Наставник

Юлия Резник, 2022

Я – Тая Шестакова, обычная девчонка с не самой простой судьбой. И бывшая детдомовка. Впрочем, многие считают, что мне повезло. Ведь, в отличие от других, я попала в программу наставничества для выпускников интернатов. И наставник мне попался что надо. Точнее – наставники. Они многое мне дали: крышу над головой, работу и перспективы. Все, о чем такие, как я, не могут даже мечтать. Но… Ведь всегда есть какие-то «но», правда? Вот об этом я вам и расскажу…

Глава 4

— Ну, наконец-то! Девочки, это Тайка! Ты какого черта нам не звонила, а? Совсем берега попутала?

Я без сил опускаюсь на надувной матрас. Ставлю телефон на громкую связь и с удовольствием потягиваюсь, закинув руки за голову. Матрас противно скрипит.

— Не попутала. Просто у меня столько дел, что на болтовню никаких сил не остается.

Вообще ни на что не остается. Даже на то, чтобы купить диван. Или тот же холодильник.

— Ишь ты, какая деловая! Нет, девочки, вы слышали? Сил у нее нет.

— Да зазналась она. Вот и все, — доносится чуть приглушенный голос Ольки. Видно, Арина, как и я, включила громкую связь. Я легко, будто и сама до сих пор нахожусь рядом с ними, могу представить, как девчонки сидят кружком у телефона в ожидании новостей. Чувствую их нетерпение и живой интерес, в конце концов, я и сама еще совсем недавно точно так же ждала весточки от ребят, вырвавшихся на волю.

— Вот только не начинай, — прошу я. — Знала бы ты, сколько мне пришлось побегать.

— Куда хоть бежала? — смеется Арина.

— Сначала квартиру приводила в порядок, потом на работу устраивалась, проходила медкомиссию — это тот еще квест, а теперь, вот, бегаю на стажировку.

— Ты чего, себе даже каникул не устроила?

— Нет. Не хочу терять время. Мне нужно подкопить денег, потому что, когда поступлю, с финансами будет туго.

— Да уж, с зарплатами, которые платят нашим, подкопишь, — глумится Ольга.

— Оль, ну, ты чего завелась? Лично мне кажется, Тая все правильно делает. Ты куда устроилась-то? Кем? — заступается за меня Арина.

— Тебе помог Галич? — вторит ей Ника, озвучивая наиболее интересующий всех вопрос. Я в общих чертах рассказываю, что да как.

— То есть он тебя просто скинул на другого?! А я всегда знала, что это наставничество — полная херня.

— Вот-вот, кому мы нужны?

— Хорошо, что хоть на работу пристроили. Так кем ты, говоришь, трудишься?

— Уборщицей.

— Уборщицей? — хохочет Ольга. — Вот это я понимаю — карьера!

— Оль, перестань! — снова одергивает ту Арина.

— А что, чтобы стать уборщицей, нужно проходить стажировку?!

— Если хочешь работать в таком месте, как Сэвен, то да.

— Слушай, а правда, что туда одни олигархи и звезды ходят? Ты кого-нибудь уже видела? А автограф ты можешь взять?!

Улыбаюсь, вспоминая прошедшие трудовые будни. Да, может быть, для этих глупых мечтательниц мой рассказ — полнейшее разочарование. Но не для меня. Находясь в Сэвен, я наслаждаюсь каждой минутой. Это какой-то совершенно чуждый мне удивительный мир, к которому я могу прикоснуться. И я с жадностью впитываю его в себя. Поглощаю все, что вижу. Без разбора. Мне все интересно — начиная от слаженной работы кухни, заканчивая работой официантов. Сервировка, подача, магический процесс создания блюд — мимо моих глаз ничего не проходит бесследно. Ну, и отдельное удовольствие — наблюдать за гостями — женщинами в шикарных нарядах, их состоятельными спутниками, детьми, которых, в отличие от меня, ничем уже не удивить. Жаль только, у меня почти не остается времени на это. Физически моя работа очень нелегка. Когда заканчивается смена, я едва переставляю ноги от усталости. Впрочем, даже эта усталость приятна. Я чувствую себя причастной к той атмосфере праздника, которую наша команда каждый день создает для гостей. И это какое-то совершенно особенное ощущение.

— Слушай, Тай, как по мне — так у тебя работа мечты! — почти завистливо вздыхает Ника.

— Мыть полы? Ты серьезно? — смеется Ольга.

— А что? Ты только представь, какие там мужики! Где ты еще таких встретишь?

— Тайка, колись, к тебе кто-нибудь уже подкатывал?

Нет. Все же девочки — такие девочки. Хочется им верить в сказку — хоть ты тресни. А детдомовским девочкам хочется верить в сказку вдвойне.

— Нет. Ничего такого не было.

— Ну, и ладно. Значит, все впереди! — уверенно заявляет Ника.

От беседы с соседками по комнате меня отвлекает странный звук.

— Девочки, подождите. Тут кто-то ко мне скребется, — шепчу я, на цыпочках выходя из комнаты. Из подъезда до меня доносится отборный мат. А следом кто-то начинает что есть сил молотить в дверь.

— Открывай, шлюха! Я знаю, ты здесь. Ты что, замки сменила?!

— Что у тебя там происходит? — настораживается Арина.

— Реальная жизнь, — я усмехаюсь, хотя сердце заходится от страха. И, что самое обидное, в этом страхе я сама виновата, потому что до сих пор не поставила дверь понадежней. В том есть какая-то злая ирония — после сказки, в которую я погружаюсь в Сэвен, каждый раз возвращаться сюда. Почти в ад.

Понятия не имею, что делать. Вызывать полицию? Так те не спешат приезжать в наше гетто. А грохот все не смолкает. Кто-то из соседней квартиры орет: «Да угомонитесь вы!», но толку от этого немного.

— Я перезвоню, — бросаю в трубку. Включаю свет, диковато озираюсь по сторонам. Мне бы чем-нибудь подпереть дверь, но банально нечем. Моя квартира так же пуста. — Прекратите! Вы ошиблись. Не знаю, кто вам нужен, но вам точно не сюда. Слышите? Я сейчас вызову поли… — дверь отлетает, не выдержав удара ногой. В последний момент я успеваю увернуться. Сама не понимаю, каким чудом умудрилась избежать удара. А впрочем, практически тут же он следует оттуда, откуда я его не ждала — меня отбрасывает к стенке ворвавшийся в квартиру мужик. Он обдолбан, либо пьян — я не знаю. Да и разве важно, почему он не в себе?

— Я убью тебя, убью! — ревет незнакомец и трясет меня так, что мой затылок с глухим стуком ударяется о стену. Сознание медленно меркнет, но я не думаю, что от боли. Виной всему дикий лишающий воли страх. Неужели все так глупо закончится?

— Где этот ублюдок?! Где он?!

В последний раз припечатав меня о стену, мужик отпускает мой порванный халат и на заплетающихся ногах шагает в комнату. Это мой шанс! Я медленно-медленно, будто увязнув в этом кошмаре, выпрямляюсь и пячусь к двери. Коридорчик, который всегда мне казался тесным, сегодня какой-то совершенно нескончаемый. Я делаю шаг и замираю, как кролик, потому что мужик возвращается.

— А где мой диван? Шифоньер где? Гантели? И… Светка, ик, Светка моя где?

— Э-это мо-й-я квартира. Здесь вашего ничего нет… Вы ошиблись.

— Твоя? Хрена си. Ик… Я че, опять, не туда попал? А ты чего молчала?

Я смеюсь. Клянусь, я смеюсь! До слез, в голос. Это истерика. Срыв. Это что-то страшное. То, чего я никогда еще не испытывала. И не думала, что могу.

— Д-да, к-как-то не было возможности, — выдавливаю с трудом сквозь приступы безудержного хохота. По щекам текут слезы, во рту ощущается металлический вкус крови. Похоже, я прикусила язык, когда он меня тряс.

— Ну, ты осторожней будь, че! Мог же и зашибить.

Я смеюсь пуще прежнего, и это отнимает последние силы. Прячу лицо в ладонях и медленно по стеночке сползаю на пол. Коридор действительно тесный. Я сажусь на собственные, еще не успевшие просохнуть ботинки. И смеюсь… Смеюсь.

— Ага. Б-буду! Непременно, — всхлипываю, утыкаясь носом в коленки. Сколько я так сижу? Бог его знает. Из подъезда тянет холодом и подвальным смрадом. Постепенно я прихожу в себя. Поднимаюсь, напоминая себе, что сидя с открытой дверью, рискую нарваться на новые неприятности. Пытаюсь ту закрыть, но короб так повело, что это получается у меня далеко не сразу. Еще и защелка сломана. С трудом удается закрыться на нижний замок. Это слабая защита, я понимаю, что дверь без труда откроется, ударь по ней посильней, да только какой у меня выбор? Я перетаскиваю свой матрас в коридор, ложусь головой к двери, подпирая ее собственным телом. О том, чтобы уснуть, даже не мечтаю. Все, чего я хочу, чтобы утро пришло скорей, но никогда еще ночь не длилась так долго…

На работе на следующий день я рассеяннее, чем обычно. Это, конечно же, не остается незамеченным.

— Что с тобой случилось? — сводит темные брови моя наставница Айна. Вместе с ней — неразговорчивой, тонкой, как тростинка, казашкой, мы рука об руку проработали уже две недели. Мне нравится, как доходчиво и терпеливо она объясняет тонкости работы. Если честно, далеко не каждый здесь готов делиться своим опытом с новенькими так щедро.

— Ничего, — отвожу взгляд. — Извини, я протру это еще раз…

По крайней мере, я надеюсь, что смогу это сделать, несмотря на непрекращающуюся, а лишь наоборот усиливающуюся боль в затылке. От которой, признаться, меня мутит. Ничего-ничего. Уже совсем чуть-чуть осталось. Ресторан закрылся уже больше часа назад.

— Ничего? — Айна недоверчиво хмыкает. Берет мое запястье, обхватывает и с намеком косится на оставленные чужими пальцами синяки. — Знаю я это ничего. Сама с таким уродом пять лет жила. Все думала, исправится… А они не исправляются. Понимаешь? Беги от него, пока не поздно.

— Ой, нет. Ты что подумала? Будто это мой мужик?

— А то кто же?

Я оседаю на стул, обхватываю гудящую голову и, не видя ни одной причины скрывать то, что со мной случилось, выкладываю все, как есть, пока Айна домывает пол.

— Сумасшедший дом. Ну, и что ты думаешь делать? Возвращаться туда?

— Ну, другого варианта у меня нет.

— Ты спятила? А если этот придурок вернется? Или кто-то другой? Контингент, как я понимаю, там у вас своеобразный.

— Это мягко сказано.

Боль в голове становится невозможной. Меня как будто качает на волнах — я то почти отключаюсь, то вновь выныриваю на поверхность. И даже звуки доносятся до меня как сквозь толщу миллионов кубометров воды.

— Пока не поставишь дверь — туда лучше не соваться. Тебе когда обещают поставить?

— Завтра.

— Вот и хорошо. А сегодня ты переночуешь здесь.

— Да ты что? Влетит же!

— Не влетит. Я поговорю с Жоркой. Он мужик нормальный. Прикроет. Ты же не на ПМЖ сюда перебираешься. Всего на одну ночь. Кстати, диванчик в комнате отдыха раскладывается, ты знала?

Я не знала, но сама мысль о том, что я могу куда-то прилечь, с каждой секундой кажется мне все более заманчивой.

— Слушай, ты что-то такая бледная! Ты вообще нормально себя чувствуешь?

— Да. Просто не выспалась, — вру, чтобы еще больше не тревожить Айну.

— Ну, тогда иди уж, ложись. Я сама тут закончу. И с Жоркой поговорю.

Все происходящее кажется сном. Бредом… Абсолютно больная я плетусь к комнате отдыха. Свет уже давно выключен, а там, где еще горит — приглушен, но мне один черт глаза режет. Я залипаю на искрящихся в хрустале люстр ярких отблесках. Голова кружится, огни большого города сливаются в одно ослепляющее пятно. В бреду дохожу до дивана. Опускаюсь на него… И прежде, чем меня окончательно вырубает, я шепчу в темноту глупое:

— Сплю на новом месте — приснись жених невесте.

А снятся мне какие-то кошмары. Снится ворвавшийся ко мне мужик, снится Савва, который почему-то кричит, снятся дерганые официанты, подвыпившие гости, снится Влад. Он белозубо улыбается и наклоняется ко мне, ниже… Ниже… Низ живота сводит сладкой судорогой. Так вот, что такое влечение! Ноздри заполняет его аромат.

— У-у-у, — с моих губ срывается стон.

— Какого черта?! Это еще что такое?

Губы Влада так близко… Невыносимо. Влад. Только вот зачем он меня трясет?

— Вла-а-ад.

— Савва, какого черта у тебя здесь происходит?

Савва? В смысле? Я медленно открываю глаза и, наконец, понимаю, что в мой сон бесцеремонно вторглась реальность.

— Тая? Ты что здесь делаешь? У тебя все хорошо? — за плечом склонившегося ко мне Галича возникает лысая голова Комиссарова. Я касаюсь холодными пальцами висков. Но туман в голове и не думает рассеиваться.

— Все хорошо.

— Тогда какого черта ты здесь разлеглась? — хмурится Влад.

Мысли путаются. Отчетливо я понимаю лишь одно — прямо сейчас мне нужно уйти, чтобы никого не подставить.

— Извините, кажется, я нечаянно уснула. — Я резко встаю, опускаю ноги с дивана и даже умудряюсь сделать несколько шагов, прежде чем понимаю, что все — ноги меня не держат. Узор на богатом ковре начинает кружиться перед глазами, и я падаю, падаю, падаю… Прямо в чьи-то сильные горячие руки.