Чудо в снежинках

Виктория Лукьянова, 2022

Случаются ли чудеса в новогоднюю ночь? Я не была уверена, что мне так повезёт и планировала встречать праздники в одиночестве, пока случайность не свела меня с человеком, который давным-давно был моим лучшим другом. Годы шли, связи были потеряны, но один снежный вечер и…Чудеса всё-таки случаются!

Глава 1

— Ты опять ешь? — голос подруги звучал угрожающе. Я едва не подавилась, поэтому быстренько проглотила кусочек ананаса, который секундой ранее засунула в рот, и честно-честно ответила, что нет. — Ох, Лид, не пытайся меня обмануть. Знаю же, что живот набиваешь.

— Снимаю пробу! — возмутилась, улыбаясь во все зубы.

— До Нового года ничего не останется.

А вот тут Надя была права. Если продолжу и дальше снимать пробу чуть ли не с каждого кусочка, то к полуночи я рухну замертво от обжорства. Но как себя побороть, когда весь год придерживалась диеты, занималась спортом, а перед праздниками сорвалась. Стресс, чтоб его!

Да, я слабачка, и Надя об этом знает. Поэтому и названивает едва ли не каждый час, чтобы напомнить о том, что объедаться плохо.

— Останется, — протянула, взглянув на блестящий сочный кусочек ананаса. Я готовила салат, который, судя по всему, съем одна. Так что же мне торопиться-то, всю ночь могу смаковать, уплетая заготовки.

— Ну-ну, так я тебе и поверила, — фыркнула на том конце подруга. — К родителям еще не ходила?

— Неа, чуть позже. Мы на пять договорились.

Взглянула на часы. До встречи еще два часа. У меня есть время, чтобы подготовиться.

— А потом придумала, что делать будешь?

Я пожала плечами, хотя понимала, что Надя меня не увидит. Поэтому призналась ей честно, что без понятия, что делать-то. Впервые за многие годы, как я стала самостоятельной девушкой, встречала новогодние праздники в одиночестве. Раньше я отмечала Новый год с родными, потом с друзьями, а после уже с молодым человеком, с которым мне казалось у нас все «навсегда». Как же я заблуждалась…

— Эй, ты там плачешь что ли?

— Нет! — пожалуй, произнесла чуть громче, чем нужно было. Вдохнула носом. Послышался тихий всхлип. Нет, похоже, что точно плачу. Ох, размазня я!

— Лид…

— Честно слово, не плачу. Я лук резала, вот до сих пор шмыгаю.

Послышалось недовольное ворчание. Навряд ли подруга поверила, но переубеждать ее не буду. Спор нам ни к чему, тем более перед новогодней ночью. Портить настроение друг другу — такое себе занятие, скажу я вам.

— Может, к нам приедешь?

— Надь, мы же это уже обсуждали, — проговорила я, плюхнувшись на стул. Отодвинула подальше тарелку с ломтиками сыра, чтобы не соблазняли меня окончательно послать диету коту под хвост. — У вас вся семья собирается, я буду лишней. Да и родителям обещала, что приду. Может, у них и останусь до утра.

— И будете смотреть Голубой огонек, заедать шампанское оливье, — усмехаясь, продолжила за меня подруга.

— Идеальная новогодняя ночь.

— Мать, тебе сколько годиков? — наигранно возмутилась подруга. — Тридцать три или восемьдесят три?

Била она больно. Не спорю. Прям в самое сердечко запустила безжалостно стрелу реальности. Захотелось всхлипнуть еще разочек, но я сдержалась, заставляя себя вымученно улыбнуться. Еще полгода назад я была уверена, что эту новогоднюю ночь проведу уже как замужняя дама, ведь у нас с бывшим все шло именно к этому. То есть я очень надеялась, что он сделает мне предложение, ведь даже нашла среди его вещей (случайно, честное слово!) флаер из ювелирного магазина. Думала, кольцо мне выбирает, а оказалось все до банального просто — на улице промоутер сунул рекламу, а он забыл выбросить.

И кто виноват, скажете вы? Я. Признаю. Но ведь мечтать не вредно, особенно когда рядом с тобой человек, в которого ты влюблена. С которым хочется просыпаться и засыпать. Вить гнездышко, чем я и занималась, пока мой парень просто хорошо проводил время, удачно пристроившись. Поняла-то это я позже, когда узнала, что ничего серьезного, с его точки зрения, у нас не было. И жениться он не собирался. Мол, еще рано.

А я… А мне больно стало. Вот прям очень-очень, и я в порыве прогнала его прочь. И он ушел. Даже не пытался что-то сделать или сказать.

Значит, ничего серьезного. Он не солгал. А я обманулась.

— Так, Лид, ты там точно рыдаешь, — в мою голову ворвался чужой голос. Кажется, я опять задумалась и не заметила, как позволила своим чувствам взять верх над разумом.

— Лук, — шепнула в трубку, — чертов лук.

Надя горько хмыкнула.

— Ну хорошо, пусть будет лук. Не раскисай, ладно?

— Постараюсь.

— Ну всё. Я тогда побежала. Позвоню вечером, хорошо?

— Надь, да не переживай ты так. Все же нормально.

— Ох, подруженька, — просипела в трубку, — дурак он, ясно? Дурак! А ты у нас самая лучшая.

Я улыбнулась, смаргивая крупинки слез.

— Конечно же, я самая лучшая!

Надя рассмеялась и попрощалась, а я так и сидела на стуле, смотрела на собственное отражение в зеркальной поверхности микроволновки, стоящей напротив стола, и уминала сыр, наплевав на диету.

К родителям я отправилась к пяти, как и договаривались. Идти до них совсем чуть-чуть, но я все равно вышла заранее, чтобы заскочить в продуктовый. Не с пустыми же руками идти в гости, пусть даже к родителям, с которыми ты видишься чуть ли не каждый день. Отстояв очередь, купила коробку конфет для мамы, а для отца коньяк. Он его по чуть-чуть перед сном пьет, для здоровья, как говорит. Сомневаюсь, что это полезно, но спорить с отцом — это как пытаться переглядеть собственное отражение. В общем, пустая трата времени. Я бы не покупала ему коньяк, ну уж очень просил. И как отказать-то и не порадовать его?

Нагрузившись пакетом с гостинцами, я вышагивал по заснеженным улочкам и украдкой ловила языком снежинки. Тоже сомнительное занятие, но отчего-то грусть уходила лишь тогда, когда я любовалась снегом. Казалось, белое пушистое полотно легко могло спрятать старые обиды. Так бы и стояла на улице под снегом, плавно опускающимся на плечи крупными снежинками, если бы меня не поджимало время.

Глянув на часы, выругалась. Нужно поторапливаться. Ждут ведь, волноваться будут.

Ускорившись, я нагнала потерянные минуты, и уже перед подъездом родительского дома, шагнув вперед по припорошенной тропинке, ойкнула, взмахнула руками и полетела вниз. Секундная заминка, и достаточно мгновения, чтобы я шлепнулась на задницу, вытягивая руки вверх. Спасая, так сказать, отцовский презент.

Боль пронзила пятую точку, в голове малость зашумело. Из-за крови, которую сердце усиленно толкало. Надеюсь, что именно по этой причине, и я не схлопотала сотрясение или чего хуже — перелом седалищных костей. Меньше всего на свете я хотела бы встречать Новый год в травмпункте с гипсом на попе.

Часто моргая, я смотрела на серое небо, затянутое плотными облаками, и, приоткрыв рот, так и не выдав болезненное и протяжное нытье, глотала падающие на губы снежинки. Все-таки зима — отличное время, чтобы притормозить и задуматься.

— Эй, вы в порядке?

Чужой голос вернул меня в суровую реальность.

Кажется, я залежалась.

Вновь заморгала, ища источник голоса, приятного мужского голоса, бархатистого как выдержанное вино.

— Вам помочь?

Повертела головой и наконец-то отыскала мужчину, который, шагнув ко мне, навис и задумчиво взглянул на меня. Хотя вру. В его глазах я успела разглядеть испуг. Кажется, перепугалась не только я, поскользнувшись в трех шагах от подъездной двери.

— Да, в порядке, — промямлила, пытаясь подняться. Но с вытянутыми над головой руками получалось сделать это не очень хорошо, и тогда мужчина наклонился ко мне и, не задавая более вопросов, забрал одной рукой пакет, а вторую протянул мне. Ухватившись, я осторожно поднялась, молясь, чтобы косточки на моей заднице не затрещали. Казалось, что я отбила копчик, но чуть-чуть потоптавшись на месте, убедилась, что скорее цела, чем сломана.

— Спасибо, — улыбнулась, протягивая руку вперед.

Мужчина усмехнулся и, подняв руку, стряхнул снег с моей шапки. Жест показался мне каким-то неправильным, слишком личным, что ли. Сжалась, как щенок, ожидающий похвалы, а мужчина продолжил стряхивать снег с моей шапки и пальто.

— Точно в порядке?

— Жить буду, — шепнула, выдохнув.

— Я увидел, как ты падаешь, но не успел подбежать, — продолжил говорить незнакомец, странным образом рассматривая меня. Так, словно он меня знал, а я никак не могла вспомнить. Часто поморгала, давая знак — мол, ничего не понимаю.

Конец ознакомительного фрагмента.