частенько и двух (весь в мать: любит масштаб!), стал внедрять теперь туда нынче прямые пальцы, за счёт чего порою имеет не по-детски выпученные глаза (видать, пальцами уже до основания глаз достаёт). Дальше должен будет рассматривать перед собой ручонки, а после — изучит ноги и будет и их поглощать. Пока же любитель его пяточек и пальчиков — исключительно его полоумная мамаша.

Теперь мы — счастливые обладатели рюкзачка-переноски для младенцев. Костику вчера пришлось проявить чудеса смекалки и ловкости, дабы собрать воедино это нехитрое приспособление. В итоге, когда я зашла в комнату, меня встретил человек, похожий на Альфа (т.к. основная часть пребывала почти что в качестве намордника у него на лице) и только совсем отдалённо — на моего мужа. Со словами: «Я похож на гладиатора?» (видимо, в идеале он пытался пристроить сию вещь в качестве шлема на голову) он прошествовал в детскую, где водрузил Мирочку в данную конструкцию и стал регулировать ремни, застёжки и лямки. Сын наш всё это стойко терпел. Он наверняка думал, что после мероприятия будет вознаграждён за труды литрушечкой молока, ан нет! Вместо молока его поджидало несколько десятков литров воды в ванной.

Изучили с Мирой уже сказки о царе Салтане, о Золотом петушке, о Мёртвой царевне и семи богатырях и о Попе с Балдой. Когда в сказке о Мёртвой царевне читала кусок про Сотворив обряд печальный, Вот они во гроб хрустальный Труп царевны молодой Положили — и толпой Понесли в пустую гору, И в полуночную пору Гроб ее к шести столбам На цепях чугунных там Осторожно привинтили… и т.д., призадумалась на секунду, а надо ли? Но потом решила, что искусство и в частности великую литературу нашу никто не отменял, а окончание данной сказки — так и вообще счастливое. После чего продолжила чтение.

Мирыч уже, кажется, насладился мобилем с Винни-Пухом (тем самым обрекая славную троицу на преждевременную кончину от рук его матери), а вот ноты, висящие у него в кроватке с первых дней, до сих пор больше всего другого привлекают его внимание. Не говорю уже о том, что когда ему читаешь, он, действительно, начинает «болтать».

Какая я буду, интересно, свекровь? Убийственная? Ведь уже сейчас думаю: «Как? Ну как он возьмёт и уйдёт от меня к какой-то девице?»

15 июля 2012

Мы на даче. И пусть тут временами (очень продолжительными, надо сказать, временами) — дождь и не сильно тепло, но такого воздуха в городе просто не существует. Особенно после дождя. Мирычу тут однозначно нравится, судя по разнообразию его храпа и всяческим присвистываниям-похрюкиваниям. Пару недель назад, здесь же, на даче, ему посчастливилось пройти буквально «огонь, воду и медные трубы». Пусть тётя Яна выберет сама, чем из данного списка была её виолончель. Оставшимся были газонокосилка и кровельные работы со всеми вытекающими последствиями «из чашечки кофе», то бишь со всеми сопутствующими звуками. И вот под этот «оркестр» Мирка преотличнейше выспался!

Я, кстати, упорно продолжаю вести с ним диалог на счёт музыкального инструмента, который он хотел бы освоить. Недавно на мой вопрос: «Может, скрипка, как мама?» он так пронзительно и негодующе издал вопль, похожий на «Да!», что я до сих пор не знаю, как его трактовать: вроде и согласился, а с другой стороны, уж так возопил, словно я на водосточной трубе ему предложила играть.

Силится переворачиваться. По крайней мере, половину данной «дороги» освоил уже.

Очень забавно наблюдать, как они развлекаются с тётей Яной. Пожалуй, так, как у неё, он ни у кого не смеётся и не улыбается (мать родная, понятно дело, не в счёт). Вот, например, вариант их «веселья»: сидим с папой на кухне, а Яна с Мирычем в соседней комнате играют.

Яна: Давай, Мирка, будем скакать на лошадке, как ты любишь! (а любит Мирка так: он лежит на спине, вытянув вперёд обе руки, сжатые в кулачки, как будто держит поводья, а Хронида (подпольная кличка тёти Яны) издаёт цокающие звуки и управляет его ручонками. Так они могут скакать до бесконечности, всю Россию уж, поди, обскакали, не слезая с кровати). В общем, начинают скакать.

Яна (кричит нашему папе, который на кухне): Пап, как ты остановишь лошадь?

Папа: Что ты имеешь в виду?

Яна: Ну, как остановить лошадь? Скажи «Тпру!»

Папа (а он, кстати, долго в своё время имел дело с лошадьми): Тпру-у-у!

Яна: Мирка, тпру-у-у! (стараясь повторить папину интонацию)

Я: А вам что, без папы было не остановиться???

Хохочем все (кстати, Мирыч стал похохатывать уже тоже). В общем, оказывается, Хроня решила, что она не сильно правдоподобно передаёт этот звук, вот и надумала воспользоваться папиными навыками. Кстати, в момент «остановки», т.е. издавания «Тпру!», она прижимает кулачки Мирыча к его подбородку, получается, что он как бы, действительно, тормозит. Ну вот что тут скажешь? Это любовь.

Так часто думаю о том, что в жизни моей вдруг, внезапно, раз и навсегда, нарисовалась двойная сплошная: она разделила жизнь мою на «до» и «после». До сына и после сына. И не было, нет и не будет в этом мире ничего прекраснее этой полосы!

16 июля 2012

Ура-ура! Наступил век переворотов! До дворцовых, конечно, нам пока далеко, но переворотики местного масштаба теперь нам вполне подвластны. И первый из них был совершён сегодня вечером с… живота на спину! А ещё Мирыч теперь знатно держит голову, когда его выкладываешь на животик: прям так высоко-высоко. И улыбается, естественно. И лоб морщит в два раза сильнее.

25 июля 2012

«Руслан и Людмила» пока не прошли. Оба. В том месте, где Гром грянул, свет блеснул в тумане, Лампада гаснет, дым бежит, Кругом всё смерклось, всё дрожит, И замерла душа в Руслане…, Миркина душа как раз не то, чтобы не замерла, а вовсю уже вырвалась наружу в виде недовольных воплей. Я испугалась, что он сейчас припустит спасать Людмилу первее Руслана, а в силу того, что автор почил, переписывать концовку будет некому, и решила пока чтение данного произведения приостановить.

Что ещё из актуального? Как, оказывается, иногда аж до слёз велико желание, чтобы твой ребёнок покакал. И думается тебе, что вот он, вселенский запор, рухнул на вас и накрыл, и такой это ужас-ужас, что ничего страшнее быть не может. А ничего и не может, поскольку мимика на личике твоего чада — ну такая убийственно-за-сердце-хватающая, и ты готова килограммами есть чернослив, огурцы и всякую прочую ерунду, от которой, предполагается, ребёнка должно слабить. А хрен там было! Слабит кого угодно, только не ребёнка. А кто угодно — это ты, и жить тебе в туалете вечность! Но два дня — это не запор, как говорит одна моя подруга и все остальные достоверные источники, так что и не надо убиваться. А вот молиться какому-нибудь туалетному божку — очень даже надо. Потому как если это сопровождается ещё и тридцатиминутным массажем животика, и укропной водичкой, то вот они, слёзы радости на лице матери! И вот он, похудевший грамм на тридцать, малыш! Который, если бы мог говорить, то вряд ли смог выразиться цензурно, ибо коленки его уже намертво припечатались к животу под грузом шестидесятикилограммовой страдающей мамаши. Но… это тоже счастье, понимаете? То самое, под наплывом которого тянешься к трубке, чтобы позвонить ничего не ведающему мужу и радостно возопить: «Мы покакали!» Главное, чтобы не услышали его коллеги. А то подумают, что женился, бедняга, неудачно. На запорной.

30 июля 2012

Вспомнила вот что. День третий в роддоме. Вышла из палаты на плановый осмотр шва. Иду, разглядываю проходящих мимо мамаш, толкающих перед собой прозрачные тележки с малышами. Рассматриваю деток. Понимаю, что все они — хорошенькие (ну, настолько, насколько могут быть хорошенькими эти маленькие новорожденные лягушата и бабульки-старички). И вот тут мысль: «Да, хорошенькие. Но чужие. А там — мой. Родной» Не знаю, как объяснить. Но вот это «мой», наверное, и было тем самым первым приливом абсолютного материнского счастья. Вот ведь жизнь: улыбка до ушей и умиротворение. Стопроцентно-полноценные только сейчас. И только с 19-го апреля 2012 года.

12 августа 2012

8-го августа Мирочка перевернулся со спины на животик. По правде сказать, перевернулся он 7-го, но мать-перфекционистка не засчитала ему эту попытку (как не пытался требовать отец-халявщик), ибо руку из-под живота он так и не вытащил. А вот 8-го — по всем правилам, что и было ознаменовано нашим «Ура!»

На прошлых выходных съездили в Финляндию. На паспортном контроле мы с Мирычем всячески делали вид, что он и щекастая плюшка в паспорте — один и тот же гражданин. Сработало. Сказали «китос».

Кстати, всё-таки уже ринулись с Русланом спасать Людмилу. Правда, при последнем чтении Мирыча пробрало веселье, я считаю, просто до неприличия: у главного героя — такое горе, а нам, понимаешь, весело. Пришлось снова приостановить чтение, дабы поднабраться хороших манер.

Теперь в одном изголовье кроватки Мирку встречает слово «Мама», в другом — «Папа». Родители — они такие: и в кровать залезут!

04 сентября 2012

Сгоняли на неделю в Гамбург. Это был первый перелёт нашего сына. Мирка — молодец просто! По началу, конечно, его явно интересовало, на кой его коляску разогнали до такой степени (на взлёте), но он быстро привык и заснул. А на обратном пути проснулся после взлёта уже аж в машине по дороге домой. Хорошо, хоть Гамбург не проспал!

Конец ознакомительного фрагмента.