И прийдже Спиридоне. Здравствуй, чудо

Юлия Струкова, 2018

Я давно, лет двадцать назад, начала собирать истории о чудесах, которые мы не замечаем. Одни собирают марки, другие – монеты, а я – рассказы о проявлении чуда. Набралось их уже достаточно, в основном, от людей, которые, прочитав мои заметки, поделились и своими воспоминаниями. Чудо вовсе не обязательно должно являться к нам в виде ангелов небесных или летающей тарелки. Более того, если бы такое случилось, это могло бы свести нас с ума. Чудо происходит с нами в рамках той реальности, в которой мы способны его воспринять, не потеряв при этом разума и здравого смысла… Книга состоит из статей для газеты "Томская неделя".

4. ДЕРЖИ КАРМАН ШИРЕ

Трудно писать о деньгах в стране, где прижились такие поговорки, как «Не жили богато, неча начинать», «Всех денег не заработаешь» или вовсе убойная фраза: «Ничего — себе!» Но несколько простеньких историй, связанных с деньгами, у меня в запасе есть.

Неразменная трешка

Женщина, рассказавшая этот случай, сама уже давно бабушка. Но и бабушки когда-то были студентками.

«Я училась в педагогическом, жила в общежитии, как водится, впроголодь. Единственная моя родственница — тетя Вера — жила в Лоскутове, до которого тогда добраться можно было на поезде или на попутках. Поэтому приезжала я к тетушке нечасто, когда уж совсем туго было. И вот в один из таких приездов тетя Вера, которая сама когда-то заканчивала строительный институт, насобирала полные сумки продуктов, а еще дала мне трехрублевую купюру. Купюра была уже изрядно потрепанная, с краю заклеенная папиросной бумагой (полупрозрачной).

— Других денег нет, возьми на всякий случай, неделю продержишься.

В те годы на трешку неделю вполне можно было прожить. Взяла я купюру, сумки и отправилась в общагу. Видимо, от чистого сердца дала мне тетя Вера ту денежку, потому что прожила у меня за обложкой паспорта та купюра до самых девяностых годов. Я бы ее не стала менять на новые деньги, она у меня хранилась, как талисман. Но при переезде, а может, при обмене паспорта куда-то пропала.

Приезжаю я в общежитие, собираюсь пойти в общежитскую столовую — разменять трешку и перекусить. Навстречу староста группы:

— Где тебя черти носят! Стипендию раньше выдали, всем раздала, тебя только жду…

Потом как-то в магазине увидела капроновые чулки, так захотелось купить, а при мне только тетушкина трешка. Уже и достала ее, да перерыв на обед помешал. Возвращаюсь в общежитие, а там квитанция на посылку: мама прислала в числе прочих вещичек капроновые чулки. Все это были мелочи житейские, я поначалу и внимания на них не обращала. Но стоило мне достать заветную трешку или просто подумать о ней, как деньги или нужные вещи каким-то образом попадали ко мне, и трешка оставалась в паспорте.

Однажды летела я самолетом в родной город на каникулы. Денег было впритык, только-только до мамы добраться. А тут рейс перенесли на сутки. Терпела, сколько могла, потом так есть захотелось. Достала заветную трешку и направилась в буфет. И встретила бывших одноклассников, которые тоже на каникулы к родителям ехали. Они были при деньгах, накормили меня, еще на всякий случай с собой дали, если такси понадобится.

Я уже работала, находилась в декретном отпуске, выдали мне талон на покупку фланели для пеленок. (Тогда уже был тотальный дефицит, пеленок не достать, да и фланель была редкостью). Я взяла деньги, сколько могла себе позволить, приехала покупать. Но фланель оказалась дороже, не хватало как раз трех рублей. Да и фланель-то такого грязно-бурого цвета, что в руки брать не хочется — кто только такую ткань раскрасил для младенцев, как в нее ребенка заворачивать! Но делать нечего — достаю я свою трешку заветную. Очередь напирает — дефицит ведь! И тут женщина легонько под локоть меня толкает, отвела в сторонку и говорит:

— Не бери ты эту дрянь. Я тебе пеленки так подарю. Мои подросли, пеленками почти не пользовались, сразу — в подгузники и в ползунки. Они у меня в лето родились, в жару. А ты зимой родишь.

Привела меня домой, чаем напоила и подарила двадцать пять новехоньких фланелевых пеленок небесного цвета и двадцать пять белых. Это было такое богатство в ту пору! Я растерялась. Чем отблагодарить?

Она отмахнулась — пользуйся на здоровье…»

Вот такие нехитрые чудеса происходили с заветной трешкой у этой женщины.

Помощь с небес

Эту историю рассказал мне специалист компьютерной фирмы, где я когда-то работала. На заре компьютерной революции шли по городу два студента-тусуровца и думали, где бы им достать десять долларов на очень важную техническую штуку. Доллар тогда равнялся шести рублям, но у них в карманах и рублей-то не было. А штука была для обоих очень важна, поскольку с ее помощью они намеревались изобрести что-то еще более важное и полезное. Они уже искали у частников и в магазин заглядывали, видели то, что им нужно. Но стоило оно 10 у.е. (то есть, тех же десять долларов).

И вот идут они по проспекту Ленина, сворачивают на проспект Кирова, перебирая всех, кто мог бы им одолжить заветные десять долларов.

— Боже, ну есть же где-то люди, у которых сотни долларов лежат без всякой пользы! — посетовал один, глянув вверх, — А тут для дела надо, и где их взять!

И видит, как сверху порхает и кружится, и неторопливо опускается прямо к их ногам одинокая десятидолларовая купюра.

— Мы сначала просто тупо смотрели на нее, — вспоминал мой собеседник, — только когда она от ветра завертелась, я ногой придавил. Потом мы долго ее рассматривали — вдруг фальшивая? Но по виду вроде настоящая. Потом стали смотреть на окна политеховской общаги — мимо нее как раз шли. Но вряд ли кто-то из студенческого общежития стал бы разбрасывать доллары. Да и окна все были закрыты. В общем, метнулись мы в магазин, купили то, что было нам нужно. Купюра, кстати, оказалась настоящей…

Дедовы хитрости

Михаил Федорович Орлов прошел войну и вернулся домой на своих ногах, что уже можно считать чудом, учитывая, что воевал он на Ленинградском фронте, от пуль не прятался. ранен был два раза, но легко.

Телевизоров в пятидесятые-шестидесятые годы еще почти ни у кого не было, и вечера коротали за игрой в лото. Играли на мелочь, в основном, на азарт. И дед Михаил частенько выигрывал больше всех. Начнет фишки раскидывать, перед этим подует в кулак, что-то пошепчет, кинет, и один в один попадет себе в прибыль. Это бы и осталось в памяти у других просто как везение. Но тут изобрели спорт-лото. Михаил Федорович не был человеком азартным, наоборот, был спокоен и нетороплив. Но когда покупал бланки спорт-лото, домашние знали: к деду лучше сейчас не приставать. Он надевал очки, сосредоточенно смотрел на квадратики, а потом одним махом размашисто ставил в них кресты. И выигрывал.

Попросила его бабка стиральную машину. Дед посидел над бланками, почеркал крестики. И выиграл именно стиральную машину. Потом выиграл холодильник. Поскольку один холодильник в квартире уже был, бабка решила, было, торгануть — не просто продать, а с прибылью (дефицит был кругом, за холодильниками в очередь записывались, с рук втридорога покупали). А бабуля и попросила-то «сверху» всего пять рублей. Просила никому не говорить, боялась, что дед рассердится. И дед-таки узнал и рассердился. Дома был громкий скандал, бабуля те пять рублей, конечно, вернула покупателю, иначе дед обещал никогда больше ничего не выигрывать.

Дед любил дарить. Таким образом, играя в спорт-лото, он выиграл и подарил внучке пылесос, ковер (тоже дефицит в то время), внуку выиграл мопед и коньки. Как он умудрялся это делать, никто не понимал. Возможно, и сам дед Михаил не понимал, действовал по наитию. Но что правда, то правда — легкая рука была у деда, а может, щедрая душа, за то и был наделен таким даром.

Было это в городе Анжеро-Судженске, где о феномене Михаила Орлова знали многие. Не было случая, чтобы дед Михаил, купив бланки спорт-лото, хоть что-нибудь да не выиграл. Иной раз выигрывал такое, что и не знали, что с этим делать: косметический аппарат какой-нибудь или чудо-печку, с которой бабуля не умела обращаться, а потому подарила соседке. Выиграл дед как-то спортивный костюм, причем, ярко-красный, с белыми лампасами. Носить он его отказался, но иной раз любил пошутить: «Бабка, где мои красные революционные шаровары? Погладь, да стрелки наведи, я на балкон выходить в них буду…»

Дед Михаил был чудак и шутник, никого не боялся и жил, как хотел. Может, потому ему и везло.