До Луны и обратно

Юлия Табакарь

Грайон из древнего рода Мумки, последний нуом на Земле, живет в старинном фонаре в Чудландии – эту волшебную страну люди-великаны называют Москвой. Герой обладает необычной способностью: днем он впитывает в себя свет, а ночью освещает пространство, словно лампочка. Однажды жизнь Грайона резко меняется: его ждут неожиданные встречи и столкновение с темными силами. Начните читать эту книгу с ребенком – и вы вместе окунетесь в удивительный мир нуомов – самого древнего народа Земли.

Глава 10. Путешествие с зеленым попугаем

Попугай торжественно объявил, что аварийный выход находится везде, расправил крылья, оттолкнулся от карниза, убрал лапки, как самолет шасси, и быстро набрал высоту.

Они летели в тридцати метрах от земли. Филимон семь лет не бывал под открытым небом и теперь задрал клюв от восхищения самим собой и наслаждения полетом. Нуом Грайон, тем временем, крепко ухватился за ярко-зеленые перья, сжал ногами упитанные бока тропической птицы и держался изо всех сил. Мощные потоки воздуха едва не выбивали его «из седла». Но Грайон не испытывал страха. Напротив, все его мысли были заняты тем, что вот-вот он обретет много друзей и родных. Весть о том, что где-то там, за далеким горизонтом, есть нуомы, подарила Грайону невидимые крылья — так действует на нуомов и людей Надежда.

Так они летели, потеряв счет времени. Города сменялись лесами, леса — реками, реки — маленькими селениями, а затем снова возникали города. Грайон пытался представить, как же выглядит город нуомов — должно быть, это лучшее место на Земле — излучающее свет и радость.

Внезапно мысли Грайона были прерваны судорожными вздрагиваниями Филимона. Это было похоже на небесное землетрясение.

— Турбулентность! — закричал Грайон, чтобы предупредить попугая.

— Я ик-ик-ик-кайю! — пояснил содрогающийся Филимон.

«Разве попугаи икают?» — удивился Грайон, который с каждым новым иком вцеплялся в перья все сильнее, ведь он рисковал упасть.

— Озеро! Летим к озеру! — закричал нуом, и его слова тревожно прочертили воздух и достигли ушей попугая. Мысль попугаю понравилась. И правда — очень хотелось пить.

И Филимон, вздрагивая от икоты, начал стремительное снижение. Со стороны можно было принять это за падение зеленой кометы. Грайон едва держался. Радовало лишь то, что в любой момент нуом мог катапультироваться, ведь он прихватил свой маленький парашют, который сделали для него шелкопряды.

Наконец, путешественники достигли земли. Однако Филимона, привыкшего дома к городским удобствам, ждало некоторое огорчение.

— Как жжже пить? Тут нет спеццциального поильничка для попппугаев, — возмутился Филимон. — Ик!

— Ах, Филимон! — воскликнул Грайон. — Тут целое озеро вкусной прозрачной воды, а ты о поильничке вспомнил. Привыкай. Теперь ты не домашний попугай. И будешь пить всегда, когда захочешь, а не когда тебе нальют воды в поильничек.

«И правда, — подумал Филимон. — Какая странная эта штука — свобода».

***

Они летели над прудом, держась изрезанной волнами кромки берега. Внезапно с ними поравнялись чайки, сиявшие серебристой белизной крыльев и острых клювов. Чаек было много, они окружали и, угрожающе клацая клювами, приказывали совершить посадку.

— Прячься под мои перья, — успел шепнуть попугай.

Под презрительными и негодующими взорами чаек они приземлились на побережье.

То были наглые чертановские чайки в перьях-погонах. Одна из них отделилась от толпы других и подошла к путешественникам с важным видом.

— Вы нарушили воздушные правила, установленные в нашем небе.

— Что же это за правила, господин Чайка? — уточнил попугай. — Разве я летел слишком быстро?

— Как раз нет. Вы летели слишком низко и медленно, явно намереваясь охотиться на нашу рыбу. Рыба в этом пруду и все помойки в окрестностях — наша территория. Никто не может претендовать на несанкционированную рыбалку.

— Но я вовсе не собирался ловить рыбу. Как вы изволили заметить, я попугай. Лечу на свою родину — на Канары. Я рыбу не ем, господин Чайка, а только специальные зерна для тропических попугаев из супермаркета.

— Это вы расскажете своему адвокату. Стража. Задержать его! Кхм… — Чайка вдруг присмотрелся к попугаю так внимательно, что тот обрел надежду на спасение.

— А что это у вас там, под крылом?

Он указывал как раз на то крыло, под которым притаился Грайон.

— У ммменя под кррррылом только мое большое сердце!

— Стража, обыскать его!

И Филимона обыскали.

Чайки клювами ухватили Грайона за рубашку и вывели в центр круга, где стояли пленники.

«Он поймал рыбу», — прошел по стае шепот.

Попугай замешкался, поняв, что еще немного, и Грайона кто-нибудь проглотит, как сардину.

Но тут Грайон выпрямился и сделал останавливающий жест рукой.

Чайки от неожиданности повиновались.

— Как вы изволили заметить, господа чайки, я вовсе не рыба, — сказал Грайон. — Разве я дурно пахну? Разве у меня есть чешуя или плавники? Разве я делаю большие глаза? В общем, нет, я не рыба. Но открою вам тайну. Я царь водных глубин. А этот попугай — мой воздушный верноподданный.

— Чем ты докажешь, что ты царь водных глубин?

— У меня есть мандолина. Вот она, — он снял со спины свой любимый инструмент. — Такая есть только у царя водных глубин.

Чайки задумались и чесали крыльями свои головы. Они совершенно не понимали, как теперь быть с такой важной персоной и как извлечь пользу из этой встречи.

— Дай нам много-много рыбы, и мы отпустим тебя, — наконец решил вожак стаи и нетерпеливо зашелестел серебристым крылом.

Чайки закричали:

— Рыбу! Рыбу! Рыбу!

Грайон смутился, а затем, чтобы выиграть время, сообщил:

— Я невелик ростом, поэтому чтобы рыба выплыла, я ей играю на мандолине. Отправляйтесь на рыбалку и знайте, что ни один из вас не останется без долгожданной рыбки.

Одна из чаек по велению вожака поднялась в воздух и улетела к пруду.

Попугай настороженно посмотрел на собравшихся. Больше никто улетать не собирался. Нуом заиграл на мандолине.

Если бы чайки хоть немного соображали в музыке, а не только, раскрыв клювы, ждали, что им с неба свалится килька, они бы, конечно, оценили, как прекрасны были звуки, извлекаемые Грайоном из незатейливого инструмента. Мелодия, исполненная нуомом, как живительный сок, проникала в самое сердце.

Чайка, отправленная на разведку, некоторое время летала и кружила над прудом, и Грайон напряженно думал, в какой момент ему запрыгнуть на попугая и приказать: «Лети!» — как вдруг чайки победно заголосили. В клюве их товарища красовалась огромная рыбина. Никто и не знал, что в московских глубинах еще водятся такие чудища.

Это было не просто везение, а настоящее чудо.

Чайки взмыли вверх и устремились навстречу рыбе, которую вызвал для них сам царь водных глубин.

А Грайон поскорее сел на спину Филимона, и они, более не задерживаемые никем, полетели.

Путешественники летели еще около часа. Попугай отдавал полету все силы, но, несмотря на перегрузки, он был совершенно счастлив, оказавшись на свободе. Честно сказать, сам Филимон не рискнул бы на такое дальнее путешествие, но он никогда не признался бы в этом Грайону.

Наконец показался лес с чудесными деревьями и цветами. Великаны называли это место в Москве Аптекарским огородом, но Грайон об этом не знал.

— Пристегнитесь! Начинаем снижение!

Пристегиваться было нечем, поэтому Грайон покрепче вцепился в перья.

Они спускались все ниже, ниже, и, наконец, маленькая точка на земле стала приобретать свои очертания. Это был город. Но совсем не такой, как они предполагали. Это был крошечный городок. И в нем жили они, нуомы.

Когда Грайон осознал, что вот сейчас, через минуту, он сможет обнять своих товарищей, его сердце забилось так часто, что он едва не свалился с попугая.

Они приземлились на дороге на окраине городка.

— Вот мы и пррррилетели, — сказал Филимон. — И теперь нам порррра ррррасставаться.

— Как, разве ты не пойдешь со мной?

— О нннет, мой дрррруг и повелитель водных глубин, — рассмеялся Филимон. — До ззззаката мне надо успеть на Канарррры. Но я уверен, что однажды ммы увввидимся!

Они обнялись, как старые друзья. Ничто не сближает так, как совместно пережитые неприятности.