Непохожие

Юлия Резник, 2022

Первое правило светской журналистики – не лезть в серьёзные темы. Иначе можно запросто перейти дорогу тому, кому не следует, и нажить себе влиятельного врага. Жаль, я слишком поздно об этом вспомнила. Когда неприятности посыпались на меня, как из рога изобилия. Но хуже всего то, что я, похоже, влюбилась… в их непосредственного виновника.

Глава 6

Нелли

— Неллька, ты где ходишь?!

Каблук застревает в решётке слива, туфля соскальзывает с ноги, а я по инерции проношусь босой вперёд ещё на несколько метров.

— Ч-чёрт! Я за кофе вышла. А что?

Выдёргиваю туфлю и с досадой провожу пальцем по содранной коже. Хорошо хоть туфли не новые. Из позапрошлой коллекции. Но всё равно ужасно жаль. Я очень трепетно отношусь к вещам. Они для меня являются неким символом новой жизни.

— Что-что! Тебя на седьмой вызывают. Срочно!

Свинцовую плёнку над головой вспарывает молния. Я вскидываю лицо к небу, и в ту же секунду оно проливается на меня дождём, будто только этой отмашки и ждало.

— Бегу! — перекрикиваю раскаты грома. От перекрёстка до здания, где располагается редакция, каких-то пятьдесят метров, но я успеваю вымокнуть до нитки. В таком виде идти к начальству не хочется. Теряя драгоценные минуты, сначала иду к себе. Здесь хранится одежда на все случаи жизни, ведь я никогда не знаю, как закончится тот или иной день. Бывает так, что приходится всё бросать и мчаться. То на какую-то презентацию, то на премьеру, а то и вовсе на интервью, если у героя, которого мы ждали, внезапно освобождается пара часов.

— Тебя Вишневская ищет! Чего ты копаешься?

— Да знаю я. Сейчас переоденусь и пойду.

— Она рвёт и мечет.

— Поняла. Переодеться не выйдет, — достаю из ящика стола рулон бумажных полотенец, отрываю сразу несколько в надежде хоть немного просушить одежду по дороге наверх. — Что за спешка, не знаешь?

— Люся говорит, что ей хозяин звонил. Ругался… Ну а потом она сразу тебя стала искать, — с трудом за мной поспевая, докладывает Марина. Хозяин — это серьёзно. Интересно, что ему могло не понравиться? Гашу тревогу и толкаю дверь в кабинет главреда. Тот, как и положено, шикарный. Но когда его займу я, обязательно всё здесь переделаю. На мой вкус, сейчас в нём нет изюминки.

— Где тебя носит?! — Вишневская подхватывается из-за стола, подносит к тонким красным губам вейп и яростно затягивается.

— Что-то случилось?

— Ничего хорошего! Кроме того, что меня из-за тебя как девочку отчитали! Впрочем, чего это я? Сама виновата. Я же тут главный редактор, в конце концов!

Алена делает ещё одну затяжку и резко выпускает пар через нос.

— Уточни, пожалуйста, о чём речь…

— Об интервью с Казаком! Вот скажи мне, ты уверена, что согласовала концовку?

— Конечно.

— Странно. Потому что сейчас вдруг оказывается, что господин Казак какого-то чёрта очень, очень недоволен. Так недоволен, что даже не поленился позвонить нашему собственнику. Ты понимаешь, какая это подстава?

— Понимаю. Остался только вопрос: какие ко мне претензии?

— Весьма серьёзные. Дело может даже дойти до суда. Если мы не извинимся.

— Извинимся? Он что, не только абьюзер, но ещё и идиот?

— Нелли! — одёргивает меня Вишневская.

— А что — я? Разве не понятно, что это ничего не решит, а лишь привлечёт ещё больше внимания к тому, о чём, как я понимаю, говорить не стоит?

— Конечно, понятно. Именно поэтому вам придётся придумать, как действовать более тонко, — раздаётся арктически холодный голос за спиной. Надо отдать должное Вишневской, самообладание у неё не в пример моему. Я застываю перепуганным зайцем, а она, вон, ничего. Откладывает вейп и, расставив руки в радушном приветствии, делает шаг навстречу незваному гостю. Или званому. Попробуй теперь разберись.

— Андрей Владимирович? Я ничего не путаю?

— Нет. А вы — Алёна Михайловна, надо полагать?

— Всё верно. А это…

— Нелли Ерофеева. Одна из лучших наших обозревательниц.

Стоять отвёрнутой и дальше просто неприлично. Я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь лицом к Казаку.

— Добрый день.

На его надменном лице мелькает лёгкое удивление. Да уж… Я тоже не ожидала встретиться с ним вот так. Невольно ёжусь. Мы и близко не в одной лиге. Тягаться с такими себе дороже. Вот почему я предпочла перестраховаться, наступив на горло собственной песне. Соглашаясь по факту с цензурой. Так какого чёрта теперь я ещё и виновата?!

Вероятно, в какой-то момент этот вопрос проступает у меня на лице. Потому как взгляд Казака становится совсем уж колючим, когда он обводит меня им с ног до головы и обратно.

— Точно лучших?

— Не сомневайтесь, — я вскидываю подбородок, чтобы этот мудак не думал, будто ему удалось меня запугать. Это ж надо, как ему хвост прижало, раз он не пожалел времени и лично явился в редакцию! Пожалуй, это первый такой случай в истории. Обычно нам просто звонят. — Свою работу я делаю прекрасно. Жаль, не всегда результат зависит лишь от моих профессиональных навыков.

Вишневская, стоящая от меня по правую руку, закашливается. Окей. Может, мне стоило промолчать и не накалять. Но какого чёрта? Он согласовал текст! И я не виновата в том, что у него на неделе семь пятниц.

— Ваш профессиональный навык — собирать сплетни, я ничего не путаю?

— Андрей Владимирович, ну что вы? Мы серьёзное издание. Вот почему Нелли к вам обратилась сразу же. Ещё на этапе написания текста.

— И его согласовала с вами, — добавляю я, не сводя взгляда с Казака. Не всё ж ему одному на меня пялиться! — Или вы теперь это отрицаете?

— Думаю, всё дело в банальном недопонимании, — затыкает меня Вишневская. Зря. Я бы очень хотела послушать, что ответит этот урод. Теперь приходится сделать над собою усилие. Чтобы смолчать. И чтобы не отвернуться под его прожигающим взглядом из-под недовольно сведённых вместе бровей. — Нам не составит труда со всем разобраться. Правда, Андрей Владимирович? А ты можешь быть свободна.

Свободна?! Да что б его! Неужели это нужно было сказать именно так? Именно этими, мать его, формулировками?

Мои щёки горят. Нет, пылают… Унижение просто адское. Как Алёна не понимает, что так нельзя? Это максимально непрофессионально. Впрочем, какое ей до этого дело? Она же уверена, что за неимением альтернативы я даже это съем. И самое гадкое, что она права. А какой у меня выход? Не увольняться же! Куда я пойду? Кому я нужна? В отличие от многих моих коллег, я не теряю связи с реальностью и понимаю, что жизнь, которая у меня есть сейчас — не моя вовсе. Я её одолжила. Как те сумки, которые мне в обмен на рекламу предоставляют модные бренды. Если я останусь за бортом глянца, никто и не вспомнит, кто такая Нелли Ерофеева.

Распрямляю плечи и иду прочь. Настроение — дерьмо. А ведь рабочий день ещё не закончен. На сегодня намечена грандиозная вечеринка по случаю открытия парусной регаты, которую мы каждый год освещаем.

Закрываю за собой дверь. Прячусь в уединении небольшого, но всё же отдельного кабинета. Гляжу в зеркало.

— Твою мать!

Ну, вылитая мокрая курица! Особенно обидно, что такой меня видел Казак. М-да… Женское тщеславие — ужасная штука. Казалось бы, какое мне дело до этого мудака? Усилием воли заставляю себя выбросить его из головы, но получается с трудом — слишком много его в моей жизни. Так много, что начинает казаться, будто это и не случайность вовсе. Мы, женщины, любим себе придумать то, чего нет. Увидеть божий промысел в банальном совпадении. Глубину океана — в луже. Намёк на пустом месте. И так далее, и так далее…

Ближе к вечеру дождь заканчивается. Из салона красоты я выхожу свежей, как майская роза. И такой же красивой. Впрочем, никаких преференций внешность мне не даёт. В светской тусовке ты не найдёшь урода. Брать здесь нужно другим. Моё оружие — интеллект и хорошо подвешенный язык. Это здорово помогает, ведь моя работа не ограничивается работой в журнале. Параллельно мне с успехом удаётся развивать собственный канал о моде и светской жизни. Смешно, но часть контента я действительно подаю под видом сплетен. Такой подход находит большой отклик у читателя. Но это вовсе не означает, что я не проверяю получаемую информацию. Тут даже Казак не нашёл бы, что мне предъявить. Чёрт, поверить не могу, что я опять о нём думаю!

— Нелли! Иди к нам! Я забил для тебя местечко!

Среди блуждающих по открытой террасе селебрити замечаю знакомого звёздного визажиста. Хороший парень. Не гнида. Таких сейчас нечасто встретишь. Мы приятельствуем, насколько это вообще возможно с нашим сумасшедшим ритмом жизни. А пересекаясь в местах вроде этого, стараемся держаться вместе.

— Привет! — Обязательный поцелуй в щёку. — Шикарно выглядишь. А загар какой!

— Это всё моя новая линейка кремов для загара. Как раз отмечаю выход! — в руку мне перекочёвывает бокал с шампанским. Я смеюсь:

— Очень выгодно! Праздник за чужой счёт.

— Бери на вооружение.

Мы отходим к заборчику нависающей над заливом веранды. Отсюда открывается великолепный вид на марину, пришвартованные яхты, водную гладь, что на горизонте сливается с небом, и догорающий закат. Шампанское расслабляет, смывает усталость. Мы неспешно болтаем, обсуждаем наряды гостей и последние новости. Сплетни стекаются к Сердару в каких-то немыслимых количествах. Не забываю и о работе. Мне предстоит написать заметку о том, кто посетил мероприятие, и их наряды. Пока из интересных персонажей — недавно овдовевшая светская львица и устроившая скандал на борту самолёта певичка. Делаю себе пометки в телефоне и принимаюсь за второй бокал. К моменту, когда на импровизированную сцену выходит диджей, я позволяю себе расслабиться. Работа сделана, можно в кои веки о ней забыть и просто насладиться очередным летним вечером. Сердар зовет танцевать. А я не то чтобы даже хочу… Просто он так зажигательно двигается, что отказать ему невозможно. Сливаемся с толпой таких же, как мы. Я и забыла, когда так в последний раз отжигала. Всё приходится какие-то маски носить, сдерживаться, а тут шампанское отпускает контроль… Есть только я и музыка. Двигаюсь в такт. Веду руками по телу, вращаю бёдрами. Сердар трётся рядом, плотоядно улыбаясь. Показываю ему язык. Я-то знаю, что он верен жене, и все эти его гримасы — не более чем шалость. Снова закрываю глаза и растворяюсь в звуках. Чувствую себя звездой. Кожей ощущаю чужие взгляды. Да… Смотрите. Вот я какая. Пританцовывая, собираю волосы и поднимаю вверх — ужасно жарко. А когда снова открываю глаза, будто с разбега врезаюсь в голодный взгляд наблюдающего за мной мужика. Казак! Вот и как тут не поверишь в совпадения?

Теперь уж молния проносится по моему телу. Ещё чуть-чуть — и грянет гром. Нет. Этого нельзя допустить… Отпускаю волосы, тянусь к уху Сердара:

— Пойду чего-нибудь выпью.

— Угу!

Подхожу к бару. Шампанское в запотевших бокалах смотрится изумительно. Беру один, хотя, наверное, завтра и пожалею об этом. Точнее, уже сегодня. Часы на запястье показывают первый час.

— Какой вечерок…

Оборачиваюсь слишком резко. В голове кружится, и предметы, лица людей вокруг теряют чёткость… Кажется, я здорово перебрала. Пока я соображаю, что ответить, Казак подходит ближе. Он тоже переоделся после нашей последней встречи в офисе.

— Угу. Мне, пожалуй, пора.

— Постой! — Андрей ловит меня за руку. Не удержавшись на ногах, я по инерции врезаюсь в его грудь. С губ срывается идиотский смешок.

— Упс! — комментирую, вновь обретя равновесие. Поднимаю расфокусированный взгляд вверх по его груди, шее, квадратному подбородку к плотно сжатым губам. Хочется их коснуться, чтобы заставить его расслабиться. Но вместо этого я зачем-то облизываю свои… — Так чего вы хотели?

— У меня к тебе предложение.

— Дай-ка я угадаю! Вы хотите продолжить этот вечер в местечке потише.

«Чего?! Че-го, мать его? Я это сказала?» — это будет первая мысль, когда память ко мне вернётся. А пока я в своих словах не вижу ничего предосудительного. Алкоголь делает меня бесшабашной.

— Вообще-то я о другом, — криво улыбается надменная задница. — Но почему бы и нет?