Псу под хвост. Cатирические рассказы

Юлия Тимур

В сборнике «Псу под хвост» собраны юмористические и сатирические рассказы Юлии Тимур. Эти истории прогонят плохое настроение и заставят читателя улыбнуться!

Людопёсы

— Твой ребенок будет таким же, как воспитанная и выращенная тобой собака!

Вспоминаю я когда-то сказанную моей подругой шутливую фразу. И нет-нет, да задумаюсь: а шутила ли она?

Конечно, шутила! Но иногда…

Мой пёс породист. И это серьезное обстоятельство не забывает мне частенько продемонстрировать: «Ты меня воспитывай, конечно, но не забывай, с кем дело имеешь!» Говорит его сосредоточенный на моей мало породистой персоне взгляд.

«Спать на коврике, пусть даже в специальном собачьем домике? Хорошо ли ты подумала? Лапки у меня коротенькие нежные, шерстка гладенькая: я же г-л-а-д-к-о-ш-е-р-с-т-н-ы-й, а не лайка какая-нибудь сибирская, на которой шерсти, как на мамонте, — мне ночью грелка под боком нужна. Сон у меня тревожный: сколько собак во дворе днем облаял, как за вырезку переживал — достанется или нет? Не идет ночью сон ко мне. Да и о тебе ночью думать приходится: на месте ль ты, одеяло не слетело ли с тебя, с кровати не упала ли? А вдруг на тебя нападет кто? Муха прожужжит, комар накинется? Пока я из угла до тебя добегу, налечу на него, — все, он кровку-то твою попил! А если одеялко с тебя упало? Замерзнешь как пить дать, простынешь, а потом как гулять со мной будешь?»

В общем, аргументы у моей собаки всегда железные! И мое слабенькое возражение:

— Да ворочаюсь я во сне, придавить тебя могу, — не очень-то и действует.

«Не беспокойся, я в ногах прилягу!» — всем видом сообщает мне мой визави.

— Забирайся, — вздыхаю, проигрывая битву за кровать и за сон в одиночку на ней.

Под утро нас двое на подушке: я и ты. Ты храпишь мне в ухо, развалив во все стороны четыре конечности, совсем даже по-человечески дрыхнешь на спине.

Толкнуть барина нельзя, чтобы на бочок перевернулся — барин во сне и сам упрется в тебя всеми четырьмя лапками, да так, что остается одно: перебраться на край кровати, чтобы не мешать священному сну императора. Тем более скоро рассветет, и ты, следуя генетике поведения, скоро проснешься. Почему только «следуя»? Да потому, что охотишься ты исключительно на колбасу в холодильнике и за папиными вкусно пахнущими носками и тапочками, последнее — настоящий деликатес, который ты, не сдержавшись от свалившегося на твое тонкое обоняние счастья, повизгивая, позволяешь себе немного пожевать. «О вкусах не спорят!» Говорит в этот момент твой торжествующий взгляд.

Проснувшись, ты внезапно подскочишь, превратившись в выпущенную стрелу, и в радостном экстазе запрыгнешь на мое тельце, которое из последних сил пытается притвориться спящим. Но не тут-то было! Сейчас последует умывание! Самое что ни на есть настоящее. Широко открыв свою пасть и высунув длиннющий язык, ты облизываешь все то, что неосмотрительно оставлено поверх одеяла: нос, лоб, глаза. «Ну что, соня, ты еще не посмела встать? Тогда я залаю! Мой звонкий бас-баритон, ты не смотри на мой мелкий размер, разбудит не только тебя, но и соседей. А-а-а, ты уже шаркаешь тапочками, ну, молодца! Пойду охранять тебя под дверь ванной комнаты — вдруг не дойдешь? Или что еще хуже, уснешь там невзначай? Не бойся, я с тобой!» — говорит твоя счастливая морда.

Выползаю из ванной и вижу, что мой страж исчез. «Где ты?» Вяло беспокоюсь я, натягивая зимнюю одежду и готовя «сбрую» для тебя: ошейник, поводок, попонку на меху. Где ты, мой жаждущий прогулки генерал?!

Слышу шарканье тапочек из комнаты родителей, и ты, довольный, несешься в мою сторону: «Вот, отца поднял, сегодня холодно, пойду с ним погуляю. А ты поспи!» Лупишь ты хвостом по полу, радуясь своей гениальной идее.

Не веря свалившемуся счастью, ползу в комнату, чтобы упасть на кровать и, если повезет, то заснуть.

Но мой легкомысленный дружок запрыгивает ко мне на кровать вновь и шальными, счастливыми глазами гипнотизирует меня: «Я передумал — будем играть в снежки! А это — только с тобой.»

Опять прыжок в сторону с поводком в зубах, которым при следующем прыжке, ты тычешь мне в нос. «Ты что, не поняла?»

Сползаю в одежде с кровати. Иду в коридор, там уже стоит одетый «вовсезимнее» отец, поджидая их величество. Их Величество, со своей стороны, с поводком в зубах наконец появляется из спальни родителей, представ во всей красе перед своими вассалами.

«И они все со мной?»

Говорит твой торжествующий взгляд, скользящий от меня к отцу.

И тут начинает «закипать мой котел со сна»:

— Пошли уж, подставляй свою ослиную шею!

«Ч т о?!» Выражение явного ужаса обозначилось на твоей артистичной морде.

«Как грубо, фи, я пошел за мамой!»

Хватаем пройдоху на лету и опытным движением — не первый день выходим на прогулку! — набрасываем лассо на мустанга. Все! Готов.

Косой обиженный взгляд попранного достоинства еще долго прожигает меня, пока мы спускаемся в лифте на первый этаж, вызывая в недрах моего еще не вполне проснувшегося сознания чувство вины.

Но снег, его так много на улице, что ты, залаяв от восторга, забываешь свои обиды и несешься вперед, перебрасывая свое длинное, на коротких лапках тельце через сугробы. Прыжок вверх — и ты пропал: снега так много, что ты полностью погрузился в него. С лаем выбравшись из-под завала, ты вновь несешься вперед. А я за тобой, я на поводке у тебя, да-да! Именно я, а не ты на поводке у меня: ты тащишь меня туда, куда неведомыми дорогами ведет тебя твое охотничье обоняние. Часто мы делаем остановки, чтобы передать приветы подружкам и рассказать конкурентам, что здесь прошёл Я, могучий и вонючий, но это, конечно, не о тебе. Ты — сильный, грозный и любвеобильный.

Конец ознакомительного фрагмента.