Любовь и прочие «радости»

Юлия Резник, 2019

Когда отстаиваешь честь беременной дочери, главное – самому не стать отцом! Вот, что усвоил Тихон Гдальский, пусть и с некоторым опозданием. И ведь не то, чтобы он был так уж против семьи… Да и женщина ему подвернулась хорошая. Только мысль о ребёнке доводит её до ужаса. А ещё от нее зависит, вернётся он в большой бизнес или нет. В книге присутствует нецензурная брань!

Глава 3

Утро началось с воплей. Отбросив сковородку, на которой пекла блины, Ольга помчала на звук. Распахнула дверь.

— Черт! Черт! Черт! — отплевывался от воды её сын. — Твою мать!

— Петька!

— Мама! Отвернись, господи Боже!

Ольга поспешно зажмурилась, хотя, конечно, хотелось спросить, чего она там не видела.

— Что у тебя с водой?! Я обварился!

— А что ты вообще делаешь в моей ванной?

— А что можно делать в ванной?! Вот же черт…

— Здесь трубу прорвало. Я разве не говорила? Холодную воду перекрыли. Сегодня обещали починить. Что, сильно больно, Петька?

— Мам, я Ник!

— А я с закрытыми глазами! Поди, вас разбери.

— Что у вас здесь происходит? — раздался сонный голос от двери. Ольга обернулась. Ну, точно. Вот же ее Петька. Моргает подслеповато и чешет голое пузо.

— Никуша обварился, — пояснила она.

— А вы все пришли посмотреть! Давайте уже, двигайте отсюда. Помылся, называется…

Ольга закатила глаза и вышла из ванной, чуть подтолкнув вперед среднего сына.

— Не знаешь, чего это он с утра марафет наводит? — поинтересовалась, будто между делом, расставляя на столе чашки.

— Ну, а ты как думаешь, мам?

— Неужели девушка? — изумилась Ольга. Из всех ее сыновей Ник был… самым серьезным, что ли? Погруженным в себя и в собственные проекты. Он увлекался программированием и подавал в этой области большие надежды. Пашка любя называл брата задротом. Но, конечно, как приличная мать, Ольга с ним была не согласна. Разве что самую малость…

— Катюха из параллельного. Он давно по ней сохнет, — набив рот блином, пробормотал парень.

— Все ясно. А Пашка где?

— Пашка чистую футболку ищет.

Чистую футболку Пашка искал дольше, чем она, в свое время, смысл жизни. Уже и хмурый Ник пришел в кухню, и Петька поел. Нервно поглядывая на часы, Ольга проорала:

— Пашка, гад, если из-за тебя я опоздаю на совещание — будешь до конца года ездить в школу на метро!

— Да иду я!

— А поесть?

— Не хочу. Где мое какао?

— А нет его. Ты же не приготовил, а прислуги у нас тоже нет. Печаль.

Пашка возмущенно открыл было рот, но, бросив взгляд на лицо матери с иронично приподнятой бровью, заткнулся. Приобнял ее чуть, отодвинул с дороги и чмокнул в нос:

— Ну и страшная ты вчера была! А сегодня ничего вроде…

Пашка в их семье отвечал за юмор и беспардонность. Ладно, она привыкла.

Наблюдая за тем, как старший сын готовит себе какао, Ольга попивала свой кофе и прокручивала в голове основные моменты сегодняшнего совещания. Всю прошлую неделю один из ее менеджеров потратил на работу с клиентом, которому бы, один черт, кредитный комитет отказал в выдаче кредита за неимением ликвидного залогового обеспечения. Склады, которые те ребята предлагали взять под залог, ни в коей мере не могли рассматриваться в качестве возвратных средств, потому что вообще вряд ли могли быть реализованы. Полный неликвид. Нет, Ольга, конечно, еще хотела посмотреть, что скажет СБ касательно их финансового благосостояния, но чутье подсказывало, что выводы будут неутешительными. А значит, дурной работы было проделано — тьма.

— Мам, ты, кажется, спешила!

Ольга отмерла, бросила взгляд на часы. Быстро сунула чашку в посудомойку и, скомандовав на ходу «Уберите за собой со стола!», подалась в прихожую. Еще раз окинула себя взглядом в зеркале. Папулы разгладились, а небольшие следы уколов скрыл толстый слой дорогущего тонального крема. Хорошо, так она, по крайней мере, не выглядела, как жертва домашнего насилия.

— Ну, что, пойдем?

— Едем, не то и правда опоздаем.

От дома до школы, в которой учились ее сыновья, было шесть кварталов. А там еще четыре — и центральное отделение банка, в котором Ольга и возглавляла отдел кредитования юридических лиц. Работа хлопотная, нервная, но денежная. А когда ты одна, считай, поднимаешь троих сыновей, это, наверное, вообще самое главное.

Каждое утро у её сыновей начиналось с соревнования — кто первым добежит до машины и отстоит право сидеть на переднем сиденье. Ольга, как ярая приверженка демократии, не раз предлагала сыновьям установить очередь, а те… как ярые приверженцы старушки-анархии, плевать хотели на ее предложения. В то утро право сидеть возле матери получил Петька.

Уже у самой школы сынок шепнул:

— Вон его подружка…

Ольга уставилась на девушку. С такого расстояния лица потенциальной невестки было не рассмотреть, однако сразу бросались в глаза её красивые светлые волосы, падающие на плечи из-под шапочки бини, и высокий рост. Пожалуй, ростом она с самого Ника. А значит, точно выше метр восемьдесят. Модель!

Ольга оглянулась:

— Никуш…

— Ммм?

— Ты ж у нас помнишь о пользе презервативов?

— Мама! — взвыл тот, Петька заржал, а Пашка воспылал праведным гневом:

— Ему, значит, презервативы, а мне — «держи причиндалы при себе»?! Когда у нас произошла эта половая амнистия, и почему я её пропустил?!

Ясное дело, почему! Пашка лет с четырнадцати стал по девочкам бегать. Бабник, в общем, и ловелас. Вот Ольга и донимала его порой лекциями на тему того, что торопиться взрослеть не стоит. А Коля — совсем другое дело.

Половая амнистия… Надо же. Пряча улыбку, Ольга выпроводила сыновей и покатила на работу.

И закрутило. Понеслось… Беготня, консультации, звонки, переписка. Совещание опять же… А потом — как осенило! И рука, вновь занесенная над телефонной трубкой, в воздухе замерла. К ним ведь должны были прийти сантехники! Бросила взгляд на часы, взвыла в потолок, запрокинув голову.

— Дана Тарасовна, переносите все, что осталось, на завтра, — пробормотала, пулей выбегая их кабинета.

— А Кириллу Константиновичу что сказать? — прокричала вслед секретарша.

— Я сама с ним объяснюсь! — не сбавляя темпа, бросила Ольга и тут же натолкнулась на шефа.

— Оль, я с тобой об одном деле хотел поговорить…

— Не сейчас, Кир Константиныч, я убегаю…

— Но это…

— Ничего не знаю, у меня трубу прорвало!

— Сейчас?

— Да нет! Вчера еще, но я заработалась и забыла, что ко мне должен был прийти сантехник…

— Ну, ты даешь, Фадеева!

— Так я могу быть свободна?

— А то как. Только будь на созвоне.

— Я на нем двадцать четыре часа семь дней в неделю!

Ближе к обеду рассосавшиеся было пробки вновь сковали город в прочных тисках. Ольга все больше нервничала и постукивала пальцами по рулю. Мысли почему-то то и дело возвращались к хмурому великану-сантехнику, и не сказать, что ей нравилось, какое направление эти самые мысли принимали. Было в нем что-то такое… будоражащее. Настоящее. Истинно мужское. Вообще ни капли притворства. Ну, ведь какой нахал! И как смотрел! Как смотрел… С презрительной жалостью. Интересно, что бы он сказал, если бы увидел её сейчас? Такой… красивой, холеной, деловой! Наверное, это был бы уже совсем другой взгляд. Вот бы встретиться с ним! Увидеть реакцию. А потом… ну, что потом, Оленька? Он, небось, женат. Да и вообще — это ли не дурость — воспылать страстью к обычному работяге? Хотя… Ничего обычного в нем она как раз и не увидела. В нем все было с приставкой «гипер». Он захлопнул за собой дверь, а она едва лужей не растеклась. Как будто в тот день ей было мало проблем с неожиданными подтеканиями.

Добрый час у нее ушел на то, чтобы попасть домой. Естественно, никто ее под квартирой не ждал. И в квартире никто не ждал тоже… Ольга зачем-то заглянула в ванную, покрутила кран, из которого, вполне закономерно, не вытекло ни капли, и, сев на бортик, задумчиво прикусила указательный палец. Что же делать?

Наверное, ей стоило спуститься в офис ТСЖ, который, по счастливой случайности, располагался в их доме, и как-то отбрехаться, почему, сделав вызов сантехника, они не обеспечили тому доступ в квартиру. Может быть, ей даже удастся выяснить, кто к ней вчера заходил… Или снова его увидеть.

Ольга вскочила. Уставилась на себя в зеркало. Очень даже неплохо. Но кое-где можно было поправить макияж, что она и сделала. В офис конторы спустилась при полном параде. Позвонила в домофон. Ничего. Раз, и еще один… Дверь открылась, но вместо того, чтобы пригласить Ольгу войти или хотя бы поинтересоваться целью ее визита, народ прошел мимо, о чем-то весело переговариваясь. Ну, и ладно! Главное, что она успела проскочить. Дверь за спиной захлопнулась. Ольга очутилась в не слишком длинном коридоре, по обе стороны от которого располагались кабинеты с табличками-указателями на дверях. Абонентский отдел — закрыто, бухгалтерия — никого, технический директор Гдальский Т.С… Ольга резко потянула за ручку, уже потеряв надежду, что кого-то застанет. Дверь поддалась. Женщина сделала решительный шаг вперед и замерла. Вчерашний сантехник стоял у довольно большого, заваленного какими-то бумагами стола и что-то жадно ел из одноразовой белой тарелки. Мощные челюсти замерли. Он сглотнул. Отставил тарелку на стол и растерянно осмотрелся. То, что мужчина искал салфетку, чтобы вытереть руки, Ольга поняла не сразу.

— Здравствуйте, — собственный голос показался женщине неестественно низким. Ей бы сглотнуть — но во рту пересохло. Язык едва ворочался.

— Здравствуйте. Вы к кому?

Ольга потупила взгляд. Чуть в стороне на чем-то вроде бюджетного варианта стола для переговоров громоздились опустевшие коробки от пиццы, остатки фруктов, грязная одноразовая посуда и несколько пустых бутылок из-под шампанского. Похоже, что здесь происходил какой-то мини-корпоратив. Мужчина тоже проследил за ее взглядом. Нахмурился. Только сейчас Ольга обратила внимание на то, что он принарядился. На ее вчерашнем спасителе были надеты строгие брюки и рубашка нежно-фисташкового оттенка, рукава которой он закатал почти до локтей, открывая взгляду мощные, поросшие короткими темными волосками предплечья. Ольга судорожно втянула воздух и сжала ноги в попытке унять что-то странное, происходящее с ее организмом. Низом живота прошла серия сладких мучительных спазмов, словно внутри лопались пузырьки шампанского, к которому она не притронулась даже.

Понимая, что ее молчание становится просто неприличным, Ольга пробормотала:

— Я по поводу порыва трубы в триста седьмой… Ольга Фадеева. Вы меня не узнали?

— А должен?

Ольга нервно рассмеялась:

— Может, и нет. Я вчера эээ… как бы это сказать, выглядела немного иначе.

Мужчина сощурился, внимательно ее разглядывая. Его брови едва заметно приподнялись — и только. Но даже такой малости Ольге оказалось достаточно, дабы убедиться в том, что ей все же удалось произвести на него впечатление. Щеки порозовели, а дыхание стало неглубоким и частым.

— Я заработалась и совсем забыла о вызове сантехника, — выпалила женщина. Мужчина приподнял бровь.

— Тогда вам нужно оформить новый вызов. Но к работе ребята смогут приступить не раньше понедельника.

— Но как же? Сейчас только, — Ольга бросила отчаянный взгляд на часы, — пятый час.

— Но сегодня пятница, и у нас — короткий день.

— Ах, да. — Ольга свела брови. Вздохнула сокрушенно, но тут же оживилась от пришедшей в голову мысли. — А вы? Вы не могли бы мне помочь? Я заплачу!

— Я? — почему-то удивился мужчина.

— Ну, да… Или вы не по трубам?

От отчего-то улыбнулся. Широкие плечи дрогнули. И что-то изменилось в его взгляде.

— Нет, — покачал он головой, — я отвечаю за другой участок работы.

— Но ведь вы пришли ко мне, когда случилась авария?

— Только потому, что наши сантехники гуляли на свадьбе коллеги, — мужчина кивнул на стол со скудными остатками пиршества. — Это тоже по случаю торжества.

— Понятно, — тяжело вздохнула Ольга. — Тогда… что от меня требуется? Оформить новую заявку?

— Знаете что? Давайте я просто сделаю пометку на старой.

— Отлично. Спасибо… Ну, тогда я пойду… — Ольга переступила с ноги на ногу и вышла за дверь. Сделала пару шагов по коридору, но потом едва ли не бегом помчалась назад. Дверь дернула так, что та с грохотом ударилась о стену. Натолкнулась на темный мужской взгляд.

— Что-нибудь еще?

— Да! — выпалила Ольга, торопясь, пока не растеряла решимости. — Мне нужно знать, вы женаты?

В темных глазах сантехника мелькнул огонек. Губы дрогнули и смягчились:

— Нет.

— Отлично. Тогда… как вы смотрите на то, чтобы поужинать вместе?