Всё сложно

Юлия Резник, 2022

– Нет… Нет. Какого черта ты делаешь? – На что это похоже? Мое сердце колотится так сильно, что заглушает звук воды, текущей из крана. Пар оседает в легких, наполняет их тяжестью. – Олег, ты спятил? – мой голос дрожит. – Нет. Но, кажется, до этого недалеко. Два года без… Он не договаривает, бьет кулаком в стену. И судорожно всхлипывает, уткнувшись лбом мне в плечо. – Она моя дочь! – Вот и помоги ей. – От его шумного, срывающегося от эмоций дыхания у меня шевелятся волосы. А ещё от осознания того, к чему он меня подталкивает. – Лучше ты, чем какая-нибудь незнакомка, правда? – Нет! – отрезаю я жестко. – Да. Саша, да… В глубине души ты это понимаешь.

Глава 6

— Нет, это немыслимо! Куда ты пропала?! Звоню-звоню… Я же переживаю. — Ленка падает в кресло напротив моего. В кои веки я добралась до ресторана первой.

— Прости. У нас такое происходит…

— Да я уж поняла. И что за беда приключилась на этот раз?

— Котька… — я вздыхаю, делаю щедрый глоток вина — без допинга рассказать о том, что случилось, сложно, и выкладываю Свибловой все подчистую.

— Постой-постой! Ты хочешь сказать, что они живут у тебя?

— Угу. А тебя только это волнует?

— Нет! Но… Саш, ты же понимаешь, как это странно?

— Еще одна! — закатываю глаза. — Да почему странно-то?

— Потому что ты с Олегом…

Да-да. Мне пришлось рассказать Ленке о том, что тогда случилось. Просто потому, что я не могла держать все это в себе.

— Лен, стоп. Это когда было?

— Не так уж и давно. Что, если он опять начнет к тебе подкатывать?

— Ты спятила? Ничего такого и близко не было. Ни разу. И уж, конечно, не будет. Он любит Котьку. Я этому рада. Или ты сомневаешься? — шокированная этой мыслью, я с силой стискиваю пальцы на кожаной папке меню.

— Нет, конечно. Господи! Котька твоя дочь. К тому же ты сама его отвадила. Еще до того, как они познакомились.

— Вот именно. Это было один раз, что ж мне теперь до конца жизни об этом думать? Так и до дурки недалеко.

— Не знаю, Саш. Одно дело, когда вы в разных концах города живете, и другое, если под одной крышей. Я помню, как упорно он тебя добивался.

— С тех пор утекло много воды, — я отвожу взгляд. Вспоминать о том времени мне не хочется категорически. Трудно объяснить, какой невыносимый стыд я испытывала, когда Олег приезжал или звонил, предлагая повторить или даже просто встретиться снова.

— Хм… Ну, и как вы уживаетесь?

— Еще не знаю. Они переехали всего пару дней назад.

И эти дни, надо заметить, прошли более менее нормально. В первый вечер Победный заказал домой праздничный ужин. Олега я вообще не замечала, не сводя глаз с Котьки. Подкладывала ей в тарелку еды, то и дело ее касалась. В общем, вела себя, как наседка, и ничего не могла с собой поделать. Может, она и была взрослой. Но не для меня.

— А он как себя ведет?

— Да нормально. Мы почти не видимся.

— Ты его сознательно избегаешь? Или он тебя?

Избегаю ли я Олега? Нет. Наверное, нет. Ведь в противном случае это будет означать, что мне на него не все равно. Скажем так, я просто стараюсь вести себя ровно. Соблюдать баланс. И его сдержанное поведение этому способствует. Как будет потом — не знаю. Меня вообще это все волнует в последнюю очередь. Все мои мысли о Котьке и ее благополучии.

— Еще чего! Чтобы он решил, будто у меня для этого есть причина? Не-е-ет. Просто я встаю, когда они еще спят. Я-то Мира отвожу в школу.

— А вечером?

— А вечером я стараюсь им с Котькой не мешать. Вчера они, кажется, смотрели какое-то кино. Кто меня беспокоит — так это Мирон. Вот, от кого фиг отделаешься. Ну не понимает он, что двум взрослым людям иногда нужно побыть одним. А как ему на это намекнуть — я не знаю. Хоть бери его и взашей выгоняй из их спальни.

— Слушай, а ты думаешь, они трахаются?

— Лен! Какого хрена? Я вообще об этом не думаю.

— Да не кипятись ты. Мой вопрос вполне закономерен. Если Котька больна, ей может быть совсем не до этого.

Да, этого нельзя исключать. И, может, мне как матери стоило бы с ней это обсудить. Я бы так и сделала, не будь у меня с ее мужем в прошлом того постыдного инцидента. Разузнала бы, что да как, посоветовала бы ей что-то. А теперь, будь оно все проклято, не могу… Не чувствую себя в праве. Я как будто поневоле стала заинтересованной стороной. Полнейший идиотизм и глупость, учитывая, что между нами с Олегом все давным-давно в прошлом.

— Я в эту сторону их жизни не лезу. Они взрослые люди и сами со всем разберутся.

— Хм…

— Даже знать не хочу, что означает это твое хмыканье.

— Ладно. Проехали. Лучше расскажи, как Котька переносит химию?

— Пока ничего, — улыбаюсь, не скрывая своего облегчения. — Она настоящий боец.

— Ты была рядом?

— Угу. На первой процедуре. А сегодня очередь Олега. Кстати, почему-то они не звонят…

— Так, слава богу, мать. Если бы что-то случилось — позвонили бы первым делом.

— И то так. — соглашаюсь я, но расслабиться все равно не получается. Я сижу и вздрагиваю каждый раз, когда слышу телефон. Осознав всю тщетность моих попыток отвлечься, сворачиваю наши с Ленкой посиделки и еду домой. То ли чтобы облегчить мне жизнь, то ли чтобы скрасить свою, Победный соизволил забрать к себе Мира с ночевкой. Хотя обычно, среди недели, он этого не практиковал. С молодой любовницей ему было как-то не до сына.

Поднимаюсь в квартиру. Вставляю ключ в замок, кручу, а тот ни в какую. Похоже, кто-то бросил дверь открытой. Тяну ручку на себя.

— Добрый вечер, — с трудом заставив себя улыбнуться, гляжу на обвешанного пакетами зятя. Тот опередил меня совсем на чуть-чуть. Вот поэтому, наверное, дверь и открыта.

— В холодильнике совсем пусто. Я взял на себя смелость купить продуктов. Вы не против?

Растерянно качаю головой:

— Нет, конечно. Прости. Вы тут голодные сидели, что ли?

Черт-черт-черт! Вот это я дала маху. Наверное, Котька рассчитывала на меня и в таких мелочах. Но мы не обсуждали, как будем вести общий быт — вот я и опростоволосилась. Хорошая же из меня вышла помощница.

— Да я только зашел, — хмурится Олег.

— Ясно. Я сейчас что-нибудь приготовлю. Только руки вымою и к Котьке зайду. Что-то ее не слышно.

Справедливо рассудив, что если Котька одна, вряд ли я могу ее потревожить, осторожно заглядываю в спальню, которая еще недавно была моей. Прошло всего несколько дней с тех пор, как я съехала, а здесь даже воздух стал другим. Более густым и тяжелым.

Котька неподвижно лежит на кровати. Меня охватывает иррациональный страх. Я подхожу ближе и осторожно касаюсь ее темных и пока что густых волос. Она осоловело моргает:

— Мам?

— Привет. Ты как?

— Нормально.

Врет. Вижу, что сегодня ей хуже. А ведь самые «нехорошие» препараты, с точки зрения реакции на них, у нас еще впереди. Я ласково улыбаюсь, отвожу от лица моей девочки шелковистые прядки.

— Что приготовить на ужин? Там Олег столько всего накупил!

— Я ему написала список.

— Правда? Ты ужасно хозяйственная, — дразню Котьку, сморщив нос. — Так что тебе приготовить?

— Ничего не хочу.

— Нет, так дело не пойдет, дорогуша. Есть надо, и тебе это прекрасно известно.

— Ну, приготовь тогда плов. Олег любит плов. А мне все равно.

Бросаю беглый взгляд на часы. Я устала, как собака. Будь я одна — перекусила бы тостом с авокадо и забралась бы с книжкой в постель. Но теперь что? Как вариант — нанять на будущее домработницу.

— Давай я приготовлю плов на выходных, а сейчас забацаю что-нибудь на скорую руку? Иначе твой Олег так и помрет голодным.

— Я помогу… — вызывается Котька, хотя я вижу, что ей совсем не до этого.

— Лучше отдыхай.

Целую дочь в круглую щечку и иду к себе, чтобы переодеться. Кабинет пока больше походит на склад. Вещи-то я перенесла, но разобрать их пока не дошли руки. Надеваю джинсы, свободную футболку, возвращаюсь в кухню и застаю хозяйничающего там Олега.

— Что ты хочешь найти?

— Соль и перец.

— Они вот здесь. Не знала, что ты умеешь готовить.

— Натереть стейк трески специями и бросить его на сковородку могу даже я. И, кстати, вы многого обо мне не знаете.

Меньше всего мне хочется это обсуждать. Проигнорировав выпад зятя, я вполне доброжелательно, интересуюсь:

— Мне тебе не мешать? Или все же помочь чем-то?

— А как вам хочется?

— Мне хочется, чтобы вам с Котькой и тебе в отдельности было комфортно. Если ты привык готовить сам — я могу уйти, чтобы не путаться под ногами.

Олег несколько расслабляется:

— Да нет. Все нормально. Что вы. Вот… Порежьте салат.

Наверное, мне придется постараться, чтобы не оглядываться на каждый свой шаг. И не прикидывать в уме, насколько нормальны те или иные вещи. Пусть даже такие банальные, как совместная готовка. А пока внутренний радар чутко бдит. И я буквально каждое свое действие просеиваю через мелкое-мелкое сито допустимого. В этот раз придраться вроде бы не к чему. Мы просто готовим ужин в четыре руки. И все. Я подсказываю Олегу, где включается вытяжка, и, не сумев сдержать улыбки, указываю на то, что он забыл добавить масла на сковородку. А после принимаюсь шинковать овощи на салат.

— Вместо таких помидоров лучше брать помидоры-черри.

Надеюсь, он не примет мои слова за нравоучения. Просто в это время года действительно сложно найти хорошие помидоры.

— Я учту. Катя их любит.

— Да… Я знаю. Похоже, сегодня ей нелегко пришлось. В следующий раз звони мне, если такое случится.

— Зачем? Чтобы испортить день еще и вам?

Я сжимаю пальцы на ноже, принуждая себя проглотить слова, что вертятся на языке. И подобрать новые, менее резкие.

— Нет. Чтобы я была в курсе самочувствия дочери.

Интересно, Котька знает, что, видите ли, испортила ему день?

— Ясно.

Что ему, мать его, ясно? Я, вот, допустим, ничего не понимаю. Со скрежетом сметаю ножом с доски колечки сладкого лука.

— Значит, мне тебе не звонить?

Я на него не смотрю, слишком злая, и, тем не менее, «вижу», как он оборачивается через плечо. Гудит вытяжка, на сковородке шипит масло. Мне приходится говорить чуть громче обычного. По крайней мере, свой тон я оправдываю именно этим.

— В каком смысле?

— Мне не звонить тебе, если ей будет плохо? Чтобы не портить день?

Да-да, вряд ли мне удается скрыть осуждение в голосе.

— Я передал вам слова Кати. Не более.

Бледный румянец касается моих скул и соскальзывает на шею. Похоже, поспешив с выводами, я выставила себя полной дурой.

— Ладно, — лепечу я. — Салат готов. Если я тебе больше не нужна, пойду к себе. Поработаю. Мир сегодня ночует у отца, так что…

— Что?

— Вас никто не потревожит, — глядя куда угодно, но не в его глаза, поясняю я. — Ну, хорошего вечера.

— Ты до сих пор обо мне невысокого мнения, правда?

Я застываю у выхода и, не поворачивая головы, твердо замечаю:

— Нет. Это не так. И, кстати, на ты мы не переходили.

Возвращаюсь к себе. Плотно прикрываю дверь. В ушах на бесконечном репите прокручивается:

«Ты до сих пор обо мне невысокого мнения, правда?»…

Нет. Нет, он не прав. Я оценила, что он остался с Котькой в самый сложный момент. В самом деле, оценила. И скорее тут верно другое замечание Олега. О том, что я совершенно его не знаю. Я не дала ему ни единого шанса раскрыться. Потому что испугалась сама себя. Он ведь пытался и встретиться снова, и спокойно обсудить то, что произошло. Но я… струсила, да. А потом, когда случилась вся эта история с Котькой… не знаю… Наверное, мне было так стыдно, что я предпочла сделать вид, будто он для меня невидим. Жаль, что я не могу оставаться на этой позиции и теперь, когда мы живем бок о бок. Так просто не может продолжаться. Возможно, пришел момент поговорить? Объясниться. Может, даже найти в себе силы посмеяться над тем, что было. И отпустить прошлое, с расчетом на то, чтобы каждый раз теперь не оглядываться на то давнее происшествие и исключить любые двусмысленности. Ведь если что меня и напрягает, то только они. Но где взять на это силы? Как правильно начать разговор, как себя повести? Или, может, не стоит ворошить прошлого? Вдруг оно только меня тревожит, а он уже и думать о том забыл? Как понять? Может, подождать какого-то шага от Олега? В конце концов, именно он мужчина. Ну, да… А я мудрее и старше. Ч-ч-ерт.

Растираю лицо ладонями и открываю ноутбук. Хочешь отогнать непрошенные мысли — садись за работу. Это правило меня еще никогда не подводило. Но вместо того, чтобы заняться делом, я зачем-то утыкаюсь в Инстаграм. А там уведомление о том, что на меня подписался Победный. Ну, надо же… Интересно, как скоро это заметят те, кто не так давно писал дерьмовые статейки вроде «Победные отписались друг от друга в соцсетях. Самый громкий развод этого года».

Пока я размышляю, стоит ли подписываться на Бориса в ответ, за дверью кабинета начинается какое-то движение. Я составляю Мак с колен и крадусь на цыпочках через комнату.

— Что значит — я не могу, отец?! Это мой проект. Какого… Да, конечно, я понимаю. Но… Да послушай же ты меня! Как вы могли в принципе обсуждать это все за моей спиной?! Черт его дери, меня не было в офисе всего пару часов! Нет… Я не мог быть! И ты это знаешь. У меня жена… Что? Ты серьезно вообще?! — Олег все сильней распаляется, потом резко замолкает и лупит по двери. Та распахивается настежь, не выдержав удара, и летит прямо на меня.